Муля, не нервируй меня, или За что Фаина Раневская отчитала Брежнева
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
https://ria.ru/20090717/177694321.html
Муля, не нервируй меня, или За что Фаина Раневская отчитала Брежнева
Муля, не нервируй меня, или За что Фаина Раневская отчитала Брежнева — РИА Новости, 17.07.2009
Муля, не нервируй меня, или За что Фаина Раневская отчитала Брежнева
Фаина Раневская, со дня смерти которой в воскресенье, 19 июля, исполняется 25 лет, — выдающаяся советская актриса театра и кино. Но, помимо фильмов с ее… РИА Новости, 17.07.2009
2009-07-17T13:19
2009-07-17T13:19
2009-07-17T13:23
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn21.img.ria.ru/images/17761/25/177612540_0:195:3001:1883_1920x0_80_0_0_a7fe208cdedcbdd32973556571c2b9e4.jpg
РИА Новости
1
5
4.7
96
internet-group@rian.
ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2009
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
1920
1080
true
1920
1440
true
https://cdnn21.img.ria.ru/images/17761/25/177612540_0:0:3001:2250_1920x0_80_0_0_a9beedabca82786286409c450bdc602b.jpg
1920
1920
true
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.
xn--p1ai/awards/
РИА Новости
1
5
4.7
96
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
актуальные обобщения
Культура, Актуальные обобщения
Фаина Раневская, со дня смерти которой в воскресенье, 19 июля, исполняется 25 лет, — выдающаяся советская актриса театра и кино. Но, помимо фильмов с ее участием, в наследство от всеми любимой «Мули» осталось невероятное множество афоризмов, сказанных, или якобы сказанных, ею самой.
Фаина Раневская о кино и театре
Раневская прослужила очень многим провинциальным и столичным театрам, но, как вспоминала позже актриса: «Я всю свою жизнь прожила с театрами, и ни с одним из них не была счастлива».
С Юрием Завадским, режиссером Театра им. Моссовета, где Раневская прослужила 25 лет, у актрисы сложились непростые отношения. Один раз в сердцах режиссер выкрикнул актрисе: «Вон из театра!».
На это великая Раневская с не меньшим пафосом ответила: «Вон из искусства!»
Раневская говорила: «Завадский простудится только на моих похоронах».
«Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него нет только звания «Мать-героиня», — говорила актриса.
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру».
«Завадскому снится, что он похоронен на Красной площади», — говорила она.
Делая скорбную мину, Раневская замечала: «В семье не без режиссера».
Как-то она сказала по поводу одной киноленты: «Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда».
«Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность», — считала Фаина Георгиевна.
Фаина Раневская о здоровье и старости
На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» — она привычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу…»
У Раневской спросили: «Как вы себя чувствуете, Фаина Георгиевна?».
«Болит печень, сердце, ноги, голова. Хорошо, что я не мужчина, а то бы и предстательная железа заболела», — ответила она.
Или говорила: «Я себя чувствую, но плохо».
«Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть», — полагала актриса.
«Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте», — говорила Раневская.
«Кошмар со всеми удобствами» — называла Фаина Георгиевна Кунцевскую больницу.
«Стареть скучно, но это единственный способ жить долго», — говорила она.
«Старость, это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность», — считала Фаина Георгиевна.
Раневская – литературному критику Зиновию Паперному: «Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!»
Фаина Раневская о любви и женщинах
«Удивительно, — говорила задумчиво Раневская. — Когда мне было 20 лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать».
«А как вы считаете, кто умнее — мужчины или женщины?» — спросили у Раневской.
«Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?» — отвечала она.
Однажды Раневскую спросили: «Почему красивые женщины пользуются большим успехом, чем умные?» На что Раневская отвечала: «Это же очевидно — ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди».
«Почему все дуры такие женщины?» — то ли оговорилась, то ли пошутила Раневская.
Раневская выступала на одном из литературно-театральных вечеров. Во время обсуждения девушка лет шестнадцати спросила: «Фаина Георгиевна, что такое любовь?» Раневская подумала и сказала: «Забыла». А через секунду добавила: «Но помню, что это что-то очень приятное».
На том же вечере Раневскую спросили: «Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — брюнетки или блондинки?». Она, не задумываясь, ответила: «Седые».
«Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха». «Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?» — уточнила Раневская.
Фаина Раневская в политике
Крылатую фразу из фильма «Подкидыш» «Муля, не нервируй меня!» Раневская придумала сама. Всю оставшуюся жизнь «Муля» преследовал ее. Даже Брежнев на вручении ей в 1976 году ордена Ленина вместо приветствия сказал: «Муля, не нервируй меня!». Раневская ответила: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю».
«Знаете, — вспоминала Раневская, — когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности».
В семьдесят лет Раневская вдруг объявила, что вступает в партию. «Зачем?» — поразились друзья. «Надо! — твердо сказала Раневская. — Должна же я хоть на старости лет знать, что эта сука Верка Марецкая говорит обо мне на партсобраниях».
Фаина Раневская в себе
Раневская с негодованием заявляла: «Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности».
«Я говорила так долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов», — сокрушалась актриса после неудачного выступления.
Ткань на юбке Раневской от долгой носки истончилась. Фаина Георгиевна скорее с удовольствием, чем с сожалением, констатировала: «Напора красоты не может сдержать ничто!».
У Раневской спросили: что для нее самое трудное. «О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она. — Встаю с постели».
Настоящая фамилия Раневской — Фельдман. Она была из весьма состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: «Я — дочь небогатого нефтепромышленника…». Дальше дело не пошло.
Когда Раневскую спросили, почему она не пишет мемуары, актриса ответила: «Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда».
«Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения», — говорила Фаина Георгиевна.
«У меня хватило ума глупо прожить жизнь», — писала Раневская.
Использована книга «Фаина Раневская. Случаи, шутки, афоризмы» / Сост. и ред. И. Захаров — М.: «Захаров», 2008
Читать онлайн «Муля, не нервируй меня!», Фаина Раневская – Литрес
Предисловие Эдгара-Кирилла Дальберга
Составление сборника Яны Юдиной
© Р.В. Зеленая (наследники), 2019
© Э.-К. Дальберг, предисловие, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
Им было интересно друг с другом
Рина Зеленая и Фаина Раневская! Их искрометность была частью их феноменального таланта – быть незабываемыми и органичными в самом крохотном эпизоде. Они всегда переигрывали всех, но сыграли до обидного мало. Главных ролей им практически не давали. Магия же их мастерства заключалась в том, что Зеленая и Раневская остались и в XXI веке, их не забыли. Обе актрисы были соавторами своих ролей. Любой незначительный эпизод они умели превратить в произведение искусства, импровизируя и всегда создавая нечто определенно новое.
Рина Зеленая свои эпизодические, но ставшие знаковыми роли домработницы в «Подкидыше» и гримера в киноленте «Весна» придумала сама, импровизируя на ходу в каждой сцене.
«Старушка одна тоже зашла, попить воды попросила. Попила воды, потом хватилися – пианины нету», – творение Рины Васильевны. Знаменитую фразу Раневской из «Подкидыша» – «Муля, не нервируй меня!» – тоже придумала Рина Зеленая. Их дружба с Раневской, собственно, и началась на съемках этого фильма.
Остроумные, ироничные, им было интересно друг с другом. Фаина Георгиевна стала частым гостем в доме Рины Васильевны и ее супруга – архитектора Константина Топуридзе, человека большой эрудиции и незаурядного ума. Любознательная Раневская часто приставала к Константину с вопросами касательно происхождения и смысла ранее не известных ей слов.
Зеленая и Топуридзе помогли Фаине с покупкой кооперативной квартиры, одолжив ей денег, которые Фаина Георгиевна так и не смогла им вернуть. Она часто повторяла Рине: «Только на том свете я смогу вернуть вам долг», – на что та ей отвечала: «Фаиночка, там деньги мне будут уже не нужны». Рина Васильевна прекрасно видела и понимала что Фаина – абсолютно непрактичная, доверчивая, словно большой ребенок.
Как говорила Ахматова о Раневской: «Вам, мой дорогой друг, 11 и никогда не будет 12 лет». Но Рина видела и подлинный актерский дар Раневской, ее уникальный феномен: актриса одним лишь жестом или поворотом головы могла показать всю суть своей героини.
Надо сказать, что Раневская часто любила повторять: «Люди стыдятся бедности, но не стыдятся богатства». Фаина Георгиевна категорически этого не понимала. Деньги у нее никогда не задерживались, она больше всего любила дарить подарки своим друзьям. А дружить Фаина умела. Когда ее близкая подруга – звезда советского кино – Любовь Орлова оказалась без ролей в Театре им. Моссовета, то Фаина Георгиевна предложила ввести Любочку на свою роль миссис Сэвидж в легендарном спектакле Леонида Варпаховского «Странная миссис Сэвидж». Эта роль стала для Орловой последней. Вскоре актриса тяжело заболела и ушла из жизни, а Раневскую она до конца своей жизни нежно называла «Мой Фей». С теплотой и вниманием относилась Фаина Георгиевна и к талантливой молодежи, пришедшей в Театр им.
Моссовета.
У красавицы актрисы Татьяны Бестаевой, ныне легенды этого театра, Раневская часто спрашивала:
– Танечка, вы вышли замуж?
– Нет, Фаина Георгиевна, пока еще не вышла.
– Ну ничего страшного, пусть будут приходящие.
Но не ко всем так ласково и мило относилась Раневская. Она могла быть довольно резкой: окрестила Ию Саввину «помесью гремучей змеи с колокольчиком», а беседы Юрия Завадского с труппой театра, на которые сама ходить не желала, называла «мессой в бардаке». Да и с Юрием Александровичем Фаина Георгиевна частенько ссорилась. Один раз он не выдержал и громко прокричал актрисе: «Вон из театра!» – на что Фаина ответила мэтру: «Вон из искусства!»
Все, в том числе и Завадский, прекрасно понимали степень одаренности Раневской, многое ей прощали. Человеком она была не злым, но не терпела бездарностей и людской подлости.
Рина была куда более деликатной и всё всегда старалась превратить в шутку. Во время съемок «Шерлока Холмса и доктора Ватсона» режиссер Игорь Масленников спросил у Рины, игравшей миссис Хадсон: «Как мне вас называть: Рина Васильевна или Екатерина (настоящее имя актрисы.
– Э.Д.) Васильевна?» Зеленая произнесла: «Зовите меня Руина Васильевна».
Дети Рину обожали, она говорила с ними на их языке, но по-взрослому, видя в каждом ребенке личность.
Роли 300-летней черепахи Тортиллы в «Приключениях Буратино» и Бабушки в фильме «Про Красную Шапочку» принесли Рине Васильевне огромную популярность среди детской аудитории в СССР. Песня черепахи Тортиллы, исполнявшаяся Зеленой, – это символ самого прекрасного и волшебного периода нашей жизни – детства. Эти замечательные сказочные картины режиссера Леонида Нечаева и сегодня смотрятся с большой теплотой. Раневская тоже снималась в детских фильмах, а фразы, сказанные ее героиней – Мачехой из Золушки: «Я буду жаловаться королю» и «Жалко, королевство маловато, разгуляться мне негде» – не забудутся никогда.
Двух актрис также объединяла большая любовь к талантливым людям. Обе преклонялись перед Александром Таировым и Алисой Коонен, очень поддерживали Алису Георгиевну, когда ее лишили Камерного театра и когда она овдовела.
Это о Таирове с Коонен Раневская скажет: «Бог мой, как я стара – я еще помню порядочных людей».
Речь этих актрис была будто соткана из афоризмов, но у Рины все всегда было наполнено иронией, шутками, мягкостью, а вот Фаина Георгиевна любила припечатывать: «Я пью много лекарств, а теперь буду пить и антипырьин». Имелся в виду кинорежиссер Иван Пырьев, повздоривший с Раневской.
Обе актрисы прожили долгую драматичную жизнь, не называя себя звездами. Людьми их поколения это слово воспринималось как не очень приличное; разумеется, Зеленая и Раневская знали себе цену, но всегда готовы были жертвовать собой во имя искусства. За кулисами не было сил, но сцена и экран их лечили – играя, они моментально преображались. И это было счастьем для зрителей, для публики, которая ходила на Зеленую и Раневскую, навечно поселившихся в наших сердцах.
Эдгар-Кирилл Дальберг
Фаина Раневская
Муля, не нервируй меня!
* * *
Настоящая фамилия Раневской – Фельдман.
Она была из весьма состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: «Я – дочь небогатого нефтепромышленника…» Дальше дело не пошло.
* * *
В архиве Раневской осталась такая запись: «Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо – не хочется. Хорошо – неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания – это богатство старости».
* * *
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и в трудный момент обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца.
Тот ей сказал:
– Дать дочери Фельдмана мало – я не могу. А много – у меня уже нет…
* * *
– Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: «Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…» После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера.
В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены.
* * *
– Белую лисицу, ставшую грязной, я самостоятельно выкрасила чернилами. Высушив, решила украсить ею туалет, набросив лису на шею. Платье на мне было розовое, с претензией на элегантность. Когда я начала кокетливо беседовать с партнером в комедии «Глухонемой» (партнером моим был актер Ечменев), он, увидев черную шею, чуть не потерял сознание. Лисица на мне непрестанно линяла. Публика веселилась при виде моей черной шеи, а с премьершей театра, сидевшей в ложе, бывшим моим педагогом, случилось нечто вроде истерики… (это была П.Л. Вульф). И это был второй повод для меня уйти со сцены.
* * *
– Знаете, – вспоминала через полвека Раневская, – когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
* * *
О своей жизни Фаина Георгиевна говорила:
– Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга – «Судьба – шлюха».
* * *
– В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
Как я завидую безмозглым!
* * *
– Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной…
* * *
– Страшно грустна моя жизнь. А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз.
* * *
– Я – выкидыш Станиславского.
* * *
– Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!..
* * *
В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на «Мосфильме», совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь. «Фаина, – сказал Эйзенштейн, – ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!»
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась. Узнав, что ее не утвердили на роль в «Иване Грозном», она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула: «Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!» Автору «Броненосца» незамедлительно донесли, и он отбил из Алма-Аты восторженную телеграмму: «Как идет продажа?»
* * *
– Я социальная психопатка.
Комсомолка с веслом. Вы меня можете пощупать в метро. Это я там стою, полу клонясь, в купальной шапочке и медных трусиках, в которые все октябрята стремятся залезть. Я работаю в метро скульптурой. Меня отполировало такое количество лап, что даже великая проститутка Нана могла бы мне позавидовать.
* * *
– Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
* * *
– Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
* * *
Раневская вспоминала:
– Ахматова мне говорила: «Вы великая актриса». И тут же добавляла: «Ну да, я великая артистка, и поэтому я ничего не играю, меня надо сдать в музей. Я не великая артистка, а великая жопа».
* * *
Долгие годы Раневская жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:
– Живу, как Диоген.
Видите, днем с огнем!
Марии Мироновой она заявила:
– Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.
– Но ведь так нельзя жить, Фаина.
– А кто вам сказал, что это жизнь?
Миронова решительно направилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.
– Господи! У вас даже окно не открывается…
– По барышне говядина, по дерьму черепок…
* * *
Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:
– Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!
Это был один из тех знаменитых ночных просмотров, после которого «вождь народов» произнес короткий спич:
– Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров.
А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная…
* * *
– Как вы живете? – спросила как-то Ия Саввина Раневскую.
– Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, – ответила Фаина Георгиевна.
* * *
– Фаина Георгиевна, как ваши дела?
– Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью – повидло.
* * *
– Как жизнь, Фаина Георгиевна?
– Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
* * *
– Почему вы не пишете мемуаров?
– Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда.
* * *
– Жизнь – это затяжной прыжок из п…зды в могилу.
* * *
– Жизнь – это небольшая прогулка перед вечным сном.
* * *
– Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
* * *
– Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
* * *
– Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
* * *
– Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
* * *
– Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман – и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
* * *
– Старая харя не стала моей трагедией – в 22 года я уже гримировалась старухой, и привыкла, и полюбила старух моих в ролях. А недавно написала моей сверстнице: «Старухи, я любила вас, будьте бдительны!»
Книппер-Чехова, дивная старуха, однажды сказала мне: «Я начала душиться только в старости».
Старухи бывают ехидны, а к концу жизни бывают и стервы, и сплетницы, и негодяйки… Старухи, по моим наблюдениям, часто не обладают искусством быть старыми. А к старости надо добреть с утра до вечера!
* * *
Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:
– Отвратительные паспортные данные.
Посмотрела в паспорт, увидела, в каком году я родилась, и только ахнула…
– Паспорт человека – это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить как восемнадцатилетняя.
* * *
– Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год…
Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник – домашний клозет.
– Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
* * *
– Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой Леонтьевной Вульф).
Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки… 48-й год, 30 мая.
(Из записной книжки народной артистки)
* * *
– Старость – это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
* * *
– Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
* * *
– Воспоминания – это богатства старости.
* * *
– Успех – единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
* * *
– Оптимизм – это недостаток информации.
* * *
– Спутник славы – одиночество.
Одиночество как состояние не поддается лечению.
* * *
Раневская сказала Зиновию Паперному:
– Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Пожалуйста, не раздражайте меня // yook sungjae
Автор: @killingmebtob // nyx
Название: пожалуйста занимались своими делами, но мальчик по имени Сонджэ постоянно приставал к тебе.
—
Ваше имя: Что это?
—
«Что за!» — выпалила ты, когда скомканный лист бумаги ударил тебя в лицо.
Вы оборачиваетесь и видите, что Сонджэ смотрит на вас, указывая на брошенный им лист бумаги.
Ты нахмурил брови, открывая скомканную бумагу, чтобы посмотреть, что этот придурок пытается тебе сказать.
«Сосредоточьтесь на лекции, этот придурок скоро растает, если вы продолжите пялиться».
Ты раздраженно закатила глаза, снова скомкала лист бумаги и бросила его Сонджэ.
Твой взгляд, как будто так естественно, вернулся на спину Минхёка.
Ты наклонила голову, мечтая о том, какой парой вы с Минхёком когда-нибудь могли бы стать.
Он точно должен быть милым и заботливым! Он водил бы тебя на свидания и следил за тем, чтобы ты чувствовала себя любимой, что бы он ни делал, вздох~
Почему он должен быть таким мечтательным — «Ой!»
Вы бросили взгляд прямо на Сонджэ и увидели, как он игриво ухмыльнулся.
«В чем твоя проблема!» Ты прошептала ему таким резким тоном.
— Я говорю Минхёку, чтобы ты остановился и сосредоточился. — прошептал Сонджэ в ответ, пытаясь встать.
Вы дернули его за руку и сильно ударили, чтобы он остановился. «В чем дело!» Вы повторили чувство удвоенного раздражения по сравнению с тем, что вы чувствовали ранее.
Сонджэ просто откинулся на спинку стула и рассмеялся, наблюдая, как ты закатываешь истерику.
Вы повернулись спиной вперед со скрещенными руками и нахмуренными бровями.
После этого лекция прошла быстро, так как вы просто сидели и очень злились на человека, с которым застряли.
«Хорошо, урок окончен». — наконец сказал учитель впереди.
Ты встала и быстро собрала свои вещи, так как боковым зрением ты уже видишь, как Сонджэ ухмыляется, вероятно, замышляя снова сделать с тобой что-то злое.
Вы уже собирались надеть рюкзак, как вдруг его вырвали у вас из рук.
«Сонджэ!» Ты автоматически кричишь, наблюдая, как Сонджэ выбегает из класса, подняв твой рюкзак.
Кружится по залу, делая вид, что выбрасывает его куда-то, потом снова бегает по кругу. Вздох.
Этот человек такой незрелый! У него мозг пятилетнего, клянусь!
Ты ущипнула Сонджэ за живот, как только схватила его, заставив его пригнуться, а тебя вернуть свою сумку.
«Серьезно! В чем твоя проблема со мной!» Вы кричали в коридорах, когда вы маршировали оттуда.
«Пока!» Сонджэ крикнул тебе на прощание через коридор.
Вы еще не зашли так далеко, когда увидели Минхёка сбоку, смеющегося над тем, что он только что увидел.
Ты немного поправляешь волосы и улыбаешься ему в ответ.
Аааа! Он только что видел это!
«Боже мой, я действительно планирую убить Сонджэ!»
Сонджэ всегда приставал к тебе с самого начала семестра. На самом деле это не ново для вас, но чувство раздражения всякий раз, когда он что-то делает, все еще так свежо.
Иногда хочется дернуть его за воротник и ударить по лицу.
И под «иногда» ты подразумеваешь все чертово время.
В прошлом было бесчисленное количество приставаний, ты уже сбился со счета.
Кажется таким странным видеть, что Сонджэ хорошо относится к другим людям, но ведет себя определенным образом с тобой.
Он такой странный и странный парень, что вы даже не попытаетесь остаться на том же месте, где он находится.
Потому что всякий раз, когда вы это делаете, с вами что-то происходит.
Что-то дерьмовое, прямо дерьмовое.
//—//
«Кто-нибудь видел блокнот на моем столе?» Ты кричишь, пытаясь найти дневник в рюкзаке.
«Боже мой, я не могу потерять это здесь. Нет.» Ты запаниковала, роясь в своих вещах.
«Он смотрел на меня, и я чувствовал, как сжимается моя грудь. Я не могла дышать, когда он был рядом. Действительно, теперь я знаю, что я пал. Мои самые искренние чувства, ты слышишь?» Человек, кричащий из задней части комнаты, читал.
Это… это стихотворение, которое ты написал для Минхёка!
Вы обернулись, чтобы посмотреть, кто это был.
Юк Сонджэ, держащий ваш дневник в воздухе, ведет себя так, как будто он был персонажем в поэме!
Вы пробежали через комнату и выхватили свой дневник из его рук.
«Что ты с этим делаешь!» Ты кричала, указывая на него пальцами.
«Я хотел одолжить его, чтобы копировать заметки».
Сказал Сонджэ, подняв руки, словно проигрывая.
«Разве вы не видите, что это не блокнот для лекций! Нельзя просто рыться в чужих вещах и декламировать что-то, как будто это ерунда!» Вы постоянно жаловались, не чувствуя ничего, кроме смущения перед таким количеством людей.
«Хорошее стихотворение, что в нем плохого?» — спросил Сонджэ, пытаясь забрать дневник.
«Вы рылись в моих вещах! Просто оставь меня в покое, хорошо?» Ты выпалил в последний раз, прежде чем покинуть комнату.
//—//
И тот раз, когда ваш P.E. рубашка пропала перед практикой, назначенной индивидуально, а позже снова нашла ее в руках Сонджэ.
//—//
«Ты взял это, не так ли?» Сказала ты, размахивая рубашкой перед ним.
«Он в моем шкафчике, понятия не имею, как он сюда попал». — сказал Сонджэ, пытаясь вести себя невинно.
«Вау, загадочно». — саркастически сказала ты, закатив глаза перед ним, и ушла.
«Я только что нашел! Честно!» — закричал Сонджэ, пытаясь объяснить, но его выходки вас не устраивали.
//—//
И многое, многое другое. Быть рядом с ним каждый день очень утомительно.
Иногда хочется, чтобы он просто ушел из школы и начал надоедать где-нибудь еще, но это слишком грубо с твоей стороны.
Иногда хочется пойти вместо этого, но это будет хлопотно, к тому же Минхёк здесь.
Как долго вы испытываете чувства к Минхёку, на самом деле вы хорошие друзья. Но никогда, ни разу, ты никогда не говорила ничего о своих чувствах.
Впрочем, завтра вечером на мероприятии ты положишь этому конец. Наконец-то ты скажешь ему все, что хочешь.
Скоро вы разойдетесь, по крайней мере расскажите ему о своих чувствах, верно?
«Оппа!» Ты позвала Минхёка, он посмотрел в твою сторону и улыбнулся, заставив твоё сердце тут же забыть, как правильно биться.
«Можем ли мы встретиться здесь, в этом самом месте, завтра вечером в 8:30? Мне нужно кое что тебе сказать.» — храбро спросила ты, на удивление не заикаясь, хотя руки у тебя и тряслись.
«Конечно, конечно!» Минхёк согласился и похлопал тебя по плечу, уходя, и помахал.
Ты можешь это сделать!
_ _ _
Музыка гремела, и мероприятие почти завершилось, вы посмотрели на часы на руке, «8:29». Вы читали время, глубоко вздохнув и вставая.
Вы выходили из зала, когда кто-то внезапно схватил вас за запястье и потащил куда-то неизвестно куда.
«Эй! Останавливаться!» Ты вырвалась из его хватки.
Парень столкнулся с тобой, когда ты наконец остался совсем один.
«Сонджэ!» Ты закричала, как только узнала его лицо, несмотря на мрачный зал. Вы снова проверили время, было уже 8:30.
«(Т/Н), послушай меня хоть раз, пожалуйста». Сонджэ спокойно сказал, что сильно отличается от того, как он обычно относится к тебе.
«Пожалуйста, сделайте это быстро, мне нужно куда-то идти». Ты сказал, что беспокоишься, что Минхёк уже может быть там.
«Ты мне нравишься». Сонджэ начал, застав вас врасплох.
В голове вдруг стало пусто.
Что он только что сказал?
«Ты мне нравишься, да». Сказал Сонджэ, глядя тебе прямо в глаза.
«Я был надоедливым, я слишком хорошо это знаю. Но я сделал это только для того, чтобы ты не сводил с меня глаз. — объяснил Сонджэ, его глаза пытались найти место, куда можно было бы смотреть, потому что он не мог смотреть на тебя.
«Каждый раз, когда ты смотрела на другого мужчину, каждый раз, когда этот человек заставлял тебя улыбаться, мне было так грустно, потому что я ничего не могу с этим поделать. Мне это не понравилось».
«Извините, что беспокою вас все это время, но я честно хотел отвлечь вас от взгляда на него. Я хотел твоего внимания, как бы тяжело ни было смотреть на меня. Сказал Сонджэ, наконец, взглянув на тебя.
«Были вещи, которых вы не знали — почему я так поступал и каковы были мои причины. Так что, пожалуйста, выслушайте меня». — сказал он, хватая тебя за руку.
«Если вы помните дневник, в котором вы были сплошь забиты стихами, я читал его вслух, не так ли?» Сонджэ улыбнулся этой мысли.
«Честно говоря, я нашел его просто лежащим на полу, я пытался найти любое имя, чтобы узнать, кто был владельцем, но я оказался на последней странице, где были эти стихи». Сказал Сонджэ, когда ты посмотрела на него.
Он тот Сонджэ, которого ты знаешь? Он сейчас кажется таким другим.
«Я сразу же подумал, что они потрясающие, когда прочитал их, а потом услышал, как ты паникуешь, когда ищешь дневник. Наверное, у тебя были чувства к мужчине, я хотел тебе помочь. Итак, я прочитал их вслух. К сожалению, вы не хотели, чтобы они читали вслух». Сонджэ усмехнулся, вспомнив то время.
Ты просто смотрел на Сонджэ, пока он во всем признавался, ты изо всех сил пытаешься понять, что происходит.
«С тех пор я буду смотреть, как ты смотришь на него. Но по прошествии нескольких дней я понял, что больше не смотрю, как ты смотришь на него — о, подожди, это сбивает с толку. Сонджэ остановился, так как тоже запутался.
«Но вы правильно меня поняли?» Сонджэ улыбнулся и продолжил.
«Я понял, что уже тогда наблюдал за тобой, я видел, как ты улыбалась, как весело ты смеялась, как ты иногда отрывалась, и все, что есть о тебе. Даже твои нахмуренные брови, когда я тебя раздражаю.
«Тогда, в тот день, когда у нас была практика. Ты потерял рубашку. Я взял его. — с ухмылкой признался Сонджэ.
«Я знал, что ты его взял!» Ты указала на него и скрестила руки.
Сонджэ засмеялся: «Да, но я сделал это для тебя».
«В тот день я видел, как ты только что вернулся из школьной поликлиники после того, как чуть не потерял сознание. Ты тогда был болен, но настоял на том, чтобы закончить все, что нужно было сделать, включая практику».
Вы смотрели ему в глаза и пытались понять, лжет ли он, но от этого не было и следа. Это была искренность, которую хранили его глаза.
«Внезапно я почувствовала, как тебя защищаю. Я не хотел, чтобы ты пострадал, поэтому я взял его. Он улыбнулся, когда закончил очередной рассказ.
«Все эти дни я восхищался тобой, каждой улыбкой и каждым взглядом, который ты бросал на меня.
Все это было так неожиданно, но я обнаружил, что ты закрадываешься в мое сердце». Сказал Сонджэ, крепче сжимая твою руку.
«Я ловил себя на том, что ищу тебя, когда тебя нет рядом. Я бы поймал себя на том, что хочу поговорить с тобой, даже если бы ты просто разозлился. И я поймал бы себя на том, что ревную, когда ты смотришь на другого мужчину». — добавил он, став более серьезным.
«Итак, прежде чем я пожалею, я хочу сказать вам сейчас. (Т/И) Ты мне нравишься». Сонджэ, наконец, сказал еще раз, прежде чем улыбнуться тебе.
Вы стояли безучастно, пытаясь вникнуть во все, что он признал.
«Сонджэ… я… я не знаю, что сказать». Ты сказал, глядя на землю.
Но когда вы посмотрели вниз, вы заметили свои часы и увидели время.
«8:47!» — выпалила ты, когда огляделась, поняв, что это было недалеко от того места, где ты и Минхёк должны были встретиться.
Вы посмотрели через плечо Сонджэ и увидели Минхёка.
Сонджэ посмотрел в том же направлении и тоже увидел Минхёка.
«О». Сонджэ вздрогнул.
«Понятно».
Вы посмотрели на его выражение лица, он горько улыбнулся.
— Ты должен был его увидеть, не так ли? Сказал Сонджэ, даже не глядя на тебя.
«Сонджэ…» Ты пытался его остановить.
«Нет, продолжайте. Удачи.» Сказал Сонджэ, глядя на тебя и улыбаясь, прежде чем медленно уйти.
Ты стоял и думал о том, что он тебе сказал.
После всего этого, что еще ты можешь сказать Минхёку? В конце концов Сонджэ победил то, в чем ты должен был признаться.
Вы подошли к Минхёку и попытались понять, что делать дальше.
«(Т/Н), я думал, ты больше не придешь». Минхёк рассмеялся.
«Оппа…» Ты начал…
«Хм?» — спросил Минхёк, ожидая, что ты ему скажешь.
//—// «Итак, прежде чем я пожалею, я хочу сказать вам сейчас. (Т/И) Ты мне нравишься». //—//
«Ты понятия не имел, но в некотором роде ты сделал меня счастливым». Ты обнаружил, что все еще исповедуешься перед Минхёком.
«Мои глаза всегда пытались смотреть на тебя, когда бы у меня не было возможности.
Я всегда восхищался тобой издалека». — сказала ты, пытаясь взглянуть на него.
«Я так долго этим занимался, что совершенно забыл о том, что меня окружает». — сказала ты, глядя на свои дрожащие руки.
«Я был так занят, пытаясь связаться с вами, что не заметил этого — меня тоже кто-то ждал». Ты улыбнулась, когда подумала о Сонджэ.
«Но теперь — даже если он такой мальчишка — теперь я знаю». Ты сказал, понимая, что ты сейчас чувствуешь, желая вернуться к Сонджэ.
«Так это признание или отказ?» Минхёк рассмеялся, глядя на тебя.
Ты глубоко вздохнул: «Будь счастлив, Минхёк, оппа». Вы сказали напоследок.
«Я всегда думал, что вы оба хорошо смотритесь вместе!» — закричал Минхёк, махая вам на прощание, и, прежде чем вы успели это осознать, вы убежали туда, где был Сонджэ.
А вот и он.
«Сонджэ!» Вы окликнули его.
Сонджэ остановился на месте и оглянулся на тебя.
«Пожалуйста, скажи мне, если я дам тебе шанс, ты больше никогда не будешь меня раздражать?» — сказала ты, улыбаясь ему.
Сонджэ улыбался от уха до уха после того, как ты сказал: «Я не могу тебе этого обещать, мне нравилось видеть, каким милым ты был, когда был раздражен». Сказал Сонджэ, раскрывая руки прямо перед тобой.
Вы побежали к нему и, как ни странно, почувствовали себя в безопасности.
«Ты мне нравишься». Сказал Сонджэ серьезным тоном, прежде чем обнять тебя.
«Почему-то это кажется правильным». — прошептала ты, крепче прижимаясь к его объятиям.
— Итак… — начал Сонджэ.
«Он собирается предложить мне стать его девушкой?» Вы подумали про себя.
«Вам отказали?» Сонджэ продолжил.
Ты оттолкнул его, ударив по руке. «Привет! Я выбираю тебя!» Сказала ты, скрестив руки, нахмурившись.
— Я просто шучу, я просто шучу… — рассмеялся Сонджэ, снова заключая тебя в свои объятия.
Брайан Кокс критикует метод Джереми Стронга Актерское мастерство: раздражает
Брайан Кокс выразил обеспокоенность по поводу того, что его коллега по фильму «Наследие» Джереми Стронг играл в прошлом, но он был более прямолинеен, чем говорил на эту тему во время новой статьи для обложки журнала «Город и страна». Кокс, который играет отца персонажа Стронга в сериале HBO, получившем премию «Эмми», прямо сказал об актерской игре «Метод Стронга»: «О, это чертовски раздражает. Не заставляй меня продолжать это».
«Он очень хороший актер», — добавил Кокс. «И с остальным ансамблем все в порядке. Но знание персонажа и того, что он делает, — это только часть набора навыков».
«Он все еще тот парень, потому что чувствует, что если бы он пошел куда-то еще, то потерял бы его», — продолжил Кокс. «Но он не будет! Сильный талантлив. Он чертовски одарен. Получив подарок, отпразднуйте его. Возвращайся в свой трейлер и выпей марихуаны, понимаешь?
Кокс подчеркнул, что хочет, чтобы Стронг расслабился и не был так предан процессу Метода. В прошлом Кокс говорил прессе, что опасается, что Стронг рано выгорит из-за игры Метода. Во время прошлогоднего интервью «Поздняя ночь с Сетом Мейерсом» он добавил: «[Джереми] действительно одержим работой. И я беспокоюсь о том, что это делает с ним, потому что, если ты не можешь отделить себя — потому что ты имеешь дело со всем этим материалом каждый день. Вы не можете жить в нем. В конце концов, ты устаешь».
«На мой взгляд, Дэниел Дэй-Льюис устал в 55 лет и решил уйти в отставку, потому что [он] не мог продолжать делать это каждый день», — продолжал Кокс в то время. «Это слишком поглощает. И я беспокоюсь об этом. Но результат — то, что все говорят о Джереми — результат всегда необыкновенный и превосходный».
Как ни странно, интервью Кокса «Город и страна», опубликованное в тот же день, когда Стронг появился на обложке журнала GQ, прямо затрагивало опасения его коллеги по фильму по поводу его игры по методу. Стронг сказал, что он никогда не говорил напрямую с Коксом или кем-либо из других своих коллег по фильму «Преемственность» обо всех заголовках, которые создает его игра по методу.
«Каждый имеет право на свои чувства, — сказал Стронг. «Я также думаю, что Брайан Кокс, например, заслужил право говорить все, что, черт возьми, он хочет. Не было необходимости решать эту проблему или устранять повреждения… Я чувствую большую любовь к своим братьям, сестрам и моему отцу в сериале.