Фенечка – характеристика образа в романе Отцы и дети
Второстепенный женский персонаж выполняет важную роль в раскрытии характера главного героя. Фенечка «Отцы и дети»– пример такого решения для раскрытия сюжета художественного произведения. Женский образ дополняет мужской персонаж, помогает разобраться во внутреннем конфликте и поднимаемых классиком проблемах.
Судьба Федосьи
В романе читатель видит молодую женщину примерно 23 лет. Происхождение героини крестьянское. Можно предположить, что родители получили вольную, но остались крестьянами в имении барина. В 20 лет девушка осиротела: «отец умер давно», а мать «…умерла от холеры». Женщина становится постепенно все привлекательнее. Она хорошела с каждым днем. Автор сравнивает ее с летними розами, которые распускаются и начинают цвести. Федосья близка к настоящим русским барышням: она не загорала от солнца, а становилась румяной. Жара делала ее медлительной. «Тихая лень затягивала все тело» и «…отражалась дремотной томностью».
Внешность героини
Федосья Николаевна – приятная молодая женщина. Автор описывает ее через различные детали. Много эпитетов подбирает автор лицу героини: «молодое женское лицо», «горячая кровь…под тонкой кожицей миловидного лица», «бледное и маленькое». Темные волосы притягивают взгляды мужчин. Фенечка закрывает их то белым платком, то голубой косынкой, чтобы оттенить цвет пышных и блестящих локон. Руки белеют и сравнимы с молоком. Они нежные и мягкие, как у ребенка. Эпитет для внешности – хорошенькая. Уменьшительно-ласкательная форма слова добавляет в образ Фенечка пленительности.
Отношение с Кирсановым
Девушка-крестьянка, вернее всего, не смогла устоять перед напором барина – Николая Петровича. Уже вначале романа читатель узнает, что она неофициальная жена помещика. Отношения с женщинами ниже себя по положению не были исключением в прошлом столетии. Судьбы таких женщин незавидны. Не всегда к ним относились с уважением. Здесь ситуация не осложнена проблемами жестокости и унижения.
Любовь или благодарность
Женское чувство разнопланово и многолико. Любовь бывает настоящей, обманной, по расчету и из жалости. Роман предлагает рассмотреть еще один тип любви – из благодарности. В речи Фенечки в двух предложениях, описывающих отношение к Николаю Петровичу, четыре раза использован глагол «любить». Женщина говорит, что любит «всем сердцем», «одного на свете» любит, «век любить» будет.
Женские персонажи помогают понять характер главного героя. Фенечка и Базаров – сложная сюжетная линия. Они вроде бы и не общаются, но приводят к важному для понимания романа событию – дуэли. Написать сочинение «Фенечка «Отцы и дети» можно, взяв за основу предлагаемую информацию.
Посмотрите, что еще у нас есть:Тест по произведению
Доска почёта
Чтобы попасть сюда — пройдите тест.
Ирина Чернышева
13/15
Наталья Ивановская
15/15
Sofy Cat
13/15
Михаил Семенов
12/15
Руслана Никифорова
15/15
Михаил Пермяков
15/15
Тамирис Житбисова
12/15
Мария Кузнецова
15/15
Галина Уланова
15/15
Тимур Нигматуллин
15/15
образ, характеристика, описание в цитатах
Кукшина. Художник П. М. Боклевский |
Госпожа Кукшина — одна из ярких второстепенных героинь романа «Отцы и дети» Тургенева.
Она является знакомой Евгения Базарова и Аркадия Кирсанова. Впервые эта героиня появляется в главе XII романа.
Ниже представлен цитатный образ и характеристика Евдоксии Кукшиной в романе «Отцы и дети»: описание в цитатах.
Смотрите:
— Краткое содержание романа
— Все материалы по роману «Отцы и дети»
Полное имя героини — Авдотья (Евдоксия) Никитишна Кукшина:
«…Eudoxie, Евдоксия Кукшина…»
«…Авдотья Никитишна (или Евдоксия) Кукшина…»
Кукшина является дворянкой и помещицей. Она сама управляет своим имением:
«…Впрочем, я действительно помещица. Я сама имением управляю…»
О внешности Кукшиной известно следующее:
«…дама, еще молодая, белокурая, несколько растрепанная, в шелковом, не совсем опрятном платье, с крупными браслетами на коротеньких руках и кружевною косынкой на голове.
«…уставив на Базарова свои круглые глаза, между которыми сиротливо краснел крошечный вздернутый носик, прибавила…»
«…В маленькой и невзрачной фигурке эманципированной женщины не было ничего безобразного; но выражение ее лица неприятно действовало на зрителя. Невольно хотелось спросить у ней: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты пружишься?»..»
«…Когда она смеялась, ее верхняя десна обнажалась над зубами…»
«…стуча плоскими ногтями…»
«…даже самой Кукшиной, явившейся на бал безо всякой кринолины и в грязных перчатках, но с райскою птицею в волосах…»
Кукшина является неопрятной женщиной:
«…не совсем опрятном платье…»
«…дама… <…> несколько растрепанная…»
Она — невзрачная женщина:
«…В маленькой и невзрачной фигурке…»
Кукшина является некрасивой женщиной:
«.
..– Хорошенькая она? – перебил Базаров.
– Н… нет, этого нельзя сказать…»
Кукшина — эмансипированная, независимая женщина:
«…Это замечательная натура, emancipee в истинном смысле слова, передовая женщина…»
«…«эманципе» вроде Кукшиной..»
Она живет отдельно от мужа (что было редкостью в то время):
«…Она, вы понимаете, разъехалась с мужем, ни от кого не зависит…»
«…Прежде я по зимам жила в Москве… но теперь там обитает мой благоверный, мсьё Кукшин…»
У госпожи Кукшиной нет детей, чему она, судя по всему, рада:
«…Слава богу, я свободна, у меня нет детей… Что это я сказала: слава богу!..»
Она является женщиной с прогрессивными взглядами:
«…явные признаки прогрессивных стремлений хозяйки…»
Кукшина сама себя считает хорошим человеком. Ее приятель Ситников называет ее чудной и замечательной женщиной:
«…она, очевидно, сама себя считала за добродушное и простое существо…»
«.
..Кукшина – человек чудный…»
«…ведь я говорил вам: замечательная личность! Вот каких бы нам женщин побольше. Она, в своем роде, высоконравственное явление…» (мнение Ситникова)
Госпожа Кукшина курит папиросы и любит выпить:
«…везде белели разбросанные окурки папирос…»
«…Евдоксия свернула папироску своими побуревшими от табаку пальцами, провела по ней языком, пососала ее и закурила…»
«…За первою бутылкой шампанского последовала другая, третья и даже четвертая…»
Она играет на фортепиано и поет:
«…стуча плоскими ногтями по клавишам расстроенного фортепьяно, принялась петь сиплым голосом сперва цыганские песни, потом романс Сеймур Шиффа «Дремлет сонная Гранада»…»
Госпожа Кукшина не следит за чистотой и порядком в доме:
«…Комната, в которой они очутились, походила скорее на рабочий кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера русских журналов, большею частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
..»
Евдоксия Кукшина вечно хандрит:
«…И у ней, как у Ситникова, вечно скребло на душе…»
Госпожа Кукшина является развязной, неестественной женщиной:
«…Она говорила и двигалась очень развязно и в то же время неловко: она, очевидно, сама себя считала за добродушное и простое существо, и между тем что бы она ни делала, вам постоянно казалось, что она именно это то и не хотела сделать; все у ней выходило, как дети говорят, – нарочно, то есть не просто, не естественно…»
Порой она ведет себя как ребенок:
«…Госпожа Кукшина роняла свои вопросы один за другим с изнеженной небрежностию, не дожидаясь ответов; избалованные дети так говорят с своими няньками…»
На досуге госпожа Кукшина занимается химией:
«…А вы занимаетесь химией? Это моя страсть. Я даже сама выдумала одну мастику <…> Да, я. И знаете ли, с какою целью? Куклы делать, головки, чтобы не ломались.
Я ведь тоже практическая. Но все еще не готово…»
Также в свободное время Кукшина читает книги и журналы:
«…Нужно еще Либиха почитать. Кстати, читали вы статью Кислякова о женском труде в «Московских ведомостях»?…»
«…Жорж Санда. Отсталая женщина, и больше ничего! Как возможно сравнить ее с Эмерсоном! <…> Ах, какую удивительную статью по этому поводу написал Елисевич!..»
Госпожа Кукшина считает себя борцом за права женщин:
«…за права женщин, которые я поклялась защищать до последней капли крови…»
«…Я не могу слышать равнодушно, когда нападают на женщин, – продолжала Евдоксия. – Это ужасно, ужасно…»
В конце романа Евдоксия Кукшина уезжает за границу и изучает архитектуру:
«…Кукшина попала за границу. Она теперь в Гейдельберге и изучает уже не естественные науки, но архитектуру, в которой, по ее словам, она открыла новые законы…»
Это был цитатный образ и характеристика Евдоксии Кукшиной в романе «Отцы и дети» Тургенева: описание героини в цитатах.
Смотрите: Все материалы по роману «Отцы и дети»
Топ-10 книг об отцах и детях | Автобиография и мемуары
Первая история об отце и сыне, которая оставила во мне след, — это Авраам, по повелению Бога готовившийся убить своего единственного сына: «Он связал Исаака и положил его на жертвенник поверх дров. Затем он протянул руку и взял нож…» Затем Бог отменяет детоубийство; вместо этого в жертву приносится баран. Это должно было быть оптимистичным концом, но в детстве эта история напугала меня. Там я лежал на куче дров, и меня собирался убить мой отец.
Фрейдисты предлагают противоположную теорию, согласно которой сын убивает отца. И жанр Dad-Lit не может не иметь напряжения Эдипова комплекса, так как старик вытесняется, а мальчик занимает его место. Но распространена и сдержанная привязанность — к хорошо прожитой жизни, или к человеку, который заслуживал лучшего, или к мошеннику, чьи недостатки анализируются и иногда прощаются. Дочери предлагают другой взгляд на отцов, среди них Джеки Кей, AM Homes, Кэтрин Харрисон и Аминатта Форна.
Но когда я начал писать свои мемуары почти 30 лет назад, я смотрел на них как на скорбящего сына.
Никогда не думал, что напишу о своем отце, йоркширском терапевте, который умер от рака в 75 лет; Я потратил десятилетия, пытаясь сбежать от него. Но в течение нескольких месяцев после его смерти он был всем, о чем я могла думать. Он был раздражающим, невероятным персонажем, о котором можно было рассказать много историй, и не все из них были лестными. Роман избавил бы нас обоих от смущения. Но я хотел придерживаться правды и думал, что жанр научно-популярной литературы «отец-сын» — это пустое поле. Ха! Иногда невежество — полезный союзник.
1 . Patrimony Филипа Рота
Это были мемуары, которые я читал, одна из тем которых была болезнь, как и моя. Описывая опухоль головного мозга своего отца Германа, диагностированную в возрасте 86 лет, Рот сумел компенсировать печальную, а иногда и мрачную историю (в одном разделе он убирает дерьмо своего отца) великодушием и юмором, вспоминая, например, как женщины сыграл за Германа в его вдовстве, но обнаружил, что он все еще женат, «если не на моей матери, то на их браке».
Хотя Рот в молодости должен был отдалиться от своего отца, чтобы писать, он поражен тем, насколько их жизни «переплетены и пугающе взаимозаменяемы» — мысль, которую он осознал, когда во время болезни Германа ему сделали экстренное четырехкратное шунтирование.
2. Отец и сын Эдмунда Госсе
Опубликовано анонимно в 1907 году — анонимно, потому что его отход от викторианской традиции сыновней почтительности был шокирующим — это утверждение, несмотря ни на что, претендует на то, чтобы быть «скрупулезно правдивым» мемуары. В нем фиксируется «столкновение двух темпераментов», хотя именно отцовский — «без широты, без гибкости и без воображения» — выходит хуже. Эпилог показывает сына в возрасте 21 года, спасающегося от патриархата и христианского фундаментализма, «чтобы создать свою внутреннюю жизнь для себя».
3. Мой отец и я, Дж. Р. Акерли
Это было опубликовано посмертно (через год после его смерти в 1967 году), а не анонимно.
В нем также есть тревожная история о том, как отец Джо тайно управлял второй семьей — любовницей и тремя дочерьми — в течение 20 лет. Откровение пришло в запечатанной записке, оставленной после смерти его отца: «Я не собираюсь оправдываться, старик. Я выполнил свой долг по отношению ко всем, насколько позволяла моя природа, и я надеюсь, что люди в целом будут добры ко мне». Джо — добрый , возмущающийся только тем, что его отец не доверился ему, а не тем, что он сделал. Он превосходит его в откровенности, описывая собственную сексуальность (он был геем) и свою эротическую привязанность к своей эльзасской сучке Тюльпан, которой посвящены мемуары.
4. Возвращение Хишама Матара
Здесь рассказывается о многолетних решительных усилиях автора выяснить, что случилось с его отцом, видным противником режима Каддафи, который был похищен и заключен в тюрьму в Ливии. Это книга о том, как искать ответы и не получать их — и о том, как все, от британских парламентариев до одного из сыновей Каддафи, обманули его.
К концу Матар почти с облегчением перестал надеяться и признал, что его отец, вероятно, погиб во время бойни в тюрьме. Что никогда не уменьшается, так это его любовь к отцу и гордость за его талант и преданность делу.
5. Письмо к отцу Франца Кафки
«Дорогой отец, недавно ты спросил меня, почему я говорю, что боюсь тебя», — начинает Кафка и защищается от взгляда отца на него как на «холодного, отстраненного , неблагодарный». Написанное в возрасте около 30 лет, он полагал, что письмо могло бы прояснить отношения между ними, но его ярость по поводу жестокого обращения с отцом (оскорбления, угрозы, насмешки и тирания) сделало бы ситуацию намного хуже, если бы Германн прочитал его — в случае, Мать Кафки отказалась передать его ему.
6. «Стальная скоба» Томаса Блэкберна
«Авантюристическая автобиография» 1969 года, в которой отец автора, уроженец Маврикия, деревенский викарий, жестко контролирует своего сына, не в последнюю очередь с помощью название — механический инструмент с шипами на зубах, который Томасу было приказано прикрепить к его пенису в постели в школе-интернате, чтобы предотвратить ночные поллюции.
7. «Удача моего отца» Майкла Фрейна
Воспоминания о детстве, в которых рассказывается об очаровательно эксцентричном отце, любителе крикета и продавце асбестовой фирмы, а также рано овдовевшем. Тон Фрейна добродушен. Вместо эдипальной битвы — подшучивание; вместо борьбы за превосходство много шуток. И много хороших шуток.
8. Отцы Сэма Миллера
История двойной верности – Карлу Миллеру, литературному редактору, который вместе со своей женой Джейн воспитал Сэма как одного из трех своих детей, и Тони. Уайт, полиамурный хиппи, родной отец, которого он никогда не знал (и узнал только 9 лет назад).0016 был его отцом в подростковом возрасте). Книга воздает должное им обоим.
9. Just Ignore Him от Алана Дэвиса
Пронзительные мемуары о коварном сексуальном насилии, которому Дэвис подвергся со стороны своего отца после ранней смерти его мамы, и о дальнейших доказательствах педофилии отца, которые он обнаруживает.
Злой, но в то же время забавный, с яркими деталями эпохи Эссекса 1970-х годов. Глава под названием «Руки» («Ты никогда никому не должен рассказывать об этих объятиях») сделана мастерски.
10. Featherhood Чарли Гилмора
Последнее дополнение к Dad-Lit чередует неловкие отношения Гилмора с поэтом Хиткотом Уильямсом, отцом, который бросил его в младенчестве, и его усыновлением сороки, которая живет с ним в Бермондси: необычная и трогательная история.
Новое издание книги Блейка Моррисона «А когда вы в последний раз видели своего отца?» издается Granta по цене 10 фунтов стерлингов. Чтобы поддержать Guardian и Observer, закажите свой экземпляр на guardianbookshop.com. Может взиматься плата за доставку.
10 лучших историй отца и сына Тони Брэдмана | Детские книги
Тони Брэдман — детский писатель, автор стихов, текстов для книжек с картинками и художественной литературы. В последние годы он вместе со своим сыном Томом Брэдманом стал соавтором ряда произведений — сериала «Космическая школа», драматизированной биографии для детей «Спартак» и пьесы о зомби-апокалипсисе для средних школ «Уже мертв».
Их последняя совместная работа — «Титаник: Смерть на воде», рассказ для детей о приключениях одного мальчика на самом известном корабле в истории.
«Я признаюсь, что у меня был некоторый интерес к рассказам об отцах и детях, возможно, даже навязчивая идея. Как могло быть иначе, когда мне посчастливилось получить от родителей необходимую квалификацию для того, чтобы стать писателем, дисфункциональным Я не буду утомлять вас всеми подробностями — все, что вам нужно знать, это то, что мои родители развелись в начале 1960-х годов, задолго до того, как это стало обыденностью, и я не видел своего отца несколько лет. Теперь я понимаю, что это побудило меня искать истории об отцах и детях, мужественности, мужчинах, о том, что значит быть мужчиной и так далее.0003
В любом случае, я рад сообщить, что я «разобрался» с «проблемами» своего детства и теперь являюсь полноправным членом общества, хотя то, что я писатель, означает, что я все еще немного странный. В эти дни я сам отец семьи, у меня прекрасная, многострадальная жена, две взрослые дочери с собственными детьми и сын, который недавно объявил, что хочет быть.
.. писателем. Как только я оправился от шока и разочарования (я надеялся на «своего сына-адвоката» или даже «моего сына-бухгалтера» — и я не помню, чтобы его детство было таким неблагополучным), я начал видеть это может быть для меня способом получить немного больше свободного времени. Так что теперь мы с сыном пишем вместе, и мне нравится думать, что это был отличный опыт для нас обоих.
Итак, вот мой список 10 лучших историй об отце и сыне. Между прочим, все они мои любимые, а не Тома*, хотя я знаю, что некоторые из них ему тоже понравились. Пока я составлял этот список, я обнаружил, что отцы часто не получают хороших отзывов в прессе — они, как правило, злятся, или плохи, или пропадают, предположительно изворотливы / или плохо себя ведут. Но за эти годы мне удалось найти несколько отцов, которые могли бы стать хорошими образцами для подражания, мужчинами, на которых я хочу быть похожим, когда вырасту.
*Я разговаривал с Томом, и он придумал Дюну с герцогом Атрейдесом и его сыном Полом; Игра престолов с любым количеством отцов и сыновей; и « Морд» Терри Пратчетта , в котором Смерть становится «отцом» героя истории.
Но как старший партнер здесь я собираюсь игнорировать всех тех, кто предпочитает мой собственный выбор».0003
С чего же еще начать, как не с папы из всех историй о пропавшем отце? «Илиада» Гомера полна мужских вещей, но в детстве меня привлекла «Одиссея» и ее история о сыне, ожидающем отца, который однажды ушел со своими друзьями и не возвращался 20 лет. Большинство людей сосредотачивается на романтической идее верной Пенелопы, ожидающей возвращения Одиссея. Однако Телемах гораздо интереснее. Он тот, кто держится дома за свою маму, ищет своего отца, а затем связывается с отцом, помогая ему убивать женихов. Если бы я был Телемахом, я бы спрашивал, почему мама вообще не проводила их, и почему папа так долго возился со всеми этими миловидными, очаровательными девочками по дороге домой? Телемах, конечно, слишком хорошо себя вел, чтобы делать что-либо подобное.
«Орел девятого» был опубликован в 1954 году, в год моего рождения, но я, должно быть, впервые прочитал его, когда мне было 12 или 13 лет, сразу после моего толкиновского периода.
Как и многих других поклонников Сатклиффа, меня захватил рассказ о молодом человеке, путешествующем с мягкого юга римской Британии в дебри за валом Адриана, где шотландцы все еще были очень независимыми. Маркус Флавий Аквила должен выяснить, что случилось с легионом его отца, 9-м Испанским, который двинулся на север, в каледонские туманы, и больше его никто не видел. Конечно, Маркус действительно пытается выяснить, что случилось с его отцом, и умер ли его отец благородно или нет. Обязательное чтение для всех мальчиков, обеспокоенных тем, что их отсутствующий папа не всегда мог быть образцом добродетели.
Странно это, но ведь странность является определяющим качеством всей работы Хобана. Мышь и его ребенок, вероятно, его вторая самая известная книга после Риддли Уокера (в которой также есть мальчик и его отец, хотя и мертвый). Одноименные герои составляют единую заводную игрушку, отца-мышонка и его сына, которых изгоняют из безопасного магазина игрушек, когда их покупают, и они отправляются на поиски прекрасного кукольного дома, который они когда-то знали.
Это волшебно-реалистичная сказка, полная запоминающихся персонажей и философии, но что осталось во мне после прочтения, так это нежная любовь отца к своему сыну.
Естественно, будучи юным читателем, я всегда отождествлял себя с Уильямом Ричмала Кромптона, любимым вымышленным персонажем Джона Леннона. Кто бы не хотел? Уильяму нет равных в необузданной анархии, и то, как он прорывается сквозь попытки взрослого мира контролировать его, доставляет удовольствие. Если вы, конечно, не взрослый. Было неприятно (по меньшей мере) перечитывать приключения Уильяма, когда я стал отцом, и обнаруживать, что испытываю глубочайшее сочувствие к Брауну-отцу. Я тоже читал лекции о поведении, закатывал глаза и искал силы перед лицом детского хаоса. Но что больше всего привлекает в Брауне-старшем, так это его молчаливое признание того, что когда-то он тоже был похож на Уильяма.
Скрудж — главный герой нашей самой известной рождественской истории, и это совершенно правильно. Однако те из нас, кто интересуется отношениями отца и сына, задержатся на сценах с участием угнетенного офисного раба Скруджа Боба Крэтчита и сына Боба, Крошечного Тима.
Да, Крошка Тим очень раздражает, и я удивлен, что не было голливудского ремейка, в котором Боб сходит с ума и убивает Скруджа несколькими удачными выстрелами, прежде чем призраки смогут сделать свою работу. Но, как однажды сказали Pink Floyd, «держаться в тихом отчаянии — английский обычай», и, на мой взгляд, готовность Боба мириться почти со всем в своей трудовой жизни, чтобы быть уверенным, что он сможет позаботиться о своей семье, делает его настоящим героем. . Вероятно, и у его создателя тоже, поскольку молодой Чарльз оказался рабом на фабрике по производству черных металлов, потому что ему не повезло быть сыном изворотливого, бездельника-отца.
Мой сын думает, что я полный слабак, так как я могу смотреть такие вещи, как Ходячие мертвецы и 28 дней спустя, только сквозь пальцы, особенно если дети находятся в опасности. Так что вы можете себе представить, насколько трудной мне показалась «Дорога», видение Кормака Маккарти о разрушенном постапокалиптическом будущем, в котором отец твердо полон решимости спасти своего девятилетнего сына от судьбы, намного худшей, чем что-либо, с чем может столкнуться Крошка Тим.
Варианты: голодная смерть или превращение в шашлык для некоторых особенно неприятных каннибалов. Написано необычно, и хотя это явно басня, персонажи настолько четко нарисованы, что остаются с вами еще долго после того, как вы закончите книгу. У меня есть DVD с киноверсией, и на днях я соберусь его посмотреть. Но не сейчас.
Полагаю, это можно расценить как измену – у двух главных героев нет кровного родства. Но я решил присвоить Тому Окли почетный статус приемного отца, и, как и многие мужчины на этом посту, он работает намного лучше, чем те, кто генетически связан со своим потомством. В сентябре 1939 года Тому навязали эвакуированного, молодого Уилли, мальчика из бедной лондонской среды, в которой простое старомодное пренебрежение само по себе было бы лучше, чем обращение, которое он получил на самом деле. Сердце Тома было разбито смертью жены, но постепенно они с мальчиком оттягивают друг друга. Добавьте отличный сюжет, и вы гарантированно получите классику.
Думаю, опять обман, так как это не художественная литература, а классические мемуары, допрос отца сыном.
Тем не менее, я прочитал ее практически за один присест, захваченный разворачиванием повествования, в котором используются все искусства повествования, чтобы заставить вас перелистывать эти страницы. Блейк Моррисон воссоздает своего сложного, очаровательного отца Артура и исследует их отношения, и немногие мужчины могли прочитать это, не узнав себя или своих собственных отцов. Это особенно хорошо для смущения, порожденного отцами, эмоции, которая трансформируется во враждебность и, в конечном итоге, в какое-то понимание. Во всяком случае, я на это надеюсь.
9. Генрих IV, части I и II
Отцы и дети — это не та тема, которая сразу приходит на ум, когда думаешь о Шекспире, который немного странен, как и Диккенс. Уилл тоже был сыном хитрого, обанкротившегося отца. История Гамлета на самом деле целиком посвящена мальчику, а «Король Лир» — об отцах и дочерях, а это совсем другая тема. Однако это определенно присутствует в двух частях «Генриха IV». Принц Хэл — это Уильям Браун в полном смысле этого слова, и неодобрение его отца приверженности Хэла к сеянию своего дикого овса бросает длинную тень на обе пьесы.
Фальстаф, конечно же, является замещающим отцом, и отказ Хэла от него происходит как раз вовремя для примирения на смертном одре с его настоящим отцом, которое Хэл почти портит, щипая корону перед смертью отца. Но все обошлось, так что Хэлу не нужна семейная терапия или консультирование.
10. Гомер и Барт Симпсоны
И последнее, но не менее важное: мы возвращаемся к Гомеру, но не к тому, кто написал «Одиссею». Обычно мы с Томом очень хорошо ладим, когда работаем над книгой, но были времена, когда он сердился после того, как я изменила сюжет, о котором мы договорились, не посоветовавшись с ним. Я не понимаю, в чем проблема, но наши разговоры, как правило, попадают в симпсоновскую схему: «Ешь мои шорты, старик!» «Почему, ты маленький…» Я не пытался задушить его какое-то время — в прошлый раз, когда я это сделал, он больно прижал меня к полу — но я думаю, что наши отношения имеют параллели с отношениями Гомера и Барта. В глубине души, что бы ни случилось, Гомер и Барт довольно близки.