V7K — LiveJournal
Несауалькойотль
: Авторские гимны
Я, певец, начинаю песню,
цветы вам дарю я, в них наслажденье,
счастье на этой земле.
Как ты, певец, богат безмерно!
Счастлив ты, цветы заслуживший,
ты, заслуживший увидеть песню!
Людям ты раздаешь гирлянды,
цветы из уст твоих раздаешь ты,
их для людей ты собрал.
В них для людей блаженство,
услада, счастье на этой земле.
Я оттуда, где перья кецаля бабочек украшают —
вот начинаю я песню свою.
Я певец, мое сердце вмещает
тысячи красок и линий –
вот начинаю я песню свою.
С нею на миг озаряет нас радость,
с нею на миг восторгается наше сердце на этой земле.
Я — Иойонцин: жажду цветов я,
я распеваю цветущие песни,
жажду содружества, жажду союза,
я, распевая цветущие песни,
страстно жажду цветов.
В мир я пришел, чтоб рыдать, печалясь,
я — песнетворец,
уйдут ли следом песни-цветы за мной?
В них бы я в Царстве Теней облачился.
..
Вновь я грущу: лишь в цветок превратившись,
смертный возвысится на мгновенье,
весна лишь на миг одаряет цветами,
так наслаждайтесь же ими, люди:
я погружаюсь в грусть.
Неужто, подобно цветам, я сгину так,
как они друг за другом гибнут?
Неужто в ничто превратится слава
и слух обо мне на земле исчезнет?
Хоть бы цветы, хоть бы песни остались!
О, что же делать бессильному сердцу?
Зря мы, впустую приходим в мир.
***
Услаждайтесь,
опьяняйтесь цветами,
которые с вами.
Украшайтесь,
из цветов ожерелье сплетая.
Как свежи они в пору дождей
и свои лепестки раскрывают.
Вон пролетает птица;
трещит и трезвонит,
дом жизнедателя хочет проведать.
Только цветы нам услада,
только одни наши песни сердца печаль утоляют,
даже тоска их боится.
Их вечный жизнедатель создает,
их Сотворяет высший судья.
Цветы пьяняще радостны для нас,
не смеет к ним приблизиться тоска.
Цветы и песни —
богатство наше и украшенье.
Цветы весною
придут украсить наш путь короткий.
Счастливо сердце мое наконец:
слушаю песню, гляжу на цветок.
О, если б им не увянуть вовек!
«Это он, это он-то истин?» —
восклицает иной в бреду,
о, тот-кем-все-дышит.
«Истин? Неистин?» — так они говорят.
Только бы не сейчас нашим сердцам горевать.
Как бы ни был он истин,
они говорят — неистин.
Будет презренье ответом того-кем-все-дышит.
Только бы не сейчас нашим сердцам горевать.
Ax, чему быть — тому быть.
Не найти утешенья мне здесь, на земле.
Я родился, как все,
в мир пришел, как любой человек:
безутешность одну
суждено мне узнать
на земле, населенной людьми.
Други мои,
можно участья в ближнем искать лишь на земле.
Кому пришел черед, кому придет –
как пожелает наш жизнедатель.
Мы все однажды в дом его уйдем,
о други, будем добывать утехи!
Ах, уходить-то ведь мне одному,
я совсем одинокий уйду в его дом.
Доведется ли новые беды сносить?
Или там нам откроется мир
без забот и скорбей?
Сколько в мире людей,
столько с ними живет мук,
печалей и бед.
Доведется ль кому увидать мир
без слез и скорбей?
Спрашиваю я, Несауалькойотль:
разве мы живем с корнями в почве?
Нет, не навсегда мы на земле — только ненадолго.
Из нефрита будь — искрошится,
будь из золота — источится,
будь из перьев кецаля — обдерутся.
Нет, не навсегда мы на земле — только ненадолго.
***
В темное, в тайное я проникаю.
Вы, о владыки, внемлите:
все мы, сущие, смертны
и до единого, люди,
с лика земного исчезнем,
в землю сойдем…
[Фрагмент XI]
Ни один изумруд,
ни одно золото не останется —
мы все равно уйдём.
Все должны исчезнуть,
В дом жизнедателя.
[Фрагмент XII]
Все мы сотремся, точно рисунок,
точно цветы, все мы иссохнем.
Как оперение гибкошеей птицы сакан,
мы иссякаем.
[Фрагмент XIV]
Мыслью раскиньте, орлы и ягуары,
будь вы из злата,
будь из нефрита —
все вы уйдете в страну покинувших плоть.
Всем нам придется исчезнуть,
здесь никому не остаться.
***
Я охмелел, я печалюсь, плачу,
думаю и говорю.
Вот что во мне сокрыто:
не умирать бы,
не исчезать.
Вот отыскать бы страну,
где о смерти забыли,
откуда ее изгнали.
Не умирать бы,
не исчезать.
***
Куда мы уходим?
В обитель бессмертья?
Зачем же вы, слезы?
Крепись, мое сердце:
никто здесь не вечен.
И самые знатные — смертны,
и бренность их — пепел.
Крепись, мое сердце:
никто здесь не вечен.
Вешняя песня
Выучи песню
в доме письмен
и начинай.
Лейся цветами, певец,
песнями радуй.
Песня струится
за бубенцами,
наши цветущие бубны
ей отвечают.
Лейся цветами, певец,
песнями радуй.
Вот запевает красный фазан.
Песня струится влагой дождя.
Дивно-красиво, стройно-согласно
вторят фазану красные птицы.
Книга письмен — твое сердце,
ты пробудил барабаны,
ты появился
с песней, певец.
Ты начинаешь веселье
В доме весны.
Ты изливаешь
дождь благовонно —
свежих цветов.
С песней, певец,
ты поднимаешь веселье
в доме весны.
***
Споем, о принцы,
сделаем приятное тому, кто дает жизнь.
Прекрасно оттенена цветущая песня.
О, пришли цветы,
цветы весной:
залито солнцем множество цветов:
они — твое сердце, твое тело, о Даритель жизни! Кто не желает страстно твоих цветов,
о Даритель жизни?
Они в руках того, кто дает пристанище мертвым:
растут, раскрывают венчики: увядают цветы,
залито солнцем множество цветов:
они — твое сердце, о Даритель жизни!
***
Что ты искал?
Где блуждало твоё сердце?
Если ты отдашь своё сердце каждому маленькому делу,
ты отдашь его в никуда;
ты потеряешь своё сердце.
Что-нибудь можно найти на Земле?
—
Несауалькойотль из Тескоко
***
Мои цветы никогда не закончатся,
мои песни никогда не исчезнут.
Я, певец, возношу их;
они разносятся, они распространяются.
—
О, Даритель жизни, ты создал
всех, кто живёт на Земле из цветов,
ты окрасил их песней,
ты оттенил их песней.
Затем ты уничтожил воинов орлов и ягуаров.
Мы лишь существуем в твоей книге
здесь, на Земле.
Ты залил всё, что оставалось от братства,
общества, знати,
чёрными чернилами.
Ты скрыл всех тех, кто живёт на Земле.
—
***
Дом Того, кто создал сам себя нельзя
нигде найти
но к нашему владыке, нашему богу, взывают везде,
его везде почитают.
Мы ищем его величие, его славу здесь на Земле.
Он тот, кто создал всё,
он тот, кто сделал себя богом.
К нему взывают везде,
его везде почитают.
Мы ищем его величие, его славу здесь на Земле.
Ни один человек,
никто на этой Земле,
не может быть другом Дарителя жизни;
к нему лишь взывают.
Мы живём на Земле
у него,
рядом с ним.
Тот, кто находит его
знает, что это так: к нему взывают,
и мы живём у него,
рядом с ним, на Земле.
Никто не является
твоим другом,
о, Даритель жизни!
Мы, кто живёт на Земле,
лишь можем искать тебя
как если бы искали что-то
спрятанное среди цветов,
пока мы у тебя.
Твоё сердце устаёт от нас,
поскольку мы лишь будем
рядом с тобой, у тебя,
на короткое время.
Даритель жизни сводит нас с ума,
И опьяняет нас здесь, на Земле.
На самом деле никто не может быть рядом с ним,
преуспевать в жизни, или править на Земле.
—
Несауалькойотль из Тескоко
Русское православное кладбище в Берлине
Сейчас по пути в аэропорт заехали на небольшое русское православное кладбище в районе Тегеля.
Я всегда его навещаю, когда приезжаю в Берлин.
Оно старинное, хотя места здесь продаются до сих пор и стоят недорого, 2500 евро.
Мало кто знает, но здесь были похоронены легендарные личности — композитор Михаил Глинка (позже перезахоронен в Питере, а сердце оставлено в прежней могиле), отец Сергея Эйзенштейна, знаменитый архитектор и корифей рижского модерна — Михаил Осипович Эйзенштейн,
отец Набокова – журналист и политик Владимир Дмитриевич Набоков, убитый в 1922 году террористами в Берлине,
многочисленные представители знаменитых княжеских фамилий – Голицыны, Дашковы, Кропоткины…
Здесь нашла свой последний приют и моя подруга, принцесса Ассирии Бисма Бабаева.
Я познакомился с ней давно, еще во времена ГДР, когда мне однажды довелось встречать 9 мая в Берлине.
Шел дождь, мы с группой соотечественников мокли с гвоздиками в руках ожидании российского посла.
Чрезвычайный и полномочный г-н Терехов приехал тютелька в тютельку, молчком возложил казенный веночек и тут же, сев в мерседес с флажком, смылся.
А мы с мокрыми гвоздиками так и остались растерянно стоять у памятника.
Тогда великая княгиня Бисма (урожденная Бет-Исса), всех нас пригласила в роскошный ресторан «Астория» в Трептов Парке – отметить день Победы и помянуть водкой и икрой наших солдат.
Бисма обладала редким даром – лечить людей руками.
При жизни издала в Израиле ассирийский сонник, который до сих пор пользуется большой популярностью.
А на кладбище мы приехали с моим другом (и с еще бОльшим другом Ангелы Меркель) отцом Даниилом.
Он отслужил панихиду по Бисме, только попросил не снимать.
Даниил Ирбитс — игумен, Наместник Свято-Георгиевского мужского монастыря в Гётшендорфе, секретарь Архиепископа Берлинского и Германского, постоянный член Комитета по интеграции при Ведомстве Федерального канцлера Германии, ответственный за общественно-политические связи Берлинской епархии РПЦ МП.
Интересно: родители Меркель жертвовали средства храму, в котором служит отец Даниил, в то время, как РПЦ не давало ни копейки, продолжая строить в Мюнхене новые здания.