Буддизм отказ от желаний: 002 Буддизм — полный отказ от желаний?

002 Буддизм — полный отказ от желаний?

Вопрос：Должны ли мы отказаться от всех желаний, чтобы практиковать буддизм?

Ответ: АМИТОФО, дорогие буддисты и просто интересующиеся телезрители! Благодарим вас за интерес, проявленный к нашей передаче О практике Трех колесниц Будды. Спасибо также за то, что обратились к нашей программе. Тема, которую мы сегодня собираемся рассмотреть — вопрос о том, должны ли мы подавлять все наши желания, чтобы быть истинными буддистскими практикующими? Мы задали именно этот вопрос, потому что очень часто у людей возникает отрицательное представление о буддизме. Они думают, что желания – это препятствия, которые надо устранить, чтобы продвигаться на дороге буддизма. Считается также, что буддисты, становясь монахами, освобождаются от всех видов ответственности, возлагаемой на живущих в обществе.

Сегодня мы хотели бы воспользоваться случаем, чтобы объяснить, что мы понимаем под «буддистской практикой». Во-первых, и это очевидно, если мы хотим следовать дорогой освобождения, нам совершенно необходимо отмыть наше существование от тех забот, которые его очерняют. Множество таких проблем исходит от нашей скупости, и даже некоторые религии определяют именно скупость, как главный источник наших страданий. Монотеизмы, как, например, протестантизм или католицизм требуют, чтобы люди отказывались от материальных благ, в расчете на обретение благ небесных. Следовательно, чтобы оставаться сильными духом и соблюдать божественные заповеди в надежде приобщиться к небесным сокровищам, совершенно необходимо порвать с материальным миром. Так функционирует монотеизм.

Что касается Восточных религий: индуизм в вопросе желаний довольно близок к монотеизмам: индуисты представляют реальность, как иллюзию (майя) и поощряют людей в их стремлении не привязываться к ней и довольствоваться малым в мирской жизни, в ожидании воссоединения с богом Брахмой. Такие рассуждения очень часто встречаются у индуистов.

У китайцев: тайская философия предписывает иметь минимум желаний и удовлетворяться малым количеством вещей. Лао-Цзы сказал, что, у тех, кто находится в поиске физических ощущений, таких, как цвет, звук или аромат, как и у тех, кто к этому стремится, глаза прекращают ясно определять вещи, их уши больше не слышат звуки такими, какие они есть… Это результат того, что мы чересчур привязаны к удовольствиям, которые нам предоставляют наши органы чувств. Если мы не можем жить с малыми желаниями, мы перестаем быть хозяевами нас самих. В результате, наша жизнь превращается в ад. Поэтому таоисты тоже требуют, что люди довольствовались малым.

Таким образом, очевидно, что многочисленные религии учат подавлять желания или, по крайней мере, минимизировать их число. С точки зрения буддизма, исходя уже из общих положений, очевидно, что верующие должны иметь мало желаний.

Буддизм помогает людям преодолевать препятствия, которые они встречают в течение их мирского существования. По этому поводу, для нас очень важно научиться господствовать над нашей скупостью. В сутрах очень часто встречаются замечания, где мы видим как Будда поздравляет верующих, облегчивших чересчур тяжелое бремя своих желаний. В сутре Самютагама („Saṃyuttāgama“), Пробужденный поздравляет Махакашьяпу (Кашьяпу), так как в сердце этого человека таилось мало желаний и никто не практиковал буддизм с такими мудростью и рвением как он. Почтенный Сарипутра был тоже удостоен поздравлений, так как жизнь его была наполнена немногими желаниями и он мудро следовал обетам. Все это демонстрирует нам, что сердце, не обремененное лишними желаниями, гораздо более способно преодолеть тяготы существования.

В буддизме, принявшие путь освобождения, уходят гораздо дальше, чем люди, которые просто пытаются уменьшить количество своих желаний. Действительно, стремление довольствоваться малым может помочь преодолеть некоторые препятствия, но этого недостаточно для того, кто хочет выйти из цикла жизни и смерти в трех мирах — цикл неразрывно связан с шестью путями возрождения, которые определяют структуру и истинное лицо вселенной.

Другими словами, даже если наши желания минимальны, этого недостаточно для выхода из трех миров и, таким образом, недостаточно для достижения освобождения. В Агама сутре речь идет о полной ликвидации желаний. Вы, наверное, думаете, что буддизм требует именно такого полного освобождения от желаний любой формы? Но действительно ли речь идет об этом? Для буддизма приемлемы два способа практикования: можно или быть монахом, или практиковать буддизм у себя дома. Некоторые буддистские общины утверждают, что только монашеская жизнь позволяет индивиду быть истинно верующим. Миряне могут действительно принести материальные ценности монахам, но буддистская практика им недоступна. Но такая идея противоречит буддизму. Даже во времена Будды Шакьямуни было много людей, которые практиковали, не покидая мир и не удаляясь в монастырь. Следовательно абсолютно неверно полагать, что та или тот, кто практикует в миру, не может быть буддистом. Обе эти практики — и монашеская и мирская совершенно легитимны с точки зрения буддизма.

Каждый из этих двух путей имеет свои преимущества и свои недостатки. Если мы выбираем монашеский путь, мы становимся подобными монахам, которые нам обычно встречаются. Нам необходимо побрить волосы, носить специальную одежду, жить в монастыре и держать обеты Шравака. И теперь представьте, на что это будет походить. Если мы — монахи, любовная связь нам запрещена, точно так же, как семейные отношения. Мы исключаем общество, мы отказываемся от любой формы профессиональных амбиций, так как, давая наш монашеский обет, мы оставляем все эти стремления, являющиеся уделом обычных людей. Монах действительно живет исключительно для практики, так что любые мирские желания его больше не интересуют.

И все-таки, существует другой способ практиковать: это возможно осуществлять у себя дома и, следовательно, жить так же как все. Мы можем иметь детей. И полагаете ли Вы, что при этом мы можем глубоко заниматься своей профессией? Да, конечно. Часто, мирские практикующие работают очень серьезно. Они не пытаются избавиться от желаний, но они всегда следят за тем, чтобы препятствия, встречаемые ими на жизненном пути, не отклоняли бы их от религиозной практики. То есть, они не озадачиваются целью познать, как они должны управлять желаниями, внезапно появляющимися у них. Часто мы видим, как некоторые члены общества стремятся к хорошей репутации или к власти, и доходят в своем стремлении до того, что готовы заложить душу ради удовлетворения своих амбиций.

С нашей точки зрения, мы должны стремиться мудро управлять своими желаниями. Фактически, наша цель бесконечно больше каких-то лихорадочных амбиций. Мы вовлечены на путь Боттхисатвы, вместе с прочими живыми существами. Это определяет наше желание, переходя от одной жизни к другой, оставаться всегда с ними. Таким образом, когда мы практикуем – мы делаем это для нас самих: так, проявляя великодушие и щедрость по отношению к другим, в конечном счете, мы сосредоточены на самих себе, на нашем стремлении к великой цели, и, благодаря этому, мы не можем себя потерять. Мы не отстраняемся от мира, от всего того, что вокруг нас. Боттхисатвы, которые живут таким образом в миру, много работают на пользу других, но, при этом, не репутация является побудительным мотивом для их благотворительной деятельности.

А как же любовные связи? Упасака¹ прекрасно осознает заботы, которые общество может ему противопоставить, и когда он встречает в своей семейной паре некоторые проблемы, он пытается их решить. Но у него не возникает идеи избежать любовной связи, которая нисколько не нарушает его практики. Ему достаточно иметь идеи и точные, ясные принципы.

Кроме того, упасака может иметь детей и прекрасно исполнять свои обязанности по отношению к ним. Ввиду того, что он решил жить мирской жизнью, упасака должен понять смысл, причину своей религиозной практики. В особенности, он должен иметь ясное понимание того, как в мире, полном искушений, он сможет не потерять себя самого. Это и есть крайняя точка, точка наибольшей значимости. А все вышесказанное не является пустыми словами.

Если для вас это только красивые слова, вы очень быстро потеряетесь, вы отдадитесь этому миру.

Здесь необходимо уточнить несколько вещей: нужно обладать истинным знанием о буддистском учении. Если вы владеете таковым знанием, то будет очень трудно сделать так, чтобы вы потерялись. К тому же, если упасака достиг просветления, это помогает ему колоссально.

Монашеская среда, конечно, благоприятная для дороги освобождения. А вот упасаке мирская жизнь навязывает множество ежедневных задач, которых он предпочел бы не иметь. Довольно часто он может попадать в затруднительное положение. И, тем не менее, если он просветлен, он не будет обижаться, потому что он всегда будет знать, каким образом проявится его истинное «Я» при любых обстоятельствах. Ни ситуации, ни желания не будут больше представлять для него ни малейшего препятствия, так как он знает, что в любом случае он может опереться на свое истинное «Я». Такому практикующему не нужно избавляться от желаний; в особенности, желание быть просветленным ему весьма может помочь.

Пользуясь случаем хотим напомнить, что существует две дороги: дорога боттхисатв и дорога освобождения, для которой монашеская жизнь подходит лучше. То есть, если вы не являетесь монахом, дорога освобождения будет для вас более труднодоступна.

Между тем, если бы весь мир ушел в монастырь, общество, такое, каким мы его знаем, встретило бы серьезные проблемы: понятие семьи перестало бы существовать, исчезли бы сельскохозяйственные рабочие, коммерсанты, исследователи, промышленники, и все человеческое население попросту исчезло бы понемногу. Конечно, некоторые буддистские общины существуют и принимают активное участие в общественой жизни, но они все-таки остаются малочисленными с точки зрения целого населения. Если бы весь мир состоял из монахов, умер бы сам буддизм. Действительно, монахи ищут четвертый плод архата, для того, чтобы, покинув наш мир, попасть в нирвану без остатка. Следовательно, если бы весь мир превратился в архат, это была бы смерть буддизма. Таким образом, практикующие, которые действительно сохраняют буддизм в мире – это упасаки, так как они являются частью общества.

Упасаки, если они достигли просветления, никогда не удалятся от самих себя и могут распространять слова Будды в миру. Это самый лучший способ для буддистских верующих помочь живым существам.

С другой стороны, дорога боттхисатв — единственный королевский путь для достижения уровня Будды. Почему же Будда говорил вначале о дороге освобождения, и только затем, о дороге боттхисатв? В действительности, он не хотел, чтобы его ученики вышли из цикла перерождений, так как он знал, что покинув зтот цикл, они потеряют наименьший контакт с чувствующими существами: они останутся в нирване без остатка. Будда хотел показать своим ученикам, что дорога освобождения не так трудна. Он хотел этого, чтобы доказать, что на дороге освобождения верующий в состоянии, например, проверить шаг за шагом свою духовную эволюцию.

Если практикант доверяет словам Будды, последний направит его на путь бодхи. Прочие важные моменты: многочисленные препятствия будут преодолимы для того, кто выбрал дорогу освобождения. Если эти препятствия не так трудны, а верующий встретит хорошего духовного наставника, то довольно быстро он сможет достичь просветления. Ввиду того, что он будет просветлен, он накопит многочисленные заслуги и без труда постигнет конкретную мудрость.

Практика, которая ведет к просветлению, первостепенна в буддизме. Все, что помогает преодолеть жизненные трудности, является вторичным, независимо от того, что это тоже очень важно. Будда всегда сначала говорит о том, что является вторичным, а затем обращается к тому, что наиболее важно: он говорил сначала о пути освобождения и только затем о пути бодхи.

В заключение, практика буддизма требует, в первую очередь, наличия у нас истинного знания буддистского учения, это даст нам возможность эффективно справляться с повседневными трудностями и проблемами. Быть монахом — это очень просто, достаточно следовать монашеским правилам. Но, для упасаков напрасно пытаться избавиться от желаний. Желаю всем упасакам достичь просветления и жить абсолютно свободно в этом приверженном мире. Это конец нашей конференции.

АМИТОФО!

[1] Практикующий буддизм, который не является монахом.

домашняя страница·индексная страница·предыдущая страница·следующая страница

Будда говорил, что необходимо полностью избавиться от желаний. Получается, надо просто быть отшельником и не желать ни имущества, ни даже детей?

Отречение: Высшее Счастье

Сестра Сирипанья (слева) Сестра Тания: «Мое собственное изучение всегда было от сердца».

29–31 марта 1996 года сестра Сирипанья из монашеской общины Амаравати в Англии при содействии сестры Тании провела программу выходного дня в Центре буддийских исследований Барре под названием «Отречение: высшее счастье». Это лишь несколько выдержек из этой насыщенной и разнообразной программы.

Однажды я увидел мультик про маленькую героиню по имени Агарь Ужасная. Это действительно подытожило для меня то, что так много людей думают по поводу темы отречения.

Агарь взбирается на очень крутую гору, и в первом кадре вы видите, как он поднимается, с трудом преодолевая препятствия. На втором кадре вы видите очень мудрого вида мудреца с длинной белой бородой, сидящего на вершине этой горы. И Агарь говорит ему: «О великий мудрец, пожалуйста, научи меня секрету счастья». В третьем кадре мудрец говорит: «Простота, самоограничение, отречение». А в четвертом кадре вы можете видеть, как Агарь делает паузу и говорит: «Есть ли здесь еще кто-нибудь, с кем я могу поговорить?»

Думаю, этим все сказано, не так ли?

Вот что должен делать
тот, кто искусен в добре
и кто знает путь мира:
Пусть они будут… довольны и легко
удовлетворены
не обременены обязанностями,
и бережливы в своих путях.
(Метта Сутта Сн. 143-4)

Когда мы узнаем, что включает в себя духовный путь, это звучит для нашего мирского ума как лишение. Часть нас считает, что отречение означает потерю всего, что мы любим; необходимость лишать себя того, что приятно и приятно в жизни. Это понятно, потому что это действительно единственный способ, которым мирской ум может представить себе отказ от поиска удовлетворения в приятном опыте.

Тем не менее, я уверен, что внутри каждого из вас есть что-то еще, что-то за пределами этого ума, который всегда желает, жаждет и пытается удержаться за нашу личность и опыт, что распознает и резонирует с этим словом «отречение». Всякий раз, когда я говорил на эту тему с другими людьми, они часто говорили, что хотя это слово в некотором роде их ужасает, в нем есть и очарование, отголосок чего-то, чего мы интуитивно жаждем. Это аспект отречения, который я надеюсь затронуть, когда мы будем исследовать эту очень глубокую тему.

Как говорит современный индийский мыслитель Раймундо Паниккар: «Не у всех есть склонность принять монашеское призвание, но у всех нас есть какая-то часть нас, которая является монахом или монахиней; и это следует развивать».

Итак, когда мы рассматриваем эти учения и размышления, которые обращаются к той части нас всех, которая является монахом или монахиней, это не обязательно что-то, что предполагает бритую голову или ношение одежды. Это отношение, способ подхода к жизни, который, по сути, сводится к тому, чтобы отказаться от поиска своего удовлетворения в опыте нашей жизни, от потребности в том, чтобы он обладал определенным качеством, и вместо этого направить нашу энергию на понимание самого опыта.

Когда мы это понимаем, мы начинаем понимать, что отречение не означает что-то делать или создавать что-то, или избавляться от чего-то, или уничтожать что-то в жизни. Скорее, это движение к несоперничеству, к ощущению отдыха и расслабления — больше не нужно постоянно пытаться манипулировать, контролировать, уклоняться и маневрировать. Мы способны бесстрашно открыться и расслабиться в переживании момента, каким бы ни было его качество. Открываясь для принятия жизни, мы по-прежнему вовлечены в конвенциональный уровень реальности — социальный уровень моральных ценностей, идентичностей, матери и отца, средств к существованию и закладных. Если мы усвоим эти вещи и будем ожидать от них полного осуществления, мы всегда будем разочаровываться. Но если мы рассматриваем свою жизнь как возможность понять Дхамму — как обстоят дела — это отречение. Это отпускание очень освобождает. Все, что приходит к нам, есть Дхамма, и есть радость в соприкосновении с Истиной, каким бы ни был ее особый вкус.

Отречение может звучать как пассивность, философия «полового коврика», но на самом деле все наоборот. Истинная способность реагировать — способность мудро и сострадательно реагировать на жизнь — естественным образом возникает в непривязанном уме. Может быть как активность, так и отпускание.

Я видел страдания удовольствий. Я видел безопасность, связанную с отказом от них:
Итак, теперь я пойду.
Я буду продолжать борьбу.
Это на мой взгляд восторг.
Здесь мой разум находит блаженство.
(Sn 424)

Тема отречения не очень широко обсуждается и еще менее широко понимается. Очевидно, что невозможно прийти к полному пониманию такой темы за один уик-энд — это действительно дело всей жизни для каждого из нас. Но мы можем дать вам содержательную пищу для размышлений, некоторые строительные материалы, которые вы сможете забрать с собой.

В монастыре Амаравати у нас довольно много групп по изучению, и мы хорошо знакомы с буддийскими писаниями. Но наше исследование традиции всегда исходит из очень экспериментальной точки зрения, которая интересует нас гораздо больше, чем ученость ради самой науки. Мое собственное исследование всегда было сердцем. Тема отречения не очень широко обсуждается и еще менее широко понимается. Очевидно, что невозможно прийти к полному пониманию такой темы за один уик-энд — это действительно дело всей жизни для каждого из нас. Но мы можем дать вам содержательную пищу для размышлений, некоторые строительные материалы, которые вы сможете забрать с собой.

Нас всегда поощряют рассказывать о нашем собственном опыте и нашей собственной практике. Мне кажется, что только так и стоит использовать учения — именно для этого их предложил Будда. Он всегда поощрял людей думать самостоятельно и развивать собственное понимание.

Именно с этой точки зрения я обращаю ваше внимание на некоторые тексты и цитаты из буддийской традиции. Чтение текста на самом деле является лишь небольшой частью исследования — гораздо важнее попытаться понять для себя, что говорит Будда, и попытаться воплотить это понимание в жизнь.

Я не говорю, что вы можете достичь чистоты взглядами, традициями, проницательностью, моралью или условностями; и вы не достигнете чистоты без них. Но, используя их для отказа, а не в качестве позиций, за которые можно держаться, вы обретете покой без необходимости быть кем-то.
(серийный номер 839)

Будда предложил несколько весьма конкретных и очень практических учений на тему отречения в Палийской Типтаке . Одна из них называется Саббасава Сутта 9.0004 (МН 2). Sabbāsava означает «все асавы », это слово часто переводится как «загрязнения». Однако, возможно, более понятным переводом асав было бы «истечение себя», то, как наше ощущение того, что мы являемся кем-то, имеет тенденцию вытекать и сталкиваться с миром. Сутта является полезным исследованием того, как мы можем отпустить — как мы можем отказаться — от этих аспектов, которые иногда описываются как «состояния, которые оскверняют, приносят обновление бытия, доставляют неприятности, созревают в страдании и ведут к будущему». рождения, старения и смерти». В тексте дается простое описание различных областей нашей жизни и то, как мы можем работать, чтобы освободиться от неприятностей, возникающих, когда мы на самом деле не понимаем, как обстоят дела.

Он начинается с изучения неудовлетворительности привязанности к любой форме идентичности, к любой форме себя, к условиям — вообще к любому опыту. Это возникает как естественное следствие осознания и понимания быстротечности переживаний, которые у нас есть. Я думаю, каждый из нас хотя бы раз видел эту неудовлетворенность. И все же для большинства из нас совсем другое дело — уйти от этого — по-настоящему жить так, чтобы выражать это понимание.

Саббасава Сутта показывает нам, как принять это озарение, вполне доступное каждому, кто внимательно смотрит на жизнь, и по-настоящему воплотить его в жизнь, чтобы мы могли начать освобождать себя. Трудно применить это на практике, а не само озарение.

После того, как сутта рассматривает прозрение, ясное видение, которое является основой всей нашей практики, она переходит к исследованию очень практических способов, которыми мы можем поддерживать и на самом деле применять на практике отпускание, отказ от того, что мешает нам жизнь в повседневных ситуациях:

сдерживание — мудрое использование органов чувств, не вызывающее истечения себя. Одно из проявлений постижения непостоянства состоит в том, что человек совершенно естественно начинает сдерживать себя;
использование — как мы используем вещи нашей жизни, материальные объекты, наши дома, нашу одежду, нашу пищу и, более тонко, как мы используем время в нашей жизни;
терпеть и избегать — как привнести понимание и ясность в более невыносимые аспекты нашей жизни. Мы должны терпеть некоторые вещи и избегать других. Мы тщательно обдумываем, что стоит терпеть, а чего лучше избегать;
устранение — как мы можем действительно двигаться и освобождаться от вещей, которые нездоровы или вредны в нашей жизни;
и развитие — как, отпуская то, что неблаготворно, мы движемся к тому, что поддерживает просветление, свободу, мир и то, что поддерживает благотворные, прекрасные состояния ума.

Неумолимо проходят дни и ночи; Насколько хорошо я провожу время? Тот, кто ушел вперед, должен размышлять об этом снова и снова. (АН 10.87)

Давайте начнем с того, что немного поразмыслим над одним конкретным аспектом, поддерживающим отречение, сдерживание — как сдерживание чувств, так и нравственное сдерживание. Пока мы не осознаем хотя бы проблеск тщетности цепляния — постоянного поиска, манипулирования и погони за удовольствием как самоцелью, — тогда ограничение чувств на самом деле не имеет большого смысла. И если это не имеет особого смысла, очевидно, мы не собираемся этого делать.

И все же Будда неоднократно указывал, что сдержанность — это абсолютная основа практики отпускания мира, отречения. Если мы просто полностью потеряемся в потоке желания, у нас не будет возможности найти перспективу, глубже понять. Должна быть сдерживающая сила — поворот против течения — прежде чем появится ощущение перспективы или ясности.

Избавьтесь от жадности к удовольствиям. Посмотрите, как отпустить мир — это умиротворение. Нет ничего, за что вам нужно держаться, и нет ничего, что вам нужно оттолкнуть. (Sn 1098)

В Сутта Нипата есть стих, в котором говорится: «Те, кто оставляет одно, чтобы взяться за другое, и следуют привязанности, никогда не отказываются от желания. Они подобны обезьянам, которые отпускают одну ветку только для того, чтобы ухватиться за другую, только чтобы отпустить ее в свою очередь». (Sn 791)

Этот сумасшедший разум обезьяны качается между деревьями, бесконечно гоняясь за сладкими фруктами, снова и снова, и никогда не насытившись. Это то, что мы должны начать смотреть, выяснить для себя.

Во многих текстах Будда объясняет опасность, присущую чувственным удовольствиям, и благословение отречения. Что мы делаем из этой фразы: «Опасность чувственных удовольствий?»

Единственная забота Будды во всех учениях, которые он давал в течение 45 лет, заключалась в двух вещах: он обращался к проблеме болезни или страдания ( дуккха ) и к прекращению страдания. Это был его единственный интерес. Итак, когда он говорит об опасности чувственных удовольствий, он говорит об этом в связи со страданием. Опасность заключается не в том, что чувственные удовольствия плохи сами по себе или злы; но если у нас неправильное отношение к чувственной сфере, то мы все обнаружим (если поразмыслим над собственным опытом), что простое реагирование на чувственный мир — это постоянный опыт неудовлетворенности.

Какое бы блаженство в мире ни заключалось в чувственных удовольствиях, и в чем бы ни заключалось блаженство небесное — Они не стоят и одной шестнадцатой части блаженства, которое приходит с прекращением влечения. (Уд 2.2)

Указав на опасности чувственных удовольствий, Будда далее говорит о благословениях отречения. Мой собственный опыт монашеской жизни, где по необходимости было много чувственных ограничений, дает огромное чувство свободы и облегчения. Существует настоящая легкость и облегчение в том, что вам не нужно все время бегать за миром. Это действительно нужно испытать, чтобы поверить — как это прекрасно, какая это привилегия. И да, иногда этот тихий желающий голос шепчет (а иногда и кричит!) «Я хочу этого. Я хочу это.» Поверьте, оно есть. Но я больше не доверяю этому. Это просто не то, за чем я хочу следовать. Это лжец! Со временем это становится все яснее и яснее.

Кто так обратился к отречению,
Обратился к отрешённости ума,
Наполнен всеохватывающей любовью
И освободился от жажды жизни. (AN 5.55)

В монашеской жизни мы перестаем просто следовать желанию, потому что мы хотим понять его, а не обманываться им. Внимание должно быть обращено внутрь, чтобы мы могли начать понимать сам механизм того, как мы постигаем само чувственное царство. С этим пониманием мы можем научиться отпускать.

Все, что не ваше, монахи, — бросьте!
Когда вы откажетесь от него, это надолго принесет вам благополучие и счастье.
А что не твое?
Материальная форма не принадлежит вам — откажитесь от нее!
Чувство не принадлежит тебе — откажись от него!
Восприятие не принадлежит вам — откажитесь от него!
Построения не ваши — бросьте их!
Сознание не твое — откажись от него!
Когда вы откажетесь от него, это надолго принесет вам благополучие и счастье. (МН 22)

Мы много говорим таким образом, но когда вы переходите к реальной жизни, как вы на самом деле это делаете? Будда дал несколько очень простых, но ясных советов — способы, с помощью которых мы можем начать больше опираться на свой опыт, чтобы иметь своего рода якорь, с которого можно созерцать эту постоянную движущую силу ума, которая всегда движется к чувственному опыту. Один из них я нахожу таким ясным и простым, и, вероятно, он хорошо известен большинству из вас: внимательность к телу.

«Вот как монах тренирует себя в сдержанности: Монах, видящий предметы глазами, не притягивается к привлекательным предметам, не отталкивается от непривлекательных предметов. Он остается с прочно установленной внимательностью к телу, его ум ничем не ограничен». (SN 35.206)

Это очень полезная тренировка, которая поможет нам лучше закрепиться среди чувственного опыта, не вовлекаясь в него. Тело, являющееся первой основой внимательности, легче всего удерживает внимание в нем и наименее обманчиво.

Наше тело очень честная вещь. Он не лжет нам, как разум, который рационализирует и пытается убедить нас, что у него есть веские причины следовать своим желаниям и прихотям. Таким образом, тело — это очень хорошее место для использования в качестве первой базы для наших экспедиций в более вызывающие мурашки сферы разума, и именно к нему следует привлекать внимание как к своего рода якорной опоре.

Часто используется изображение этого столба, прочно воткнутого в землю. Когда что-то закреплено в одном месте, и вы начинаете тянуть за это, вы замечаете, что дергается. А если ориентира нет, то ум просто постоянно мечется туда-сюда и, опа, вот мы опять качаемся по деревьям. А мы не заметили, потому что не на что ссылаться, нет противопоставления движению.

Фиксация внимания на дыхании (когда мы находимся в ситуации, когда можно быть таким утонченным), или когда мы сидим здесь, чувствуя, как тело прижимается к сиденью; чувствовать все тело, позу, сидеть, стоять, ходить, лежать — это закрепляет ум в теле.

Очень простая вещь, и тем не менее она дает нам огромные возможности; теперь ум не вытягивается, цепляясь за что-то, но имеет пространство внутри себя. Пространство, в котором он может видеть, что происходит.

Итак, мы начинаем созерцать чувственный опыт с внутреннего вопроса: «Как я это вижу?» вместо того, чтобы просто увидеть что-то и «О, я хочу это!» Вся ваша энергия выплеснулась через ваши глаза, и вы полностью потеряли этот пост, эту сосредоточенность. Вместо этого, обращаясь внутрь себя, мы замечаем: «Ах, глаз увидел что-то привлекательное». Мы можем подумать об этом. Это то, что можно узнать.

Мы можем заметить нашу привычную реакцию на приятное зрелище, например, или на тот или иной звук, или воспоминание, или то, как кто-то говорит с нами, тон голоса, мысль: «Как я это воспринимаю? Каково это?»

Это очень простое осознание само по себе является ограничением. И это начало истинного отречения. Когда мы немного отступаем, возникает чувство отстраненности, которое позволяет уму начать размышлять. Это позволяет ясности начать возникать в уме, ощущению яркости. И в этом свете мы можем начать понимать, когда уместно следовать — когда желание действительно и будет помогать и быть чем-то полезным — а когда оно просто приведет к этим досадам и лихорадкам, которые так неудовлетворительны.

Импульс «Хочу»
и импульс «Я буду»
— потеряйте их!
Именно здесь застревает большинство людей.
Без них вы можете использовать свои глаза, чтобы пройти через это состояние страдания. (Sn 706)

Одна из радостей буддийского пути заключается в том, что это то, что мы берем на себя. Нас никто не судит, кроме нас самих. И есть где поэкспериментировать. Это постепенное обучение, постепенный путь. Итак, если у нас есть немного понимания, мы можем немного отпустить. И мы видим результат. А потом, может быть, это три шага вперед и два шага назад. Но если у нас всегда будет такое отношение исследования, интереса, мы избежим попадания в эту ловушку исхода из позиции «должен».

Просто обуздывать свои порывы в попытке соответствовать идеалу — это сознательное сдерживание, которое не обязательно ведет к отречению. Отречение — это внутренняя свобода, ощущение легкости. Есть люди, которые придерживаются идеи, что мы должны быть сдержанными, мы не должны слишком развлекаться, и мы не должны делать то, и мы не должны делать это. «Настоящий буддист, настоящий медитирующий не стал бы этого делать». Люди приходят в монастырь и говорят что-то вроде: «О, я знаю, что не должен был этого делать, но вчера вечером я ел рыбу с жареным картофелем. И мне это понравилось». Ну, ради бога, если вы собираетесь их есть, наслаждайтесь ими!

В нас есть этот тихий голос, который ухватывается за идею и пытается жить по идеалу, тогда как на самом деле мы все еще этого хотим.

У вас действительно есть два варианта: вы можете захотеть сделать это и сделать, или вы можете захотеть сделать это и не делать. Но не хочешь этого делать, делай, а потом чувствуй себя виноватым. Сделайте то или иное, сделайте это тотально и примите решение извлечь из этого урок. Если вы пойманы виной, осуждением и ненавистью к себе, потому что считаете, что не должны этого делать, тогда нет возможности понять. Это очень ограниченное состояние ума; это не может отразиться.

Мы должны быть достаточно ясными и достаточно сострадательными, чтобы иногда позволять себе потакать своим желаниям, но внимательно следить за эффектом. Будьте достаточно ясны, чтобы заметить, что вы чувствуете. Это так хорошо, как вы думали? Стоило ли? Каковы последствия для вас и других? Обуздание внимательности ведет к пониманию, а понимание ведет к покою.

Это срединный путь, попадание между двумя крайностями: не постоянное потакание, ни, с другой стороны, некое «не следует», сопровождаемое чувством вины и зажиманием и ужесточением, которое говорит: «Я собираюсь соберись с духом». На самом деле это впадение в другую крайность подавления или ненависти к себе, которая на самом деле является формой самоуничижения.

Очень полезное сравнение для понимания наших отношений с чувственными удовольствиями предлагает мудрый мирянин по имени Читта. В этой истории из Самьютта Никая он обращается к некоторым старшим монахам: «Почтенные господа, это подобно тому, как если бы черный бык и белый были соединены вместе одним воротником или ярмом. Если бы кто-нибудь сказал: «Черный бык — это оковы белого быка, белый бык — это оковы черного быка», — говоря таким образом, правильно ли он говорил?»

И старейшие монахи отвечают: «Нет, домохозяин, черный бык не оковы белого быка, и белый бык не оковы черного. Единственный воротник или ярмо, которым они соединены, — вот путы».

И Читта отвечает: «Точно так же, друг, глаз не является оковами форм, и формы не являются оковами глаза. Какие бы желания и страсти ни возникали в зависимости от них двоих — там и оковы. [То же самое сказано для уха, носа, языка, тела и ума]. Ум не является оковами идей. Идеи не являются оковами ума. Какие бы желания или страсти ни возникали в зависимости от них двоих — там и оковы».

Размышляя над этим, понимаешь, что здесь говорится что-то очень важное. Проблема заключается не в чувственном опыте — в заманчивых или непривлекательных видах, звуках, вкусах, мыслях или эмоциях. Это также не связано с модой на то, что мы должны видеть, слышать, пробовать на вкус, осязать, обонять и думать.

Если мы не будем осторожны, мы можем начать делать некоторые ошибочные предположения. Когда мы начинаем осознавать болезнь, присущую постоянной бомбардировке чувственного опыта, мы можем начать чувствовать, что сам опыт является проблемой.

Иногда вы видите это среди людей, которые медитируют или очень привержены духовному пути, когда кажется, что они хотят все больше и больше отстраняться от сильных, трудных или сложных переживаний. И это может стать очень ограниченной, пугающей, неживой формой жизни, если вы не будете осторожны. Человек все больше и больше пугается того, что его слишком сильно стимулирует жизнь, и от своего рода усталости от сильного опыта хочется уйти от нее.

Мы можем делать это и в медитации, только мы называем это чем-то приятным: мы называем это «концентрацией» или сосредоточением ума. Но иногда отношение, стоящее за этим, если мы не честны и осторожны, может быть желанием закрыть все, «уйти от». Или, наоборот, иногда мы можем начать испытывать отвращение к тому, чтобы быть чувствительным существом, у которого есть глаза, которые видят, и уши, которые слышат, и ум, который думает, думает, думает. Иногда мы можем хотеть не существовать, как-то не чувствовать, не думать.

Мара говорит группе молодых монахов:
«Не бросай то, что видно здесь и сейчас, и не беги к дальним вещам».
И молодые монахи отвечают:
«Мы бросили далекое и бежим к видимому здесь и сейчас. Господь Будда сказал, что (мирские) удовольствия далеки (с неопределенным результатом), вызывают много страданий и отчаяния и являются постоянным разочарованием. Но эта Дхамма видна здесь и сейчас, непосредственна (в результате), приглашает прийти и увидеть, ведет вперед и может быть испытана мудрым». (СН 4.3.1)

На самом деле нет никаких проблем с чувственной сферой, когда мы твердо знаем, что она такая, какая она есть. Сфера чувств имеет свое собственное качество таковости. Что-то ужасно, что-то прекрасно, что-то радостно, что-то ужасно и трагично. Так оно и есть.

А мы существа чувствительные, мы всегда будем чувствовать мир. Вместо того, чтобы чувствовать его все меньше и меньше, по мере того, как мы становимся более открытыми, мы на самом деле чувствуем его все больше и больше. И если мы практикуем правильно, все глубже и глубже, мы позволяем миру войти в нас.

Но спасением от чувственных удовольствий является не выкалывание глаз и не набивка ушей воском. И это не обвинение «его» или «их» в нашем чувстве неудовлетворенности. Неприятные люди, вещи и переживания будут существовать всегда, но в чем настоящая проблема? Проблема заключается в цеплянии за желание избавиться, желание иметь, желание и страсть, возникающие в зависимости от наличия чувств и объектов чувств.

Прекрасное простое изображение двух волов, запряженных вместе, говорит о многом, не так ли? Где оковы?

Есть две крайности, которым не следует, монахи, следовать тому, кто ушел:
Преданность погоне за чувственными удовольствиями, которые являются низкими, вульгарными, мирскими, неблагородными и не приносят полезного результата;
И преданность самоотречению, которое болезненно, неблагородно и не дает полезного результата.
Избегая обеих этих крайностей, монахи, Срединный Путь, которым Татхагата Пробудился, дает видение и знание прозрения и ведет к покою, глубокому пониманию, полной реализации и к Ниббана .
(Mvl.6)

Правильное намерение как отречение » Soul Ninja

Будда учил, что правильное намерение тройственно, поэтому сегодня я хочу поговорить о правильном намерении как об отречении. Я знаю, что отречение звучит жестоко. (Никто никогда не слышит фразу «Я отрекаюсь от тебя!» как нечто хорошее.) Мы вызываем в воображении образы бездействия, отказа от всего, что у нас есть, и молитвы или медитации весь день. Он ощущается негативным и ограничивающим. Так что для вас может быть неожиданностью представить отречение как путь к свободе, но это именно то, что задумано.

Противоположностью отречения в учении Будды является желание. Когда мы цепляемся за желание, мы страдаем. (Мы снова вернулись к Первой Благородной Истине.) Будда говорит, что, хотя мир побуждает вас желать чего-то и добиваться этого, он советует противоположное. Старайтесь ни в чем не нуждаться слишком сильно, а когда у вас есть желание что-то получить, постарайтесь вместо этого отпустить это. Конечно, это относится не ко всему. Нам нужно есть. Нам нужна безопасность. Не все желания плохи. Но это бесконечное цепляние приводит нас прямо к страданию. Потому что мы не можем… всегда получать… то, что хотим. И то, что мы хотим, не обязательно является тем, что нам нужно.

Когда мы анализируем свои мысли, мы понимаем разницу между пустым желанием и здоровым желанием. Наша цель, конечно же, отпустить пустые или ненужные желания. Но мы должны подходить к этой работе с умом. Потому что вот в чем дело: желания очень коварны. В ту минуту, когда мы пытаемся отпустить, желания подавляют нас с еще большей силой. Это как сказать кому-то не думать о танцующей собаке. Прямо сейчас перед вашим мысленным взором стоит образ танцующей собаки. Итак, чтобы преуспеть в отречении, мы должны мягко и косвенно работать со своими мыслями. Вот почему строгие планы — будь то диета, физические упражнения или рабочие цели — часто могут иметь неприятные последствия. Мы входим слишком сильно, а желание отталкивает еще сильнее. Намерение отречения НЕ является подавлением. Подавление только толкает наше желание еще ниже, где оно может — и в конечном счете — причинит еще больший вред.

Итак, ключом к намерению отречения является понимание. Когда мы научимся видеть эти желания по-другому, мы можем обнаружить, что они не имеют такой же власти над нами. Обратите внимание, как они приводят к страданиям. Посмотрите, где это удерживает нас от свободы. Представьте себе лучшее желание на его месте. Бхиккху Бодхи говорит, что нам нужно использовать «мудрое рассмотрение». В мудром размышлении мы действительно исследуем долгосрочные последствия, скрытые причины, боль или пустоту, стоящую за нашими желаниями. Он говорит: «Настоящее отречение заключается не в том, чтобы заставить себя отказаться от вещей, которые все еще лелеем внутри, а в том, чтобы изменить наше отношение к ним, чтобы они больше не связывали нас». Когда мы видим, как наши желания мешают нашим более глубоким намерениям, мы часто чувствуем рядом с ними чувство освобождения.

002 Буддизм — полный отказ от желаний?

Будда говорил, что необходимо полностью избавиться от желаний. Получается, надо просто быть отшельником и не желать ни имущества, ни даже детей?

Отречение: Высшее Счастье

Правильное намерение как отречение » Soul Ninja

Leave a Reply Отменить ответ