Канат над бездной ницше: «Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над бездной. В человеке ценно то, что он мост, а не цель»?» – Яндекс.Знатоки – «Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над бездной. В человеке ценно то, что он мост, а не цель»?» – Яндекс.Кью

«Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над бездной. В человеке ценно то, что он мост, а не цель»?» – Яндекс.Знатоки

Ницше словами Заратустры говорит: «Человек есть нечто, что следует преодолеть. Что сделали вы для этого? Все существа всегда создают нечто высшее, нежели они сами. Вы что хотите быть отливом среди этого прилива? Что такое обезьяна по отношению к человеку – стыд и жалкое уродство. Человек по отношению к Сверхчеловеку – то же лишь стыд и жалкое уродство. Вы прошли долгий путь от червя до человека, но слишком много у вас осталось еще от червя. Когда-то вы были обезьяной – смотрите, как много в вас еще от обезьяны. Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!

Сверхчеловек – смысл земли. Пусть ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли. Поистине человек – это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и остаться чистым. Смотрите, я учу вас о Сверхчеловеке – он это море, в котором тонет ваше великое презрение. Не грехи ваши, но чванство ваше вопиет к небесам: ничтожество грехов ваших вопиет к небесам! Но где же та молния, которая лизнет вас своим языком? Где то безумие, которое необходимо привить Вам? Смотрите я учу вас о сверхчеловеке: он – эта молния, он – это безумие!»

И далее: «Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над Бездной. В человеке ценно то, что он мост, а не цель.»

Сверхчеловек или Новый Человек – это не философская гипотеза. Возможно, это было бы так, если бы не существовало человека, но человек существует, вы уже есть, те, кто называет себя человеком, и при этом можете еще и развиваться. По крайней мере, каждый из вас знает, что он может совершенствовать себя изнутри, совершенствуясь в знаниях, понимании, оттачивая свой ум и мышление… Человек в этом растет, ставя перед собой различные цели.

Но Ницше говорит, что человек – это не цель, это мост, по которому ему предстоит пройти, проходя через себя самого…

Что это значит, идти, изменяться, но не иметь цели? Что же на самом деле все-таки должно случиться с человеком на этом пути по мосту, которым человек сам является, если впереди у него нет цели?

Это значит, что вы, как человек, должны быть не просто очищены, отбросив все уродливое, что в вас есть, убрать все, что умаляет вас, чтобы в человеческом сознании мог родиться сверхчеловек, вы при этом сами должны будете исчезнуть.

То есть, пройти путь мистического распятия (не тела), за которым неизбежно последует воскрешение вас же, но уже в Высшее, что является мистическим Началом и Концом всему существованию.

Только тогда будет достигнута истинная цель без цели. Только тогда путь по мосту будет пройден до конца.

Если сверхчеловек – это не вы, но он внутри вас, как вы в самой чистой форме, самой сознательной пробужденности, в вашем переживании вечной жизни, в совершенствовании любви, если сверхчеловек – не вы, то и он это всего лишь производная вас.

Но для того, чтобы найти себя в этом, вам придется выползти из своих нор, чтобы рискнуть знакомым ради незнакомого, известным ради неизвестного, удобным ради опасного, познаваемым ради непознаваемого, только тогда вы сможете забеременеть сверхчеловеком, чтобы дать ему рождение, смертью которого будет рождение вас истинного.

Так говорил Заратустра: vlavajir — LiveJournal

Взялся таки за Фридриха Ницше. Ожидал встретить тяжелые философские заумствования, но оказывается книга написана в прозе.

Интересен тот факт, что во время Первой мировой войны именно произведение Ницше и Библия были самыми распространенными книгами, которые читали солдаты. Также стоит напомнить, что ницшианская идеология, которая изложена в книге достаточно была востребована Третьим рейхом. В 1934 Гитлер объявил музей-архив Ницше центром национал-социалистической идеологии. Экземпляр книги Ницше «Так говорил Заратустра» вместе с «Майн Кампф» Гитлера и «Мифом двадцатого века» Розенберга был торжественно положен в склеп почившего президента Гинденбурга.

Основной идей произведения является идея сврехчеловека. Существующий же человек – это мост или канат между обезьяной и сверхчеловеком:

«Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя, Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяны, чем иная из обезьян».

«Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над бездной».

Известная фраза «Бог умер» появилась в книге Ницше «Веселая наука», написанной в 1881-1882. Книга «Так говорил Заратустра» начала издаваться в 1883. В ней Заратустра неоднократно произносит эту фразу:

«Но когда Заратустра остался один, говорил он так в сердце своем: «Возможно ли это! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог мертв»»

За фразой «Бог умер» скрывается не только отрицание религий как токовых. Во всем произведении отрицается наличие самого высшего начала, не только религиозного, но и вообще как такового. Для Ницше нет высшей сущности человека, божественная искра погасла. Соответственно нет высшего смысла. Сверхчеловек – это анитичеловек, который научился жить без высшего начала. Если такое и возможно, то это существо уже не может называться человеком.

«Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою – а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека».

Такая позиция к современному человеку формирует и особое отношение к культуре:

«У них есть нечто, чем гордятся они. Но как называют они то, что делает их гордыми? Они называют это культурою, она отличает их от козопасов».

Культура формирует человеческое в человеке, все дальше и дальше отдаляет человека от его животного начала к высшему, божественному образу, возделывает его душу. Такая культура Ницше не нужна. Смысл культуры сводится к формированию сверхчеловека, «белой бестии».
Если не нужна культура, то незачем общественные нормы. Ницше устами Заратустры отрицает любые морально-нравственные рамки, для сверхчеловека не должно быть глупых ограничений, выдуманных слабаками:

«Час, когда вы говорите: «В чем моя добродетель! Она еще не заставила меня безумствовать. Как устал я от добра моего и от зла моего! Все это бедность и грязь и жалкое довольство собою!»»

Нет добра и зла, есть сверхчеловек и его воля. Добро — это то что способствует реализации воли, зло — все, что мешает.
Похожее отношение к добру и злу изложены устами Волка Ларсена в произведении Джека Лондона «Морской Волк» (написан в 1904). Образ одного из главных героев романа взят на манер так называемого сверхчеловека. Конечно, данное произведение критикует ницшианство и указывает на его ущербность. Не зря фашисты жгли книги Лондона. Вот что говорит Волк Ларсен:

- Коротко говоря, - начал он, - Спенсер рассуждает так: прежде всего
человек должен заботиться о собственном благе. Поступать так - нравственно
и хорошо. Затем, он должен действовать на благо своих детей. И, в-третьих,
он должен заботиться о благе человечества.
- Но наивысшим, самым разумным и правильным образом действий, --
вставил я, -- будет такой, когда человек заботится одновременно и о себе, и
о своих детях, и обо всем человечестве.
- Этого я не сказал бы, - отвечал он. - Не вижу в этом ни
необходимости, ни здравого смысла. Я исключаю человечество и детей. Ради них
я ничем не поступился бы. Это все слюнявые бредни - во всяком случае для
того, кто не верит в загробную жизнь, - и вы сами должны это понимать. Верь
я в бессмертие, альтруизм был бы для меня выгодным занятием. Я мог бы черт
знает как возвысить свою душу. Но, не видя впереди ничего вечного, кроме
смерти, и имея в своем распоряжении лишь короткий срок, пока во мне
шевелятся и бродят дрожжи, именуемые жизнью, я поступал бы безнравственно,
принося какую бы то ни было жертву. Всякая жертва, которая лишила бы меня
хоть мига брожения, была бы не только глупа, но и безнравственна по
отношению к самому себе. Я не должен терять ничего, обязан как можно лучше
использовать свою закваску. Буду ли я приносить жертвы или стану заботиться
только о себе в тот отмеренный мне срок, пока я составляю частицу дрожжей и
ползаю по земле, - от этого ожидающая меня вечная неподвижность не будет
для меня ни легче, ни тяжелее.

Причем нести всем свою идею Заратустра не хочет:
«Ни пастухом, ни могильщикам не должен я петь. Никогда больше не буду я говорить к народу: последний раз говорил я к мертвому».
Возникает элитарность и избранность. Не все способны преодолеть столь тяжкий путь к сверхчеловеку, только избранное меньшинство, одиночки, научившиеся жить в одиночестве:
«Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует вдвоем…»

Знал ли какую гадину взращивает Ницше? Если бы он увидел ужасы Второй мировой, Освенцим, Дахау изменил бы себе?

Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка. В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.

День жизни, канат над бездной

Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над бездною. Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

Эдик шел по канату над бездной. Животное и сверхчеловек тянули его, каждый к себе. Он гнал от себя обычную мораль ради какой-то Высшей Правды, топтал ее, утверждая в себе сверхчеловека.

«Представляете, — не раз говорил нам Эдик, — к девушке приходит скромный и нежный юноша. Он дарит ей цветы, читает тонкие стихи, целомудренно боясь коснуться ее руки. Потом он уходит, а пьяный сосед, вонючий слесарь, хам, приходит к девушке и еб…т ее всю ночь…»

Ужасы, пережитые Эдиком в коммуналке с окнами на помойку, нанесли удар по психике, уже слегка покореженной ролями в кино. Он принципиально не дарил цветов и не читал девушкам стихи. Рассказывали о его связи с милиционершей, которую он раздевал догола, оставляя сапоги, фуражку и портупею с револьверной кобурой, после чего овладевал этим символом подавления и власти.

Говорили также, что под кроватью Эдик хранил настоящую немецкую каску, скорее всего позаимствованную из реквизитной «Ленфильма», которую он надевал в самый патетический момент с криком: «Ты знаешь, кто тебя … ?»

В те годы телефон в квартире был скорее привилегией, чем правом. У большинства моих приятелей телефонов не
было. Приходилось либо ехать к ним домой на «авось» — вдруг застану, либо выходить на Невский.

На Невском можно было встретить всех. Густая толпа шла непрерывным потоком человек по шесть в ряд, от Московского вокзала до Адмиралтейства. На Аничковом мосту я повстречал Эдика, он шел с девицей.

— Севочка! — воскликнул он приподнято, в стиле XIX века. — Несказанно рад! Познакомься, Наташенька с «Ленфильма». Не такая шкура барабанная, как все они там. — (ласково спутнице): — Правда, Наташенька?

Зашли в кафе, позже получившее прозвище «Сайгон, на углу Невского и Литейного. Там поставили первые в городе итальянские кофейные автоматы, выдававшие глоток настоящей свободы. Эдик задумчиво крутил в пальцах незажженную сигарету. Рядом показалась сердитая бабка-уборщица с ведром, шваброй и разляпистой тряпкой.

— Молодой человек, — сказала она неприятным голосом, — здесь не курят!

Эдик будто очнулся, внимательно посмотрел на сигарету и с просветленным лицом воскликнул:

— Отлично! Вот и закурим! — После чего чиркнул спичкой и с удовольствием пустил к потолку табачное облако.

Гастроли

Мартик Ованесян был гастролером, «красной строкой», и работал второе отделение, а в первом был обычный для тех лет эстрадный набор: жонглер, девушка, целовавшая себе пятки в пластическом этюде, танцевальная пара и силовые акробаты, муж и жена (жена была «нижней», то есть держала мужа, который был «верхним»).

Жонглер был старенький, говорил тихо, шамкал, во время номера ронял шарики и делал удивленное лицо — смотри-ка, упало!

Мы стояли сбоку, у кулис, и играли, аккомпанируя всем номерам. Когда девушка из пластического этюда изгибалась назад колесом, то нам были видны только ее ноги и низ живота, на котором резко очерчивалась лобковая кость, os pubis, лонное сочленение, передняя стенка таза.

В этот момент Додик внимательно смотрел на мое лицо, ожидая своей дозы смешного. Я выводил мелодию на кларнете и оттягивал назад уши, как испуганная собачка. Додик беззвучно хохотал.

Танцевальная пара исполняла нечто чувственное под звуки танго Альбениса. Танцовщица пребывала в возрасте, кото-
рый в балете считается пенсионным, но надо было видеть эту пенсионерку. Она выступала упругой походкой породистого рысака, каждым своим движением суля неземные наслаждения.

Додик был особенно чувствителен к крутой линии бедра. Артистка, со своей стороны, была, видимо, польщена обожанием юного и тощего джазиста. Надо заметить, что за Додиком ползла, как прозрачная дымка, репутация человека, способного потрафить даме.

Пианист Аркадий Мемхес, непременно игравший на всех питерских джем-сейшенах в стиле Телониуса Монка (про него говорили — «нет джема без Мэма»), суммировал это так: «У большого Додика, — сказал он, — есть маленький Додик. Который тоже большой».

Додик вскоре закрутил с артисткой роман и на весь оставшийся год выбыл из рядов свободных охотников.

Фридрих Ницше — Так говорил Заратустра: luckyea77 — LiveJournal

«Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого» (нем. Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen, 1883—1885) — философский роман Фридриха Ницше, начавший издаваться в 1883 году. Изначально книга состояла из трёх отдельных частей, написанных в течение года. Ницше намеревался написать ещё три части, но закончил только одну — четвёртую. После смерти Ницше все четыре части были опубликованы в одном томе.

Содержание

В книге повествуется о судьбе и учении бродячего философа, взявшего себе имя Заратустра в честь древнеперсидского пророка Зороастра (Заратуштры). Одной из центральных идей романа является мысль о том, что человек — промежуточная ступень в превращении обезьяны в сверхчеловека (нем. Übermensch): «Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над бездной».

Книга представляет собой отчасти поэтический, отчасти философский трактат, раскрывающий позицию самого Ницше относительно того, какое место человек занимает среди окружающего его общества, как он понимает свою жизнь, как путешествует, как познает себя и окружающий мир. В книге уделяется внимание общению человека с природой, с самим собой, и с окружающими людьми. Воспевается идея необходимости идти своим путём.

Вечное возвращение

«Так говорил Заратустра» — один из ключевых текстов Нового времени. Доктрине прогресса (поступательного развития), которая господствовала в умах европейцев с эпохи Просвещения, Ницше противопоставил учение о вечном возвращении, о цикличности любого развития. Только сверхчеловек способен с готовностью принять бесконечное возвращение однажды пережитого, включая самые горькие минуты. Отличие такого существа от обычного человека, по Ницше, в порядке отличия человека от обезьяны.

Влияние

Подобно Библии, книга Ницше балансирует на грани между философией, прозой и поэзией. Обращаясь к «ветхой арийской древности», автор стремился противопоставить свою «арийскую» книгу Библии как воплощению отжившей своё иудео-христианской морали. Любопытно, что трактат Ницше и Библия — две книги, которые немецкие солдаты Первой мировой войны чаще всего носили в своих вещмешках. Ницшеанская идеология была особенно востребована Третьим рейхом. В 1934 году сестра Ницше добилась того, что Гитлер трижды посетил созданный ею музей-архив Ницше, сфотографировался почтительно смотрящим на бюст Ницше и объявил музей-архив центром национал-социалистической идеологии. Экземпляр книги Ницше «Так говорил Заратустра» вместе с «Майн Кампф» Гитлера и «Мифом двадцатого века» Розенберга был торжественно положен в склеп почившего президента Гинденбурга.

При этом само творчество Ницше не имеет к национал-социализму никакого отношения. Идеология Третьего рейха прямо противоположна учению, изложенному в «Так говорил Заратустра», учению, в котором человек стремится к самодостаточности.

Критика

Против культа Ницше поднял голос и стареющий Толстой. Писатель был убеждён, что увлечение идеями Ницше свидетельствует о нравственном упадке русского общества. Его тревожило, что человек, которого сам он считал душевнобольным, может совратить души молодых. В декабре 1900 года Толстой записал в дневнике:

“Читал Ницше “Заратустра” и заметку его сестры о том, как он писал, и вполне убедился, что он был совершенно сумасшедший, когда писал, и сумасшедший не в метафорическом смысле, а в прямом, самом точном: бессвязность, перескакивание с одной мысли на другую, сравнение без указаний того, что сравнивается, начала мыслей без конца, перепрыгивание с одной мысли на другую по контрасту или созвучию, и все на фоне пункта сумасшествия – idee fixe о том, что, отрицая все высшие основы человеческой жизни и мысли, он доказывает свою сверхчеловеческую гениальность. Каково же общество, если такой сумасшедший и злой сумасшедший, признается учителем?”

— Л.Н.Толстой. Полное собрание сочинений. М., 1935. Т.54. С.77.

Польский педагог и писатель Януш Корчак в своём Дневнике, написанном в гетто, поставил задачу ответить на «книгу псевдопророка», желая доказать, что Ницше умер, находясь не только в разладе с жизнью (лишившись рассудка), но и «в мучительном разладе с правдой».

И я разговаривал, имел честь разговаривать с Заратустрой…

Тот же самый Заратустра учил меня другому. Может быть, у меня лучше слух, может, я более чутко слушал…

— Януш Корчак. ИЗБРАННОЕ. — Библиотека-Алия. 1988. ISBN 965-320-019-4. — C. 47 — 48. Пер. с польского Ю. Зимана.

Переводы на русский язык

Первый перевод Ю. М. Антоновского (1857—1913), юриста, народовольца, соратника и человека из ближайшего окружения Н. С. Тютчева. До 1917 года этот перевод выдержал 4-е издания: 1900 — Б. М. Вольфа, 1903 — тип. Альтшулера, 1907 — Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1911 — «Прометей» (все — Санкт-Петербург).

В последующие времена, в числе других переводов, — В. В. Рынкевича — опубликован в московском издательстве «Интербук» в 1990.

Современный российский философ-германист А. Перцев в книге «Фридрих Ницше у себя дома» высказывает мнение, что практически все имеющиеся переводы Ницше на русский язык не передают адекватно не только стиль Ницше, но и смысловые нюансы его философии, а в ряде случаев прямо извращают идеи Ницше.

Стоит отметить, что замечания Перцева были разобраны и прокомментированы Свасьяном и Эбаноидзе, которые попытались продемонстрировать несуразность большинства из них.

Музыка

По мотивам книги Ницше написана симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра». Первые аккорды этой поэмы используются в фильмах «Космическая одиссея 2001 года» и «Будучи там». На слова из книги Ницше композитор Фредерик Делиус сочинил ораторию «Месса живых». Густав Малер включил в состав Третьей симфонии «полуночную песнь» Заратустры. Американская группа Dream Theater использовала название одноимённого произведения Ф. Ницше для наименования вступительной инструментальной интерлюдии к концертному dvd «chaos in motion» в 2007 году.

В астрономии

В честь персонажей романа Зулейки и Дуду названы астероиды (563) Зулейка и (564) Дуду, открытые в 1905 году.

Живопись

По мотивам книги Ницше написан цикл картин и графических работ Леной Хейдиз. Картины из цикла художницы неоднократно публиковались в зарубежных философских изданиях и монографиях, посвящённых философии Ницше.

Так говорил Заратустра — Викицитатник

Титульная страница первого издания

«Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого» (нем. Also sprach Zarathustra. Ein Buch für Alle und Keinen) — философский роман Фридриха Ницше, три части которого изданы в 1883 году. Ницше намеревался написать ещё три части, но закончил только одну — четвёртую (в 1885).

	Поистине, человек — это грязный поток.
	Wahrlich, ein schmutziger Strom ist der Mensch.

	С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.
	Aber es ist mit dem Menschen wie mit dem Baume. Je mehr er hinauf in die Höhe und Helle will, um so stärker streben seine Wurzeln erdwärts, abwärts, in’s Dunkle, Tiefe, — in’s Böse.

	Надо научиться любить себя самого — так учу я — любовью цельной и здоровой: чтобы сносить себя самого и не скитаться всюду.
	Man muss sich selber lieben lernen — also lehre ich — mit einer heilen und gesunden Liebe: dass man es bei sich selber aushalte und nicht umherschweife.

	Жизнь есть родник радости; но всюду, где пьёт отребье, все родники бывают отравлены.
	Das Leben ist ein Born der Lust; aber wo das Gesindel mit trinkt, da sind alle Brunnen vergiftet.

	Земля <…> имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: „человек“.. — Часть вторая, «О великих событиях»
	Die Erde <…> hat eine Haut; und diese Haut hat Krankheiten. Eine dieser Krankheiten heisst zum Beispiel: „Mensch.“

	Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
	Gott starb: nun wollen wir, — dass der Übermensch lebe.

	Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители.
	Einst war der Frevel an Gott der grösste Frevel, aber Gott starb, und damit auch diese Frevelhaften.

	Что падает, то нужно ещё толкнуть! — цитата часто изменяется как «Падающего — толкни.
	Was fällt, das soll man auch noch stossen!

	Церковь — это род государства, притом — самый лживый.
	Kirche? antwortete ich, das ist eine Art von Staat, und zwar die verlogenste.

Могли бы вы мыслить Бога? — Но пусть это означает для вас волю к истине, чтобы всё превратилось в человечески мыслимое, человечески видимое, человечески чувствуемое! Ваши собственные чувства должны вы продумать до конца.

На горизонте бесконечного. Мы покинули сушу и пустились в плавание! Мы снесли за собою мосты — больше, мы снесли и саму землю! Ну, кораблик! Берегись! Вокруг тебя океан: правда, он не всегда ревёт и порою лежит, словно шёлк и золото, грезя о благе. Но наступит время, и ты узнаешь, что он бесконечен и что нет ничего страшнее бесконечности. О, бедная птица, жившая прежде на воле, а нынче бьющаяся о стены этой клетки! Горе тебе, если тебя охватит тоска по суше и дому, словно бы там было больше свободы, — а „суши“-то и нет больше!

…среди людей так мало осталось благородства: признаком его всегда будет отсутствие страха перед собою, когда мы не ждем от себя ничего постыдного, когда летим, очертя голову, куда нас влечёт.

„Враг“ должны вы говорить, а не „злодей“; „больной“ должны вы говорить, а не „негодяй“; „сумасшедший“ должны вы говорить, а не „грешник“.

Но где же та молния, что лизнёт вас своим языком? Где то безумие, что надо бы привить вам?

Убивают не гневом, а смехом. Вставайте, помогите нам убить дух тяжести!

Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.

	…не существует ничего, о чём ты говоришь: нет ни чёрта, ни преисподней. Твоя душа умрёт ещё скорее, чем твоё тело: не бойся же ничего!
	Es giebt keinen Teufel und keine Hölle. Deine Seele wird noch schneller todt sein als dein Leib: fürchte nun Nichts mehr!

Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех — называется — „жизнь“.

Если есть враг у вас, не платите ему за зло добром: ибо это пристыдило бы его. Напротив, докажите ему, что он сделал для вас нечто доброе.

Необыкновенна и бесполезна высшая добродетель, блестяща и кротка она в своём блеске: дарящая добродетель есть высшая добродетель.

Качества мужа здесь редки; поэтому их женщины становятся мужчинами. Ибо только тот, кто достаточно мужчина, освободит в женщине — женщину.

	„Умерли все боги; теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек“ — такова должна быть в великий полдень наша последняя воля!.
	„Todt sind alle Götter: nun wollen wir, dass der Übermensch lebe.“ — diess sei einst am grossen Mittage unser letzter Wille!

	Но я хочу совсем открыть вам своё сердце, друзья мои: если бы существовали боги, как удержался бы я, чтобы не быть богом! Следовательно, нет богов.
	Aber dass ich euch ganz mein Herz offenbare, ihr Freunde: wenn es Götter gäbe, wie hielte ich’s aus, kein Gott zu sein! Also giebt es keine Götter.

Поистине, слишком хорошо понимаю я знамение снов и предостережение их: моё учение в опасности, сорная трава хочет называться пшеницею!

Некогда говорили: Бог, — когда смотрели на дальние моря; но теперь учил я вас говорить: сверхчеловек.

Воля освобождает: таково истинное учение о воле и свободе — ему учит вас Заратустра.

Проповедники равенства! Бессильное безумие тирана вопиет в вас о „равенстве“: так скрывается ваше сокровенное желание тирании за словами о добродетели!

Когда выдают они себя за мудрых, меня знобит от мелких изречений и истин их; часто от мудрости их идёт запах, как будто она исходит из болота; и поистине, я слышал уже, как лягушка квакала в ней!

Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих сучьях. Пусть же придёт буря и стряхнёт с дерева всё гнилое и червивое!

	Человек есть нечто, что до́лжно превзойти.
	Der Mensch ist Etwas, das überwunden werden soll.

Тому повелевают, кто не может повиноваться самому себе.

Как в море жил ты в своём одиночестве и оно лелеяло тебя. Увы, ты снова хочешь сойти на берег. Увы, ты снова хочешь сам нести своё тело.

Великое светило, к чему свелось бы твоё счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь!

В чём моё счастье! Оно — бедность и грязь, и жалкое довольство собою. Моё счастье должно бы было оправдывать само существование.

	Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.
	Der Mensch ist ein Seil, geknüpft zwischen Tier und Übermensch — ein Seil über einem Abgrunde.

В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.

Горе! Приближается время, когда человек не пустит более стрелы тоски своей выше человека, и тетива лука его разучится дрожать.

	Я говорю вам: нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
	Ich sage euch: man muss noch Chaos in sich haben, um einen tanzenden Stern gebären zu können.

Отвратить взор свой от себя захотел Творец — и тогда создал он мир.

Страданием и бессилием созданы все потусторонние миры, и тем коротким безумием счастья, которое испытывает только страдающий больше всех.

… учу я людей: не прятать больше головы в песок небесных вещей, а гордо держать её, земную голову, которая создаёт смысл земли!

	Я говоришь ты и гордишься этим словом. Но больше его — во что не хочешь ты верить — тело твоё с его большим разумом: оно не говорит Я, но делает Я.
	„Ich“ sagst du und bist stolz auf diess Wort. Aber das Grössere ist, woran du nicht glauben willst, — dein Leib und seine grosse Vernunft: die sagt nicht Ich, aber thut Ich.

Из всего написанного люблю я только то, что пишется своей кровью.

Жизнь тяжело нести; но не притворяйтесь же такими нежными! Мы все прекрасные вьючные ослы и ослицы.

Вот — чахоточные душою: едва родились они, как уже начинают умирать и жаждут учений усталости и отречения.

Да будет труд ваш борьбой и мир ваш победою!

В мире самые лучшие вещи ничего ещё не стоят, если никто не представляет их; великими людьми называет народ этих представителей.

Вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир — незримо вращается он. Но вокруг комедиантов вращается народ и слава…

Лишь на базаре нападают с вопросом: да или нет?

	Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?
	Ist es nicht besser, in die Hände eines Mörders zu gerathen, als in die Träume eines brünstigen Weibes?

	И как ловко умеет сука-чувственность молить о куске духа, когда ей отказывают в куске тела!
	Und wie artig weiss die Hündin Sinnlichkeit um ein Stück Geist zu betteln, wenn ihr ein Stuck Fleisch versagt wird!

Наша вера в других выдаёт, где мы охотно хотели бы верить в самих себя.

Поэтому называет он себя „человеком“, то есть оценивающим. Оценивать — значит созидать.

	Всякое уединение есть грех — так говорит стадо.
	„Alle Vereinsamung ist Schuld“: also spricht die Heerde.

Ах, как много есть великих мыслей, от которых проку не более, чем от воздуходувки: они надувают и делают ещё более пустым.

Остерегайся также святой простоты! Всё для неё нечестиво, что не просто; она любит играть с огнём — костров.

Всё в женщине — загадка, и всё в женщине имеет одну разгадку: она называется беременностью.

Мужчина для женщины средство; целью бывает всегда ребёнок.

	Ты идёшь к женщинам? Не забудь плётку!
	Du gehst zu Frauen? Vergiss die Peitsche nicht!

Брак — так называю я волю двух создать одного, который больше создавших его.

Глубокое уважение друг перед другом называю я браком, как перед хотящими одной и той же воли.

Много коротких безумств — это называется у вас любовью. И ваш брак, как одна длинная глупость, кладёт конец многим коротким безумствам.

И даже ваша лучшая любовь есть только восторженный символ и болезненный пыл.

Любовь — это факел, который должен светить вам на высших путях.

И каждый желающий славы должен уметь вовремя проститься с почестью и знать трудное искусство — уйти вовремя.

Не позволяйте вашей добродетели улетать от земного и биться крыльями о вечные стены!

Не только разум тысячелетий — также безумие их прорывается в нас. Опасно быть наследником.

Ещё боремся мы шаг за шагом с исполином случаем, и над всем человечеством царила до сих пор ещё бессмыслица, безсмыслица.

	Врач, исцелись сам, и ты исцелишь также и своего больного.
	Arzt, hilf dir selber: so hilfst du auch deinem Kranken noch.

Плохо отплачивает тот учителю, кто навсегда остаётся только учеником.

Но всегда к человеку ведёт меня сызнова пламенная воля моя к созиданию.

Так говорит познающий: стыд, стыд, стыд — вот история человека!

И не к тому, кто противен нам, бываем мы больше всего несправедливы, а к тому, до кого нам нет никакого дела.

Так говорил однажды мне дьявол: «Даже у Бога есть свой ад — это любовь его к людям».» — Часть четвёртая, и последняя

Но кровь — самый худший свидетель истины; кровь отравляет самое чистое учение до степени безумия и ненависти сердец.

В основу вещей коварно волгали награду и наказание — и даже в основу ваших душ.

	Ибо так говорит мне справедливость: „люди не равны“. И они не должны быть равны!.
	Denn so redet mir die Gerechtigkeit: „die Menschen sind nicht gleich.“ Und sie sollen es auch nicht werden!

Но кто же ненавистен народу, как волк собакам, — свободный ум, враг цепей, кто не молится и живёт в лесах.

… вся жизнь есть спор о вкусах и привкусах! Вкус: это одновременно и вес, и весы, и весовщик…

Ах, я закидывал свою сеть в их моря, желая наловить хороших рыб, но постоянно вытаскивал я голову какого-нибудь старого бога.

Величайшие события — это не наши самые шумные, а наши самые тихие часы.

Не вокруг изобретателей нового шума — вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир; неслышно вращается он.

Дух мщения: друзья мои, он был до сих пор лучшей мыслью людей; и где было страдание, там всегда должно было быть наказание.

„Наказание“ — именно так называет само себя мщение: с помощью лживого слова оно притворяется чистой совестью.

Мне нужны живые спутники, которые следуют за мной, потому что хотят следовать за собой — и туда, куда я хочу.

Тело — это большой разум, множество с одним сознанием, война и мир, стадо и пастырь. — «О презирающих тело»

Чтобы приятно было смотреть на жизнь, надо, чтобы её игра была хорошо сыграна, — но для этого нужны хорошие актёры.

Самые тихие слова — те, что приносят бурю. Мысли, ступающие голубиными шагами, управляют миром.

Смотреть вниз на самого себя и даже на свои звёзды — лишь это назвал бы я своей вершиной.

Ибо только тот, кто достаточно мужчина, освободит в женщине — женщину.

Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя..

Жизнь есть родник радости; но в ком говорит испорченный желудок, отец скорби, для того все источники отравлены.

Они холодны и ищут себе тепла в спиртном; они разгорячены и ищут прохлады у замёрзших умов; все они хилы и одержимы общественным мнением.

	„Счастье найдено нами“, — говорят последние люди, и моргают.
	„Wir haben das Glück erfunden“ — sagen die letzten Menschen und blinzeln.

	Не ваш грех — ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу!.
	Nicht eure Sünde — eure Genügsamkeit schreit gen Himmel, euer Geiz selbst in eurer Sünde schreit gen Himmel!

Ю. М. Антоновский, 1900

Фридрих Вильгельм Ницше. Так говорил Заратустра. Ecce Homo. По ту сторону добра и зла (сборник)

Фридрих Вильгельм Ницше

Фри́дрих Ви́льгельм Ни́цше (нем. Friedrich Wilhelm Nietzsche; 15 октября 1844 — 25 августа 1900) — немецкий философ, культуролог, представитель иррационализма. Он подверг резкой критике религию, культуру и мораль своего времени и разработал собственную этическую теорию. Ницше был скорее литературным, чем академическим философом, и его сочинения носят афористический характер. Философия Ницше оказала большое влияние на формирование экзистенциализма и постмодернизма, и также стала весьма популярна в литературных и артистических кругах. Интерпретация его трудов довольно затруднительна и до сих пор вызывает много споров.

Биография

Родился в Рёккене (недалеко от Лейпцига, восточная Германия), в семье лютеранского пастора Карла Людвига Ницше (1813—1849). Во время обучения в гимназии проявил значительные способности к филологии и музыке. В 1864-69 Ницше изучал теологию и классическую филологию в Боннском и Лейпцигском университетах. В этот же период познакомился с сочинениями Шопенгауэра и стал поклонником его философии. На развитие Ницше также благоприятно повлияла дружба с Рихардом Вагнером, продолжавшаяся многие годы. В возрасте 23 лет был призван в прусскую армию и зачислен в конную артиллерию, но, получив травму, демобилизовался.

Ницше был блестящим студентом и приобрёл прекрасную репутацию в научных кругах. Благодаря этому он уже в 1869 году получил должность профессора классической филологии Базельского университета (в возрасте всего 25 лет). Там он проработал около 10 лет, несмотря на многочисленные болезни. Вопрос о гражданстве Ницше до сих пор вызывает острые разногласия. Согласно одним источникам, он оставался лицом без гражданства после отказа от гражданства Пруссии в 1869 году; однако другие источники утверждают, что Ницше стал гражданином Швейцарии.

В 1879 году Ницше был вынужден уйти в отставку по состоянию здоровья. В 1879-89 годах он вёл образ жизни независимого писателя, переезжая из города в город, и создал в этот период все свои основные произведения. Лето Ницше обычно проводил в Швейцарии (в окрестностях горы Санкт-Мориц (Граубюнден), а зиму в итальянских городах Генуя, Турин и Рапалло и французской Ницце. Он весьма бедно жил на пенсию по инвалидности от университета Базеля, но также получал финансовую помощь от своих друзей. Доходы Ницше от публикации своих произведений были минимальными. Популярность пришла к нему лишь после смерти.

Творческая деятельность Ницше оборвалась в начале 1889 года в связи с душевной болезнью, состоявшей в неадекватном и беспорядочном поведении, мании величия и утрате способности к умственной работе. Возможно, болезнь была вызвана сифилисом, но её предыдущее течение было нетипичным для сифилиса. С тех пор Ницше проживал в Германии, где о нём заботились мать и сестра. Скончался 25 августа 1900 г в психиатрической лечебнице в Веймаре.

Философия

Философия Ницше не организована в систему. «Волю к системе» Ницше считал недобросовестной. ^[1] Его изыскания охватывают все возможные вопросы философии, религии, этики, психологии, социологии и т. д. Наследуя мысль Шопенгауэра, Ницше противопоставляет свою философию классической традиции рациональности, подвергая сомнению и вопрошанию все «очевидности» разума. Наибольший интерес у Ницше вызывают вопросы морали, «переоценки всех ценностей». Ницше одним из первых подверг сомнению единство субъекта, причинность воли, истину как единое основание мира, возможность рационального обоснования поступков. Его метафорическое, афористическое изложение своих взглядов снискало ему славу великого стилиста. Однако, афоризм для Ницше не просто стиль, но философская установка — не давать окончательных ответов, а создавать напряжение мысли, давать возможность самому читателю «разрешать» возникающие парадоксы мысли.

Ницше уточняет шопенгауэровскую «волю к жизни» как «волю к власти», поскольку жизнь есть ничто иное, как стремление расширять свою власть. Однако, Ницше критикует Шопенгауэра за нигилизм, за его отрицательное отношение к жизни. Рассматривая всю культуру человечества как способ, каким человек приспосабливается к жизни, Ницше исходит из примата самоутверждения жизни, ее избытка и полноты. В этом смысле всякая религия и философия должна прославлять жизнь во всех ее проявлениях, а все, что отрицает жизнь, ее самоутверждение, — достойно смерти. Таким великим отрицанием жизни Ницше считал христианство. Ницше первым заявил, что «нет никаких моральных феноменов, есть только моральное истолкование феноменов» ^[2], тем самым подвергнув все моральные положения релятивизму. Согласно Ницше, здоровая мораль должна прославлять и укреплять жизнь, ее волю к власти. Всякая иная мораль — упадочна, есть симптом болезни, decadence. Человечество инстинктивно использует мораль для того, чтобы добиваться своей цели — цели расширения своей власти. Вопрос не в том, истинна ли мораль, а в том, служит ли она своей цели. Такую «прагматическую» постановку вопроса мы наблюдаем у Ницше в отношении к философии и культуре вообще. Ницше ратует за приход таких «свободных умов», которые поставят себе сознательные цели «улучшения» человечества, умы которых уже не будут «задурманены» никакой моралью, никакими ограничениями. Такого «сверхнравственного», «по ту сторону добра и зла» человека Ницще и называет «сверхчеловеком».

В отношении познания, «воли к истине» Ницше опять же придерживается своего «прагматического» подхода, спрашивая «для чего нам нужна истина?» Для целей жизни истина не нужна, скорее иллюзия, самообман ведут человечество к его цели — самосовершенствованию в смысле расширения воли к власти. Но «свободные умы», избранные должны знать правду, чтобы мочь управлять этим движением. Эти избранные, имморалисты человечества, созидатели ценностей должны знать основания своих поступков, отдавать отчет о своих целях и средствах. Этой «школе» свободных умов Ницше посвящает многие свои произведения.

Мифология

Образность и метафоричность произведений Ницше позволяет выделить у него определенную мифологию:

Ницше исходит из двойственности (дуализма) культуры, где борются начала Аполлона и Диониса. Аполлон (греческий бог света) символизирует собой порядок и гармонию, а Дионис (греческий бог виноделия) — тьму, хаос и избыток силы. Эти начала не равнозначны. Темный бог древнее. Сила вызывает порядок, Дионис порождает Аполлона. Дионисийская воля (der Wille — в германских языках означает желание) всегда оказывается волей к власти — это интерпретация онтологической основы сущего. Ницше подобно Марксу испытал влияние дарвинизма. Весь ход эволюции и борьба за выживание (англ. struggle for existence) не что иное, как проявление этой воли к власти. Больные и слабые должны погибнуть, а сильнейшие — победить. Отсюда афоризм Ницше: «Падающего толкни!», который следует понимать не в том упрощённом смысле, что не следует помогать ближним, но в том, что самая действенная помощь ближнему — дать ему возможность достигнуть крайности, в которой можно будет положиться только на свои инстинкты выживания, чтобы оттуда возродиться или погибнуть. В этом проявляется вера Ницше в жизнь, в её возможность самовозрождения и сопротивления всему роковому. «То, что не убивает нас, делает нас сильнее»!
Как от обезьяны произошел человек, так в результате этой борьбы человек должен эволюционировать в Сверхчеловека (Übermensch). Разум и все т. н. духовные ценности — это всего лишь орудие для достижения господства. Поэтому сверхчеловек отличается от простых людей прежде всего несокрушимой волей. Это скорее гений или бунтарь, чем правитель или герой. Подлинный сверхчеловек — это разрушитель старых ценностей и творец новых. Он господствует не над стадом, а над целыми поколениями. Однако воля не имеет поступательного движения вперед. Её основными врагами являются собственные проявления, то, что Маркс называл силой отчуждения духа. Единственные оковы волевого человека — это его собственные обещания. Создавая новые ценности, сверхчеловек порождает культуру — Дракона или Духа тяжести, подобно льду, сковывающему реку воли. Поэтому должен прийти новый сверхчеловек — Антихрист. Он не разрушает старые ценности. Они исчерпали себя сами, ибо, утверждает Ницше, Бог мертв. Наступила эпоха европейского нигилизма, для преодоления которого Антихрист должен создать новые ценности. Смиренной и завистливой морали рабов он противопоставит мораль господ. Однако потом будет рожден новый Дракон и придет новый сверхчеловек. Так будет до бесконечности, ибо в этом проявляется вечное возвращение. Одним из основных понятий в философии Ницше является decadence (декаданс).

Цитаты

«»Цель», «надобность» достаточно часто оказываются лишь благовидным предлогом, добавочным самоослеплением тщеславия, не желающего признаться, что корабль следует течению, в которое он случайно попал»

«…Как будто ценности скрыты в вещах и все дело только в том, чтобы овладеть ими!»

«Ах, как удобно вы пристроились! У вас есть закон и дурной глаз на того, кто только в помыслах обращен против закона. Мы же свободны — что знаете вы о муке ответственности в отношении самого себя!»

«Вся наша социология не знает другого инстинкта, кроме инстинкта стада, т.е. суммированных нулей, — где каждый нуль имеет «одинаковые права», где считается добродетелью быть нулем…»

«Добродетель опровергается, если спрашивать, «зачем?»…»

«Если вы хотите высоко подняться, пользуйтесь собственными ногами! Не позволяйте нести себя, не садитесь на чужие плечи и головы!»

«Если долго всматриваться в бездну — бездна начнет всматриваться в тебя»

«Есть два вида одиночества. Для одного одиночество — это бегство больного, для другого — бегство от больных»

«Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь»

«Каждый малейший шаг на поле свободного мышления и лично формируемой жизни всегда завоевывается ценой духовных и физических мучений»

«Критика новейшей философии: ошибочность отправного пункта, будто существуют «факты сознания» — будто в области самонаблюдения нет места феноменализму»

«Кто подвергается нападкам со стороны своего времени, тот еще недостаточно опередил его — или отстал от него»

«Мы — наследники совершавшихся в течение двух тысячелетий вивисекции совести и самораспятия.»

«Наедине с собою мы представляем себе всех простодушнее себя: таким образом мы даем себе отдых от наших ближних»

«Ничто не покупается за большую цену, чем частица человеческого разума и свободы…»

«Ничто не поражает так глубоко, ничто так не разрушает, как «безличный долг», как жертва молоху абстракции…»

«Познавший самого себя — собственный палач»

«С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже уходят корни его в землю, вниз, в мрак и глубину — ко злу.»

«Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни»

«Человек понемногу стал фантастическим животным, которое в большей степени, чем любое другое животное, тщится оправдать условие существования: человеку должно время от времени казаться, что он знает, почему он существует, его порода не в состоянии преуспевать без периодического доверия к жизни, без веры в разум, присущий жизни»

«Человек предпочитает желать небытие, нежели вообще не желать»

«Человечество является скорее средством, а не целью. Человечество является просто подопытным материалом»

«Чтобы моральные ценности могли достигнуть господства, они должны опираться исключительно на силы и аффекты безнравственного характера.»

«Я не бегу близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество»

«…Но то, что убеждает, тем самым еще не становится истинным: оно только убедительно. Примечание для ослов.»

«Бог умер» (Эта фраза встречается в произведении «так говорил Заратустра»)

«Бог мертв; из-за сострадания своего к людям умер Бог» («Так говорил Заратустра», глава «О сострадательных»)

«„Сам Бог не может существовать без мудрых людей“, — сказал Лютер, и с полным правом; но „Бог ещё менее может существовать без неумных людей“ — этого Лютер не сказал!»

«Если Бог хотел стать предметом любви, то ему следовало бы сперва отречься от должности судьи, вершащего правосудие: судья, и даже милосердный судья, не есть предмет любви»

«Злой бог нужен не менее доброго — ведь и своим собственным существованием ты обязан отнюдь не терпимости и филантропии… Какой прок от бога, которому неведомы гнев, зависть, хитрость, насмешка, мстительность и насилие?»

«Без догматов веры никто не смог бы прожить и мгновения! Но тем самым догматы эти еще отнюдь не доказаны. Жизнь вовсе не аргумент; в числе условий жизни могло бы оказаться и заблуждение»

«Темой для великого поэта могла бы стать скука Всевышнего после седьмого дня Творения»

«В каждой религии религиозный человек есть исключение»

«Верховный тезис: „Бог прощает кающемуся“, — то же в переводе: прощает тому, кто покорствует жрецу…»

«Догмат о „непорочном зачатии“?.. Да ведь им опорочено зачатие…»

«Чистый дух — чистая ложь»

«Фанатики красочны, а человечеству приятнее видеть жесты, нежели выслушивать доводы»

«Слово „христианство“ основано на недоразумении; в сущности, был один христианин, и тот умер на кресте»

«Основатель христианства полагал, что ни от чего не страдали люди сильнее, чем от своих грехов: это было его заблуждением, заблуждением того, кто чувствовал себя без греха, кому здесь недоставало опыта!»

«Учение и апостол, который не видит слабости своего учения, своей религии и т. д., ослеплённый авторитетом учителя и благоговением к нему, обыкновенно обладает большей силой, чем учитель. Никогда ещё влияние человека и его дела не разрастались без слепых учеников»

«Вера спасает, — следовательно, она лжёт»

«Буддизм не обещает, а держит слово, христианство обещает всё, а слова не держит»

«Мученики только вредили истине»

«Человек забывает свою вину, когда исповедуется в ней другому, но этот последний обыкновенно не забывает её»

«Кровь — самый худший свидетель истины; кровью отравляют самое чистое учение до степени безумия и ненависти сердец»

«Добродетель только тем дает счастье и некоторое блаженство, кто твёрдо верит в свою добродетель, — отнюдь не тем более утончённым душам, чья добродетель состоит в глубоком недоверии к себе и ко всякой добродетели. В конце концов и здесь „вера делает блаженным“! — а не, хорошенько заметьте это, добродетель!»

«Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести»

«Школа выживания: что нас не убивает, делает нас сильнее»

«Любите, пожалуй, своего ближнего, как самого себя. Но прежде всего будьте такими, которые любят самих себя»

«Еврей-биржевик есть самое гнусное изобретение всего человеческого рода.» (Данная фраза была дописана сестрой Ницше, в годы его безумия, сам Ницше презирал антисемитов)

«Идёшь к женщине — бери плётку»

«Без музыки жизнь была бы ошибкой»

«Благословенны забывающие, ибо не помнят они собственных ошибок»

Произведения

Основные произведения

«Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм» (Die Geburt der Tragödie, 1871)
«Несвоевременные размышления» (Unzeitgemässe Betrachtungen, 1872—1876)

«Давид Штраус в роли исповедника и писателя» (David Strauss: der Bekenner und der Schriftsteller, 1873)
«О пользе и вреде истории для жизни» (Vom Nutzen und Nachtheil der Historie für das Leben, 1874)
«Шопенгауэр как воспитатель» (Schopenhauer als Erzieher, 1874)
«Рихард Вагнер в Байрейте» (Richard Wagner in Bayreuth, 1876)

«Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов» (Menschliches, Allzumenschliches, 1878)
«Смешанные мнения и изречения» (Vermischte Meinungen und Sprüche, 1879)
«Странник и его тень» (Der Wanderer und sein Schatten, 1879)
«Утренняя заря, или мысли о моральных предрассудках» (Morgenröte, 1881)
«Веселая наука» (Die fröhliche Wissenschaft, 1882, 1887)
«Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого» (Also sprach Zarathustra, 1883—1887)
«По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего» (Jenseits von Gut und Böse, 1886)
«К генеалогии морали. Полемическое сочинение» (Zur Genealogie der Moral, 1887)
«Казус Вагнер» (Der Fall Wagner, 1888)
«Сумерки идолов, или как философствуют молотом» (Götzen-Dämmerung, 1888), книга также известна под названием «Сумерки богов»
«Антихрист. Проклятие христианству» (Der Antichrist, 1888)
«Ecce Homo. Как становятся сами собою» (Ecce Homo, 1888)
«Воля к власти» (Der Wille zur Macht, 1886—1888, изд. 1901), книга, собранная из заметок Ницше редакторами Э. Фёрстер-Ницше и П. Гастом. Как доказал М. Монтинари, хотя Ницше и планировал написать книгу «Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей» (Der Wille zur Macht — Versuch einer Umwertung aller Werte), о чем упоминается в конце произведения «К генеалогии морали», но оставил этот замысел, при этом черновики послужили материалом для книг «Сумерки идолов» и «Антихрист» (обе написаны в 1888).

Прочие произведения

«Гомер и классическая филология» (Homer und die klassische Philologie, 1869)
«О будущности наших образовательных учреждений» (Über die Zukunft unserer Bildungsanstalten, 1871—1872)
«Пять предисловий к пяти ненаписанным книгам» (Fünf Vorreden zu fünf ungeschriebenen Büchern, 1871—1872)

«О пафосе истины» (Über das Pathos der Wahrheit)
«Мысли о будущности наших образовательных учреждений» (Gedanken über die Zukunft unserer Bildungsanstalten)
«Греческое государство» (Der griechische Staat)
«Соотношение между философией Шопенгауэра и немецкой культурой (Das Verhältnis der Schopenhauerischen Philosophie zu einer deutschen Cultur)
„Гомеровское соревнование“ (Homers Wettkampf)

„Об истине и лжи во вненравственном смысле“ (Über Wahrheit und Lüge im außermoralischen Sinn, 1873)
„Философия в трагическую эпоху Греции“ (Die Philosophie im tragischen Zeitalter der Griechen)
„Ницше против Вагнера“ (Nietzsche contra Wagner, 1888)

Юношеские произведения

„Из моей жизни“ (Aus meinem Leben, 1858)
„О музыке“ (Über Musik, 1858)
„Наполеон III как президент“ (Napoleon III als Praesident, 1862)
„Фатум и история“ (Fatum und Geschichte, 1862)
„Свободная воля и фатум“ (Willensfreiheit und Fatum, 1862)
„Может ли завистник быть действительно счастливым?“ (Kann der Neidische je wahrhaft glücklich sein?, 1863)
„О настроениях“ (Über Stimmungen, 1864)
„Моя жизнь“ (Mein Leben, 1864)

Библиография

Ницше Ф. Полное собрание сочинений: В 13 томах / Пер. с нем. В. М. Бакусева; Ред. совет: А. А. Гусейнов и др.; Ин-т философии РАН. — М.: Культурная революция, 2005.
Ницше Ф. Полное собрание сочинений: В 13 томах: Т. 12: Черновики и наброски, 1885—1887 гг. — М.: Культурная революция, 2005. — 556 с ISBN 5-902764-07-6
Марков, Б. В. Человек, государство и Бог в философии Ницше. — СПб.: Владимир Даль: Русский остров, 2005. — 786 с — (Мировая Ницшеана). — ISBN 5-93615-031-3 ISBN 5-902565-09-X

Примечания

Ссылки

Источник: Фридрих Вильгельм Ницше