Подлинной свободы не может быть для всех так как: О формуле подлинной свободы — Институт Инновационных Психотехнологий (ИИП)

Хотим ли мы быть свободными на самом деле?

Познать себя

В последнее время мы часто говорим о свободе. И редко задумываемся о том, что же это такое. Рождаемся мы свободными или обретаем свободу через опыт? Должна ли свобода непременно быть завоевана? И что общего у свободы холостяка и свободы, которую прославляет политик, выступая перед избирателями?

Внешние проявления

«Все люди рождаются свободными», — повторяют (и во все времена любили повторять) те, кто желал для человечества лучшей участи. Но всегда были и те, кто чувствовал: наши отношения со свободой не так просты, как кажется на первый взгляд.

Многие поколения школьников исправно раскрывали в сочинениях «тему свободы в лирике Пушкина», но только в уже более зрелом возрасте можно оценить, как много разных ликов свободы соседствуют в пушкинских строках: природная (воля), любовная, бунтарско-романтическая, либеральная, свобода поэта, наконец.

У психологов свой взгляд на свободу. Для них наша врожденная свобода, мягко говоря, неочевидна. Просто потому, что психология связывает свободу с нашими действиями, а не с нами самими. И до тех пор, пока нет поступков, рассуждать о человеческой свободе нет никакого смысла, вернее — повода.

Однако ребенок, появившись на свет, совершает множество действий. И скажем, в любящей семье ребенок спит, если ему хочется спать, ест, если ему хочется есть, а еще ползает, прыгает и играет — тоже тогда, когда ему этого хочется. Значит ли это, что он свободен? Нет, потому что все эти действия — проявления спонтанности, непосредственных импульсов, объясняет психолог Дмитрий Леонтьев¹.

Поступать свободно — не значит поступать хорошо, свобода вообще не оценочная категория

«Свобода соотносится со спонтанностью как высшая психическая функция с низшей. Низшие психические функции действуют сами по себе, словно бы механически. Высшие функции — то, что мы совершаем осознанно, исходя из собственного опыта и представлений о том, как надлежит поступить». И хотя внешне проявления высших и низших функций могут быть схожими, причины их часто абсолютно различны.

Так какие же действия можно считать настоящими проявлениями свободы? Те, что мы совершаем с ясным осознанием последствий и готовностью за них отвечать. И если, к примеру, под окном среди ночи голосит сигнализацией машина, то немедленно сбросить на нее горшок с цветком — это проявление спонтанности.

А вот если, бросая, мы отдаем себе отчет в том, что сейчас на пороге возникнет разъяренный сосед с монтировкой в руке, то это уже свобода. Кстати, это означает, что поступать свободно — не значит поступать хорошо, свобода вообще не оценочная категория. Свободно — то есть по собственной воле, с полным осознанием последствий и готовностью за них отвечать — можно совершать и очень дурные поступки.

Две стороны медали

Есть и другая неожиданная сторона свободы, если смотреть на нее трезво: свобода существует не сама по себе, а только в неразрывной связи с ответственностью.

Дмитрий Леонтьев, изучавший психологические аспекты свободы больше 25 лет, предлагает еще более радикальную формулировку: «Свобода и ответственность — одно и то же, если мы говорим об их зрелой, полноценной форме. Две стороны одной медали, каждая из которых не существует сама по себе». И хотя мы слышали, что «свобода — это осознанная необходимость», для русского уха такой тезис звучит по-прежнему странно.

Словари русского языка считают очевидным синонимом слова «свобода» вовсе не необходимость и уж тем более не ответственность. Синоним же свободы — воля. Между тем в каком-то смысле эти понятия противоположны, утверждает Дмитрий Леонтьев.

В западной философской традиции принято различать «свободу от» и «свободу для», говорит он: «Свобода от» подразумевает отсутствие любых ограничений. Но само по себе их отсутствие не может быть конечной целью. И зачем бороться с ними, не понимая, что делать дальше? Свобода ценна только тогда, когда мы знаем, как ею распорядиться». К сожалению, в нашей традиции этот вопрос всегда оказывается второстепенным. Главное, все сломать, а уж что дальше — там видно будет.

Долой ограничения!

Русская воля — именно «свобода от», стихийный порыв, и никакого конструктивного продолжения не предусматривает. Вообще борьба с любыми ограничениями — яркая психологическая черта нашей нации (что не исключает также свойственной нам готовности подчиняться — как известно, крайности сходятся).

«Пристрастие к алкоголю, так характерное для России, означает, с точки зрения психологии, именно отказ от самоконтроля. А самоконтроль — это одно из ограничений, только не внешнее, а внутреннее. Мы же стремимся избежать любого управления собой».

В России путь к обретению свободы и к умению ей распоряжаться во многом так и остался непройденным

Искать причины этого явления — задача для масштабных исследований. Но можно предположить, что наше упрямое стремление к «свободе от» при отсутствии «свободы для» связано с историей. Крепостное право — а фактически рабство — было отменено в России только в 1861 году, позже, чем в европейских странах.

К тому же свободу (со множеством оговорок) спустили сверху, а не завоевали снизу. Вряд ли это лучший способ: не бывает свободы без освобождения. У нас же путь к обретению свободы и к умению ей распоряжаться во многом так и остался непройденным.

Параллельные прямые

Свобода и ответственность растут из разных корней. Первоисточник свободы — та самая детская спонтанность. Ответственность в нас воспитывают ограничения: родительские запреты, моральные установки и религиозные учения, свойственные любой культуре, и, наконец, наш внутренний самоконтроль.

Эти «параллельные прямые» пересекаются не сразу. А бывает, что и вовсе не пересекаются. Но точка потенциального пересечения (а в идеале и слияния) свободы и ответственности — подростковый возраст. Экспериментально исследуя соотношение свободы и ответственности с конца 1980-х годов, психологи выделили у подростков четыре типа поведения: автономное, импульсивное, симбиотическое и конформное².

Автономное поведение — это оптимальный баланс свободы и ответственности; так ведут себя те, кого с полным правом можно назвать свободными людьми. У импульсивных подростков (это, как правило, мальчики) спонтанность поведения явно преобладает над ответственностью за свои поступки.

«Симбиотические» подростки готовы подстроиться под любые требования: идеальные исполнители, они демонстрируют высокий уровень ответственности и явный недостаток свободы. И наконец, конформные подростки предпочитают просто плыть по течению — им не хватает ни ответственности, ни свободы.

Стабильная цифра

Через несколько лет социальная ситуация в стране резко изменилась. Многие жизненные ориентиры и нормы просто исчезли, им на смену пришли совершенно другие общественные требования. «Когда мы повторили свои эксперименты в середине 1990-х годов, — рассказывает Дмитрий Леонтьев, — мы увидели, что подростки стали другими. Свобода и ответственность перестали быть главными параметрами, и мы уже не обнаружили прежней четкой структуры».

С тех пор аналогичные исследования проводили несколько раз с участием подростков из различных социальных групп, от воспитанников детских домов и до детей из благополучных семей. И каждый раз четко определялся только один тип: автономный. «В том-то и дело, что это — свободные люди, которые не зависят от пертурбаций социума и окружающей среды», — объясняет Дмитрий Леонтьев. Во всех группах и на всех временных этапах число принадлежащих к автономному типу оказывалось примерно одинаковым — 25%.

Можно предположить (хотя такой вывод будет заведомо слишком смелым), что эта цифра и указывает процент потенциально свободных людей в обществе. Во всяком случае, в России.

Русские европейцы?

Косвенно это предположение подтверждают данные социологических опросов. Социологи Владимир Магун и Максим Руднев на протяжении многих лет изучают ценности, которые объединяют россиян и жителей других европейских стран³. Понятие свободы в их числе не фигурирует, но есть близкое к нему по смыслу понятие самостоятельности, причем важность самостоятельных действий россияне оценивают ниже, чем жители большинства государств Европы (россияне на 18-м месте из 25).

По сравнению с другими европейцами мы как нация не любим риск и новизну, не очень открыты изменениям, предпочитаем самоутверждение ценностям заботы и на первое место ставим безопасность.

И все-таки оказалось, что 22% наших сограждан⁴ разделяют общеевропейские ценности. Любопытно, что эти люди достаточно равномерно распределены по профессиональным и социальным группам, а также по месту проживания. Это опровергает расхожее мнение о том, что «русские европейцы» принадлежат сплошь к элите или «креативному классу» и проживают внутри МКАД.

Другой важный вывод состоит в том, что эти 22% имеют куда больше общего с жителями Франции или Швеции, чем с остальными 78% своих сограждан.

Главная ценность… не для всех

Итак, социологи и психологи сходятся в том, что автономных «от природы» людей не так уж много. Как и почему вырастают свободными и в детских домах, и в любящих семьях эти 22–25%, какими путями соединяются в них свобода и ответственность — вопрос, на который ответа пока нет. Хотя удивительная стабильность результатов заставляет задуматься о биологических предпосылках свободы. Но это не более чем догадка.

Может быть, даже важнее другое — как и почему обходятся без подлинной свободы остальные три четверти наших сограждан? «Свобода — это явление факультативное, не обязательное для всех, — констатирует Дмитрий Леонтьев. — До нее нужно дорасти. Свобода не входит в число базовых психологических потребностей человека и вовсе не гарантирует благополучия».

В свободном обществе никто не может заставить человека не быть рабом

Сколько и какой свободы нужно каждому из нас? У каждого свои ограничения и свои потребности. Сегодняшняя жизнь демонстрирует это вполне наглядно. Почти у каждого наверняка есть знакомые, добровольно втискивающие себя в жесткие, а часто и уродливые рамки корпоративной культуры с ее дресс-кодами, присутственными часами, которые превышают число часов в сутках, тимбилдингами и хоровым исполнением гимна компании.

И также наверняка есть другие, вдохновенно-инфантильные, следующие на поводу у собственных желаний и практически никогда не задумывающиеся о последствиях. Не свободны ни те ни другие. Но и те и другие вполне могут чувствовать себя достаточно комфортно.

А если наша внутренняя несвобода нам мешает, у нас всегда есть способы ослабить давление внешних обстоятельств, собственного характера и личной истории. Тем более что свобода, уверены психологи, — пусть и факультативная, но главная ценность.

Выбрать свой путь

«Для меня очевидна связь свободы и психологического благополучия, — резюмирует Дмитрий Леонтьев. — Человек, который сам выбирает свой путь, чувствует себя лучше. А если этого не делать, то рано или поздно дефицит свободы даст о себе знать. Психосоматическими проблемами со здоровьем, ощущением пустоты своей жизни.

Другое дело, что и свободным быть очень непросто. Давит ответственность. Кроме того, в России свободе мешает исторически живущий в нас страх. А на Западе — гедонизм, возможность обменять эту свободу на новую порцию материальных благ. Словом, можно считать, что быть свободным или нет — дело вкуса».

С исключительной точностью эту мысль сформулировал в одном из интервью скульптор Эрнст Неизвестный. Он сказал: «В свободном обществе никто не может заставить человека не быть рабом».

¹Доктор психологических наук, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова, заведующий лабораторией в НИУ «Высшая школа экономики».

²Е. Калитеевская, Д. Леонтьев «Пути становления самодетерминации личности в подростковом возрасте». Вопросы психологии, 2006, № 3.

³В. Магун, М. Руднев «Базовые ценности россиян в европейском контексте». Общественные науки и современность, 2010, № 3–4.

⁴По данным на 2013 год.

Текст:Юрий ЗубцовИсточник фотографий:ИГОРЬ СКАЛЕЦКИЙ

Новое на сайте

«Мама мной совсем не интересуется. Как это исправить?»

Эгоистичные, бездушные и коварные: кто они — любители кэтфишинга

«Боюсь делать минет»: 4 главных принципа орального секса — советы эксперта

«Не давайте отношениям с абьюзером второго шанса»: история одного расставания, рассказанная год спустя

Как заботиться о коже зимой: 5 советов от дерматолога

«Бывший муж злится, что у меня с детьми хорошие отношения, а у него — никакие»

Топ-10 приемов, которые за пару дней улучшили ментальное здоровье людей (реальные истории!)

«Я уже не маленький»: как отношения с родителями мешают нам быть уверенными

Свобода потребителя — подлинная свобода?

Библиографическое описание:

Соколова, В. С. Свобода потребителя — подлинная свобода? / В. С. Соколова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2014. — № 14 (73). — С. 333-335. — URL: https://moluch.ru/archive/73/12487/ (дата обращения: 04.02.2023).

В статье рассматривается понятие свободы потребителя — той возможности делать выбор среди многочисленных товаров, представленных на рынке, предпочитая один другому и таким образом влияя на экономику. Проводится анализ с точки зрения социальной философии: является ли эта свобода проявлением подлинной свободы?

Ключевые слова: потребление, потребитель, свобода, общество потребления.

Современный потребитель в экономически развитых странах проводит немало времени в процессе шопинга — покупок нужных и не очень нужных товаров, выбирая из них те, которые считает лучше, будучи в этом выборе, на его взгляд, совершенно свободен. Какова же природа этой свободы? На наш взгляд, это одно из проявлений того особого рода свободы, которую Эрих Фромм назвал свободой потребителя: «Подлинное чувство свободы находится сегодня в иной сфере — в сфере потребления.

В этой сфере каждый, за исключением живущих ниже установленных стандартов, переживает свободу потребителя» [1]. Это свобода выбирать любой из товаров, предложенный рынком, тем самым выделяя его среди конкурентов. Испытывая такую свободу, человек начинает чувствовать свою власть над рынком, над производителями, осознает свою способность принимать важные решения, воздействовать таким образом на общество. «Он волен предпочесть одно другому и забывает, что, в сущности, между ними нет разницы. Свобода отдать предпочтение своему любимому товару порождает ощущение могущества. Человек, бессильный в человеческом отношении, становится могущественным в качестве покупателя и потребителя» [1]. Таким образом, по мнению Фромма, свобода потребителя — явление не столько экономическое, сколько психологическое и социальное.

Истоки этой свободы зародились в Европе в XVII-XVIII веках, когда начала рушиться традиционная феодальная структура. «В XVII-XVIII вв. освобождение индивида от политических и социально-экономических ограничений стало генеральным направлением общественной жизни. Распространению идеологии свободы личности сопутствовали резкая активизация экономической деятельности и поразительный расцвет науки» [2]. Позже, в XIX веке, сложилась либералистическая концепция ценности человеческой личности. «Индивидуальная свобода рассматривалась не только как данность, но и как задача дальнейшего совершенствования общества. Либерализм настаивал на экономической свободе, но был также требованием свободы во всех др. областях — интеллектуальной, социальной, политической и религиозной. Освобождение индивида от разного рода норм и установлений, сковывающих его повседневную деятельность, предоставление ему возможности самому выстраивать свою жизнь было вызвано бурным развитием капитализма и прежде всего индивидуальным и групповым предпринимательством, свободным рынком, защитой частной собственности» [2]. Таким образом, свобода личности, культивируемая и в наши дни, с самого начала была тесно связана с предпринимательской свободой, свободой вкладывать капитал и использовать его ради собственной выгоды.

Однако для большинства людей эта свобода лишь формальна, особенно в нашей стране, в связи с отсутствием достаточного капитала, который можно вкладывать в оборот, а также в связи с менталитетом и еще не достаточно развитой экономической системой. В процесс же потребления, приобретения различных товаров и услуг, вовлечен практически каждый гражданин. Поэтому свобода личности, свобода самовыражения стала проявляться именно таким специфическим образом — в качестве свободы потребительской. Эрих Фромм делает акцент на том, что потребительская свобода, по сути, заменила собой все другие проявления свободы в современном западном обществе, ведь обычный человек в нем — это всего лишь элемент огромной бюрократической системы, в которой у каждого человека есть начальник, и нет возможности хоть что-нибудь изменить: «Здесь мы имеем дело с индивидом, бессильным оказать влияние — сверх установленных границ — на дела государства или предприятия, на котором он работает. У него есть начальник, у его начальника тоже есть начальник и у начальника его начальника тоже есть начальник.

В результате остается очень мало людей, у которых нет начальника и которые не подчиняются программе управленческой машины, частью которой они являются» [1]. Таким образом, Фромм приходит к мысли, что истоки потребительской свободы лежат в психологическом, социальном бессилии современной личности.

Однако является ли потребительская свобода свободой в ее полном, благородном смысле, идущей рука об руку с ответственностью? Является ли она, по определению философского энциклопедического словаря, «способностью человека действовать в соответствии со своими интересами и целями, опираясь на познание объективной необходимости» [3]? Ключевое в данном понимании свободы — осознанный выбор, возможность поступать, оценивая ситуацию и неся ответственность за принятое решение. Такова ли свобода потребителя? Потребитель может выбирать любой из представленных на рынке товаров, однако имеет ли он достаточно знаний о реальном положении дел? Например, знает ли он, из какого сырья изготавливают тот или иной продукт, не нанесет ли он вреда здоровью? Имеет ли он достоверные сведения о качестве товара? Знает ли он, что торговые марки, позиционирующиеся как конкуренты, на деле принадлежат одним и тем же хозяевам? Почти во всех случаях ответ будет отрицательным, не говоря уже о том, что редкий потребитель задается этими вопросами.

И ещё — свобода выбирать ограничена уже тем набором товаров и услуг, которые предоставлены рынком. Если по какой-то причине фирма сняла с производства именно тот товар, который был вам нужен, ваша свобода выбирать станет ограничена тем, что производится. Итак, потребительская свобода не может считаться свободой в ее марксистском понимании, ведь у человека нет возможности «…принимать решения со знанием дела» [4].

С точки зрения классической философии, «свобода — «это характеристика действия, совершенного: а) со знанием и пониманием объективных ограничений, б) по собственному произволению (не по принуждению), в) в условиях выбора возможностей, г) в результате правильного (должного) решения: благодаря разуму человек способен совершать свой выбор, отклоняясь от зла и склоняясь к добру» [5]. Конечно, это определение относится не к такому бытовому действию, как покупка нового моющего средства или электронного устройства, однако и в нем очевидны такие составляющие, как собственное, а не вынужденное, решение (что в потребительском обществе почти исключено из-за воздействия СМИ и различных маркетинговых стратегий), знание и понимание обстоятельств, чего потребитель зачастую лишен, а также разумность выбора, то есть его осознанность.

Последнее в потребительском обществе сведено к минимуму намеренно, продавцы всё делают для того, чтобы потребитель обращал внимание не на объективную информацию о товаре, а на эмоции, которые возникают у него самого в связи с его приобретением. Современная реклама позиционирует не точные характеристики товара, а то чувство легкости и радости, которые потребитель якобы получит при условии покупки данного товара (безусловно, то же самое касается и политической рекламы). Разумное решение также затрудняется и скудной информированностью потребителей: производители склонны расхваливать положительные качества своего товара (некоторые из них могут быть вымышленными или очевидными), при этом замалчивая недостатки. При этом законодательно производители, например, пищевых продуктов обязаны указывать на упаковке товара все вещества, в том числе и вредные, которые входят в состав продукта. Но даже если этот закон неукоснительно соблюдается, не все потребители обладают достаточной квалификацией, чтобы оценить, насколько данный продукт может быть опасен для их здоровья, не говоря уже о потребителях, которые вообще не задумываются об этом.

Таким образом, и классическая философия не признала бы современную «потребительскую свободу» проявлением подлинной свободы.

Тогда, быть может, потребительская свобода будет одним из проявлений свободы воли, «возможности поступать так, как хочется»? [6] На первый взгляд, так оно и есть. Потребитель, заходя в супермаркет, волен выбрать тот товар, который ему хочется, не задумываясь о его качестве и о возможных последствиях для себя. Однако и здесь есть сомнение: действительно ли ему хочется предпочесть один товар другому, или это будет решение, навязанное рекламой и общественными стереотипами? И есть ли у современного человека возможность не хотеть приобретать всё новые и новые товары, когда социум диктует их необходимость?

Жизнь от одного приобретения к другому, от одной надежды на счастье к другой — «для полностью «оперившихся», зрелых потребителей такой образ действий обязателен, — это необходимость; и все же эта «необходимость», этот внутренний зуд, эта невозможность жить по-другому представляется им самим в виде свободного волеизъявления.

Возможно, рынок уже выбрал их в качестве потребителей и отнял свободу игнорировать его посулы; при каждом посещении рынка у потребителей появляются все основания считать, что главные здесь они, и только они. Они и судьи, и критики, они делают выбор. В конце концов они могут отказаться от любого из бесконечного множества предлагаемых им выборов. Кроме одного — выбора выбирать только из них, — но это даже и выбором не является», — утверждает Зигмунт Бауман [7, с. 122].

Таким образом, можно подвести итог: то, что современный массовый потребитель считает проявлением свободы, экзистенциальной и экономической, на самом деле, если обратиться к истории философской мысли, таковым не является. Напротив, эта иллюзорная свобода — лишь способ выразить себя в мире, где обычному человеку недоступны иные способы повлиять на окружающий мир, жить активно и творчески, где такие желания блокируются. Вредна ли эта иллюзия? Ответ на этот вопрос дать сложно. Можно лишь сказать, что потребительство, желание и необходимость постоянного приобретения новых вещей, впечатлений и услуг, — это своего рода наркотик, который на короткое время приносит счастье, но делает всю остальную жизнь бедной, пустой и несчастливой.

Лишенный возможности (и желания) мыслить, творчески работать, активно участвовать в жизни общества, человек-потребитель вынужден жить только краткими вспышками радости от приобретения новых вещей.

Литература:

1. Фромм, Э. Революция надежды. / Э. Фромм, пер. с нем. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.marsexx.ru/psychology/fromm-revolucia.html#999

2. Свобода // Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики, 2004. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/1071/Свобода#sel=

3. Араб-Оглы, Э. А. Свобода. / Э. А. Араб-Оглы. // Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/1071/Свобода#sel=

4. Маркс, К., Энгельс, Ф. Сочинения: в 50т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. — М.: Издательство политической литературы. — 1955–1981. — Т. 20. — 1961–1962. — 554с.

5. Апресян, Р. Г. Свобода / Р. Г. Апресян. // Новая философская энциклопедия: в 4 тт. — М.: Мысль, 2001. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/1071/Свобода#sel=

6. Свобода // Философский энциклопедический словарь. 2010. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/1071/Свобода#sel=

7. Бауман, З. Глобализация. Последствия для человека и общества / З. Бауман. Пер. с англ. — М.: Весь Мир, 2004. — 186 с.

Основные термины (генерируются автоматически): потребительская свобода, XVII-XVIII, потребитель, свобода, свобода потребителя, товар, возможность, начальник, обычный человек, подлинная свобода.

Франклин Д. Рузвельт Президентская библиотека • «Правда индивидуальная свобода не может существовать без…

Pop-upView Отдельно

«Правда индивидуальная свобода не может существовать без экономической безопасности и независимости. Люди, которые голодны и лишены работы, составляют основу диктатуры. сделал.»
-Франклин Рузвельт, Послание Конгрессу, 11 января 1944 г.

С приближением конца войны Рузвельт начал мысли в послевоенный мир — и расширение «Нового курса».

В своем Послании о положении в стране в 1944 году он предложил «Экономический билль о правах». Он призвал правительство гарантировать экономическую безопасности для всех американцев, включая право на работу с адекватной оплатой, право на охрану здоровья и право на достойное жилье и образование. В июле 1944 года Рузвельт частично выполнил это задание. повестка дня, когда Конгресс принял «Билль о правах военнослужащих». Она предоставила миллионам ветеранов бесплатную здравоохранение, обучение в колледже и ссуды под низкие проценты на жилье, небольшие предприятий, фермерских хозяйств. «Билль о военнослужащих» дал целому поколению средства для войти в средний класс.

Подпись к фотографии: 22 июня 1944 г. — Рузвельт подписывает Закон о корректировке военнослужащих слева направо: Беннетт «Чемп» Кларк, Дж. Хардин Петерсон, Джон Рэнкин, Пол Каннингем, Эдит Н. Роджерс, Дж. М. Салливан, Уолтер Джордж, Джон Стелле, Роберт Вагнер, ?, и Албен Баркли. НПкс 64-269.

secretlymagnificent сделал реблог этого из eclectic-like-furniture
eclectic-like-furniture сделал реблог этого из fdrlibrary
danielgarnerposts-blog сделал реблог этого из fdrlibrary
ana-ns-stuff-blog это понравилось
harryphillip-blog1 понравилось это
thereisnopotofgold сделал реблог этого из fdrlibrary
yogibear56 сделал реблог этого из fdrlibrary
feminynot сделал реблог этого из fdrlibrary
amostexcellentblog сделал реблог этого из fdrlibrary
gaschoos сделал реблог этого из fdrlibrary
fdrlibrary разместил это

Что такое истинная свобода?

Крис Шипли

Мы читаем о свободе, мечтаем о свободе, радуемся понятию свободы , учим, защищаем и надеемся на свободу, но что мы подразумеваем под свободой?

Свобода значит многое для многих людей. Мы можем рассматривать свободу с политической точки зрения, как возможность голосовать за определенные идеи, людей или партии, которые лучше всего представляют наши взгляды. С этим тесно связано понятие свободы слова, когда каждый имеет право высказывать свое личное мнение или точку зрения. Другие понимают свободу в финансовом контексте, когда люди стремятся освободиться от финансовых долгов, непогашенных кредитов и обременительных кредитов.

Как выглядит настоящая свобода? Это похоже на бюллетень избирателя или на выходца из тюрьмы? Видно ли это в том, что я могу купить все, что хочу, или в том, что я никому ничего не должен? Конечно, крайне важно определить, что мы подразумеваем под свободой , чтобы мы знали, чего мы ищем, чего мы надеемся достичь.

Мы думаем, что как только наша особая свобода будет достигнута, все наши проблемы будут решены. Почему?

Скажем, ребенок выбегает на улицу и лезет на дерево, потому что он хочет уйти и быть свободным. В своем отчаянном стремлении освободиться мальчик забредает на ветку дерева, оборачивается и начинает разрывать последнюю связь с миром — ветку. Перепилив ветку, мальчик быстро понимает, что не только не достиг своей цели полной свободы, но и обнаруживает, что то, что он искал, вовсе не было настоящей свободой. В своем стремлении добиться свободы мальчик оказывается в еще худшем положении, чем раньше – сломаны конечности и все такое!

Две стороны монеты свободы

Неудивительно, что Библия довольно много говорит о свободе, несмотря на то, что у нас может сложиться впечатление, что это всего лишь книга ограничительных правил. На самом деле, если мы готовы рассмотреть это, Библия может помочь нам различить, что значит для нас быть свободными от чего-то и быть свободными делать или быть чем-то. Свобода от и свобода для — две стороны медали свободы.

Интересно, что многие свободы, к которым мы стремимся сегодня, рассматриваются как самоцель , как конечная цель, которую необходимо достичь. Как будто мы думаем, что как только наша особая свобода будет достигнута, все наши проблемы будут решены. Почему? Потому что у нас будет свобода! Но свобода от чего? И свобода делать или быть чем?

Допустим, у нас большие финансовые долги. Мы осознаем свое отчаянное положение и начинаем стратегически выкарабкиваться из финансового рабства. Это может занять месяцы, годы или даже десятилетия, но в конечном итоге мы надеемся сбалансировать наш бюджет и перейти от убытка к убытку. Но даже если мы достигнем нашей цели и достигнем финансовой свободы, особенно свободы от долгов, действительно ли мы достигли истинной свободы? Другими словами, обязательно ли отсутствие финансового долга означает, что мы достигли финансовой свободы?

Не совсем так. Видите, наши сердца, которые в первую очередь загнали нас в долги, остаются неизменными. Может случиться так, и, к сожалению, это часто бывает, что как только мы избавляемся от долгов, мы снова погружаемся в них. Почему? Потому что наши сердца видят и желают чего-то, без чего не могут жить. Итак, мы покупаем его, и вуаля! Мы снова в долгах. Итак, если наши сердца не изменятся, то и наше поведение не изменится. Вот почему Библия говорит, что истинная свобода начинается в сердце. Мы действуем в соответствии со своими мыслями и ведем себя в соответствии со своими желаниями.

Интересно, что Библия уподобляет человеческое сердце дереву: «всякое дерево здоровое приносит и плоды добрые, а больное дерево приносит и плоды худые. Не может дерево здоровое приносить плоды худые, ни дерево больное приносить плоды добрые… Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго, накопленного в нем, выносит доброе, а злой человек из злого, накопленного в нем, выносит злое» (Матфея 7:17-18; 12:33-35). Источник наших действий – сердце. Если он болен, плод (наши действия) тоже гнилой.

Конечно, всегда хорошо избавиться от долгов, но просто свести балансы — это лишь второстепенное средство. Это просто лечение симптомов, а не борьба с болезнью. Истинная свобода достигается только тогда, когда наши сердца меняются, а не когда книги сбалансированы.

То же самое можно сказать о политической и словесной свободе. И то, и другое очень хорошо, и их следует отстаивать и защищать, но они являются второстепенными свободами по сравнению с истинной свободой. Истинная свобода возникает только в сердце, когда оно изменяется и обновляется.

Что же это за «настоящая» свобода?

У каждого человека есть долг, болезнь, от которой мы все страдаем, которую никакая человеческая стратегия не может победить или вылечить. В первую очередь это не рабство внешних вещей, хотя и проявляется во внешних выражениях. Нет, наша проблема гораздо глубже. Это рабство воли, плен души, мертвенность сердца.

Библия говорит нам, что мы были созданы Богом, чтобы чтить Его и вечно радоваться Ему. Тем не менее, мы решили согрешить и восстать против Бога, отказавшись от созданной нами цели поклоняться Ему, чтобы заниматься своими делами и гордо делать себе имя. Это восстание против Бога, известное как Падение, привело к тому, что человечество отпало от невинности, в которой оно было создано, и стало испорченным грехом.

Из-за нашего греха мы все получили последующее наказание за грех, а именно духовную и физическую смерть. Смерть царит во всех нас, поэтому каждый из нас духовно мертв (отделен от Бога) и однажды умрет физически. Не только это, но и всю нашу жизнь последствия греха отражаются на всем, что мы делаем. Пятна греха проникают в каждого из нас, искажая наши мысли, желания и поведение. Все наши мысли, чувства и действия испорчены нашим грехом.

Но при всем при этом человеческое сердце остается свободным в одном: свободно выбирать все, что пожелает. Но вот в чем загвоздка — человеческое сердце испорчено и порабощено злом. Таким образом, естественно, он не желает делать то, что прославляет Бога. Все наши мысли, слова и действия в той или иной степени запятнаны гордыней, грехом и бунтом против Бога. Таким образом, хотя мы и свободны в выборе, мы постоянно выбираем грех как привычку природы.

В конечном счете, конечным последствием нашего греха против Бога является ад, состояние полной и бесконечной разъединенности и отделения от Бога и всего доброго, место беспрепятственного и вечного рабства безудержному злу, ужасу и страданию, происходящим от того, что каждый делает все их эгоистичные и грешные желания сердца, какой бы вред это ни причиняло другим.

Тем не менее, Бог в Своей любви послал Своего Сына, Иисуса Христа, прийти на землю и добровольно умереть вместо таких грешных людей, как мы, чтобы поглотить весь наш грех, бунт и проступки. Поэтому все, кто доверит свою полную жизнь Иисусу Христу для прощения своих грехов, будут спасены от рабства греху и получат в Нем вечную жизнь и насладятся интимной и личной связью и отношениями с Самим Богом.

Это и есть настоящая свобода. И истинная свобода существует только в Иисусе Христе. Как это происходит? Бог изменяет наше сердце Своим Святым Духом. Бог делает нас духовно живыми, давая нам новое сердце. Это сердце желает любить Бога. Оно видит Иисуса Христа прекрасным и желает любить его как Господа и Спасителя нашей жизни. Верой мы отдаем свою жизнь Иисусу и получаем Его прощение и свободу от греха. Не только это, но теперь мы свободны делать именно то, для чего мы были созданы — чтить Бога и наслаждаться им вечно. И эта радость в Боге исходит из нашего сердца — нашего нового сердца, данного нам Богом.

**Это и есть настоящая свобода. Это благодать.** Мы читаем о свободе, мечтаем о свободе, радуемся мысли о свободе , учим, защищаем и надеемся на свободу, но что мы подразумеваем под свободой?

Метки: Свобода

Фото: Патрик Хендри

Поговорить с наставником Присоединиться к обсуждению

Что вас зацепило в этой статье? Хотите обсудить что-то конкретное? Просто заполните форму ниже, и один из наших наставников свяжется с вами как можно скорее.