Общаться перестали: Жизнь в сети: почему мы перестали друг с другом разговаривать?

Жизнь в сети: почему мы перестали друг с другом разговаривать?

Психология

В мире, где виртуальные диалоги постепенно ­вытесняют реальные, мы быстро обзаводимся фолловерами и френдами, но еще стремительнее теряем личные контакты. Ольга Сипливая разобралась, куда исчезает живое общение.

Однажды писательница и постоянный автор New York Times Мэнди Лин Катрон провела эксперимент — на первом свидании с незнакомцем она предложила ему проверить «формулу любви», придуманную психологом Артуром Эйроном. 36 личных вопросов и 4 минуты молчания, в течение которых вы смотрите друг на друга, не отводя взгляд. Через шесть месяцев Мэнди и «жертва эксперимента» поженились.

Никакой магии. Вопросы из серии «Как выглядит твой идеальный день?» и «Кого бы ты мечтал пригласить на ужин?» (полный список ищите на www.elle.ru. — Прим. ELLE) создают расслабленную атмосферу и служат прелюдией к главному — сеансу игры в «гляделки». И вот тогда происходит необъяснимое: в абсолютной тишине люди проникаются друг к другу если не любовью, то искренней симпатией. Всего четыре минуты, и человек напротив вдруг начинает казаться близким и понятным, тебя обволакивает нежное чувство, которое может обернуться началом большой дружбы и даже любви. После публикации в New York Times эксперимент не повторил только ленивый (он даже был инсценирован в популярном ситкоме «Теория большого взрыва») и чаще всего с вдохновляющим результатом. Конечно, если двое соглашаются на научные опыты с перспективой влюбиться, значит, между ними уже что-то есть. Но именно взгляд дает толчок и запускает химическую реакцию.

Йоги смотрят в ГЛАЗА, чтобы пережить весь спектр чувств: от неловкости до ВЛЕЧЕНИЯ

В июне этого года международная группа волонтеров The Liberators устроила уличный флешмоб — участники движения подходили к прохожим и пытались установить с ними зрительный контакт. Задачей было удержать взгляд хотя бы в течение минуты — с миссией не справился никто. Люди смеялись, пугались, раздражались, и все как один отводили глаза. ­Выяснилось, что прямой и открытый взгляд — большая редкость. Он стал ассоциироваться с чем-то сугубо прикладным и прагматичным — если человек смотрит на вас в упор, значит, ему что-то нужно. Учебники по НЛП и маркетингу научили нас смотреть в глаза клиенту, чтобы он проникся доверием, или начальнику, чтобы в чем-то его убедить. Нет выгоды — нет смысла это делать.

Фото

Greg Kessler

Я провела собственный эксперимент: прошлась по кварталу, рассматривая прохожих. Единственными, с кем мне удалось встретиться взглядом, оказались старушка, раздававшая флаеры, и представитель экофонда, который еще долго плелся за мной и призывал помочь пандам, потому что — внимание! — «У вас глаза добрые». Остальных как будто и не существовало в этой реальности: одни мечтательно смотрели за горизонт, другие листали телефон на ходу, третьи спешили… Основатель The Liberators Питер Шарп утверждает: мы живем в изолированном обществе, где каждый сам по себе, — это мировой тренд, не зависящий от менталитета и уровня жизни. Шарпа поддерживает психолог Шерри Теркл, называя современный формат общения «одиночеством вместе». В йога-студиях Сиднея даже начали проводить сеансы «взглядотерапии»: вместо чтения мантр городские йоги заглядывают в просветленные очи соседа, переживая весь спектр чувств — от неловкости до сексуального желания.

Бес комментариев

С другой стороны, ну не встречаетесь вы взглядом с человеком, когда заходите в лифт, что с того? Невежливо, наверное, но по большому счету ничего криминального. Смотрите шире. В digital-эпоху сама концепция общения перевернулась с ног на голову. Сегодня разговор между двумя людьми чаще всего происходит с помощью посредника — и хорошо, если им оказывается телефон, а не электронная почта, мессенджер или стена комментариев в социальной сети. Много лет назад моя юная коллега боялась звонить звездам — у нее тряслись руки и дрожал голос. Живая беседа пугает, и для тех, кто не уверен в себе, сейчас созданы все условия, чтобы избежать этой «проверки на вшивость». В почте или «вотсапе» вам не придется сталкиваться с реакцией собеседника. Она будет позже, а сию секунду существуете только вы и пустой предсказуемый экран — вы как бы общаетесь с самим собой. Личный разговор, особенно с незнакомым человеком, — это всегда импровизация, прыжок в неизведанное, а значит, авантюра и стресс. Нам что, стрессов мало? Сегодня чуть ли не дурным тоном считается ставить точку в конце сообщения — это, мол, слишком резко и не оставляет маневра для отступления. «Встретиться лично и посмотреть друг другу в глаза — значит стать немного ближе, — говорит психолог Ирина Маркова. — Но что, если близость пугает? Если человек настолько зависим от чужого мнения, что предпочитает его не знать, чтобы не расстраиваться? Для человека с внешним локусом контроля (списывает удачу и провал на окружающие обстоятельства. — Прим. ELLE) каждая встреча — испытание. Он воспринимает ее не как возможность, опыт, приключение, а как экзамен: «Понравлюсь ли я? Что обо мне подумают?» Для него электронное общение — идеальный способ избавиться от давления и «отвести глаза».

Фото

Mehmet Erzincan

В виртуальном пространстве, как в ­Зазеркалье, все немного ненастоящее. Человек предстает таким, каким он хочет быть (правильные ракурсы, самоцензура, отредактированный список друзей), и сложно определить, какой же он на самом деле. В реальном мире люди «в образе» — тоже не редкость, но у собеседника в этом случае имеются все органы чувств, чтобы ощутить подвох. В виртуале мы вооружены только зрением, а оно, бывает, подводит. Особенно когда на картинку бесконечно накладываются фильтры. Я занимаюсь в онлайн-университете, и время от времени мне приходит письмо-уведомление: «Познакомьтесь с 2 миллионами прекрасных людей!» Слово «знакомство» в наше время подразумевает два клика мышкой и добавление во френд-лист. Если кто-нибудь спросит: «Кто все эти люди?» — я отвечу: «Понятия не имею, но, говорят, они прекрасны».

Казалось бы, общаться в письменной форме сложнее, чем устно, — надо знать правила русского языка, внятно выражать эмоции, что умеет не каждый. Но, как выяснилось, ни ошибки, ни косноязычие общению в интернете не помеха. Можно спрятаться за анонимным ником, можно удалить любой комментарий — пословица «Что написано пером, того не вырубишь топором» в Сети не работает. Здесь легко и отредактировать, и переписать, и изрубить в мелкую крошку.

Личные встречи сегодня — как единственное импортное платье в гардеробе наших бабушек. Для особого случая. А на каждый день сгодятся менее энергетически затратные способы коммуникации. Вот и взгляд глаза в глаза «атрофируется» за ненадобностью. «Говори, я тебя внимательно слушаю», — произносит подруга, утыкаясь в ленту Facebook (запрещенная в России экстремистская организация). Я не злюсь, понимая, что сейчас время такое, и ­тоже включаю телефон.

Минуту внимания!

Первыми «взглядотерапию» не случайно начали предлагать преподаватели йоги. Взгляд — это концентрация, а у современного человека с ней проблемы. Информация в Сети мелькает, как картинки в калейдоскопе, мысли скачут, как белки, а глаза находятся в непрерывном движении. Карта перемещения взгляда по монитору выглядит как полет безумного шмеля над черной дырой. На рабочем компьютере у вас наверняка открыто не меньше пяти окон, rss-лента обновляется каждые десять минут, что-то вы успеваете просмотреть, что-то отправляете в «Избранное» или Pocket, где ссылки складируются, покрываются слоем цифровой пыли, а потом сжигаются без всякого прочтения.

Современные родители ВЫРАЗИТЕЛЬНО смотрят на ребенка, только когда его РУГАЮТ

Невозможность сконцентрироваться на чем-то одном привела к тому, что из Сети практически исчезли длинные тексты — их заменили дробные конструкции, инфографика и лонгриды. А если кто-то решит поделиться полноценным чтивом, обязательно извинится: осторожно, много букв.

Если во время чтения этого материала вы ни разу не отвлеклись на посты, сообщения и лайки, если вам хватает воли отключать уведомления, а на Facebook (запрещенная в России экстремистская организация) выделять ровно полчаса за завтраком, честь вам и хвала, возьмите печеньку — вы стойкий аналоговый солдатик в мире оцифрованных ­сородичей, и прокрастинация вам нипочем.

Digital-эволюция

В фильме «Она» герой Хоакина Феникса влюбляется в компьютерную систему Саманту, которую озвучивает томный голос Скарлетт Йоханссон. Чтобы воспылать чувствами к цифровому коду, главному герою не понадобилось четырех минут глаза в глаза — у возлюбленной не было физической оболочки. Картина пугающе достоверная, и если все к тому идет, то сокращение личных контактов — всего лишь очередной виток эволюции? Граница между виртуальным и реальным стирается: вы можете, как я сейчас, находясь за границей, писать для русского издания, держать связь с ­редактором по почте, разговаривать с экспертом по Skype — и не испытывать дефицита общения. Технический гений, изобретающий роботов, точно не будет стоять на месте. И потом, есть люди, которые охотно принимают новые форматы общения и жизни в целом, — собирался же Билл Гейтс построить дом с экранами вместо стен.

Современные технологии удачно создают иллюзию близости, не требуя ничего взамен. Но это ловушка. Вы замечали, что люди, ссорясь и споря, впиваются друг в друга глазами? Когда нас одолевают сокрушительные эмоции, нам важно видеть человека и его реакцию. Детский психолог Росс Кэмпбелл отмечает: современные родители чаще всего выразительно смотрят на ребенка, когда ругают. Возможно, наш всеобщий «обман зрения» родом из детства? И если мы когда-то запомнили, что прямой взгляд — это всегда неприятные чувства, зачем переживать их снова? «Чтобы вернуть радость «зрения», начните с малого: звоните, вместо того чтобы отправлять электронные письма, и встречайтесь, вместо того чтобы звонить, — говорит психолог Маркова. — Будьте здесь и сейчас. Например, по дороге от офиса к метро уберите наушники, включайтесь в жизнь, замечайте краски, людей, архитектуру зданий… Превратитесь в одно сплошное чувство: смотрите, слушайте, осязайте, вдыхайте. Пусть это будет ваша личная медитация». К слову, о чувствах. Австралийский ученый Аллан Пиз утверждает, что чем чаще мы смотрим в экран и реже на лица, тем хуже распознаем человеческие эмоции, перестаем считывать язык тела и постепенно утрачиваем один из основных навыков общения. Может, многочисленные европейские кафе, где на входе написано: «Wi-fi нет. Разговаривайте друг с другом!» — работают на благо человечества?

Когда я впервые оказалась в компании французских друзей, меня поразила одна традиция. Поднимая бокалы, они не произносят громкие тосты, а звонко чокаются с каждым по очереди и в этот момент обязательно смотрят друг другу в глаза. Секунды три, не мигая. Отвести взгляд — выказать неуважение. Поначалу мне было дико неловко. Три секунды казались вечностью. А потом меня отпустило — неловкость и сомнения вылетели наружу, как летучие мыши из пещеры, куда пробрались солнечные лучи. По-моему, это читалось в глазах.

Сипливая Ольга

Теги

• Психология

«Сила слабых связей»: почему люди, с которыми мы перестали общаться — сейчас самый ценный ресурс

Ка­ран­тин про­дол­жа­ет­ся, но, воз­мож­но, идет к кон­цу, и в свя­зи с этим наш экс­перт по сча­стью Ма­ри­на Пу­стиль­ник хо­чет по­го­во­рить о воз­об­нов­ле­нии свя­зей. Про­стых че­ло­ве­че­ских свя­зей, ко­то­рых, как ока­за­лось, прак­ти­че­ски всем нам так не хва­та­ет. Речь пой­дет не о ва­ших близ­ких дру­зьях и род­ных, на встре­чу с ко­то­ры­ми вы по­мчи­тесь пер­вым де­лом, ко­гда огра­ни­че­ния бу­дут сня­ты, а о свя­зи с людь­ми, ко­то­рые в ка­кой-то мо­мент ис­чез­ли с ва­ше­го го­ри­зон­та.

Несколь­ко недель на­зад я про­чи­та­ла ста­тью од­ной жен­щи­ны, ко­то­рая пи­са­ла, что ка­ран­тин за­ста­вил ее воз­об­но­вить связь с от­цом, с ко­то­рым она не раз­го­ва­ри­ва­ла по­след­ние несколь­ко лет, и с быв­шей луч­шей по­дру­гой, ко­то­рая в ка­кой-то мо­мент пе­ре­ста­ла с ней об­щать­ся из-за того, что ав­тор ста­тьи не все­гда по­ни­ма­ла, что ино­гда луч­ше про­мол­чать. Пред­при­нять эти шаги ее за­ста­ви­ла мысль о том, что эти ко­гда-то близ­кие ей люди мо­гут за­бо­леть и уме­реть, а она даже не бу­дет знать об этом, и в ре­зуль­та­те не толь­ко на­все­гда по­те­ря­ет их, но и не бу­дет иметь воз­мож­но­сти рас­ска­зать им о том, как они важ­ны для нее. В обо­их слу­ча­ях воз­об­нов­ле­ние дав­но уте­рян­ных свя­зей при­нес­ло ав­то­ру ста­тьи мно­го ра­до­сти и силь­но по­мог­ло скра­сить ее жизнь на ка­ран­тине.

Са­мую цен­ную по­мощь (в том чис­ле в по­ис­ках ра­бо­ты) мы мо­жем по­лу­чить не от ак­тив­ных свя­зей, будь то дру­зья или зна­ко­мые, а от «спя­щих» свя­зей — лю­дей, с ко­то­ры­ми мы не об­ща­лись, как ми­ни­мум, три года

Про­чи­тан­ное от­лич­но лег­ло на мои раз­мыш­ле­ния трех­лет­ней дав­но­сти о том, что все мы смерт­ны «слу­чай­но», и что наша про­грам­ма уми­ра­ния мо­жет сра­бо­тать в лю­бой мо­мент, как бы на­стой­чи­во мы не го­то­ви­ли себя к дол­гой жиз­ни. Имен­но по­это­му мне ка­жет­ся важ­ным как мож­но чаще го­во­рить зна­чи­мым для меня лю­дям о том, что я их люб­лю, что­бы они зна­ли и пом­ни­ли это обо мне. Эта мысль про про­грам­му уми­ра­ния вер­на и в об­рат­ную сто­ро­ну, для лю­дей, ко­то­рые важ­ны и цен­ны для нас.

На­пи­сан­ное выше — про то, по­че­му воз­об­нов­ле­ние свя­зей с людь­ми, ко­то­рые в ка­кой-то мо­мент ис­чез­ли из ва­шей жиз­ни, важ­но для на­ше­го ду­шев­но­го спо­кой­ствия. Но у это­го дей­ствия есть еще и вто­рой, го­раз­до бо­лее при­клад­ной и прак­ти­че­ский смысл.

Не сек­рет, что с окон­ча­ни­ем ка­ран­ти­на все мы об­на­ру­жим себя в дру­гом мире в том, что ка­са­ет­ся эко­но­ми­че­ской си­ту­а­ции в стране и в мире. Кто-то уже по­те­рял ра­бо­ту, у кого-то ее ста­ло мень­ше, кому-то пока по­вез­ло, но не очень по­нят­но, что бу­дет даль­ше. И хотя все мы, ко­неч­но, зна­ем и про «хед­хан­тер», и про LinkedIn, боль­шин­ство ищут (или бу­дут ис­кать) ра­бо­ту по ста­рин­ке — че­рез зна­ко­мых и свя­зи.

Боль­шин­ству лю­дей от мыс­ли о необ­хо­ди­мо­сти воз­об­нов­ле­ния по­те­рян­ных свя­зей хо­чет­ся од­но­го — за­сто­нать

Так вот, со­глас­но ис­сле­до­ва­нию по­чти трид­ца­ти­лет­ней дав­но­сти, для по­ис­ка ра­бо­ты луч­ше ра­бо­та­ют «сла­бые» свя­зи, а не по­мощь хо­ро­ших дру­зей. Со­глас­но этой тео­рии, наши близ­кие дру­зья с боль­шой ве­ро­ят­но­стью так­же друж­ны меж­ду со­бой, та­ким об­ра­зом во­круг нас об­ра­зу­ет­ся некая груп­па, ко­то­рая об­ла­да­ет оди­на­ко­вой ин­фор­ма­ци­ей, оди­на­ко­вы­ми взгля­да­ми на жизнь, оди­на­ко­вы­ми иде­я­ми. Но у нас так­же есть и зна­ко­мые, наши сла­бые свя­зи, у каж­до­го из ко­то­рых есть своя груп­па близ­ких дру­зей. Та­ким об­ра­зом, эти зна­ко­мые ста­но­вят­ся мо­сти­ком меж­ду нами и дру­гой со­ци­аль­ной груп­пой, ве­ро­ят­ность пе­ре­сечь­ся с ко­то­рой без них была бы для нас крайне неве­ли­ка. На­ли­чие сети зна­ко­мых очень важ­но, в част­но­сти, при по­ис­ке ра­бо­ты, по­то­му что ин­фор­ма­ция, ко­то­рую мы мо­жем по­лу­чить от близ­ких дру­зей, для нас за­ча­стую бес­по­лез­на, ведь у нас и так с боль­шой ве­ро­ят­но­стью есть к ней до­ступ. Од­на­ко че­рез зна­ко­мых мы мо­жем по­лу­чить ин­фор­ма­цию о ва­кан­си­ях или ре­ко­мен­да­ции, ко­то­рые в про­тив­ном слу­чае про­шли бы мимо нас.

Ко­неч­но, об­ра­щать­ся к зна­ко­мым в по­ис­ках ра­бо­ты не очень ком­форт­но, по­это­му с од­ной сто­ро­ны все мы осво­и­ли мак­си­маль­но без­лич­ный жанр по­ис­ка ра­бо­ты че­рез со­ци­аль­ные сети, а с дру­гой — по при­выч­ке об­ра­ща­ем­ся за по­мо­щью к лю­дям, с ко­то­ры­ми нас со­еди­ня­ют са­мые силь­ные свя­зи. Но есть и тре­тий путь. Со­глас­но опуб­ли­ко­ван­но­му в 2011 году ис­сле­до­ва­нию, са­мую цен­ную по­мощь (в том чис­ле в по­ис­ках ра­бо­ты) мы мо­жем по­лу­чить не от ак­тив­ных свя­зей, будь то дру­зья или зна­ко­мые, а от «спя­щих» свя­зей — лю­дей, с ко­то­ры­ми мы не об­ща­лись, как ми­ни­мум, три года. Так­же как и наши зна­ко­мые, эти люди спо­соб­ны обес­пе­чить нам све­жий взгляд на си­ту­а­цию, но кро­ме того, у нас есть с эти­ми людь­ми об­щая ис­то­рия. И в по­ис­ках по­мо­щи про­ще об­ра­тить­ся к кому-то, кого мы зна­ли хо­ро­шо, пусть и дав­но, чем к кому-то, кого мы зна­ем еле-еле, пусть и сей­час.

Ду­маю, что боль­шин­ству лю­дей от мыс­ли о необ­хо­ди­мо­сти воз­об­нов­ле­ния по­те­рян­ных свя­зей хо­чет­ся од­но­го — за­сто­нать. Ведь не зря же эти свя­зи «спя­щие»? Мы же не про­сто так пе­ре­ста­ли об­щать­ся? Но ча­сто бы­ва­ет так, что ни­ка­кой осо­бой при­чи­ны у по­те­ри свя­зи как раз-таки нет. Люди пе­ре­ез­жа­ют, ме­ня­ют ра­бо­ту, вы­хо­дят за­муж и же­нят­ся, ро­жа­ют де­тей и раз­во­дят­ся. Лю­бое из этих дей­ствий лег­ко мо­жет при­ве­сти к ухо­ду из ва­шей жиз­ни ка­ких-то лю­дей, по­то­му что в тот мо­мент у вас не было сил или вре­ме­ни, или же­ла­ния на под­дер­жа­ние от­но­ше­ний.

Но пре­лесть си­ту­а­ции в том, что с боль­шой ве­ро­ят­но­стью вы по­лу­чи­те удо­воль­ствие от воз­об­нов­ле­ния об­ще­ния. Со­глас­но ис­сле­до­ва­нию 2016 года, хотя боль­шин­ство его участ­ни­ков очень тре­во­жи­лись пе­ред тем, как свя­зать­ся с дав­но по­те­рян­ным дру­гом, по ре­зуль­та­там 90% со­об­щи­ли, что по­лу­чи­ли удо­воль­ствие от про­цес­са. Есть мас­са спо­со­бов из­бе­жать нелов­ко­сти, воз­об­нов­ляя об­ще­ние с по­те­рян­ны­ми свя­зя­ми, но в си­ту­а­ции гло­баль­ной пан­де­мии это осо­бен­но про­сто, ведь мож­но про­сто на­пи­сать или по­зво­нить, что­бы спро­сить, все ли в по­ряд­ке у че­ло­ве­ка и его се­мьи — а за­тем уже смот­реть, куда вы­ве­дет вас раз­го­вор.

В ка­че­стве за­клю­чи­тель­но­го ак­кор­да и еще од­но­го ар­гу­мен­та в поль­зу воз­об­нов­ле­ния ста­рых зна­комств хочу рас­ска­зать про пси­хо­ло­га Ричар­да Уайз­ма­на из Уни­вер­си­те­та Харт­форд­ши­ра в Ве­ли­ко­бри­та­нии (да-да, те са­мые бри­тан­ские уче­ные), ко­то­рый по­чти трид­цать лет на­зад ре­шил изу­чить, по­че­му неко­то­рым лю­дям ве­зет боль­ше, чем дру­гим. В те­че­ние де­ся­ти лет он изу­чал лю­дей, счи­тав­ших себя удач­ли­вы­ми, и на­пи­сал по ито­гам сво­е­го ис­сле­до­ва­ния кни­гу под на­зва­ни­ем «Фак­тор уда­чи». В кни­ге, в част­но­сти, при­во­дят­ся раз­ра­бо­тан­ные Уайз­ма­ном упраж­не­ния, при­зван­ные по­мочь лю­бо­му че­ло­ве­ку стать удач­ли­вее. Сре­ди этих упраж­не­ний было и воз­об­нов­ле­ние свя­зей со ста­ры­ми зна­ко­мы­ми. Уайз­ман и изу­чен­ные им ве­зун­чи­ки счи­та­ли это важ­ным, так же как и раз­го­во­ры с со­вер­шен­но незна­ко­мы­ми людь­ми, по­то­му что и в том, и в дру­гом слу­чае у нас по­яв­ля­ют­ся слу­чай­ные воз­мож­но­сти, вос­поль­зо­вав­шись ко­то­ры­ми мы мо­жем об­на­ру­жить, что нам очень по­вез­ло.

причастия — «замолчал» и «остановился, чтобы поговорить»

Инфинитив цели

Мы можем использовать инфинитив цели в конце предложения, чтобы объяснить ПОЧЕМУ мы делаем что-то или сделали что-то:

• Я приехал в Лондон , чтобы выучить английский .
• Я пошел в магазин купить молока .
• Я усердно учусь чтобы поступить в университет .

Почему в приведенных выше предложениях я приехал в Лондон? Учить английский! Зачем я пошел в магазины? Чтобы купить молока! Почему я усердно учусь? Чтобы поступить в университет! Обратите внимание, что инфинитивы цели здесь не имеют особых отношений с глаголом. Они являются адъюнктами. Они дают нам дополнительную информацию о предложении и объясняют почему кто-то что-то сделал.

Stop + —ing :

Глагол

stop может принимать предложение -ing в качестве дополнения:

• I [бросил курить].
• Я [остановился].
• Я [перестал читать книгу].

Фразы -ing выше объясняют, какое действие закончилось. Так что я бросил курить, бегать и читать книгу. Иногда нам не нужно использовать предложение ing , чтобы объяснить, что остановилось, потому что слушатель уже может это понять:0005

• Вчера шел дождь. Внезапно он остановился.

Во втором предложении выше мы понимаем, что дождь прекратился. Нам не нужно использовать глагол raining во второй раз. Или рассмотрите это предложение:

• Вчера я остановился по дороге домой…

В приведенном выше предложении мы понимаем что-то вроде перестал идти домой , или перестал ходить или

перестал ехать . Точное действие не очень важно.

Использование обоих вещей вместе:

Таким образом, мы можем использовать предложение с глаголом стоп с или без -ing предложение после. Независимо от того, используем ли мы предложение -ing , мы также можем использовать инфинитив цели, чтобы объяснить, почему мы остановились (делали что-то). Итак, я могу сказать:

• Я бросил курить , чтобы улучшить свое здоровье .
• Я перестал есть , чтобы поговорить с другом .

В приведенных выше предложениях, если слушатель знает, что я уже курил или ел, я мог оставить -ing пункт out:

• Я остановился поправить здоровье.
• Я остановился поговорить с другом.

Обратите внимание, что инфинитивы цели не имеют особого отношения к глаголу

стоп !!! Это просто дополнительные биты информации.

Вопрос оригинального постера :

• Али остановил _____ у своего друга. Он говорил с ним прямо тогда.

Я добавил слово справа , чтобы сделать второе предложение более естественным. Теперь, если Али замолчал, значит, разговор окончен. Но это невозможно, потому что Али разговаривал со своим другом! Но если Али остановился (делал что-то другое), потому что хотел поговорить со своим другом, то два предложения имеют смысл, потому что Али говорил со своим другом. Вот почему инфинитив цели поговорить с его другом — лучший ответ.

Опыт: 17 лет не говорил | Жизнь и стиль

В 1973 году, когда мне исполнилось 27 лет, я перестал говорить, потому что постоянно спорил. После того, как в 1971 году я стал свидетелем разлива нефти в заливе Сан-Франциско, я отказался от использования моторизованных транспортных средств и начал везде ходить пешком, чтобы заявить о загрязнении.

Я жил в маленькой деревушке на западном побережье Америки, где постоянно ввязывался в споры о том, может ли один человек что-то изменить. Я бы разглагольствовал и бредил тем, что все должны делать то, что делаю я.

Я использовал слова, чтобы спрятаться от других людей и от себя. Я выдумывал: если кто-нибудь говорил мне, что собирается в путешествие по Европе, я делал вид, что тоже еду; Наверное, у меня была низкая самооценка. Я решил не выступать один день, как своего рода подарок моему сообществу. Моя девушка думала, что я делаю хорошее дело. Когда я проснулся на следующий день, я не видел причин говорить, поэтому я не стал. Когда другие говорили со мной, я делал вид, что молчу. Они были в восторге.

В первую неделю все думали, что это весело, и я понял, что на самом деле слушал для разнообразия. Я всегда так привык думать о том, что я собираюсь сказать дальше.

Через несколько недель люди начали волноваться. Моя девушка хотела, чтобы я остановился. Я отправил письмо своим родителям в Филадельфию, в котором сообщил им, что не разговаривал три недели и подумываю не разговаривать в течение года. Мой папа сел на следующий самолет. Они думали, что я был захвачен калифорнийским культом.

Когда он приехал, он сказал мне сесть в машину и поехать к нему в отель, но я покачала головой и провела пальцами по воздуху. Когда мы вошли в его гостиничный номер, он сказал: «Хорошо, теперь вы можете говорить». Но когда я все еще не хотел, он был вне себя. Это продолжалось годами.

Мне нравилось молчать. Это дало мне покой. Люди спрашивают, говорил ли я сам с собой, но зачем? Я бы просто жаловался, когда мне некого было винить, кроме себя. Я пару раз споткнулся. Примерно через шесть месяцев я столкнулся с кем-то в продуктовом магазине и сказал: «Извините». Мой смех был совершенно тих; друзья сказали, что это было самое странное. Моя девушка пришла к пониманию, почему я это делаю, но когда я решил пройти пешком из Калифорнии в Орегон, чтобы исследовать пустыню, наши пути разошлись.

В 10-ю годовщину молчания я говорил целый день. Я не хотел, чтобы мне казалось, что это не выбор. Я был в Калифорнии и позвонил родителям. Мама взяла трубку и подумала, что это мой брат балуется. Мне пришлось доказать, что это был я, сказав ей то, что знали только мы: я напомнил ей, как я шел на встречу с ней и моим отцом в Сан-Франциско, и мы были в лифте, и она сказала: «Если бы ты действительно серьезно относился к этой ходьбе , вы бы не поехали в лифте.

За это время я получил степень бакалавра, магистра и кандидата экологических наук. Я выучил некоторый язык жестов, чтобы помочь мне общаться, и я прошел через Соединенные Штаты, играя на своем банджо, и стал известен как Planetwalker.

После 17 лет молчания я почувствовал, что мне есть что сказать. Люди пришли послушать меня в отеле в Вашингтоне. Моими первыми словами были: «Спасибо, что вы здесь». Но я не узнала свой голос и просто начала смеяться. Я увидел своего отца, сидящего в зале и смотрящего на меня так: «Да, он действительно сумасшедший». Послушав тысячи людей, я понял, что у нас узкое представление о том, что такое окружающая среда.