Как решают проблемы любви и секса в лагерях и тюрьмах
Хотел написать рассказ о любви. Но передумал и начал писать о сексе. Потом снова о любви. Похоже, это неотделимо друг от друга, и рассказ будет один.
О любви и сексе в «параллельном мире». И о транссексуалах в лагерях общего режима.
Я наблюдал за тысячами окружающих меня зэков как за объектами социологического исследования. Так я играл сам с собою — хотел уйти от реальности. Но о некоторых вещах я могу говорить уверенно и без всяких игр.
Любовь спасает. И людей за «решеткой» в том числе. Единицы тех счастливчиков, что пронесли в себе это чувство, смогли выйти на свободу людьми. Не испохабились и не замарались в том, в чем им пришлось жить годы.
Когда кого-то любишь, всегда хочется быть лучше. Именно быть, а не притворяться. Для этого заставляешь себя развиваться. Но любовь — это не только мотиватор жить и меняться.
Когда вокруг тебя не просто агрессия, а тщательно отработанная система угнетения, то любовь помогает от всего абстрагироваться.
Она действует как волшебный плащ. Закутаешься в него и живешь сквозь насилие, ложь и доносы, не опасаясь заразиться вирусом страха.
За решеткой любовь действует как высококачественный допинг. И если ее вдосталь, то срок пролетает практически без бед. Шрамы на теле и порванные связки не в счет.
© Антон МухачёвНо у этой энергии есть и оборотная сторона — если ее подпитка исчезнет, то привыкший к любви организм разрушается очень быстро. И не единицы, а сотни бедолаг усыхали тут и там. Как в первые же дни своего заключения, когда жены мгновенно подавали на развод, так и в последние, перед освобождением, когда через годы надежд зэк вдруг понимал, что все это время он жил лишь своими фантазиями. И его давным-давно никто не ждет.
У таких начиналось нервное расстройство. Вокруг и так очень нездоровая атмосфера перманентного стресса, а тут еще и треск всех подпорок. Человек либо проваливался в глубочайшую депрессию, либо у него вскипала неконтролируемая агрессия. Уход внутрь себя нередко толкал к суициду, выплеск же себя через гнев — к «раскрутке» на новый срок.
Тех, у кого на воле любовь опирались лишь на секс и чувство собственности, карма быстро щелкала по носу.
Опустошенные души заполнялись энергией разрушения, и они с легкостью работали садистами на карантине или в изоляторе.
Любовь спасает, ее недостаток — уничтожает.
Рассказ был бы неполон, не коснись он темы секса за «решеткой». В том числе и секса с трансвеститами.
С сексом в лагерях и тюрьмах не просто. Ради десятиминутных свиданий в вонючей и тусклой камере ожидания в подвале какого-нибудь районного суда любовь одних и похоть других платила немалые взятки конвоирам. Это было так распространено, что в некоторых судах стоял негласный, но многим известный прайс.
© Антон МухачёвПарочки расписывались и в СИЗО, и на зоне, лишь бы у них появилась официальная возможность видеться друг с другом не только днем, но и ночью. Бывало, из-за картонных дверей комнат свиданий доносились настолько долгие и яростные стоны, что приходилось выбивать дверь, чтобы перестать смущать приехавших на свидание родителей.
Уехать за пару лет до освобождения «на поселок», то есть перевестись из лагеря в колонию-поселение многие стремились уже потому, что «на поселке» отбывали наказание и женщины. Некоторые — за бухгалтерские аферы, некоторые — за сбитого на дороге человека, но большинство — за наркоту и воровство. Последние были особенно не против совместной жизни с новоприбывшим мужчиной. Правда, многие из них были не только с гепатитом, но и ВИЧ-положительные. «Голодных» мужиков это не останавливало.
В «параллельном мире» встречалась и экзотика. В том числе и экзотичный секс.
Итак, лето. Москва. Автозак.
Жестяной фургон, словно маршрутка, едет по столице и собирает по тюрьмам своих пассажиров. Целый день развозит их по судам и уже вечером вновь собирает их вместе и доставляет к местам содержания. На одной из остановок в автозак запихивают белокурую и длинноногую блондинку в модном спортивном костюме. Даже сквозь великоватую ей куртку сильно выделяется грудь. Это зэки отмечают мгновенно.
Девушку закрывают в «стакан». Довольно неуютное одиночное местечко. Летом в нём духовка, зимой — морозилка. Чаще всего там ездят бывшие сотрудники, педофилы, экстремисты и осужденные на пожизненный срок. Такая инструкция.
© Антон МухачёвЕстественно, у основной массы зэков в автозаке к пассажирам в «стаканах» проявляется здоровый интерес: «кто, откуда и за что». Им можно не рассказывать о себе или отделаться скупой информацией, но ушлые зэки разговорить сумеют. Бывало, такие беседы заканчивались освистыванием бывшего прокурора или угрозами выявленному педофилу. Разговорили в этот раз и блондинку. Она оказалась «трансом», о чем объявила сразу после своего имени. Представилась Александрой.
Разговоры на иные темы в автозаке исчезли тут же. Самый коммуникабельный и циничный зэк закидал Александру вопросами. Обращался он к ней в женском роде. Это Александре льстило. Когда она рассказала, что пол сменила, но паспорт не успела и потому поедет отсиживать свой срок в мужскую колонию, ее спросили: не боится ли она?
Цитирую по памяти ответ.
— Ой, ребятки, да не боюсь, а мечтаю! Побыстрее бы уже…
Зэки пооткрывали рты.
— Ох и насосусь же я там! — призналась Александра.
Перемотав память на несколько лет вперед после разговора с Александрой, подобную ей «девушку» зэки уже вовсю пользовали в камере этапного централа. Не только не стесняясь вновь прибывших по этапу, но и предлагая им редкую для этого мира забаву.
Еще спустя годы такого же не поменявшего паспорт «транса» насиловал актив изолятора в одной из «красных» колоний. Бедолага, не успевший до конца и пол свой сменить, работал уборщиком в ШИЗО. Он все же рискнул поведать о своей беде хорошему человеку. Когда актив на предупреждение не среагировал и снова изнасиловал «парня» с женской грудью, предварительно его избив, весть дошла до оперативного отдела. Весь актив изолятора в этом же кабинете и перебили. Но на том и разошлись. «Транса», стоит признать, больше никто не трогал.
© Антон МухачёвДа, хотел спеть гимн Любви, а вышла пошлая история.
Один хороший человек, с почти десятилетним сроком за убийство, весь свой срок хранил любовь к жене. И веру в ее любовь к нему. Оберегал и защищал свою веру. С кулаками в отряде и молитвой в церкви. Стойкость помогла ему не только уберечься от превращения в зэка «до мозга костей», но и толкнула к изменениям в светлую сторону. Как в интеллектуальной, так и духовной сфере. И, да, он немного стал заниматься йогой.
Однако любить, сидя за решеткой, не сложно. Фантазия, память и желание спрятаться от окружающего мира быстро заволокут глаза любовными мечтами. Сидишь себе за тумбочкой, вздыхаешь над календарем да сочиняешь письма.
Настоящие же герои, достойные романа со счастливым концом, — это те женщины, что продолжают любить своих попавших в беду мужчин. И уж совсем фантастичны те случаи, когда женщины начинают любить уже сидящих. Да еще и пожизненников. Да еще и добиваются через Конституционный суд длительных свиданий, чтобы не только встречаться с любимым, но и иметь от него ребенка.
Нереальные к пониманию, но реальные в жизни. Такие женщины для понимающих мир — богини. Их энергия любви, в чем-то выраженная и материально, осветляет изнутри наипоследнейших подонков. И зачастую те даже готовы расстаться со своей гадкостью, лишь бы продлить незабываемые переживания влюбленных людей. А постепенно и они сами начинают верить в любовь, потому как чувствует на себе ее силу.
Чтобы любить, за решетку попадать не обязательно.
Но так как от этого не застрахован никто, начинать любить стоит уже прямо сейчас.
Читайте тюремные истории о любви у меня в Facebook
Женщина в тюрьме. Часть первая. СИЗО
Почему на женских зонах не бывает бунтов? По каким правилам живет женская тюрьма и чем она отличается от мужской? «Русь Сидящая» отвечает на эти вопросы. Первая часть большого погружения в материал Светланы Осиповой посвящена следственным изоляторам
«Там такое напряжение. Заходила новая девочка в камеру, и некоторые просто начинали смеяться.
Просто так. Это такой неконтролируемый истерический смех. Это непередаваемое чувство. Я не знаю, как вы это в тексте передадите. Наверное, никак. Это не передать».
Первые дни в СИЗО
«Первые дни в СИЗО – самые страшные, это нельзя рассказать, описать – вспоминает Валя (имя изменено), – ты ничего не знаешь, не понимаешь, напуган всякими книгами, фильмами, рассказами о тюрьме. И все кажется ужасным, ты ждешь подвоха со всех сторон, что тебя побьют, изнасилуют, что-то отберут, а такого не происходит, на самом деле». Валя попала в СИЗО-6 (Москва) в 2004 году, ей тогда было 35 лет, всего в изоляторе она провела пять лет.
На фото: СИЗО-6 («Печатники»), г. Москва
Попав в «Печатники» (так называется СИЗО-6 по месту расположения), она узнала, что заключенные не кидаются на новичков, только что прибывших в камеру, не отбирают вещи, не разъясняют «понятия» – многого из того, что показывают в фильмах про тюрьму, в женских изоляторах и колониях нет.
Есть напряжение, потому что рядом с тобой постоянно находятся несколько десятков человек. Есть бессонные ночи – потому что стресс. Есть большая камера, разделенная на три комнаты, дверей между которыми нет.
В одном помещении стоят 21 двухъярусная кровать (шконки) – соответственно 42 места. Около кроватей – приваренные к полу тумбочки, в них можно хранить все, что не запрещено: карандаши, ручки с синей пастой (строго шариковые, не гелевые), тетрадки, косметику и т. д. Нельзя — лак, ацетон, красные, черные, зеленые ручки — чтобы татуировки не делали. Соседняя комната – туалетное помещение, в нем душ (иногда даже есть горячая вода), две раковины, ногомойка (в ней женщины стирают вещи). Чуть дальше – три туалета, разделенные низкой кирпичной перегородкой. Туалетная комната, как и все остальные, просматривается, в двери и стенах сделаны глазки. Третья комната – помещение для приема пищи, так называемая кухня. В ней два больших стола, лавки, холодильники, на холодильнике – телевизор (не во всех камерах).
А еще есть откидное окошко в камеру – «кормá» – в него подают «корм». Мест на кухне ровно в два раза меньше, чем спальных мест в камере. Ответить на вопрос «почему так» никто из наших собеседниц не может, но предполагают, что это для того, чтобы ели по очереди, хотя это неудобно — время для приема пищи ограничено.
И это еще не плохо. Во многих СИЗО обстановка намного скромнее. В СИЗО-3 в Серпухове, например, нет тумбочек, и все вещи лежат под кроватями в пакетах. Кровати стоят вдоль стен, между ними – стол, лавок нет. Женщины едят, сидя на первых ярусах. Душа тоже нет, только раковина и туалет, огороженный занавеской, мыться можно в бане раз в неделю.
«Я недавно туда ездила, передачу делала, – рассказывает Мария (имя изменено), ранее сама отсидевшая год в СИЗО в Серпухове. – Встретила там женщину, у нее в СИЗО дочь, она говорит, что в камере нет даже ведра, стирать не в чем. Продукты хранить негде».
Отношения в камере
Среди женщин нет «авторитетов», потому что у женщин нет «понятий», как у мужчин, восходящих к уголовной субкультуре.
«Там, скорее, подобие дедовщины», – поясняет одна из бывших заключенных. Тот, кто дольше сидит, имеет определенные привилегии, например, спать в более удобном месте – у окна, у стены. В камере помимо двухъярусных шконок есть так называемая «поляна» – четыре кровати без вторых ярусов. Здесь обычно спят старшая по камере и ее приближенные или женщины, которые дольше сидят («старосиды»). Идет постоянное перемещение со шконки на шконку: когда освобождается более комфортное место, его занимает тот, у кого больше срок. Тот, кто сидит меньше всех, соответственно, спит на шконах, расположенных в менее удобных местах – около туалета, прохода, ближе к двери. Об этой двери (она называется «тормоза») в своих рассказах упоминают многие женщины, говоря «она постоянно лязгает» – характерный громкий звук запомнился почти всем.
Но иногда новеньким может не достаться даже такое неудобное место – например, в условиях перелимита, который в последнее время стал главной проблемой московских СИЗО. Женщины не могут спать по очереди, как мужчины, которые умеют договариваться между собой.
Первая причина – та самая «дедовщина»: «Например, я пять лет сижу в СИЗО, и вот девочку новую с воли привели. Кто из нас двоих больше устал? Меня воротит уже ото всего, ото всех этих одинаковых историй, я на грани срыва. Уступлю я ей место?» – поясняет Валя. Вторая – вопрос гигиены: конечно, ничем, кроме грибка и чесотки, так заразиться нельзя, но сам факт волнует многих. Третья причина, по словам Вали, основана на том, что у мужчин, хоть и формально, существует отбой, но они не спят, у них после отбоя только жизнь начинается. В женском СИЗО, если дежурный увидел, что кто-то не лежит в кровати после отбоя, на нее напишут рапорт. Поэтому спать по очереди возможности нет.
Кстати, женщин в тюрьме – в отличие от мужчин – оберегают от туберкулёза, случаи, конечно, бывают, но в целом ситуация гораздо лучше, чем в мужских СИЗО и зонах, где туберкулёз – одна из главных опасностей.
Физическое состояние арестанта оценивается сокамерницами в зависимости от обстоятельств. Мария отмечает: «если в камеру привели беременную женщину, то я уступлю ей место, а кто-то не уступит, все зависит от человека.
Это как в электричке». Но в то же время есть и те, кто симулируют – притворяются, что больны, потому что не хотят не то что на полу спать, а просто на второй ярус лезть (лесенок, как в поезде там нет, залезать неудобно, поясняет Мария) – «на пальму».
Предприниматель Алексей Козлов, сидевший в СИЗО-2 («Бутырска»), рассказывает, что в мужском СИЗО вопрос со спальными местами решает смотрящий: «Люди, которые участвуют в жизни камеры, помогают продуктами, деньгами, а также блатные (поддерживающие воровское движение) проблем со спальными местами не имеют». Кроме того, учитывается и такие факторы как возраст и состояние здоровья прибывшего в камеру заключенного: «Все почти как на свободе», – отмечает предприниматель. А то, сколько человек отсидел, на авторитет и уважение к нему сокамерников не влияет.
Но это не значит, что у женщин нет солидарности. Она есть, они поддерживают друг друга, едой делятся. Часто в заключении женщины живут так называемыми «семейками» (как и мужчины) – объединяются по два-три человека, «семейников», вместе едят, помогают друг другу.
Например, перелимит в СИЗО-6, по мнению правозащитницы Зои Световой, некоторых женщин сплотил. Несмотря на тесноту – женщинам не хватает спальных мест, заключенные спят на матрасах на полу – женщины помогают друг другу, объединяются и вместе пишут жалобы. В то же время Анна Каретникова рассказывает, что в камерах нарастает нервозность, потому что свободных мест нет, постоянно идут война и торговля за раскладушки и матрасы. Неизбежны конфликты, начинаются притеснения сокамерниц.
Но правозащитники сходятся в том, что условия жизни в СИЗО-6 сейчас из-за перелимита очень тяжелые, а сотрудники не стремятся улучшать или облегчать положение заключенных, даже просьбы выдать вторые матрасы для тех, кто спит на полу, сотрудники не воспринимают как что-то жизненно необходимое – они привыкли выдавать те же матрасы исключительно как поощрение за что-либо. Ну например, претендентка на матрас настучит на сокамерницу, что у нее есть запрещенный предмет – щипчики для ногтей или для бровей, лезвие или ручка с зелеными чернилами.
«Многие женщины не могут попасть к врачу. Сотрудники не воспринимают всерьез проверки, были случаи, когда подделывались заявления, что человек был на медосмотре, а на самом деле не был», – рассказывает Анна Каретникова.
Об этом говорит и Зоя Светова, отмечая, что есть и хорошие сотрудники, но их мало, они физически не успевают за всем уследить.
Типичная вещь для СИЗО – нехватка овощей и фруктов, нормальной горячей еды, элементарных вещей. Там женщина не может просто открыть шкаф или холодильник и взять то, что ей нужно. «Если у тебя есть родственники, которые к тебе приходят, ты начинаешь их просить принести тебе стиральный порошок, шампунь, тазики, крема, какую-то одежду. Ты же остаёшься женщиной, тебе хочется поменять белье, одежду, выглядеть нормально», – рассказывает Валя. Но не у всех заключенных есть кто-то, кто может «греть» их с воли.
Стукачи
«В камере минимум пять-шесть человек, которые регулярно ходят к оперативнику», – вспоминает Валя.
Ходят к оперативнику – то есть «стучат». Одна из бывших заключенных рассказывает о практике заключения договора администрации СИЗО с некоторыми заключенными о сотрудничестве – заключенные подписывают неофициальный «контракт», потому что оперативникам действительно надо, чтобы им кто-то «стучал». Это не юридический документ, но если он потом где-то всплывет, тебя свои же «на ремни порежут». А дальше механизм работает следующим образом:
«Например, на меня завели уголовное дело, доказательств очень мало, все шито белыми нитками. Мы с тобой сидим в одной камере, начинаем дружить. Мне о своем деле поговорить не с кем, я вижу в тебе душевного человека, начинаю верить, что это дальше тебя не уйдет, и рассказываю тебе что-то, что играет против меня. И мне в голову не приходит, что ты со мной дружишь, потому что тебе оперативник сказал со мной дружить. И оперативник тебя раз в неделю вызывает, и все, что ты рассказываешь, в итоге попадает в материалы моего уголовного дела».
Валя предполагает, что официально такие «показания» не используются, не учитываются в суде, но передаются вместе со всеми материалами в колонию.
При этом администрации интересны не все заключенные, прежде всего лидеры общественного мнения, сильные личности, способные повлиять на мнение сокамерниц. Им навязчиво предлагают совместную работу или начинают просто «ломать». А выделить сильных и слабых людей в заключении несложно. «Места лишения свободы обнажают натуру человека, – рассказывает Валя. – Мы в камере 24/7 друг у друга на виду. И даже если человек приходит в каком-то образе, который он себе придумал для следователя, адвоката, еще для кого-то, максимум через месяц этот образ спадает».
Методы администрации
Женщины-заключенные в прямом смысле постоянно находятся на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и характер человека становится ясен довольно быстро. Это видит и администрация СИЗО. Методы воздействия могут быть разными, но о применении сотрудниками СИЗО физической силы ни одна из собеседниц «Руси Сидящей» не упоминает.
«Бить не бьют, но действенные методы находят. Знакомство с оперативницей начинается с того, что она предлагает помощь, поддержку взамен на то, что ты будешь рассказывать ей чужие истории, докладывать, что в камере происходит.
Так вот мы с ней общего языка не нашли, и я, юрист по образованию, начала выдвигать какие-то требования, на что мне было сказано: “Я вас научу, вам это с рук не сойдёт”. И с рук мне это не сошло», – рассказывает Валя.
Так вот мы с ней общего языка не нашли, и я, юрист по образованию, начала выдвигать какие-то требования, на что мне было сказано: “Я вас научу, вам это с рук не сойдёт”. И с рук мне это не сошло», – рассказывает Валя.На тот момент Валя находилась в СИЗО уже четыре месяца, обзавелась хозяйством, только что получила передачу (всего в месяц арестант может получить до 30 кг в передачах). Очень скоро пришла дежурная и, обращаясь к Вале, сказала: «Со всеми вещами через час будь готова». Все вещи – это та самая посылка весом в 30 кг, личные вещи – около 20 кг, матрас.
Как правило, фраза «со всеми вещами» значит, что заключенного переводят в другую камеру. Причина для перевода может быть любая – например, ссора в камере. «Я скатываю матрас, одеяло, собираю вещи, передачу, овощи, которые редкость и вообще сразу съедаются, потому что они портятся быстро, и их нельзя заказать 10 кг, а следующая передача будет только через месяц», – рассказывает Валя. Ее переводят в камеру на другом этаже, в противоположный конец коридора.
Здание изолятора трехэтажное, длина коридоров – около 200 метров.
В тот день Валю переводили из камеры в камеру три раза: «Естественно, от моих овощей остался один сок. Так меня учили жизни. То есть либо ты сломаешь спину, таская на себе эти вещи, тазики, матрас, либо будешь сидеть тихо и делать, что говорят», – вспоминает Валя. На следующий день она сообщила об этом адвокату, но когда он пошел к начальнику изолятора, ему сказали, что перевели Валю из камеры в связи с ремонтом, и вообще в ее карточке отмечен только один перевод: «Там и бить не надо – когда так с вещами походишь, ты себя сам уже, считай, избил».
Естественно, для тех, кто сотрудничает, условия пребывания в СИЗО не такие строгие – работники изолятора могут закрыть глаза на какие-то нарушения. Одна из заключенных рассказывает, что тем, кто «стучал», перечисляли на счет какие-то небольшие деньги. То, что стукач передает оперативнику, превращается в оперативную информацию от засекреченного источника, которая затем разрабатывается.
«Так в уголовных делах могут появляться новые эпизоды, – рассказывает Ирина, отсидевшая пять лет в СИЗО-6, – А доказать, что информация появилась именно от сокамерника-стукача, невозможно».
Кто-то идет к оперативнику, чтобы была возможность достать хотя бы необходимые средства гигиены, кто-то ради положительной записи в личном деле, кто-то – из страха. А боятся всегда и всего, потому что наказывают, потому что каждая женщина хочет, чтобы все это кончилось как страшный сон, хочет вернуться к своей семье.
Наказывают всей камерой – за «провинность» одного вся камера может собраться со всеми вещами и сделать три круга по изолятору из одного конца коридора в другой по всем этажам. Если одна из заключенных начинает выражать недовольство по какому-то поводу, на это отрицательно реагирует вся камера – у заключенных разный возраст, разное состояние здоровья, никому не хочется ходить со всеми вещами по изолятору.
«Все заключенные понимают, что так будет, что наказание обязательно последует, и ни в каких документах оно не будет отмечено.
Поэтому, если кто-то в камере начинает открывать рот, его быстро зажимают», – поясняет Валя.Алексей Козлов утверждает, что даже предположить невозможно, чтобы в мужском СИЗО был подобный режим: «Такого, чтобы всю камеру вывели из-за одного человека, наказали – нет. Это может повлечь серьезные последствия – заключенные могут коллективно вскрыть вены. А это очень плохо для руководства, потому что это ЧП, никто из сотрудников в этом не заинтересован». Основная причина в том, что среди мужчин довольно много «авторитетов», к таким людям, соответственно, прислушиваются, вокруг них объединяются. «Руководство не боится одиночек, руководство боится толпы», – отмечает Козлов.
Но такой авторитетный человек может иметь и определенные договоренности с руководством: например, о том, что он не будет допускать, чтобы заключенные подавали жалобы в прокуратуру или Европейский суд по правам человека. «За подобные договоренности заключенный получает поблажки, а того из сокамерников, кто нарушит наложенный запрет, могут даже избить», – рассказывает предприниматель.
При этом ключевое отличие мужского СИЗО от женского Алексей Козлов видит в том, что у мужчин существует так называемая «дорога» (тюремная почта). Это ночная верёвочная система связи между камерами: передаются, как правило, записки, иногда чай, сигареты. Именно благодаря «дороге» мужские камеры могут скоординироваться даже за одну ночь. «Дорога» — обязательный атрибут мужского СИЗО. Есть ночные «дороги» и у женщин, но наличие межкамерной связи здесь зависит от позиции старшей по камере.
«Женщины идут по головам друг друга»
За порядком следит старшая по камере – одна из заключенных, формально ее выбирает камера, но при этом кандидатура старшей должна быть одобрена администрацией. Старшая по камере должна устраивать всех, потому что в ее обязанности входит, во-первых, обеспечение порядка в камере, начиная с записи информации о прибывающих в камеру женщинах – ФИО, статья, приговор, если есть, – и заканчивая предотвращением конфликтов между заключенными.
Если в камере возникнут проблемы, старшую могут наказать. Во-вторых, она напрямую взаимодействует с администрацией. Никому не приходит в голову, что статья обвинения, например – это личная информация.
В условиях такого контроля – и со стороны заключенных, и со стороны администрации – протестовать даже против самых несправедливых действий оперативников или сотрудников СИЗО практически невозможно. Женщины зависимы – тем более в заключении – на них очень легко влиять, легко запугать или дать ложную надежду – каждая женщина, находясь в СИЗО, больше всего хочет домой, к своей семье, и ради этого часто готова сделать, сказать, подписать все, что потребуют:
«Многие хотят просто выйти и не хотят проблем. Говорят же, что преступный мир искоренит себя сам, надо только подобрать к нему ключи, и этот ключ подобран – снисхождение, УДО, и женщины идут по головам друг друга», – рассказывает Мария. О том же говорит и Валя, не раз повторяя: «В заключении женщинами зачастую движет страх, жадность и глупость.
Нет понятий, нет организованности, таким образом, разве возможно хотя бы подобие бунта?»Текст: Светлана Осипова
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Почему многие женщины неудовлетворены в сексуальном плане
Недавно я имел удовольствие участвовать в программе The Today Show вместе с гинекологом доктором Джессикой Шеперд. Мария Шрайвер взяла у нас интервью о текущем состоянии женской сексуальности и удовольствия.
Как я оказался на шоу?
В честь месяца женской истории журнал Today провел опрос, чтобы узнать, как женщины относятся к своему физическому, финансовому, психическому и сексуальному здоровью. Некоторые из самых больших сюрпризов результатов были связаны с сексом. Например, 46% женщин сообщили, что не удовлетворены сексуально.
Эта статистика меня не удивила. Во-первых, люди (как мужчины, так и женщины) меньше занимаются сексом. Эта сексуальная рецессия является тенденцией во многих странах.
Вы должны заниматься сексом, чтобы быть сексуально удовлетворенным. Но Общий социальный опрос (2018 г.), репрезентативный опрос американцев старше 18 лет, показал, что 23% взрослых не занимались сексом в предыдущем году.
Я смотрю на сокращение нашей сексуальной жизни, как канарейка в угольной шахте. Он фокусирует наше внимание на том, что я называю «кризисом удовольствия», когда люди борются за получение удовольствия от жизни в целом. Данные опроса также показывают рекордное падение уровня общего счастья среди молодых людей.
В то же время наблюдается резкий рост расстройств, связанных со стрессом, тревогой и депрессией. По данным Всемирного экономического форума, в настоящее время депрессия является основной причиной болезней и инвалидности во всем мире.
Сексуальная рецессия и связанный с ней кризис удовольствия — главная причина, по которой я написал Почему хороший секс имеет значение . В будущих постах я напишу больше о том, как работать с нашими внутренними эмоциональными системами.
Я называю этот подход оперативным интеллектом, разновидностью эмоционального интеллекта 2.0.
Что вызывает сексуальную рецессию и кризис удовольствия?
Непрерывное частичное внимание — это термин, который описывает, как мы постоянно разделяем наше внимание. Думайте об этом как о подключении к нашим устройствам, которые всегда находятся в режиме ожидания. Ждем уведомлений, сообщений, лайков и прочих входных данных. Мы больше не присутствуем в данный момент. Мы больше не присутствуем с людьми в комнате. Это захватывает наш эмоциональный мозг и саботирует нашу способность общаться с другими. Это способствует сексуальной рецессии и кризису удовольствия.
Это также приводит к более высокому уровню эмоционального стресса. Наша защита от страха, ярости и паники усиливается. Это лишает нас преимуществ интимной близости — как в спальне, так и за ее пределами. Как оказалось, хорошие отношения (интимные и любые другие) являются лучшими естественными стабилизаторами настроения и инструментами управления стрессом, известными человеку.
Почему мы боимся говорить с партнерами о сексе?
Согласно опросу Today.com, сексуально неудовлетворенные женщины также боялись говорить об этом с партнерами. Этот страх саботирует любую возможность улучшить свою сексуальную жизнь. А страх приводит к еще большему стрессу и отчуждению. Это становится негативным циклом.
Первый шаг — признать, что этот страх — часть более широкой картины. Наша культура имеет амбивалентные отношения любви и ненависти к сексу. Я называю это «непристойной / ханжеской нацией». Не забывайте, что наши пуританские корни отрицают секс и удовольствие. Это проявляется как озабоченность сексом и избегание принятия нашей сексуальности. Дело в точке? Мы не делаем эффективной работы по сексуальному просвещению, направленному на получение удовольствия. Мы не даем женщинам возможность говорить о своих сексуальных желаниях и потребностях.
Такая же двойственность проявляется в больших пробелах в литературе, когда дело доходит до исследований.
Сексологи не могут получить финансирование. Нас спрашивают, почему мы не занимаемся чем-то «важным», например, изучением рака. Показательный пример: только в 2011 году моя лаборатория составила карту того, как ощущения от женских половых органов (клитора, влагалища и шейки матки) обрабатываются мозгом. Основная проводка.
В научной литературе до сих пор ведутся споры о существовании «точки G» и о том, является ли женская эякуляция «реальной вещью». Эти дебаты продолжаются из-за стигматизации, которая не позволяет проводить всесторонние исследования, чтобы дать нам более точную базовую информацию о нашей сексуальной самости.
Наше двойственное отношение к сексуальности становится еще более очевидным, когда речь идет о женщинах. У нас есть глубокие и широкие двойные стандарты, когда речь идет о женщинах как о сексуальных существах.
Ожидается, что женщины будут сексуальными объектами в зависимости от внешности. Нас захлестывают образы идеальных женских форм.
Мы одержимы своим телом. У некоторых девочек и молодых женщин развиваются расстройства пищевого поведения и телесная дисфория. Женщины понимают, что то, как выглядит наше тело, гораздо важнее, чем то, как мы себя чувствуем в наших контейнерах. И когда я обсуждал это с Эштоном Эпплуайтом, автором This Chair Rocks , мы согласились с тем, что один из самых токсичных нарративов нашей культуры — приравнивание молодости к красоте, особенно для женщин. Старое равно уродливое. Нас одновременно учат, что наша основная ценность основана на том, чтобы быть сексуальными объектами, и у этого есть срок годности.
Неудивительно, что женщины стремятся к таким процедурам, как пластическая хирургия, увеличение груди и даже лабиопластика, при которых эректильную ткань внутренних губ вульвы «обрезают», чтобы вульва больше походила на «идеальную», как показано на порно.
Удовольствие – это не роскошь, а необходимость для хорошего самочувствия.
Женщины обладают невероятной способностью получать сексуальное удовольствие.
Как я уже писал: «Когда женщины учатся культивировать удовольствия от мастурбации, мы радикально бросаем вызов некоторым секс-негативным представлениям, пронизывающим нашу культуру. сексуальные существа, чьи тела являются местами наслаждения, которые временами существуют только для нас. Это ставит наше удовольствие на первое место. И, что еще более важно, мы возвращаем наши тела в качестве источника нашего удовольствия».
Когда мы чувствуем, что имеем право на удовольствие, мы можем взять дело в свои руки. Мы узнаем, что хорошо, а что работает. Тогда мы сможем чувствовать себя более вправе говорить с партнерами о том, чтобы получить больше удовольствия и удовлетворения в постели. Мы становимся более равными в спальне и за ее пределами.
Изображение Facebook: George Rudy/Shutterstock
Новое исследование: большинство женщин НЕ удовлетворены своей сексуальной жизнью
Мы призываем женщин заботиться о своем здоровье… все аспектов их здоровья — приоритет.
Это включает в себя сексуальное здоровье.
Согласно недавнему опросу, не только 80 процентов женщин ставят свое здоровье на последнее место — после своих детей, супругов и даже домашних животных — но 62 процента женщин признались, что не удовлетворены своей сексуальной жизнью.
Сексуальное удовлетворение, вопреки тому, что некоторые могут подумать, является частью общего состояния здоровья. преимуществ секса выходят далеко за рамки очевидных . Секс может повысить иммунитет и настроение, а также снизить уровень стресса. Достижение оргазма еще больше увеличивает пользу от секса благодаря выбросу окситоцина и эндорфинов, которые он запускает. Эти гормоны хорошего самочувствия способствуют расслаблению, теплу и близости, а также помогают бороться с болью и депрессией.
Со всеми этими огромными преимуществами для здоровья приятно слышать, что 41% женщин утверждают, что всегда испытывают оргазм во время полового акта. Но оказывается, что они сами в большей степени ответственны за свое сексуальное удовлетворение и достижение кульминации, а не их партнеры.
Вот как это ломается:
- 62 процента женщин всегда испытывают оргазм во время мастурбации
- 34 процента женщин всегда испытывают оргазм во время орального секса
- 27 процентов женщин всегда испытывают оргазм во время полового акта, когда пенис входит во влагалище
- 26 процентов женщин всегда испытывают оргазм во время прикосновения к половым органам
Итак, в чем проблема? Сексуальное удовлетворение — это не только оргазм, но и близость и связь с вашим партнером. И, согласно опросу, 60 процентов женщин хотят больше общения.
«Хорошая новость в том, что женщины занимаются сексом и хотят еще!» сказала Нэнси Берман, практикующая медсестра, специализирующаяся на охране здоровья женщин в The Millennium Medical Group, PC, подразделении Michigan Healthcare Professionals. «Важно, чтобы женщины прислушивались к своему телу и разговаривали со своими лечащими врачами, чтобы найти решения основных проблем, которые могут повлиять на их сексуальную жизнь».