Как я люблю любить А Вы когда-нибудь забываете, когда любите, что любите? Я — никогда. Это как з… ▷ Socratify.Net
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Мне когда было 14 лет, я думал, что 40 лет — это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически 40, а я понимаю: действительно не будет потому что до сих пор 14.
О чём говорят мужчины (50+)
Любовь – это не «ты виноват», а «давай поговорим».
Неизвестный автор (1000+)
Не «где ты», а «я здесь».
Не «как ты мог», а «я тебя понимаю».
Не «я бы хотел, что бы ты», а «спасибо за то, что ты».
И не снись мне так больше, прошу тебя! Не потому, что это не прилично, а потому, что мне потом не хочется просыпаться…!!!
Любовь и другие диссонансы (Януш Леон Вишневский) (20+)
Мудрые мудры только потому, что они любят. Дураки глупы только потому, что они думают, будто могут понять любовь. Пауло Коэльо (100+)
Дураки глупы только потому, что они думают, будто могут понять любовь. Пауло Коэльо (100+)Только потому, что кто-то тебя не любит так, как тебе хочется, не значит, что он не любит тебя всей душой.
Габриэль Гарсиа Маркес (50+)
Я люблю, когда ты говоришь со мной, мне нравится и то, что ты не всегда одобряешь мои поступки, и твоя резковатая оценка всего, что я делаю, и твоя аккуратная нежность. Я не знаю как, но я сделаю все для тебя.
Мне тебя обещали (Эльчин Сафарли) (100+)
Вы говорите, что любите дождь, но сами раскрываете зонтик, как только почувствуете на себе его капли; вы говорите, что любите ветер, но легкое дуновение заставляет вас закрыть окно; вот причина, по которой я боюсь услышать ваши «я тебя люблю».
Боб Марли (20+)
По поводу милосердия. Делить его на милосердие к людям и ко всем прочим – это значит его не иметь. Потому что или милосердие есть, или его нет. И когда мне говорят, что «у нас тут людям жрать нечего, а вы собачками занимаетесь», вот те, кто так говорит, они и людей не накормят. Потому что им наплевать и на тех, и на других.
Андрей Макаревич (50+)
Ничего не проси, ничего не жди и принимай все спокойно. Я так рассуждаю: «Что люди обо мне говорят или думают, меня не касается. Я такой, какой есть, и делаю то, что делаю, просто ради забавы — вот как устроена эта игра. Чудесная игра жизни на ее собственном поле. Здесь нечего выигрывать и нечего терять, здесь не надо ничего доказывать. Не надо выворачиваться наизнанку — чего ради? Потому что я по сути своей никто и всегда был никем».
Это пришло ко мне лет десять назад во время глубокой депрессии, когда я сидел в одном римском отеле. Я повторял это про себя как заклинание. И с тех пор в моей жизни произошло много удивительных событий. Энтони Хопкинс (20+)
- Показать лучшие
Как я люблю любить… …
Как я люблю любить…
А Вы когда-нибудь забываете, когда любите, что любите? Я — никогда. Это как зубная боль, только наоборот — наоборотная зубная боль. Только там ноет, а здесь и слова нет.
Какие они дикие дураки. Те, кто не любят, сами не любят, будто дело в том, чтоб тебя любили. Я не говорю, конечно, но устаёшь как в стену. Но Вы знаете, нет такой стены, которой бы я не пробила.
А Вы замечаете, как все они, даже самые целующие, даже самые, как будто любящие, так боятся сказать это слово? Как они его никогда не говорят? Мне один объяснял, что это грубо отстало, что зачем слова, когда есть дела, то есть поцелуи и так далее.
А я ему: «Нет. Дело ещё ничего не доказывает. А слово — всё!»
Мне ведь только этого от человека и нужно. «Люблю» и больше ничего. Пусть потом как угодно не любит, что угодно делает, я делам не поверю. Потому что слово было. Я только этим словом и кормилась. Оттого так и отощала.
А какие они скупые, расчётливые, опасливые. Мне всегда хочется сказать: «Ты только скажи. Я проверять не буду». Но не говорят, потому что думают, что это жениться, связаться, не развязаться. «Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти». А они и вторым не говорят, никоторым. Будто со мной можно не первым уйти. Я в жизни никогда не уходила первой. И сколько в жизни мне ещё Бог отпустит, первой не уйду. Я просто не могу. Я все делаю чтоб другой ушёл. Потому что мне первой уйти — легче перейти через собственный труп.
Какое страшное слово. Совсем мёртвое. Поняла. Это тот мёртвый, которого никто никогда не любил. Но вы знаете, для меня и такого мёртвого нет.
Я и внутри себя никогда не уходила первой.
Никогда первой не переставала любить. Всегда до самой последней возможности. До самой последней капельки. Как когда в детстве пьёшь, и уж жарко от пустого стакана, а ты все тянешь, тянешь, тянешь. И только собственный пар.
Вы будете смеяться, я расскажу вам одну короткую историю, в одном турне. Неважно кто, совсем молодой, и я безумно в него влюбилась. Он все вечера садился в первый ряд, и бедно одетый, не по деньгам садился. А по глазам. На третий вечер так на меня смотрел, что либо глаза выскочат, либо сам вскочит на сцену. Говорю, двигаюсь, а сама всё кошусь «Ну что? Ещё сидит». Только это нужно понять, это не был обычный мужской влюблённый, едящий взгляд. Он был почти мальчик. Это был пьющий взгляд. Он глядел как заворожённый. Точно я его каждым словом, как на нитке, как на нитке, как на канате притягивала. Это чувство должны знать русалки. А ещё скрипачи, вернее смычки и реки, и пожары. Что вот, вот вскочит в меня как в костёр. Я просто не знаю, как доиграла. У меня всё время было такое чувство, что в него, в эти глаза, оступлюсь.
И когда я с ним за кулисами, за этими несчастными кулисами, поцеловалась, знаю, что это ужасная пошлость, у меня не было ни одного чувства. Кроме одного. «Спасена». Это длилось страшно коротко, говорить нам было не о чем. Вначале я все говорила, говорила, говорила, а потом замолчала, потому что нельзя, чтобы в ответ на мои слова только глаза, поцелуи.
И вот лежу я утром, до утром. Ещё сплю, уже не сплю. И все время себе что-то повторяю. Губами, словами. Вслушалась, и знаете что это было? «Ещё понравься. Ещё чуточку, минуточку понравься». Только вы не думайте, я не его, спящего, просила. Мы жили в разных местах и вообще… Я воздух просила. Может быть, Бога просила. Ещё немножко вытянуть. Вытянула. Он не смог, я смогла. И никогда не узнал. И строгий отец, генерал в Москве, который не знает, что я играю. Я как будто бы у подруги, а то вдруг вслед поедет..
И никогда не забуду, вот это не наврала. Потому что любовь любовью, а справедливость справедливостью. Он не виноват, что он мне больше не нравится.
Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда. Все равно, что разбить сервиз и злиться, что не железный.
Стихотворение недели: Подруга, Стихотворение 1 Марины Цветаевой | Поэзия
Поэма 1
Вы счастливы? Ты никогда не говоришь мне.
Может, так и лучше.
Ты целовал так много других —
, что вызывает грусть.
В тебе я вижу героинь
трагедий Шекспира.
Тебя, несчастная,
никто и никогда не спасал.
Вы устали повторять
знакомые слова любви!
Железное кольцо на обескровленной руке
более выразительно,
Я люблю тебя – как буря
над головой – признаюсь;
тем свирепее, что ты
жжешь и кусаешься, а более всего
потому что наша тайная жизнь идет
самыми разными путями:
соблазн и темная судьба
твое вдохновение.
Тебе, мой орлиный демон,
Прошу прощения. В мгновение ока —
, как над гробом — я понимаю,
, что всегда было слишком поздно, чтобы спасти тебя!
Даже когда я дрожу – может быть
Я сплю – там
остается одна очаровательная ирония:
за ты – не он .
16 октября 1914 г.
Стихотворение этой недели — первое из цикла любовных стихов, повествующих о любви между автором Мариной Цветаевой (1892–1941) и поэтессой и переводчицей Софьей Парнок (1885–1933) , с которым Цветаева познакомилась на литературном салоне в 1914 году. Цикл «Подруга» представлен в последнем издании Каркане избранных переводов Цветаевой Элейн Файнштейн «Ледяная невеста» и еще раз демонстрирует, каким совершенным и красноречивым лирическим голосом обладает русский поэт. добилась, когда ей было всего 20 лет.
Элейн Файнштейн открыла для себя поэзию Цветаевой в начале своей карьеры. Это сыграло формирующую роль в ее собственной художественной литературе и поэзии. Особое умение, которое она привносит в свои переводы, сделанные в сотрудничестве с русскоязычными, в том числе с Анжелой Ливингстон и Татьяной Ретивовой, заключается в передаче энергии Цветаевой через синтаксис, а не через метр и полную рифму. В Поэме 1 она, как всегда, придерживается основного цветаевского строфического рисунка — четверостишия, но вводит отступ во вторую и четвертую строки каждой строфы.
К сожалению, цифровой формат The Guardian не допускает отступов, но я надеюсь, что читатели смогут представить эффект и почувствовать его лирическое изящество.
Цветаева почти неохотно поет хвалебную песню в этом стихотворении о недавно открытой лесбийской любви. Тон сардонический, она диагностирует причину несчастья своей подруги — «Ты слишком много целовалась с другими…» Намек на «темную судьбу» уже во второй строфе, где образ Цветаевой видит шекспировских трагических героинь, воплощенных в ее возлюбленном. . Образ третьей строфы — «железное кольцо на обескровленной руке» — может даже навести на мысль о леди Макбет как о одной из таких героинь. Ясно, что персона Цветаевой совершает свой собственный акт героинизма, преодолевая любое желание «слов любви» от того, кто соответствует романтическому идеалу однополой моногамии.
Цветаева предвидит и принимает свой отказ: причина, по которой она может сказать «я люблю тебя», заключается в том, как она заявляет, «потому что ты горишь / и кусаешь» и «потому что наши тайные жизни идут / очень разными путями».
Файнштейн преуменьшает часть взволнованной риторики оригинала: она создает личность, которая воодушевлена, но также интеллектуально вооружена. В то же время она ускоряет синтаксический поток между третьей и пятой строфами, удаляя восклицательный знак в оригинале, который следует за словом, означающим «выразительный», и заменяя запятую. Здесь присутствует нарративная импульсивность, напоминающая народную сказку, усиленная, быть может, образом адресата в образе «орлиного демона» и появлением говорящего «в мгновение ока» над ее гробом, слишком поздно, как уже предсказывалось, чтобы спасти ее (интересно, как могло бы выглядеть это спасение). Младшая из двух женщин, Цветаева, утверждает как свой авторитет поэта-пророка, так и явно опасный сексуальный опыт своей подруги.
Яростная, хотя и юмористическая попытка восстановить баланс сил принимает восхитительный оборот в последней строфе, когда тройная рифма внезапно освещает удивительный факт, что « ты » в стихотворении не является « он ».
Несмотря на небольшой жест дистанцирования, сила идеи этой «одной очаровательной иронии» рассеивает прежние грозовые тучи и, кажется, одним махом открывает окно в более счастливые будущие отношения.
Русский оригинал «Подружки» можно найти здесь. Здесь вы также можете прочитать свободный перевод и интересный комментарий Рэйчел Даум.
О «Письме к Амазонке» Марины Цветаевой
«ЛЮБОВЬ В СЕБЕ – это детство. Любовники — дети. У детей детей не бывает», — пишет русская поэтесса Марина Цветаева в своем «Письме к амазонке
». «Нельзя жить за счет любви, — продолжает она. «Единственное, что переживает любовь, — это ребенок». Хотя взрослая жизнь Цветаевой была разорвана трагедиями, она сохранила детскую способность любить. У нее были страстные эпистолярные романы с двумя другими легендарными поэтами своего времени, Борисом Пастернаком и Райнером Марией Рильке. Она также вела оживленную, часто откровенную переписку с товарищами по изгнанию, покровителями, литературными протеже, учеными, интеллектуалами и потенциальными любовниками.
В качестве примера можно привести письмо от 1932, адресованное из Парижа, где Цветаева жила обедневшей эмигранткой, Натали Барни, очаровательной наследнице состояния американских железнодорожников. Переведенное А’Дорой Филлипс и Гаэль Коган как «Письмо к амазонке », оно является образцом интенсивного эпистолярного стиля Цветаевой. Колебаясь между конфронтацией и соблазнением, он бросает вызов Барни, поборнику романтических и сексуальных отношений между женщинами. Женщины-любовники не могут иметь детей вместе, говорит Цветаева, — это «единственное слабое место, единственное уязвимое место, единственная брешь в совершенном единстве двух любящих друг друга женщин».
Тема однополых отношений была в центре внимания самого известного диалога Платона о любви, Symposium , в котором комик Аристофан рассказывает миф о первобытных людях, разделенных пополам разгневанными богами. Первоначальное сильное разделение заставляет каждого из нас искать вторую половину, чтобы снова сделать нас целыми.
В то время как большинство первых людей были андрогинными (мужчина-женщина), некоторые состояли из двух женщин, а другие — из двух мужчин. По мнению Аристофана, это объясняет, почему некоторые из нас могут восстановить свою первоначальную целостность только в однополых союзах. Сократ, как обычно, делает более радикальное заявление. Он считает, что наши эротические занятия движимы фундаментальным человеческим желанием — всегда обладать добром. В то время как большинство гетеросексуальных союзов имеют тенденцию удовлетворять это желание биологически — производя уменьшенные копии нас, смертных существ с ограниченной продолжительностью жизни, — лучшие формы союза приводят к более прочному и красивому потомству, такому как акты героизма, произведения искусства и законы. Эти дети более ценны, говорит Сократ, потому что они более полно удовлетворяют стремление своих родителей к бессмертию, и они делают это независимо от пола или возраста своих родителей. Разве каждый из нас не предпочел бы отца или мать Илиада или Конституция США, а не обычное человеческое дитя? Нет ли чего-то пассивного в том, чтобы позволить нашим эротическим импульсам направить свои эротические импульсы на секс и рождение детей, что по умолчанию установлено нашей животной природой?
Аргумент Цветаевой в ее эссе о том, что любовные отношения между двумя партнерами могут быть доведены до конца только ребенком, должен удивить бывалых читателей ее сочинений.
В других своих произведениях Цветаева всегда настаивала на том, что, поскольку она поэт, она имеет право «стряхнуть» природные данные, в том числе и собственное женское тело. У природы нет абсолютной власти: ее претензии на нас следует подвергать сомнению, сопротивляться им. И все же в заключении Письмо амазонке , Цветаева приводит в подтверждение своего довода природу: «Природа говорит: нет. Запрещая нам это, она защищает себя. Бог, запрещая нам что-либо, делает это из любви; природа, запрещая нам, делает это из любви к себе, из ненависти ко всему, что не ее».
Грубо говоря, природа эгоистична. Ему нет дела до нас, наших причин и побуждений, нашей любви и нашей целостности. Она предполагает, что человеческая природа предвосхищает « Эгоистичный ген» Ричарда Докинза.0023 (1976) на четыре десятилетия заботится только о воспроизведении большего количества экземпляров самого себя. Но если это так, то почему мы должны прислушиваться к природе? Ответ Цветаевой состоит в том, что молодые женщины делают это «неосознанно, по чистому и тройственному жизненному инстинкту — молодости, увековечения, чрева».
Другими словами, наши инстинкты достаточно сильны, чтобы разрушить некоторые из наших самых заветных проектов и самых глубоких обязательств. Поэтому Цветаева позиционирует однополую любовь как оскорбление природы.
Странно Цветаевой писать. У нее были открытые интимные отношения с женщинами. Ее «Подруга», цикл из 17 стихотворений, посвященных ее возлюбленной, поэтессе Софье Парнок, содержит одни из самых захватывающих любовных стихов на русском языке. Но здесь, в ее 
Однако этот шаг может быть просто провокацией. Барни был богат и имел хорошие связи, потенциальный покровитель. Тонко завуалированный исповедальный тон Цветаевой далек от желания оттолкнуть ее, он предполагает, что она намеревалась подразнить женщину, которую называла «амазонкой» и «моим братом». Она хотела, чтобы Барни ответил.
Представление о том, что аргумент Цветаевой — это соблазн, а мини-драма — форма приманки, подтверждается вступительными абзацами письма . Способность противостоять природе Цветаева описывает как форму достижения:
Отречение — мотивация? Да, потому что для управления силой требуется гораздо более ожесточенное усилие, чем для ее высвобождения, которое не требует вообще никаких усилий. В этом смысле всякая природная деятельность пассивна, а всякая волевая пассивность активна (излияние — выносливость, вытеснение — действие). Что труднее: удержать лошадь или дать ей побежать? А, учитывая, что мы сдерживаемая лошадь — что тяжелее: быть сдерживаемой или дать волю своей силе? […] Каждый раз, когда я сдаюсь, я чувствую дрожь внутри.
Природу нельзя полностью дисциплинировать — она будет прорываться, а иногда и побеждать. Вместо того, чтобы соглашаться с его контролирующей силой, мы должны стремиться развивать самообладание. В конце концов, это наша собственная природа восстает против целей, которые мы ставим перед собой.
В своем проницательном и богатом предисловии ученый Екатерина Чепела пишет, что «восторженно изложенное Цветаевой дело теперь может вызвать сочувствие к гомосексуальным и лесбийским парам, которые борются во всем мире за законное право рожать детей и создавать семьи вместе». Определив стремление к биологическому воспроизводству как исходящее от «эгоистичной природы», власти которой над нами у нас есть причины сопротивляться, эссе Цветаевой также побуждает нас пересмотреть наши представления о браке и семье и продолжать думать о других способах совместного существования — и иметь и заботиться о детях.