Палитра сознания: почему все, что вы знаете об эмоциях — неправда
Эмоциональный интеллект. Он повсюду. О нем не перестают говорить. И все же никто, кажется, не может объяснить, что это такое на самом деле или как можно его развивать.
Поймите: вы даже не знаете, что такое эмоция. Большинство людей сказали бы, что эмоция — это чувство. А что такое чувство? Эмм… эмоция?
Оказывается, новые исследования показывают, что даже наши небольшие знания об эмоциях на самом деле ошибочны.
Лиза Фельдман Барретт — профессор психологии в Северо-Восточном университете, также работающая в больнице Массачусетса и Гарвардской медицинской школе. Ее новая книга «Как рождаются эмоции: тайная жизнь мозга» («How Emotions Are Made: The Secret Life of the Brain») переворачивает все, что вы знаете о чувствах, вверх дном.
Пристегнитесь. Сейчас мы узнаем реальную историю о том, как работают эмоции, почему с ними так трудно разобраться, и почему ключом к эмоциональному интеллекту может стать словарь Мерриэм-Уэбстер.
Самое время взяться за бритву Оккама. Давайте приступим к работе…
Почему мы ошибаемся в понимании эмоций
Ваши фундаментальные эмоции предопределены и универсальны, не так ли? У каждого из нас есть коробка карандашей с одинаковым набором цветов: гнев, страх, счастье, печаль и т. д.
А последние исследования говорят, что все это не так. Чтооооо? Вы слышали. На самом деле, в некоторых культурах нет полных коробок эмоций.
У жителей Таити нет печали. Да, если бы вы жили на великолепном острове в Тихом океане, вы, вероятно, грустили бы гораздо реже, но у таитянцев в буквальном смысле нет этой эмоции.
Из книги «Как рождаются эмоции»:
У эскимосов нет понятия «гнев». У таитян нет понятия «печаль». Последний пункт очень трудно принять западным людям… жизнь без печали? В самом деле? Когда таитяне находятся в ситуации, которую западный человек описал бы как грусть, они чувствуют себя больными, обеспокоенными, утомленными или лишенными энтузиазма. Все это умещается в их широкий термин pe’ape’a.
А в других культурах встречаются цвета карандашей, которые мы с вами никогда раньше не видели.
Из книги «Как рождаются эмоции»:
- У норвежцев есть понятие для сильной радости влюбленности, называемое Forelsket.
- Gigil (филипинский): стремление обнять или сжать то, что невыносимо восхитительно.
- Arigata-meiwaku в японском обозначает эмоцию, которую человек ощущает, когда кто-то оказал ему услугу, которая была ему не нужна, и которая создает для него сложности, но он должен быть благодарен в любом случае.
Я знаю, многие люди сейчас подумали: вы обманываете. Желание обнять Hello Kitty — это не настоящая эмоция. И pe’ape — это просто другое название грусти.
Но это если настаивать, что эмоции предопределены и универсальны. А исследование довольно убедительно показывает, что это не так.
Из книги «Как рождаются эмоции»:
За последние два десятилетия было проведено четыре значительных метаанализа, касающихся эмоций и вегетативной нервной системы. Самый крупный из них охватывал более 220 исследований в области физиологии и около 22 000 участников. Ни один из этих четырех метаанализов не обнаружил постоянных и специфических эмоциональных отпечатков на теле.
Эта пресловутая коробка с карандашами не существует. Эмоции не предопределены и не универсальны. Это понятия, которым мы учимся. И поэтому они могут отличаться от культуры к культуре.
Если вы думаете, что pe’ape’a и грусть — одно и то же, позвольте мне задать вам вопрос: вы принимаете «сожаление» за «сердечную боль»? Вы путаете «разочарование» со «скорбью»?
Я так не думаю. Могли бы вы назвать все эти эмоции «грустными»? Наверное… Но будет ли это мало-мальски точным для вас? Опять же, я в этом сомневаюсь.
Вы не чувствуете Forelsket по той же причине, по которой вы не говорите по-норвежски: вы никогда не учились этому.
Если бы вы были воспитаны где-то в другом месте, вы могли бы чувствовать что-то другое. Эмоции разные у разных людей (вы закипаете, когда сердитесь, или ломаете мебель?). И они сильно различаются в разных культурах.
Но если у вас есть только несколько понятий — «гнев», «счастье» и «печаль» — тогда это все, что вы когда-либо сможете почувствовать.
Одни концепции мы получаем, просто живя в культуре, другим нас учат специально, как детей. И они передаются от одного человека к другому, от одного поколения к другому.
Когда мы испытываем ощущение, понятие эмоции запускается, как память, и фактически выстраивается мозгом. Это происходит почти сразу же, и вы в значительной степени не осознаете этот процесс.
Итак, теперь вы знаете, как работают эмоции. И это приводит нас к пониманию, как можно развивать этот легендарный «эмоциональный интеллект», о котором все без умолку твердят. Итак, каков первый шаг?
1. Эмоциональный интеллект начинается с эмоциональной детализации
Будет изрядным преуменьшением сказать, что если единственные эмоции, которые вы признаете, это «мне хорошо» и «мне плохо», то вы не будете очень эмоционально развиты.
Чем больше времени вы проводите, учась отличать эмоции, которые вы чувствуете, распознавать их как разные и уникальные, тем более эмоционально умными вы становитесь. Это называется «эмоциональная детализация».
Подобно декоратору интерьера, эмоционально умные люди не говорят «мне хорошо». Они видят разницу между счастьем, экстазом, радостью и восторгом.
Они похожи на сомелье эмоций: эта грусть горьковата, с прекрасными нотками уныния и послевкусием томительного сожаления.
И люди, которые не перестают говорить о важности эмоционального интеллекта, правы. Низкая эмоциональная детализация связана со множеством плохих вещей — таких как эмоциональные и личностные расстройства.
Из книги «Как рождаются эмоции»:
Люди, которые страдают серьезным депрессивным расстройством, социальным тревожным расстройством, расстройствами пищевого поведения, расстройствами аутистического спектра, пограничным расстройством личности или просто испытывают большее беспокойство и депрессивные чувства, как правило, проявляют более низкую степень детализации отрицательных эмоций.
Что еще более важно: если вы ясно понимаете, что именно чувствуете, вы можете сделать что-то конструктивное, чтобы справиться с проблемами, вызывающими эти чувства.
Если ваша единственная негативная концепция эмоций «мне плохо», вам будет непросто почувствовать себя лучше. Поэтому вы прибегаете к неэффективным методам преодоления проблем — таким как бурбон.
Но если вы сможете отличить более конкретное «мне одиноко» от просто «мне плохо», вы сможете справиться с проблемой: позвоните другу.
Из книги «Как рождаются эмоции»:
Более высокая эмоциональная детализация имеет другие преимущества для удовлетворения в жизни. Как показали исследования, люди, которые могли ясно сформулировать свои неприятные чувства — «пятьдесят оттенков дерьмового настроения» — были на 30% более гибкими при регулировании своих эмоций, менее склонны напиваться при стрессе и отвечать той же монетой тем, кто причинил им боль.
Хорошо, теперь вам нужно научиться различать свои чувства. От белого пояса «мне плохо» перейти на черный пояс «меня съедает тоска». Отлично. Как перейти на следующий уровень?
2. Покопайтесь в словаре
Я не говорю, что вам надо найти слова «эмоциональный интеллект» в словаре. Ну, да, вы можете, но это не то, что я имею в виду. Я имею в виду, что словарь может помочь вам развить эмоциональный интеллект.
Если вы не знаете, что означает «тоска», вы не сможете определить эту эмоцию. Знание большего количества эмоциональных слов — ключ к распознаванию более тонких эмоциональных понятий.
Но даже теперь, будучи чемпионами по скраблу, вы не обязательно станете эмоционально умными. Вы все равно должны разбираться в своих эмоциях и выделять время на то, чтобы отличать и обозначать их.
Так вы сердитесь, в ярости или просто раздражены? Признайте свои эмоции. Пусть чувства станут явными.
Но что, если словарь не помогает? Что, если ни одно слово не может описать то, что вы регулярно чувствуете?
Нет проблем. Эмоции не запрограммированы. Это понятия. И это означает кое-что по-настоящему классное: вы можете создать свои собственные…
3. Новые эмоции
Я знаю, звучит безумно. Но Лиза Фельдман Барретт говорит, что это еще один отличный способ повысить эмоциональный интеллект. И это не так сложно, как вы думаете.
Вы когда-нибудь ощущали себя «не в своей тарелке» или просто «отсутствующими»? У вас были ощущения, но не было понятия, которое бы подходило им.
Так дайте этим чувствам имя. Тому ужасу, который вы ощущаете в воскресенье вечером, зная, что завтра нужно идти на работу? Или что-то особенное, что вы чувствуете к своему партнеру?
Да, сначала это может показаться немного глупым, но не позволяйте этому ощущению сдерживать вас. В Японии есть понятие age-otori — «когда чувствуешь, что стал выглядеть хуже после стрижки». Мы все это чувствовали. Просто один эмоционально умный гений придумал этому название. Будьте гениальными.
А если вы хотите сделать новую эмоцию более реальной, поделитесь с кем-то. Расскажите партнеру о том уникальном чувстве, которое он вызывает. Возможно, он чувствует то же самое.
Счастье и печаль и даже age-otori — все это выстроенные концепции. Они становятся реальными, потому что мы договорились о них с окружающими. Доллары — это только зеленые бумажные прямоугольники, — до тех пор, пока мы все не согласимся, что они имеют ценность.
Добавьте новые цвета в свою эмоциональную коробку, и вы сможете нарисовать более богатую и достойную эмоциональную жизнь для себя и других.
Оригинал
Как мозг создает эмоции
Несмотря на то что людям свойственно улыбаться, когда они счастливы, или хмуриться, когда расстроены, сама по себе мимика ничего не значит
Эмоции создаются нашим мозгом
Несмотря на то что людям свойственно улыбаться, когда они счастливы, или хмуриться, когда расстроены, сама по себе мимика ничего не значит, считает нейробиолог Лиза Фельдман Барретт.
Ее интервью о том, почему по лицу невозможно определить эмоции, как мы учимся грустить и что происходит с чувствами, для выражения которых в нашем языке нет слов:
— Вы доказываете, что эмоции создаются нашим мозгом. Чем эта идея отличается от представления, которое существовало до настоящего момента?
— Согласно классическим представлениям, эмоции с вами случаются. Что-то происходит, нейроны реагируют, и на вашем лице появляется типичное выражение, которое вы не можете контролировать. В соответствии с этой точкой зрения, мы хмуримся, когда злимся, и надуваем губы, когда расстроены, а также считается, что люди во всем мире не только обладают одним и тем же набором выражений, но и рождаются со способностью автоматически их распознавать.
С моей точки зрения, когда дело доходит до эмоций, мимика сама по себе ничего не говорит. При этом я не утверждаю, что когда в мозге создается сильное чувство, то нет никаких физических указателей на силу этого чувства. Люди действительно улыбаются, когда счастливы, и хмурятся, когда грустят. Но я говорю о том, что нет никакого единого обязательного выражения лица. И эмоции — это не нечто объективное, им учатся, их конструирует наш мозг.
— Вы пишете, как во время исследований показываете человеку лицо на фотографии и просите определить по нему эмоцию, и люди неизменно ошибаются, например путают страх и беспокойство. Но страх и беспокойство кажутся достаточно близкими чувствами. Путают ли люди эмоции, которые действительно далеки друг от друга, например счастье и вину?
— Интересно, что вы говорите, что вина и счастье далеки друг от друга. Я часто показываю людям верхнюю половину фото лица своей дочери, и они говорят, что она кажется грустной или виноватой или приунывшей, а потом я показываю им фото целиком, и на самом деле ее лицо расплылось от удовольствия, потому что она в музее шоколада.
Если сравнивать лицо с чем-нибудь еще, оно всегда проиграет. Если в одном случае показать только лицо, а в другом поставить его в пару с голосом, позой или описанием ситуации, станет понятно, что мимику саму по себе трактовать сложно. Во время некоторых экспериментов участникам показывали лица целиком, но полностью скрывали тела. Изображенные люди выражали негативные или позитивные эмоции, и испытуемые, не имея контекста, ошибались постоянно. Если вы берете суперпозитивное лицо и помещаете его в негативную ситуацию, то его выражение будет восприниматься как более негативное. Более того, люди не просто трактуют выражение лица как негативное, но и смотрят на него по-другому, что можно зафиксировать с помощью программного обеспечения, которое отслеживает движение глаз.
Выражения лиц, которые считаются «правильными», — это просто стереотипы. Люди выражают свои чувства самыми разными способами.
— А что насчет такого явления, как синдром стервозного лица (resting bitch face)? Оно много обсуждается, люди часто считают, что таким образом они могут точно определить, кто стерва, а кто нет, но женщины оспаривают такие утверждения и говорят, что у них «просто такое лицо».
— Мы исследовали этот вопрос, и «стервозное» лицо — это на самом деле просто нейтральное выражение. Если вы вглядитесь, то в нем нет ничего враждебного. Люди используют контекст или свои знания об этом человеке, чтобы увидеть больше негатива в его лице.
— Мне интересно, что все эти выводы значат для эмоционального программирования или стартапов, которые пытаются анализировать ваше выражение лица, чтобы разобраться в том, что вы чувствуете? Значит ли это, что это бесполезно?
— Ракурс, в котором этим занимаются сейчас, приведет многие компании к неудаче. Если люди опираются на классическую точку зрения при развитии своих разработок — если вы пытаетесь создать программное обеспечение или технологию для идентификации хмурого вида, насупленных бровей или надутых губ и так далее и сделать вывод, что такая мимика свидетельствует о гневе, то удачи.
Но если эмоциональное программирование и другие технологии в этой области немного подрегулируют свои цели, то у них будет возможность совершить революцию в науке эмоций. Нам нужно научиться точно отслеживать человеческие движения, и было бы так полезно замерять их и фиксировать как можно больше внутреннего и внешнего контекста.
— Итак, мы знаем, что у эмоций нет универсального вида. Вы можете пояснить свой аргумент о том, что эмоции создаются? Как я понимаю, вы утверждаете следующее: у нас есть основное чувство (вроде «приятно» или «неприятно») и физические ощущения, которые временами запускаются окружающей средой. Затем мы интерпретируем эти чувства как определенные эмоции, как ярость или вину. Как это работает?
— Мозг эволюционировал с целью регуляции работы тела. Мозгу приходится решать, во что вкладывать свои ресурсы: что я потрачу и какое вознаграждение получу? Наш мозг постоянно регулирует и постоянно предсказывает, что наше тело будет ощущать, чтобы решить, сколько энергии тратить. Когда эти ощущения очень сильные, мы, как правило, используем эмоциональные концепты, чтобы разобраться в поступающей сенсорной информации. Мы создаем эмоции.
— Давайте немного вернемся назад. Что такое эмоциональные концепты?
— Это то, что вы знаете об эмоции; вы не обязательно можете описать ее словами, но ваш мозг знает, что с ней делать, и вам знакомы чувства, проистекающие из этого знания. Когда вы ведете машину, ваш мозг знает, как делать какие-то вещи автоматически, и вам не надо их формулировать или даже осознавать это действие в процессе, чтобы успешно ехать.
Когда вы знаете эмоциональный концепт, вы испытываете эту эмоцию. Например, в нашей культуре есть «грусть», в культуре Таити ее нет. Вместо этого у них есть слово, ближайший перевод которого звучит как «разновидность усталости, которую вы испытываете при гриппе». Это не эквивалент грусти, это то, что они чувствуют в случаях, когда мы бы грустили.
— Как мы учимся этим концептам?
— Сначала мы учимся концептам от родителей. Вам не надо учить детей чувствам. Младенцы могут страдать, они могут испытывать удовольствие и испытывают его, могут быть возбужденными или спокойными. Но эмоциональным концептам — например, грустить, когда случается что-то плохое — детей учат, хотя не всегда в открытую. И этот процесс не заканчивается в детстве. Мозг способен соединять прошлые впечатления новыми способами, чтобы создавать новые представления, переживать что-то новое, что мы никогда не видели, не слышали и не чувствовали.
— Меня восхищает связь языка и эмоций. С вашей точки зрения, если у нас нет слова для эмоции, то мы не можем ее испытывать?
— Вот пример: вы, скорее всего, испытывали «Schadenfreude» («радость от неудач других людей», злорадство; понятие пришло в английский из немецкого) и при этом не знали этого слова, но вашему мозгу приходилось много работать, чтобы создать эти концепты и превратить их в эмоции. Вам нужно было много времени, чтобы описать свои чувства.
А если вы знаете слово, если вы слышите его часто, то это происходит на автомате, совсем как вождение машины. Это чувство проще запустить, и вам проще его испытать. Именно такая история у американцев и Schadenfreude: у них есть слово, которое они часто используют. Это чувство можно вспомнить очень быстро.
— Помогает ли нам контролировать эмоции понимание того, что они конструируются?
— Контроль эмоций никогда не будет легкой задачей, и вы никогда не сможете по щелчку пальцев изменить то, как вы чувствуете.
Но узнавать новые слова, описывающие эмоции, полезно, потому что это помогает разбираться в оттенках эмоций и лучше их регулировать. Например, вы можете научиться отличать страдание от дискомфорта. Отчасти именно поэтому осознанная медитация так полезна людям, у которых есть хронические боли: она помогает отделить физический дискомфорт от страданий.
Я думаю, понимание того, как создаются эмоции, расширяет границы контроля. Вы понимаете, что, если мозг использует ваше прошлое для того, чтобы создавать ваше настоящее, вы должны вкладывать энергию в настоящее, чтобы получать новые впечатления, которые затем станут семенами вашего будущего. Вы можете выращивать впечатления сейчас, и затем, если вы будете сталкиваться с чем-то подобным, они настолько автоматизируются, что ваш мозг будет их воспроизводить самостоятельно. опубликовано econet.ru
@ Лиза Фельдман Барретт, нейробиолог, автор книги «Как делаются эмоции», перевела Ксения Донская
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание — мы вместе изменяем мир! © econet
Книга Эмоциональная жизнь мозга читать онлайн бесплатно, автор Ричард Дэвидсон на Fictionbook
Алгоритмы мозга уникальны, и они влияют па то, как мы думаем и что чувствуем. Хорошая новость: мы можем их менять!
RICHARD J. DAVIDSON
SHARON BEGLEY
THE
EMOTIONAL
LIFE OF YGUE
BRAIN
Hudson
Street
Press
Перевела с английского Ю. Кожемякина
ISBN 978-1594630897 англ.
ISBN 978-5-4461-0515-1
© Hudson Street Press, 2012
© Перевод на русский язык ООО Издательство «Питер», 2017
© Издание на русском языке, оформление ООО Издательство «Питер», 2017
© Серия «Сам себе психолог», 2017
Глава 1
Один и тот же мозг не подходит каждому
Если вы верите большей части книг по самосовершенствованию, статьям по популярной психологии и врачам из телевизора, в таком случае вы, вероятно, предполагаете, что реакция людей на важные события в жизни довольно предсказуема. Большинство из нас, в соответствии с мнением «экспертов», действуют практически одинаково при каком-либо переживании: есть одна и та же скорбь, которую испытывают все; есть определенная последовательность событий, которые происходят, когда мы влюбляемся; есть стандартная реакция на измену; существуют типичные способы почти для каждого нормального человека определенным образом отреагировать на рождение ребенка, на то, что вас недооценивают на работе либо на невыносимые нагрузки, на вызывающее поведение подростков, а также на неизбежные изменения, которые происходят с нами с годами. Вышеупомянутые «эксперты» уверенно рекомендуют шаги, которые мы все можем предпринять, чтобы вновь стать эмоционально устойчивыми, выдержать неудачу в жизни или любви, стать более (или менее) чувствительными, управлять страхами, не сомневаясь в своих силах… и чтобы во всем стать такими, какими мы хотели бы.
Но мои исследования, длящиеся уже более тридцати лет, показали, что эти предположения в духе «один-размер-подходит-всем» в эмоциональной сфере обоснованы даже меньше, чем в медицине. Так, например, ученые проводят исследования, как образцы ДНК человека будут реагировать (помимо всего прочего) на предписанные лекарственные препараты. Данные исследования положили начало эпохе персонализированной медицины, когда лечение, получаемое одним пациентом против определенного заболевания, будет отличаться от того, которое получает другой пациент с той же болезнью. Происходит это по той существенной причине, что гены двух пациентов не могут быть идентичны. (Один важный пример, подтверждающий это: безопасное количество варфарина, средства для разжижения крови, которое пациент может принять, чтобы предотвратить тромбы, зависит от того, как быстро его гены усваивают лекарство.) Когда дело касается того, как люди реагируют на все, что преподносит им жизнь, как они могут развить и воспитать в себе способность испытывать радость, создавать отношения, построенные на любви, противостоять неудачам и в целом жить полной жизнью, предписания должны быть индивидуальными. В данном случае дело не только в том, что наши ДНК различны, – хотя это действительно так и ДНК, разумеется, влияет на наши эмоциональные особенности, – но и в том, каковы наши шаблоны активности головного мозга. Как медицина завтрашнего дня может быть ориентирована на расшифровку ДНК пациента, так и психология дня сегодняшнего может быть обусловлена целью понять характерные шаблоны активности мозга, лежащие в основе эмоциональных особенностей и состояний, которые определяют каждого из нас.
За все время моей деятельности в качестве невролога я видел тысячи людей, которые имели реакции одинакового происхождения, но при этом отвечали совершенно различными способами на одни и те же события в жизни. Например, одни оставались жизнерадостными, сталкиваясь со стрессом, в то время как другие становились встревоженными, подавленными, неспособными действовать при неблагоприятных событиях. Жизнерадостные люди так или иначе могут не только выдержать различные стрессовые ситуации, но и извлечь из этого пользу, превратить неудачу в преимущество. Это и есть та загадка, которая до сих пор побуждает меня проводить исследования в данной области. Я хотел узнать, чем обусловлены реакции разных людей на развод, смерть любимого человека, потерю работы или любое другое несчастье. Также меня интересовало, что определяет реакцию людей на триумф в карьере, завоевание любимого человека, осознание того, что ради них друг пройдет даже по горящим углям, на разные причины для счастья. Как и почему люди так сильно различаются своими эмоциональными откликами на успехи и неудачи в жизни?
Ответ, возникший в ходе моей работы, состоит в том, что разным людям свойственны разные эмоциональные типы, которые представляют собой совокупность эмоциональных реакций и переживаний, которые различны по своему виду, интенсивности и продолжительности. Как каждый человек имеет уникальные отпечатки пальцев и черты лица, так и у каждого из нас своя уникальная совокупность эмоциональных параметров, которые являются частью того, что мы собой представляем. Те, кто нас хорошо знает, часто могут предсказать, как мы отреагируем на определенный эмоциональный вызов. К примеру, я по своему эмоциональному типу достаточно оптимистичный и оживленный человек, принимаю вызовы судьбы, быстро восстанавливаюсь после неудачных событий, но порой склонен волноваться насчет вещей, находящихся за пределами моего контроля. (Мама, поражаясь моему радостному характеру, называла меня своим «веселым мальчишкой».) Эмоциональный тип – это причина, по которой одни из нас довольно быстро восстанавливаются после болезненного развода, а другие погружаются в самобичевание и отчаяние. Вот почему один из единокровных братьев быстро приходит в норму после потери работы, а второй чувствует себя неудачником на протяжении нескольких лет. Эмоциональный тип – причина, почему одна из подруг выступает в роли жилетки, в которую все плачутся, тогда как другая держится в стороне – в эмоциональном плане и буквально – всякий раз, когда ее друзья или семья нуждаются в сочувствии и поддержке. Вот почему некоторые люди могут считывать язык тела и интонации голоса как с рекламного щита, тогда как для других эти невербальные сигналы все равно что иностранный язык. И вот почему некоторые люди могут проникнуть в суть таких состояний своего ума, сердца и тела, о возможности существования которых остальные даже не имеют представления. Каждый день предоставляет нам бесчисленные возможности наблюдать эмоциональные типы в действии. Я провел много времени в различных аэропортах и могу сказать, что редко бывают такие рейсы, которые не предоставляли бы шанс для «полевых исследований». Как мы все, думаю, знаем, причин для изменения расписания рейсов куда больше, чем самолетов, отбывающих из аэропорта О’Хара в пятницу вечером. Это и плохая погода, и ожидание летного экипажа при пересадке, и технические сложности, и даже лампы аварийной сигнализации в кабине пилота, с которыми никто не может разобраться… список можно продолжать и дальше. Таким образом, у меня было немало возможностей наблюдать за реакцией пассажиров (а также за своей собственной), которые, ожидая вылета, слышат объявление о том, что рейс задерживается на час, на два часа, на неопределенное время или вообще отменен. Разносится всеобщий стон. Но если вы осторожно взглянете на каждого пассажира в отдельности, то увидите широкий диапазон эмоциональных реакций. Вот студент колледжа в толстовке с капюшоном, покачивающий головой в ритм музыке, льющейся ему в уши из наушников, едва взглянул вокруг и опять сосредоточился на iPad. Вот молодая мать, путешествующая с маленьким ребенком, который постоянно вертится, бормочет: «Ох, ну просто замечательно!», после чего хватает его и направляется в сторону ресторанного дворика. Тут же и женщина в деловом костюме: она быстро подходит к сотруднику, стоящему возле выхода на посадку, и спокойно, но решительно требует, чтобы ей подобрали другой рейс, – только доставьте ее на переговоры! Вот седовласый мужчина в сшитом на заказ костюме подскочил к сотруднице аэропорта и достаточно громко, чтобы слышали все, требует ответить, понимает ли она вообще, насколько это важно для него – добраться до пункта назначения? Он настаивает, чтобы девушка позвала своего начальника, и к этому моменту уже с покрасневшим лицом кричит, что сложившаяся ситуация абсолютно недопустима.
Хорошо, я готов поверить в то, что подобные задержки рейсов одним людям доставляют больше проблем, чем другим. Не успеть прилететь к постели умирающей матери – это действительно катастрофа. Конечно, для кого-то пропустить деловое совещание, которое очень важно для компании, основанной вашим дедушкой, гораздо хуже, чем опоздание на полдня для студента, летящего домой на зимние каникулы. Тем не менее я всерьез предполагаю, что то, как люди реагируют на задержку рейса, связано не столько с внешними обстоятельствами, сколько с их эмоциональными типами.
Существование эмоциональных типов ставит перед нами некоторое количество вопросов. Самый очевидный из них: когда эмоциональные типы проявляются впервые? На начальном этапе зрелого возраста, когда устанавливаются шаблоны мышления и поведения, определяющие, какими людьми мы станем? Или, как могли бы утверждать последователи генетического детерминизма, еще до рождения? Остаются ли эти шаблоны эмоциональной реакции неизменными и стабильными на протяжении всей нашей жизни? Менее очевидный вопрос, который возник в ходе моих исследований, таков: влияет ли эмоциональный тип на физическое здоровье? (Одна из причин, по которой можно заподозрить, что влияет, следующая: люди, страдающие депрессией, гораздо более склонны к некоторым болезням, таким как инфаркт и астма, нежели люди, у которых депрессий не было.) И, возможно, наиболее принципиальный вопрос: каким образом мозг создает эмоциональные типы? Соединены ли они с нашей нервной системой каким-то определенным способом, или же мы способны как-то изменить это – и таким образом изменить то, как мы поступаем и реагируем, сталкиваясь с удовольствиями либо с несчастьями? А если мы способны как-то изменить свой эмоциональный тип (в главе 11 вам будут предложены некоторые методы для достижения этого), влечет ли это за собой небольшие изменения в мозге?
Шесть аспектов
Итак, чтобы не заставлять вас ждать и объяснить более конкретно, что я имею в виду под эмоциональными типами, начну с изложения самого основного. Существуют шесть аспектов эмоциональных типов. Мысль об этом не просто однажды осенила меня. Не стоит думать, что она всего лишь результат решения, что число шесть неплохо бы смотрелось. Напротив, эта мысль возникла благодаря систематическим исследованиям основы эмоций, относящейся к нервной системе. Каждый из этих шести аспектов имеет специфический, легко опознаваемый нейронный признак – хороший показатель того, что они реальны, а не просто представляют собой умозрительную концепцию. Можно предположить, что аспектов больше, чем шесть, но это маловероятно: основные эмоциональные контуры в мозге на данный момент довольно хорошо поняты, и, если мы полагаем, что научно обоснованы только те аспекты эмоций, которые можно проследить по отношению к процессам мозга, тогда шесть аспектов полностью характеризуют эмоциональный тип.
Каждый аспект описывает совокупность тесно связанных друг с другом явлений. Некоторые люди впадают в те или иные крайности этой совокупности, тогда как другие остаются где-то посередине. Комбинация того, где вы находитесь в каждом аспекте, представляет собой ваш общий эмоциональный тип.
Аспект устойчивости к внешним воздействиям. Можете ли вы избавиться от последствий неудачных событий или же теряете самообладание? Когда вы сталкиваетесь с эмоциональным или другим вызовом, способны ли вы проявить упорство и решимость солдата или чувствуете себя настолько беспомощным, что капитулируете? Если вы поспорили из-за чего-то со своей второй половиной, омрачит ли это оставшуюся часть дня или вы сумеете быстро оправиться и оставить все это позади? Если вам преподнесли неприятный сюрприз, вы приходите в норму и снова бросаетесь на ринг жизни или просто таете и становитесь лужицей, состоящей из депрессий и покорности? Реагируете ли вы на невзгоды решительно или сразу сдаетесь? Люди, пребывающие на одном полюсе этого аспекта, быстро восстанавливаются после неудач, а пребывающие на другом – медленно восстанавливаются, лишенные сил обрушившейся на них неудачей.
Аспект прогнозирования будущего. Как часто вы позволяете эмоциональным тучам омрачать солнечный прогноз на события вашей жизни? Поддерживаете ли вы высокий уровень энергии и продолжаете заниматься своими делами, даже если все идет не так, как вам нужно? Или вы склонны к цинизму и пессимизму и с трудом замечаете хорошее? Людей, находящихся на одном полюсе спектра прогнозирования, можно назвать позитивными, на противоположном – негативными.
Аспект социальной интуиции. Можете ли вы читать язык тела и интонации голоса других людей как открытую книгу? Чувствуете ли вы, хотят они поговорить или побыть в одиночестве, напряжены до предела или расслаблены? Или вы не понимаете – а то и вообще не замечаете – внешних признаков психических и эмоциональных состояний человека? Люди, находящиеся на одном полюсе данного спектра, – это социально-интуитивный тип, на другом – непонимающие.
Аспект самосознания. Вы осознаете собственные мысли и чувства и настроены на принятие сообщений, которые посылает вам тело? Или же вы действуете и реагируете, не зная, почему вы делаете то, что делаете, так как ваш внутренний мир сокрыт от сознания? Спрашивают ли вас близкие, почему вы не занимаетесь самоанализом? Может быть, они не понимают, почему вы как будто не обращаете внимания на то, что вы встревожены, ревнивы, нетерпеливы или находитесь под угрозой? Люди, стоящие у одного края данного спектра, осознают себя, у другого – от себя скрыты.
Аспект чувствительности к ситуации. Способны ли вы улавливать общепринятые правила социального взаимодействия, чтобы не рассказывать боссу скабрезную шуточку, которую вы поведали своему супругу, и не пытаться позвать кого-либо на свидание, находясь на похоронах? А может, вас сбивает с толку, когда люди говорят, что ваше поведение неуместно? Если вы находитесь на одной крайней точке типа чувствительности к ситуации, то вы улавливаете контекст, если на другой – не улавливаете.
Аспект внимательности. Можете ли вы отсеивать эмоциональные и любые другие отвлекающие факторы и оставаться сосредоточенным? Вас так способна захватить видеоигра, что вы не замечаете, как пес просится на улицу, пока он не испачкает пол? Или ваши мысли порхают от текущего задания до утренней ссоры с супругом или страха по поводу предстоящей презентации на работе? С одного края спектра внимательности находятся люди сосредоточенного типа, с другого – несосредоточенные.
У всех нас есть элементы каждого из этих аспектов эмоциональных типов. Можете думать о шести аспектах как об ингредиентах в рецепте вашей эмоциональной структуры. У вас может быть солидная порция сосредоточенного типа внимательности, щепотка улавливания контекста и не так уж много осознания себя, как вам хотелось бы. Вы способны быть настолько позитивными в своих прогнозах на будущее, что это затмевает все прочие аспекты вашей личности, хотя у вас часто проявляется недостаток устойчивости и непонимание социальных ситуаций. То, что вы представляете собой в эмоциональном плане, является определенной комбинацией этих шести компонентов. Так как существует множество способов сочетания шести аспектов, существует и бесчисленное количество эмоциональных типов, и каждый из нас уникален.
Статистические выбросы
Я обнаружил шесть аспектов эмоциональных типов по счастливой случайности, в ходе исследований по аффективной неврологии – науке, которая говорит о том, что эмоции берут начало в мозге. Это не произошло вдруг, я вовсе не сел однажды и решил, что выдумаю различные эмоциональные типы, а потом пошел проводить исследования, которые показали бы, что эти типы существуют. Напротив, с самого начала своей карьеры (о чем я скажу более подробно в следующей главе) я был очарован существованием индивидуальных различий. Даже если вы старательны и пристрастились к чтению научных историй, особенно о психологии и неврологии, вы, вероятно, не замечаете, что выводы, полученные в ходе практически любой научной работы, относятся только к какому-то среднему показателю, то есть к большинству исследуемых объектов. Может быть, это обосновано тем, что избыток вариантов затрудняет принятие решения или что люди выносят этические суждения скорее на основе эмоций, нежели рационально. Не исключено, что данное заключение сделано исходя из того, что человек, вымывший руки, как будто чувствует себя не так неловко от совершения неэтичного поступка или аморальных мыслей, или потому, что люди склонны предпочесть более высокого политика тому, кто ниже ростом. Вы редко читаете о том, что средняя реакция объединяет в себе широкий диапазон реакций, так же как «средний вес» взрослых людей в вашем районе. Сообщая только об обычных явлениях, сосредоточиваясь на них, мы рискуем упустить что-то интересное и крайности – простым примером могут быть люди, имеющие избыточный вес, и те, кто страдает анорексией (об их существовании вы бы даже не подозревали, если бы видели только людей среднего веса, скажем, в восемьдесят килограммов).
Так же обстоит дело с психологическим поведением и эмоциональными откликами. Почти всегда есть люди, выделяющиеся из общей статистики, – те, которые не судят членов своей этнической или национальной группы более снисходительно, чем людей, которые от них отличаются, или те, которые не следуют указанию применять электрошок к кому-то за экраном, чтобы помочь ему «учиться лучше». Меня всегда привлекало к таким посторонним, убежденным в том, что исследования человеческого поведения, мышления и эмоций должны пытаться решить вопрос об индивидуальных различиях. Более того, я уже давно сделал вывод о том, что факт наличия индивидуальных различий действительно является наиболее выдающейся характеристикой эмоций.
Прозрение пришло ко мне после случайного открытия: оказывается, уровень активности префронтальной коры головного мозга одного человека может быть в тридцать раз выше, чем у другого. Данная активность связана с ощущением счастья, выбором подхода к решению задачи, а также со страхом, отвращением, тревогой и избеганием эмоциональной вовлеченности. С тех пор я сосредоточил свое исследование на индивидуальных различиях, что привело меня к концепции эмоциональных типов и аспектов, из которых они состоят.
Каждый из нас по-разному отвечает на эмоциональные триггеры, и разговоры о «большинстве людей» и «обычном человеке» немного неуместны. Я считаю, что понимание природы этих отклонений даст каждому из нас возможность последовать классическому императиву «познай себя».
Кроме того, это приведет и к другим реальным последствиям. Изучение различных вариантов эмоциональных реакций позволит нам прогнозировать, кто склонен к психическим заболеваниям, кто имеет уровень тревожности и печали, который пока что не дотягивает до клинического заболевания, кто устойчив в столкновениях с неприятностями.
Разум, идущий из мозга
Важно отметить, что каждый аспект эмоционального типа основан на определенных шаблонах деятельности мозга. Изображение мозга показывает нам, что эти аспекты не появились из ниоткуда. Скорее наоборот, они отражают измеримую внутреннюю биологическую активность – особенно коры головного мозга и лимбической системы, показанных на рисунке ниже.
Несмотря на то что местонахождением эмоций долгое время считалась лимбическая система (в том числе полосатое и миндалевидное тела), кора головного мозга также обусловливает наше эмоциональное состояние и настроение.
Я считаю, что понимание нейронного происхождения аспектов эмоциональных типов даст вам возможность распознать собственный эмоциональный тип. На таких шаблонах я сосредоточусь в главе 4, но давайте предварительно рассмотрим их здесь. Область зрительной зоны коры головного мозга (скопление нервов с задней стороны мозга) специализируется на распознавании отдельных индивидов из группы (людей или предметов), с которой вы уже сталкивались. Так, например, эта область проявляет активность, когда коллекционер классических автомобилей тщательно рассматривает Nash Healey 1952 года выпуска и Shelby Cobra 1963 года или когда любой человек изучает чужое лицо, поскольку в том, что касается лиц, у нас всех есть опыт. В сущности, веретенообразная извилина изначально была названа веретенообразной зоной распознавания лиц, поскольку ученые полагали, что она подвергает рассмотрению только лица, а не другие распознаваемые области. Оказалось, что люди, неспособные почувствовать чужие эмоции (например, дети-аутисты, а также те, кто не улавливает контекст в аспекте социальной интуиции), обладают довольно низкой активностью в зоне веретенообразной извилины. В главе 7 я расскажу, какое мы сделали открытие и что может быть предпринято для изменения ввода данных в мозг, чтобы повысить активность веретенообразной извилины, подтолкнув таким образом кого-либо к границе аспекта социальной интуиции. Когда я объясняю на занятиях или любым слушателям, что люди обладают отличными друг от друга эмоциональными типами и что эти типы отражают конкретные шаблоны активности мозга слушатели предполагают, что типы должны быть постоянными и, вероятно, генетически обоснованными. Действительно, в течение десятилетий неврологи считали, что мозг взрослого человека существенным образом постоянен по своей форме и функциям. Но сейчас мы знаем, что это представление о статичном, неизменном мозге ошибочно. Напротив, у мозга есть качество, названное нейропластичностью, – это способность в значительной мере изменять свою структуру и функции. Такие изменения могут быть результатом как опыта, который мы приобретаем, так и наших мыслей. Мозг скрипача-виртуоза, к примеру, демонстрирует не слишком значительное увеличение размера и повышение активности в зонах, которые контролируют пальцы, а мозг лондонского водителя такси, который учится ездить по безумно запутанной сети улиц (их двадцать пять тысяч!), демонстрирует значительный рост гиппокампа – зоны, связанной с контекстной и пространственной памятью. Игра на пианино и изучение карты города – примеры интенсивного сенсорного и получаемого в процессе обучения опыта во внешнем мире.
Но мозг может также изменяться в ответ на запросы, создаваемые внутренне, – другими словами, в ответ на наши мысли и намерения. Эти изменения включают в себя перемены в функциях зон мозга, расширение или сокращение размера нейронной зоны, выполняющей данную задачу, усиление или ослабление связи между разными областями мозга, нарастание или убывание уровня активности определенных контуров мозга, а также модулирование нейрохимической службы доставки, которая непрерывно действует в мозге.
Мой любимый пример того, как мысль может коренным образом привнести изменения в мозг, это эксперимент, который я называю виртуальным уроком игры на пианино. Ученые, возглавляемые Альваро Паскалем-Леоном из Гарвардского университета, попросили часть группы добровольцев выучить простой отрывок для клавишных, который можно сыграть пятью пальцами, и практиковаться снова и снова в течение недели, играя правой рукой. Далее они использовали нейровизуализацию, чтобы измерить, какое количество двигательной области коры головного мозга будет отвечать за движение пальцев, и обнаружили, что интенсивная практика способствует увеличению соответствующей области. Это не было так уж неожиданно, поскольку другие эксперименты показали, что обучение специфическим движениям способствует такому увеличению. Другой половине группы добровольцев предложили только представлять, что они играют по нотам (на самом деле они не прикасались к клавишам). Исследователи измерили, отреагировала ли двигательная область коры головного мозга. Результат был положительным. Область, контролирующая пальцы правой руки, увеличилась у виртуальных пианистов так же, как и у добровольцев, которые действительно играли на пианино. То есть мышление само по себе увеличило количество площади, которую выделяет двигательная область на конкретную функцию.
Учитывая, что эмоциональные типы – продукт всех данных функций мозга (связей, контуров, соотношений структура/функция и нейрохимии), мы получаем неоспоримый вывод: поскольку мозг содержит в себе физические основы эмоциональных типов и может изменяться в данных основополагающих областях, то способны изменяться и сами эмоциональные типы. Да, наш эмоциональный тип – это результат действия схем мозга, которые закладываются в раннем возрасте согласно наследуемым от родителей генам и имеющимся у нас знаниям. Но эти схемы не зафиксированы навечно. Хотя эмоциональный тип, как правило, остается стабильным с течением времени, он может быть изменен как опытом, приобретенным по счастливой случайности, так и сознательным, намеренным усилием в любой момент жизни – посредством культивации определенных психических качеств и привычек. Я не говорю о том, что теоретически можно изменить ваше положение в непрерывном спектре эмоционального типа или что этот сдвиг возможен только в принципе. Во время моей исследовательской работы я обнаружил практические эффективные способы сделать это. Я объясню эту тему подробнее в главе 11, сейчас же достаточно будет сказать, что вы можете модифицировать свой эмоциональный тип для того, чтобы улучшить свою устойчивость, социальную интуицию, чувствительность к собственным внутренним эмоциональным и физиологическим состояниям, копинговые стратегии (способы переживания), внимательность и чувство благополучия. Поразительный факт заключается в том, что с помощью только лишь умственной деятельности мы можем намеренно изменять свой мозг. Умственная деятельность, начиная от медитации и заканчивая когнитивно-поведенческой терапией, способна вносить изменения в функции мозга в определенных контурах, в результате чего вы можете развить более обширное понимание социальных сигналов, более глубокую чувствительность к своим чувствам и телесным ощущениям и более последовательное позитивное прогнозирование событий. Короче говоря, через обучение ума вы в силах изменить шаблоны деятельности своего мозга и саму структуру мозга таким образом, что это изменит ваш эмоциональный тип и улучшит вашу жизнь. Я полагаю, это основной этап взаимодействия ума и тела.
1. Речь об эксперименте Стэнли Милгрэма, который описан в главе 6. – Примеч. перев.Эмоциональная жизнь мозга (fb2) | Флибуста
igor14 про Хэммет: Женщина с серебряными глазамиОдиннадцатый рассказ из цикла об оперативнике из детективного агентства «Континенталь», и, одновременно — заключительная часть внутрисерийной дилогии, описывающей большое приключение главного героя, начавшееся в предыдущем «Доме на Турецкой улице». Первая публикация – «The Black Mask», июнь 1924 г.
Завязка сюжета: выполняя поручение руководителя агенства, частный сыщик встречается с молодым поэтом, утверждающим, что его невесту, вероятно, похитили. Девица неожиданно 3 недели назад уехала на восточное побережье, поначалу ежедневно писала жениху, но вот уже дней 10 от неё нет ни слуху, ни духу. Как впоследствии выясняется, «сладкая парочка» некоторое время назад получила крупную сумму по поддельному банковскому чеку со счёта богатого родственника поэта. Теперь уже куда-то запропал и сам молодой жених…
Насыщенный самыми разнообразными интригующими событиями крепкий детективно-«нуарный» рассказ. По ходу развития сюжета случается и убийство, и погоня с перестрелкой, и новая встреча главного героя с опасной красоткой, ускользнувшей было после приключения на Турецкой улице. История, увлекательная сама по себе, примечательна ещё и очередным появлением «на сцене» одного из колоритнейших второстепенных серийных персонажей — гения слежки Дика Фоули, также являющегося сотрудником агенства «Континенталь». Не знаю, кому как, но манера речи этого эпизодического героя нравится мне чрезвычайно, а потому всегда перечитываю те хэмметовские рассказы, где он присутствует, с особым удовольствием.
nazarov7576 про Алексин: Маг поневоле
Сценарий — интересный.
Игра актёров» — отвратительна.
Каждый встречный ненавидит героя, с первого взляда. Строит коварные замыслы по его убийству.
Без особой выгоды. Просто так…
А сам герой, словно девица. То краснеет, то бледнет, то поплакать норовит.
А ещё — «тут помню, тут не помню»
Возникало даже подозрение, что книгу писала женщина под псевдоним.
Жуткие перекосы в эмоциях.
От жажды убийства, до слёз восторга.
Читаемо, с оговорками.
Avari про Серебров: Фронтир Индикона
Посмотрел на первую страницу, быстро пролистал до конца, ничего осмысленного вообще не нашёл. Поразительно бредовая нудятина.
dron17 про Фриман: Голос внутри меня
Соглашусь с высказанным мнением: аналогия с Жегловым и Шараповым просто напрашивается. Если б гг поступил согласно духу, а не букве закона, убийца сидел бы в тюрьме, новых жертв не было бы, и детектива не было бы. Если это сбросить со счетов, то детектив неплохой. Вот только сбросить не получается. Убийца оказался на свободе, хотя все знали, что он убийца, и отнял ещё несколько жизней. И как гг жить с этим грузом на совести?
Правда, его заботят другие вещи.
Все впечатления
Книга «Эмоциональная жизнь мозга» / Издательский дом «Питер» corporate blog / Habr
Всем привет! У нас недавно вышла новинка от Ричарда Дэвидсона — одиного из ведущих современных исследователей мозга, и его подход к психотипам и человеческим эмоциям действительно инновационный. Каждая личность представляет собой уникальную композицию из шести основных эмоциональных «стилей» в особых пропорциях, поэтому психотип человека так же индивидуален, как и его отпечатки пальцев. Каждый эмоциональный стиль связан с определенными химическими процессами в головном мозге, и благодаря этому факту мы можем управлять своим мозгом и развивать его, контролируя тот или иной эмоциональный стиль. С помощью этой методики можно не только развиваться как личность, но и лечить депрессию, аутизм и другие психические недуги. В книге Дэвидсон и Бегли подробно и доступно описывают свой подход, так что вы сможете использовать его самостоятельно.Как развивается эмоциональный тип
Когда я впервые открыл для себя нейробиологические основания для шести аспектов эмоционального типа, то предположил, что они являются врожденными и постоянными, устанавливаясь сразу же, как только ребенок приходит в этот мир. Как и другие ученые (а также как свежеиспеченный родитель дочери Амели, рожденной в 1981 году, и сына Сета, рожденного в 1987-м), я отметил и удивился тому, что новорожденный — отдельная личность (это заметно, если у вас больше одного ребенка). Одни младенцы любопытны и ведут себя непринужденно, другие суетливы и тревожны. Амели родилась радостной и дружелюбной, рано начала говорить и болтала с удовольствием: она предоставляла нам репортаж о мире из своей коляски, и к тому времени, как ей исполнилось восемь, она предпочитала сидеть отдельно от меня и моей жены, когда мы летали на самолете. К концу полета она знала всю историю жизни своего соседа. Сет, в отличие от нее, выглядел милым и обаятельным, но при этом был склонен сначала прощупать почву, а не погружаться в ситуацию сразу же.
Эмоциональная ДНК
Если говорить кратко, то дети, похоже, уже приходят в мир с темпераментом и эмоциональным типом. Предполагается, что это может определяться генами, которые они наследуют от родителей. В конце концов новорожденные еще не получили никакого жизненного опыта, который мог бы повлиять на их эмоциональный тип, что оставляет в качестве предполагаемых определяющих факторов только гены. И действительно, исследования, сравнивающие однояйцовых (идентичных) близнецов с дизиготными (неидентичными), предоставляют убедительные доказательства, что гены подталкивают нас к тому, чтобы быть стеснительными или наглыми, склонными к риску или осторожными, счастливыми или несчастными, тревожными или спокойными, сосредоточенными или рассеянными. Эти исследования исходят из того, что идентичные близнецы возникают из одной оплодотворенной яйцеклетки и поэтому имеют идентичные последовательности генов — это те ленты химических «букв», обозначенных как A, T, C и G, которые расшифровывают, что каждый из генов делает (или, если точнее, какой протеин ген кодирует). Неидентичные близнецы происходят из двух разных яйцеклеток, оплодотворенных двумя разными сперматозоидами, и поэтому обладают такой же степенью генетического родства, как и единокровные братья и сестры, не являющиеся близнецами, разделяя примерно половину генов в различных формах. (Многие гены человека бывают представлены только в одном виде, поэтому неважно, в какой степени два человека родственно связаны друг с другом — у них есть одинаковые копии этих генов.) Идентичные близнецы, таким образом, в два раза более схожи генетически, чем единокровные братья или сестры, не являющиеся близнецами, и в таком случае должны быть в два раза ближе, чем неидентичные близнецы, по любым признакам, которые имеют генетический компонент. Иными словами, когда сходство между идентичными близнецами по конкретному признаку больше, чем между неидентичными, это убедительный знак того, что данный признак имеет генетическую основу.
Поэтому исследования близнецов были золотой жилой для размышлений о генетической основе темперамента, личности и эмоционального типа. Среди черт, которые более схожи у идентичных близнецов, чем у неидентичных (и потому имеют более глубокую генетическую основу) находятся застенчивость, коммуникабельность, эмоциональность, тенденция чувствовать себя несчастным, способность к адаптации, импульсивность и баланс положительных и отрицательных эмоций. Хотя это может показаться странным набором, я выбрал эти черты, потому что каждая из них отражает один из аспектов эмоционального типа.
• Застенчивость и коммуникабельность связаны с тем, где вы находитесь в аспекте социальной интуиции.
• Эмоциональность относится к устойчивости и прогнозированию.
• Тенденция чувствовать себя несчастным относится к устойчивости.
• Способность к адаптации отражает чувствительность к ситуации.
• Импульсивность связана с тем, где вы находитесь в аспекте внимательности (если вы несосредоточенный, это делает вас более импульсивным).
В большинстве случаев положительные и отрицательные эмоции являются продуктом аспектов устойчивости и прогнозирования.
Для всех этих черт генетический вклад варьируется от двадцати до шестидесяти процентов, то есть разница между одним человеком и другим, что касается этих черт, колеблется примерно от одной пятой до трех пятых. Кажется ли это вам высоким или низким уровнем, зависит от вашей точки зрения. Убежденный генетический детерминист будет рассматривать все, что ниже ста процентов, как подозрительно низкий уровень, а тот, кто считает, что мы приходим в мир как чистый лист, могут подумать, что даже двадцать процентов — это невероятно много. Чтобы дать вам некоторые ориентиры, приведу такой пример: серповидноклеточная анемия наследуется в ста процентах случаев, тогда как наследственная принадлежность к какой-либо религии близка к нулю.
В наше время — век развития генетики — многие люди стали полагать, что каждая характерная черта является продуктом унаследованной ДНК, что явно не соответствует действительности. Возьмем шизофрению. Это заболевание содержит сильную генетическую составляющую: когда у одного из идентичных близнецов развивается шизофрения, вероятность того, что то же случится и со вторым, пятьдесят на пятьдесят (поэтому про идентичных близнецов и говорят, что они на пятьдесят процентов «согласованы» в шизофрении). У депрессии более скромная генетическая составляющая, и, похоже, это зависит от пола: женщины наследуют депрессию примерно в сорока процентах случаев, тогда как мужчины примерно в тридцати. Интересно, что то, насколько быстро можно успокоить ребенка, похоже, практически не имеет генетической составляющей, и мои собственные исследования близнецов показывают, что у тревожных расстройств куда меньшая генетическая составляющая, чем у депрессии. Даже в тех чертах, которые обладают какой-то генетической составляющей, гены — не самое главное. Генетическая предрасположенность может направить ребенка по пути, который ведет к конкретному эмоциональному типу, но определенные переживания и окружение могут помочь ребенку с него свернуть.
Рожденный застенчивым?
Первопроходцем в изучении врожденных основ темперамента был Джерри Каган из Гарварда, с которым я познакомился во времена своего первого года в аспирантуре. Непревзойденный ученый, Каган был (и остается) увлечен исследованием, как развивается темперамент ребенка. Всякий раз, когда я или мои приятелиаспиранты проходили мимо него в аудиториях факультета психологии, он мог лукаво спросить: «Приоткрыла ли сегодня природа перед вами завесу тайны?», чтобы подтолкнуть нас к открытию того, что определяет, кем в итоге оказывается ребенок. Это были дни, когда мы могли курить в своем офисе, а курительная трубка Джерри оставляла в его офисе безошибочную ароматную подпись. Каган — пионер в области исследований поведенческого торможения, которое, по существу, является одной из форм тревоги.
Этот термин означает склонность к блокированию в ответ на что-либо непривычное или незнакомое, что обсуждалось в контексте исследований обезьян в главе 4. В повседневном плане это во многом выглядит как застенчивость. Каган был первым ученым, который систематически исследовал соотношение поведенческих и биологических индивидуальных различий у детей раннего возраста с особенностями их темперамента.
Основной вывод он сделал после многолетнего изучения множества детей. Их поведенческое торможение оценивалось, когда они были маленькими, и классифицировалось либо как торможение поведения, либо как раскованность. Затем это же было оценено, когда испытуемые достигли двадцати лет. Каган просил родителей описать своих детей и оценить по шкале торможения поведения; наблюдал детей сам, а также делал функциональную МРТ их мозга. Последняя показала, что молодые люди, которые были причислены к категории сильно замкнутых, демонстрировали повышенную активность амигдалы в бытность свою малышами (в отличие от тех, кто был раскованным ребенком). Амигдала играет ключевую роль в чувствах страха и тревоги, появляющихся в ответ на несущие угрозу события в окружающей среде. Повышенная активность амигдалы отображает важную характеристику поведенческого торможения как у детей, так и у взрослых: они сверхбдительны, постоянно находятся в поиске потенциальных угроз и источников опасности. Они могут вздрагивать от малейшего шума, который другие люди считают безобидным. Выводы Кагана были таковы: торможение поведения — это удивительно стабильная черта характера. Застенчивый девятилетний становится застенчивым шестнадцатилетним, который превращается в застенчивого взрослого. Поскольку Каган обнаружил то, что, похоже, было причиной этого явления — повышение активности амигдалы — и поскольку в то время, когда была проделана эта работа (80–90-е годы), большинство ученых считало, что унаследованные гены формируют структуру и функции мозга, неизменность поведенческого торможения стала частью поп-культуры. Типичный заголовок: «Рожденный застенчивым застенчив навсегда».
Еще несколько лет назад, когда говорилось, что существует генетическая основа для эмоционального типа (и вообще для любого признака, психологического или физического), подразумевалось кое-что другое: этот признак с нами на всю жизнь, это наследство, с которым мы уйдем в могилу. В конце концов генетически обусловленная форма нашего носа или цвет наших глаз не меняются (если не брать во внимание травмы и вмешательства пластического хирурга). Также не будут меняться (по расхожему мнению) и генетически обусловленные психологические черты, такие как эмоциональный тип.
Но затем волна революции прокатилась по генетике, и догма «генетическое значит неизменное» была свергнута так же основательно и драматично, как статуя Саддама Хусейна в Багдаде. Ученые сделали два поразительных открытия, связанные между собой: генетическая черта будет проявляться либо не проявляться в зависимости от среды, в которой растет ребенок, а действующий ген — двойная спираль, которая вьется через каждую из наших клеток, — может быть включен или выключен в зависимости от опыта, которым мы обладаем. Популярно говоря, это значит, что не существует единственного фактора — ни генетического, ни эмпирического, — который отвечал бы за виды эмоционального типа. Но это так же очевидно и бесспорно, как то, что солнце горячее. Происходит нечто гораздо более интересное. Вопреки распространенному мнению о том, что если что-то генетически обусловлено, то это с нами на всю жизнь (ведь как мы можем изменить свою ДНК?), наследственные признаки могут быть значительно изменены полученным воспитанием, обучением и опытом.
» Более подробно с книгой можно ознакомиться на сайте издательства
Для читателей данного блога скидка 20% по купону — Мозг
Наши знания об эмоциях придётся переосмыслить / Habr
Эмоциональный интеллект — способность человека распознавать эмоции, понимать намерения, мотивацию и желания других людей и свои собственные, а также способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей в целях решения практических задач.Понятие эмоционального интеллекта появилось как реакция на частую неспособность традиционных тестов интеллекта предсказать успешность человека в карьере и в жизни. Этому было найдено объяснение, состоявшее в том, что успешные люди способны к эффективному взаимодействию с другими людьми, основанному на эмоциональных связях, и к эффективному управлению своими собственными эмоциями, в то время как принятое понятие интеллекта не включало эти аспекты, и тесты интеллекта не оценивали эти способности.
По менее научному определению С. Дж. Стейна и Говарда Бука, эмоциональный интеллект, в отличие от привычного всем понятия интеллекта, «является способностью правильно истолковывать обстановку и оказывать на неё влияние, интуитивно улавливать то, чего хотят и в чём нуждаются другие люди, знать их сильные и слабые стороны, не поддаваться стрессу и быть обаятельным».
Вы, вероятно, встречали людей, превосходно владеющих эмоциями и понимающих эмоции других. Когда всё идёт к чертям, они каким-то образом остаются спокойными. Они знают, что нужно сказать или сделать, когда их босс не в настроении, или когда их любимый человек расстроен. Неудивительно, что эмоциональный интеллект начали превозносить как новую величайшую парадигму в бизнес-школах, возможно, более важную, чем IQ – после того, как в 1995 году вышла книга Дэниэла Гоулмана «Эмоциональный интеллект», ставшая бестселлером. И действительно, с кем бы вы предпочли работать – с человеком, способным понять и ответить на ваши чувства, или с тем, кто понятия об этом не имеет? И с кем бы вы пошли на свидание?
Традиционная основа эмоционального восприятия зиждется на двух предположениях уровня здравого смысла. Первое – возможность точного определения эмоций другого человека. То есть, лицо и тело человека передаёт счастье, грусть, злость, страх и другие эмоции, и если наблюдать за этим достаточно внимательно, можно прочесть их, как слова на странице. Второе – эмоции автоматически вызываются событиями в окружающем мире, и можно научиться управлять ими при помощи разума. Это одна из самых лелеемых идей западной цивилизации. К примеру, во множестве законодательных систем существует различие между преступлением на почве страсти, когда эмоции человека якобы затмили его разум, и предумышленном преступлении, включавшем разумное планирование. В экономике почти все популярные модели поведения инвесторов разделяют эмоции и рассуждения.
Два этих основных предположения хорошо согласуются с нашим повседневным опытом. Тем не менее, в эпоху нейробиологии ни одно из них не выдерживает научной проверки. Обширный набор исследований, как в моей лаборатории, так и в других, показывает, что только лишь лица и тела не передают какие-то определённые эмоции точным образом. Кроме того, теперь мы знаем, что у мозга нет отдельных процессов для эмоций и рассуждений, и, следовательно, одно другое контролировать не может. Если эти заявления противоречат вашему здравому смыслу – я с вами соглашусь. Но наше ощущение эмоций, вне зависимости от того, насколько оно убедительное, не отражает биологию происходящего внутри нас. Наше общепринятое понимание и использование эмоционального восприятия срочно нужно подстроить.
Начнём с предположения о возможности точно определять эмоции другого человека. С первого взгляда это разумно. Внешний вид лица и язык тела открывают чувства человека, не так ли? Разве не говорят, что улыбка рассказывает одну историю, а нахмуренные брови – другую? Поднятые руки и выпяченная грудь говорят о гордости, а поникшая поза говорит о том, что человек грустит.
Основная проблема с этими предположениями в том, что в реальной жизни лица и тела не двигаются так нарочито-мультяшно. Счастливые люди иногда улыбаются, а иногда нет. Иногда они даже плачут от счастья (допустим, на свадьбе) и улыбаются, когда им грустно (скучая о любимом человеке, покинувшем этот мир). Точно так же хмурый человек может злиться или же просто усиленно думать, а может, у него кишечник шалит. На самом деле нет ни одной эмоции, у которой было бы единственное, конкретное и стойкое выражение.
Множество исследований подкрепляют эти наблюдения. Размещая электроды на лице человека, записывающие движение его мускулов, мы видим, что они двигаются по-разному, а не одинаково, в присутствии одной и той же эмоции. По поводу тела сотни исследований показывают, что при одной и той же эмоции регистрируется разная частота сердцебиения, дыхание, кровяное давление, потливость и другие факторы – и нет никакой одной чёткой реакции. Даже в мозге проявление одной эмоции, допустим, страха, вызывает активацию разных нейронных схем в разное время – как у одного человека, так и у разных людей. Это разнообразие не случайно, оно привязано к текущей ситуации.
Короче говоря, при определении эмоций других людей надо понимать, что лицо и тело не говорят сами за себя. Нормальным будет разнообразие. Ваш мозг может автоматически наделять смыслом движения другого человека в данном контексте, позволяя вам понимать его чувства, но вы всегда только догадываетесь, и никогда не определяете это точно. Я могу хорошо знать своего мужа, чтобы понимать, когда его нахмуренный вид означает раздумье над каким-то вопросом, а когда мне нужно срочно покидать дом – но это оттого, что я годами изучала значение его мимики в разных ситуациях. А в целом движения людей удивительно разнятся. Чтобы учить эмоциональному восприятию на современный лад нам необходимо принять это разнообразие и убедиться в том, что ваш мозг может автоматически наделять его смыслом.
Второе некорректное предположение состоит в том, что мы контролируем эмоции при помощи разума. Эмоции часто кажутся внутренним зверем, требующим приручения с помощью рассуждений. Эта идея основана на фиктивной идее эволюции мозга. В книгах и статьях по эмоциональному интеллекту пишут, что у мозга есть внутреннее ядро, унаследованное от рептилий, завёрнутое в дикий, эмоциональный слой, унаследованный от млекопитающих, и всё это обёрнуто – и контролируется – логическим слоем, имеющимся лишь у людей. Эта трёхуровневая картинка, именуемая триединым мозгом, набирала популярность с 1950-х годов [судя по источникам Вики, с 1960-х – прим. перев.], но она не имеет под собой оснований. Мозг не эволюционировал слоями. Мозг похож на компанию – реорганизуется в процессе роста. Различие между вашим мозгом и, допустим, мозгом шимпанзе или обезьяны заключается не в слоях, а в микроскопических связях. Десятилетия исследований в области нейробиологии показывают, что ни одна из частей мозга не выделяется эксклюзивно для работы с мыслями или эмоциями. Оба этих явления связаны с работой мозга целиком, с совместной активацией миллиардов нейронов.
И хотя триединый мозг – выдумка целиком и полностью, у него была выдающаяся PR-кампания. Сегодня, спустя десятилетия после того, как эту идею отмели эксперты по эволюции мозга, люди всё ещё используют такие понятия, как «мозг ящерицы» и считают, что эмоции – это такие крохотные контуры мозга, бесконтрольно активирующиеся при появлении нужного триггера, и что на каком-то глубоком биологическом уровне разум и эмоции воюют друг с другом. Ведь именно так многие представители западной культуры воспринимают нашу эмоциональную жизнь – будто бы наша эмоциональная сущность хочет делать импульсивные вещи, а наша разумная сущность подавляет порывы. Эти интересные ощущения – бесконтрольной эмоциональности и контролирующего разума – не отражают происходящих в мозге процессов. Чтобы улучшить наше понимание эмоционального интеллекта, мы должны отказаться от идеи мозга как поля битвы.
Разумный и научно обоснованный метод оценки и использования эмоционального восприятия можно выработать на основе современного, научного взгляда на работу мозга под названием конструкция: это наблюдение, говорящее о том, что мозг создаёт все мысли, эмоции и ощущения автоматически и на лету, при необходимости. Этот процесс абсолютно бессознательный. Вам может казаться, что у вас есть рефлексоподобные эмоциональные реакции, и вы легко можете распознавать эмоции других людей, но «под капотом» ваш мозг делает нечто совсем другое.
Самая важная задача вашего мозга – не думать, не чувствовать и не видеть, а поддерживать ваше тело в жизнеспособном состоянии так, чтобы вы могли выживать и процветать (и в итоге воспроизводиться). Как он это делает? Он постоянно предугадывает события, будто сложно устроенная гадалка. Его предсказания в итоге и становятся испытываемыми вами эмоциями и выражениями эмоций других людей, которые вы воспринимаете.
Ваш мозг всю свою жизнь проводит в тёмной тихой коробке, черепе. Он принимает только ощущения того, что происходит в окружающем мире – виды, звуки, запахи, прикосновения, вкусы, поступающие от органов чувств – и должен догадываться о том, что послужило их причиной, поскольку любой звук, вспышка света, аромат или укол могут произойти по разным причинам. Для этого мозг полагается на прошлый опыт: что приводило к таким ощущениям ранее в похожем контексте? Что сработало и помогло вам остаться живым и здравствующим, и что может понадобиться снова? У вашего мозга есть удивительная возможность комбинировать кусочки прошлых переживаний, чтобы создавать наиболее похожую на текущие ощущения картину, учитывая определённую ситуацию, в которой вы оказались. Этот прошлый опыт и есть предсказания. Ваш мозг постоянно предсказывает каждое появляющееся у вас ощущение, каждое ваше действие, чтобы догадаться, что происходит в мире и что вам с этим нужно будет делать.
С точки зрения вашего мозга, ваше тело – ещё один источник информации, которую нужно осмысливать – биение сердца, давление расширяющихся лёгких, тепло воспаления, и т.п. У этих изменений в теле нет объективного эмоционального смысла. Тупая боль в желудке может быть признаком отвращения, волнения или голодом. Так что ваш мозг большую часть времени совершает тысячи микроскопических предсказаний о нуждах вашего тела (вода, глюкоза, соль), и пытается удовлетворить эти нужды до их появления. В процессе мозг также предсказывает ощущения, к которым приведут эти физические изменения, например, чувство сердцебиения, и то, какие действия вам нужно совершить. Этот постоянный поток предсказаний – происходящих автоматически и без участия сознания – формирует основу всего, что вы думаете, чувствуете, видите, обоняете или как-то ещё ощущаете. Именно так возникают эмоции, мысли и ощущения.
Следовательно, для эмоционального интеллекта нужен мозг, который может использовать предсказания, чтобы создавать огромный гибкий массив различных эмоций. Если вы попали в сложную ситуацию, требовавшую эмоций в прошлом, ваш мозг сделает одолжение и сконструирует эмоцию, работающую лучше всего. Вы будете более эффективно функционировать, если у вашего мозга будет большой набор вариантов для выбора. Если ваш мозг способен лишь на стереотипные проявления, счастливо улыбаться и обиженно надувать губы, тогда это будет всё, что вы будете ощущать и видеть в других людях. Но если у вашего мозга в арсенале есть хмурый вид для злости, улыбка для злости, расширенные глаза для злости, прищур для злости, крик для злости, молчаливое закипание для злости и даже сближение с другими людьми в момент злости, тогда ваш мозг сможет более тонко подстраивать ваши эмоции и поведение к ситуации. Иначе говоря, у вас будут более качественные инструменты для того, чтобы быть эмоционально восприимчивым.
Эта способность называется эмоциональной зернистостью, и мы с моими студентами обнаружили её примерно 20 лет назад. Мы просили сотни испытуемых записывать свои эмоции в течение дня при помощи наладонных компьютеров (это было ещё в эпоху до появления смартфонов). На основе данных мы обнаружили, что люди используют одни и те же слова для описания эмоций, но они не обязательно будут означать одно и то же. К примеру, некоторые люди используют слова типа «злой», «испуганный» и «грустный», описывая совершенно разный опыт, а другие используют все эти три слова для выражения одного и того же ощущения «плохого самочувствия».
Эмоциональная зернистость немного похожа на дегустацию вина. Винные эксперты ощущают очень тонкие вариации запаха, возможно, даже среди различных партий вина одного виноградника. Менее искушённые люди могут не ощутить этой разницы, но, возможно, хотя бы отличить пино-нуар от мерло или каберне-совиньон. Новичок в виноделии гораздо хуже проводит эти различия – возможно, он сможет отличить сухое от сладкого, или, возможно, для него они оба будут иметь алкогольный вкус.
Точно так же люди с высокой эмоциональной зернистостью хорошо распознают эмоции других. Их мозг автоматически конструирует эмоциональные переживания с тонкими отличиями – например, поражён, удивлён, изумлён, ошарашен и шокирован. Для человека с меньшей зернистостью эмоций все эти слова могут принадлежать к одной концепции «удивление». А для человека с низкой зернистостью все эти слова могут означать взвинченность.
Эмоциональная зернистость – ключ к эмоциональному интеллекту. Если ваш мозг может автоматически конструировать множество различных эмоций и делать тонкие различия между ними, он сможет лучше приспособить эмоции к текущей ситуации. А ещё вы будете лучше оснащены для предугадывания и распознавания эмоций других людей. Чем больше эмоций вам известно, тем точнее ваш мозг способен конструировать эмоциональное значение на основе действий других людей. Даже несмотря на то, что ваш мозг постоянно строит догадки, когда у него есть больше вариантов для выбора, выше шансы, что догадка окажется правильной.
Как позволить своему мозгу создавать более широкий спектр эмоций и улучшать эмоциональный интеллект? Один из подходов – изучать новые слова для эмоций. Каждое новое слово открывает в мозге способность создавать новые эмоциональные предсказания, которые он может применять как инструмент для построения ваших будущих ощущений и восприятий, а также для направления ваших действий. Вместо того, чтобы считать кого-либо просто «радостным», научитесь различать тонкости. Может, человек вне себя от радости, или удовлетворён, или благодарен? Он зол, или негодует, или обижен, или огорчён? Более мелкая зернистость эмоций позволяет вашему мозгу подготовить целый набор различных действий, а более общие эмоции (злой, радостный) передают меньше информации и ограничивают вашу гибкость.
Идея о повышении эмоционального интеллекта через расширение эмоционального словаря – это твёрдая нейробиология. Ваш мозг не статичен; он перезаписывает себя новым опытом. Когда вы заставляете себя учить новые слова – связанные с эмоциями, или любые другие – вы формируете микроскопические схемы вашего мозга, и облегчаете ему возможность создавать эмоциональный опыт и ваше восприятие чужих эмоций в будущем. Короче говоря, каждое новое эмоциональное слово – это новый инструмент для будущего эмоционального интеллекта.
Люди, способные конструировать мелкозернистые эмоциональные ощущения, обладают не только социальными преимуществами. Дети, расширяющие свои знания эмоциональных слов, улучшают академические успехи и социальное поведение, согласно исследователям из Йельского центра эмоционального интеллекта. Взрослые с большей эмоциональной зернистостью склонны меньше болеть, реже ходить к доктору, меньше принимать лекарства и меньше времени проводить на больничной койке.
Иностранные языки – отличный источник новых эмоциональных слов для увеличения эмоционального репертуара вашего мозга. Вам может быть известно слово schadenfreude, пришедшее [в английский язык] из немецкого, и означающее «получать удовольствие от неудач других» [злорадство – прим. перев.]. Другие языки полны эмоциональных слов, не имеющих прямого эквивалента в английском. Например, филиппинское gigil – стремление сжать что-либо невыносимо милое, или iktsuarpok у эксимосов – ощущение предвкушения и нетерпения от ожидания встречи с кем-либо. Изучая иностранные термины и концепции, которые они обозначают, вы можете научиться распознавать эти эмоции в других людях и даже ощущать их самостоятельно.
По иронии, эмоциональный интеллект – это ещё и знание того, когда эмоцию проявлять не нужно. Если вы чувствуете, что перегружены эмоционально, отвлекитесь и попробуйте дать не связанные с эмоциями объяснения вашего ощущения. Возможно, это нервное ощущение у вас в животе – не волнение, а целеустремлённость. Возможно, неприятно ведущий себя коллега просто проголодался. Ощущение душевных страданий при разговоре с матерью не обязательно означает, что она сказала что-то не то. Помните, что ваш мозг всегда только строит догадки, и иногда эти догадки оказываются неверны.
Два десятилетия назад, когда книга «Эмоциональный интеллект» попала в списке бестселлеров, учёные не знали о предсказывающем мозге, или о том, что слышимые вами слова влияют на устройство вашего мозга, и эмоциональную зернистость открыли совсем недавно. Наука – это всего лишь наилучшее понимание того, как всё работает, на основе имеющихся свидетельств. Ввиду новых открытий объяснения меняются, иногда сильно. Так работает наука. Многие факторы, традиционно размещавшиеся вне области эмоций – например, словарный запас – чрезвычайно сильно влияют на то, что вы чувствуете, что видите и что делаете. Чтобы ввести эмоциональный интеллект в современность, нам нужно узнать эти факторы – даже если это противоречит здравому смыслу – и благоразумно использовать их для того, чтобы понимать друг друга и самих себя.
Лиза Фельдман Баррет (@LFeldmanBarrett) – профессор психологии из Северовосточного университета, автор книги «Как создаются эмоции: тайная жизнь мозга» [How Emotions Are Made: The Secret Life of the Brain].
Как эмоции управляют мозгом. Измените свои эмоции, и вы измените свою жизнь читать онлайн, Ричард Дэвидсон, Бегли Шэрон
Глава 1
Один и тот же мозг не подходит каждому
Если вы верите большей части книг по самосовершенствованию, статьям по популярной психологии и врачам из телевизора, в таком случае вы, вероятно, предполагаете, что реакция людей на важные события в жизни довольно предсказуема. Большинство из нас, в соответствии с мнением «экспертов», действуют практически одинаково при каком-либо переживании: есть одна и та же скорбь, которую испытывают все; есть определенная последовательность событий, которые происходят, когда мы влюбляемся; есть стандартная реакция на измену; существуют типичные способы почти для каждого нормального человека определенным образом отреагировать на рождение ребенка, на то, что вас недооценивают на работе либо на невыносимые нагрузки, на вызывающее поведение подростков, а также на неизбежные изменения, которые происходят с нами с годами. Вышеупомянутые «эксперты» уверенно рекомендуют шаги, которые мы все можем предпринять, чтобы вновь стать эмоционально устойчивыми, выдержать неудачу в жизни или любви, стать более (или менее) чувствительными, управлять страхами, не сомневаясь в своих силах… и чтобы во всем стать такими, какими мы хотели бы.
Но мои исследования, длящиеся уже более тридцати лет, показали, что эти предположения в духе «один-размер-подходит-всем» в эмоциональной сфере обоснованы даже меньше, чем в медицине. Так, например, ученые проводят исследования, как образцы ДНК человека будут реагировать (помимо всего прочего) на предписанные лекарственные препараты. Данные исследования положили начало эпохе персонализированной медицины, когда лечение, получаемое одним пациентом против определенного заболевания, будет отличаться от того, которое получает другой пациент с той же болезнью. Происходит это по той существенной причине, что гены двух пациентов не могут быть идентичны. (Один важный пример, подтверждающий это: безопасное количество варфарина, средства для разжижения крови, которое пациент может принять, чтобы предотвратить тромбы, зависит от того, как быстро его гены усваивают лекарство.) Когда дело касается того, как люди реагируют на все, что преподносит им жизнь, как они могут развить и воспитать в себе способность испытывать радость, создавать отношения, построенные на любви, противостоять неудачам и в целом жить полной жизнью, предписания должны быть индивидуальными. В данном случае дело не только в том, что наши ДНК различны, – хотя это действительно так и ДНК, разумеется, влияет на наши эмоциональные особенности, – но и в том, каковы наши шаблоны активности головного мозга. Как медицина завтрашнего дня может быть ориентирована на расшифровку ДНК пациента, так и психология дня сегодняшнего может быть обусловлена целью понять характерные шаблоны активности мозга, лежащие в основе эмоциональных особенностей и состояний, которые определяют каждого из нас.
За все время моей деятельности в качестве невролога я видел тысячи людей, которые имели реакции одинакового происхождения, но при этом отвечали совершенно различными способами на одни и те же события в жизни. Например, одни оставались жизнерадостными, сталкиваясь со стрессом, в то время как другие становились встревоженными, подавленными, неспособными действовать при неблагоприятных событиях. Жизнерадостные люди так или иначе могут не только выдержать различные стрессовые ситуации, но и извлечь из этого пользу, превратить неудачу в преимущество. Это и есть та загадка, которая до сих пор побуждает меня проводить исследования в данной области. Я хотел узнать, чем обусловлены реакции разных людей на развод, смерть любимого человека, потерю работы или любое другое несчастье. Также меня интересовало, что определяет реакцию людей на триумф в карьере, завоевание любимого человека, осознание того, что ради них друг пройдет даже по горящим углям, на разные причины для счастья. Как и почему люди так сильно различаются своими эмоциональными откликами на успехи и неудачи в жизни?
Ответ, возникший в ходе моей работы, состоит в том, что разным людям свойственны разные эмоциональные типы, которые представляют собой совокупность эмоциональных реакций и переживаний, которые различны по своему виду, интенсивности и продолжительности. Как каждый человек имеет уникальные отпечатки пальцев и черты лица, так и у каждого из нас своя уникальная совокупность эмоциональных параметров, которые являются частью того, что мы собой представляем. Те, кто нас хорошо знает, часто могут предсказать, как мы отреагируем на определенный эмоциональный вызов. К примеру, я по своему эмоциональному типу достаточно оптимистичный и оживленный человек, принимаю вызовы судьбы, быстро восстанавливаюсь после неудачных событий, но порой склонен волноваться насчет вещей, находящихся за пределами моего контроля. (Мама, поражаясь моему радостному характеру, называла меня своим «веселым мальчишкой».) Эмоциональный тип – это причина, по которой одни из нас довольно быстро восстанавливаются после болезненного развода, а другие погружаются в самобичевание и отчаяние. Вот почему один из единокровных братьев быстро приходит в норму после потери работы, а второй чувствует себя неудачником на протяжении нескольких лет. Эмоциональный тип – причина, почему одна из подруг выступает в роли жилетки, в которую все плачутся, тогда как другая держится в стороне – в эмоциональном плане и буквально – всякий раз, когда ее друзья или семья нуждаются в сочувствии и поддержке. Вот почему некоторые люди могут считывать язык тела и интонации голоса как с рекламного щита, тогда как для других эти невербальные сигналы все равно что иностранный язык. И вот почему некоторые люди могут проникнуть в суть таких состояний своего ума, сердца и тела, о возможности существования которых остальные даже не имеют представления. Каждый день предоставляет нам бесчисленные возможности наблюдать эмоциональные типы в действии. Я провел много времени в различных аэропортах и могу сказать, что редко бывают такие рейсы, которые не предоставляли бы шанс для «полевых исследований». Как мы все, думаю, знаем, причин для изменения расписания рейсов куда больше, чем самолетов, отбывающих из аэропорта О’Хара в пятницу вечером. Это и плохая погода, и ожидание летного экипажа при пересадке, и технические сложности, и даже лампы аварийной сигнализации в кабине пилота, с которыми никто не может разобраться… список можно продолжать и дальше. Таким образом, у меня было немало возможностей наблюдать за реакцией пассажиров (а также за своей собственной), которые, ожидая вылета, слышат объявление о том, что рейс задерживается на час, на два часа, на неопределенное время или вообще отменен. Разносится всеобщий стон. Но если вы осторожно взглянете на каждого пассажира в отдельности, то увидите широкий диапазон эмоциональных реакций. Вот студент колледжа в толстовке с капюшоном, покачивающий головой в ритм музыке, льющейся ему в уши из наушников, едва взглянул вокруг и опять сосредоточился на iPad. Вот молодая мать, путешествующая с маленьким ребенком, который постоянно вертится, бормочет: «Ох, ну просто замечательно!», после чего хватает его и направляется в сторону ресторанного дворика. Тут же и женщина в деловом костюме: она быстро подходит к сотруднику, стоящему возле выхода на посадку, и спокойно, но решительно требует, чтобы ей подобрали другой рейс, – только доставьте ее на переговоры! Вот седовласый мужчина в сшитом на заказ костюме подскочил к сотруднице аэропорта и достаточно громко, чтобы слышали все, требует ответить, понимает ли она вообще, насколько это важно для него – добраться до пункта назначения? Он настаивает, чтобы девушка позвала своего начальника, и к этому моменту уже с покрасневшим лицом кричит, что сложившаяся ситуация абсолютно недопустима.
Хорошо, я готов поверить в то, что подобные задержки рейсов одним людям доставляют больше проблем, чем другим. Не успеть прилететь к постели умирающей матери – это действительно катастрофа. Конечно, для кого-то пропустить деловое совещание, которое очень важно для компании, основанной вашим дедушкой, гораздо хуже, чем опоздание на полдня для студента, летящего домой на зимние каникулы. Тем не менее я всерьез предполагаю, что то, как люди реагируют на задержку рейса, связано не столько с внешними обстоятельствами, сколько с их эмоциональными типами.
Существование эмоциональных типов ставит перед нами некоторое количество вопросов. Самый очевидный из них: когда эмоциональные типы проявляются впервые? На начальном этапе зрелого возраста, когда устанавливаются шаблоны мышления и поведения, определяющие, какими людьми мы станем? Или, как могли бы утверждать последователи генетического детерминизма, еще до рождения? Остаются ли эти шаблоны эмоциональной реакции неизменными и стабильными на протяжении всей нашей жизни? Менее очевидный вопрос, который возник в ходе моих исследований, таков: влияет ли эмоциональный тип на физическое здоровье? (Одна из причин, по которой можно заподозрить, что влияет, следующая: люди, страдающие депрессией, гораздо более склонны к некоторым болезням, таким как инфаркт и астма, нежели люди, у которых депрессий не было.) И, возможно, наиболее принципиальный вопрос: каким образом мозг создает эмоциональные типы? Соединены ли они с нашей нервной системой каким-то определенным способом, или же мы способны как-то изменить это – и таким образом изменить то, как мы поступаем и реагируем, сталкиваясь с удовольствиями либо с несчастьями? А если мы способны как-то изменить свой эмоциональный тип (в главе 11 вам будут предложены некоторые методы для достижения этого), влечет ли это за собой небольшие изменения в мозге?
Шесть аспектов
Итак, чтобы не заставлять вас ждать и объяснить более конкретно, что я имею в виду под эмоциональными типами, начну с изложения самого основного. Существуют шесть аспектов эмоциональных типов. Мысль об этом не просто однажды осенила меня. Не стоит думать, что она всего лишь результат решения, что число шесть неплохо бы смотрелось. Напротив, эта мысль возникла благодаря систематическим исследованиям основы эмоций, относящейся к нервной системе. Каждый из этих шести аспектов имеет специфический, легко опознаваемый нейронный признак – хороший показатель того, что они реальны, а не просто представляют собой умозрительную концепцию. Можно предположить, что аспектов больше, чем шесть, но это маловероятно: основные эмоциональные контуры в мозге на данный момент довольно хорошо поняты, и, если мы полагаем, что научно обоснованы только те аспекты эмоций, которые можно проследить по отношению к процессам мозга, тогда шесть аспектов полностью характеризуют …