Античность, философы и дядюшка Фрейд: какое место сны занимают в нашей жизни?
С толкованием снов мы встречаемся еще со школьной скамьи, когда читаем произведения классической художественной литературы. Вместе с учителями мы размышляли о смысле снов Родиона Раскольникова в «Преступлении и наказании», когда «маленькая, тощая саврасая крестьянская клячонка» гибнет от жестоких ударов своего хозяина. Обыкновенно этот сон-воспоминание трактуется как неприятие убийства, глубокая подсознательная уверенность Раскольникова в преступности этого действия.
Еще один пример: сон пушкинской Татьяны из «Евгения Онегина» мы понимаем как предупреждение от автора, которым он говорит главной героине о губительности ее чувства и неправильном выборе объекта своей любви. Кроме того, толкование снов является важной характеристикой самой Татьяны, ее эклектичного образования и чтения, в которых мирно уживаются прогрессивные произведения Жан-Жака Руссо, любовные романы и суеверие. От последнего в романе появляется книга Мартына Задеки — известного толкователя снов, к которому Татьяна относится очень серьезно.
В обыденной жизни определенный процент людей регулярно обращается к самым разным сонникам. Интернет позволяет вбить в поисковую строку краткое содержание сна, а дальше сотни и тысячи сайтов предлагают его трактовку. То есть даже в век цифровизации и прогрессивного мышления люди остаются внимательными к своим снам.
Мы решили разобраться, откуда берет начало толкование сновидений, с какими учеными оно связано и почему так важно для нас.
Воля богов или промыслы врагов — сны в гомеровское время
Что значили сны для врачевателей и философов
Сексуальность, либидо и бессознательное — сновидения в психоанализе
Психолог о снах и бессознательном
Воля богов или промыслы врагов — сны в гомеровское время
Говоря о сновидениях, логично начать с античной эпохи. Однако серьезное отношение к толкованию сновидений сложилось далеко не сразу, так как в основном сны считались или чисто физическим процессом, или способом богов совершить очередную метаморфозу, только не наяву, а в сознании героя.
Древнегреческая мифология и литература сохранила немало примеров того, как боги и богини через сны отдавали приказы людям — например, Афина во сне принимает образ подруги царевны Навсикаи и уговаривает ее пойти стирать одежды в то место, куда море принесло обессиленного Одиссея. Не будем забывать и о том, что у древних греков было отдельное божество сна — Морфей, с которым тоже связано немало мифов. В зависимости от своих целей и желаний верховных богов-олимпийцев Морфей мог посылать людям разные сны — как добрые, так и зловредные.
Как писала Мария Солопова, верили в вещие сны древние греки еще со времен Гомера, что неудивительно, потому что слепой аэд-сказитель оставил одни из самых ярких и запоминающихся описаний вещих снов. Например, жена Одиссея Пенелопа, когда он скрывался у нее дома под видом странника, попросила героя растолковать ей сон:
Ты же послушай: я видела сон; мне его растолкуй ты;
Двадцать гусей у меня есть домашних; кормлю их пшеницей;
Видеть люблю, как они, на воде полоскаясь, играют.
Снилося мне, что, с горы прилетевший, орел крутоносый,
Шею свернув им, их всех заклевал, что в пространной столовой
Мертвые были они на полу все разбросаны; сам же
В небо умчался орел. И во сне я стонала и горько
Плакала; вместе со мною и много прекрасных ахейских
Жен о гусях, умерщвленных могучим орлом, сокрушалось
Ирина Протопова уверяет, что с этим сном Пенелопы все более чем ясно, особенно для людей тех времен, толкующих свою жизнь через красочную и разнообразную религиозно-мифологическую составляющую. Поэтому Одиссей отвечает своей жене:
Сон, государыня, твой толковать бесполезно: он ясен
Сам по себе; сокровенного нет в нем значенья; и если
Сам Одиссей предсказал женихам их погибель — погибнут
Все: ни один не уйдет от судьбы и от мстительной Керы.
Но даже услышав толкование своего сна, Пенелопа относится к нему скептически, так как не уверена, истинное оно или ложное.
По Гомеру, ни эмоции, ни тем более сны не принадлежат самому человеку, они полностью зависят от воли богов, и только им решать, какое сновидение послать.
«Античная литература буквально наполнена «насылаемыми богами» снами, в которых спящему является фигура-сон, как это имело место у Гомера, и дает ему пророчество, совет или предостережение», — приводит Мария Солопова цитату филолога Эрика Доддса.
Что значили сны для врачевателей и философов
По мнению ряда исследователей, первый научный текст античной эпохи, посвященный снам, написал один из последователей Гиппократа. Так, четвертая часть трактата «О диете» говорит о толковании сновидений и их влиянии на здоровье человека. Автор трактата уверен в том, что душа во время сна сосредоточена только на себе самой и не отвлекается на тело, которое спит. Во время бодрствования душа человека разделяет свое внимание на несколько частей: она следит за зрением, слухом, обонянием, ходьбой и так далее.
Но когда тело спит, душа становится свободной и чутко реагирует на все, что происходит с человеком.
«Сны имеют диагностическое значение, благоприятные указывают на здоровье, плохие — на наличие в организме избыточных шлаков («плеторы») или уже развившегося заболевания; они служат, таким образом, дополнением к диагностическим признакам из третьей книги трактата «О диете» и указывают на необходимость аналогичного лечения. Автор коротко упоминает о божественных снах (и толкователях-жрецах, призванных раскрыть их значение», — объясняла Мария Солопова.
Здесь стоит вспомнить интересный способ врачевания, практикуемый в Афинах примерно с V до нашей эры, и связанный с богом медицины Асклепием. Страдающие от какого-либо недуга приходили в храм Асклепия, и жрецы погружали их в глубокий сон. Во сне больные или излечивались, или видели метафорическое лечение своей болезни, которое жрецы потом толковали. Практиковались, к слову, и весьма экзотичные способы лечения: так, погрузив человека в сон, жрецы могли через какое-то время резко разбудить больного, сильно его при этом испугав.
Трактованием снов занимались не только простые люди или лекари — философы тоже написали немало трактатов о природе и толковании снов. Так, Платон в своих «Диалогах», а именно в «Тимее», говорит о том, что сон нисходит на божественную и смертную часть человека или разумную и неразумную. Так вот, вещие сны возникают в разумной части человека, но воспринимает их смертная или неразумная стороны, для которой сновидения складываются в образы или символы, которые должны толковать знающие люди.
«Если покой достаточно глубок, то сон почти не нарушается грезами, но если внутри остались еще сильные движения, то они сообразно своей природе и месту порождают соответствующие по свойствам и числу изображения, отражающиеся внутри нас и вспоминающиеся после пробуждения как совершившееся вне нас», — цитата из «Тимея» Платона.
Аристотель же выступал против божественного характера сновидений. Он говорил, что если бы их посылали боги, то и видеть сны должны были только люди.
«Нелепо получается, что если [сны] посылает бог, то он посылает их не самым хорошим и благоразумным, а кому придется», — писал Аристотель.
Философ также говорил о том, что частые сновидения и навязчивая идея их толковать и интерпретировать принадлежит лицам с психическими отклонениями. По его мнению, озабоченным толкованиями снов людям присуще хаотичное и спонтанное выстраивание ассоциативного ряда, характерного для «истеричного типа сновидцев — они же «меланхолики». Так, для Аристотеля важнее не то, как толковать сон и лечить с его помощью болезни, а понять, насколько душа и рассудок человека здоровы и готовы к занятию философией — самому благородному, по мнению древних греков, занятию.
Сексуальность, либидо и бессознательное — сновидения в психоанализе
Новый виток в толковании сновидений дали два человека — Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг.
В 1900 году вышла книга авторства Фрейда «Толкование снов», в которой говорилось о том, что сновидения — тайные коды, через которые наше бессознательное пытается заявить о себе. Фрейд говорил, что у снов есть две задачи — биологическая и психологическая. Первая не что иное как обычный отдых, когда мозг и тело расслабляются после долгого дня. С психологической стороной интереснее — мозг перестает контактировать со внешним миром и его влиянием, и тогда бессознательное берет верх, пытаясь сообщить нам что-то важное.
Сны — это наша реакция на некий раздражитель, который чаще всего кроется в бессознательном. По мнению Фрейда, в большинстве своем раздражителей следует искать в «темных закоулках» человеческой психи. Это могут быть недопустимые сексуальные желания, связанные с насилием или даже инцестом, а также агрессией и ненавистью к кому либо. Бодрствуя, человек гонит от себя эти желания, основываясь на морально-этическом комплексе правил, но расслабляясь во сне, человек позволяет всем этим потаенным желаниям выходить наружу.
Сны своих пациентов Зигмунд Фрейд толковал следующим образом: во-первых, человек должен был детально пересказать свой сон. После Фрейд наводил пациента на проговаривание всех ассоциаций, которые вызывают у него те или иные положения сна. Психоаналитик через совмещение этих двух методов старался минимально воздействовать на пациента, позволяя его бессознательному помочь в толковании сна.
В «Толковании снов» Зигмунд Фрейд делит сновидения на множество категорий, одна из которых — типические сны, то есть те из них, которые практически в одной и той же вариации снятся почти каждому человек. Так, сны о падении говорят о страхе человека перед чем-то.
По Фрейду, у женщин падение во сне символизирует страх стать «падшей женщиной», поддаться сексуальному порыву или искушению.
Сны о пожаре имеют связь с запретами — вспомним запреты из детства «играть с огнем». Правда, Фрейд связывает сны такого рода с «ночным недержанием детского периода». Сновидения о местности, знакомой спящему, может говорить о его тесной связи с матерью.
Приведем теперь полный пример толкования сна из книги Фрейда. Итак, пациентка живет на даче и однажды ночью бросается «в темную воду озера в том месте, где бледная луна отражается на гладкой поверхности».
«Сновидения этого рода — сновидения о родах; смысл их становится ясным, если факт, содержащийся в ясном содержании их, превратить в его противоположность, то есть вместо «броситься в воду» — «выйти из воды», иначе говоря, родиться. Что же, однако, означает «родиться» в той местности, где она живет на даче? Я спрашиваю ее, и она, не колеблясь, отвечает: «Разве лечение не переродило меня?» Таким образом сновидение это содержит в себе предложение продолжить лечение и на даче, то есть посещать ее и там; оно содержит, быть может, также и довольно неясный намек на желание самой стать матерью».
Большая часть трактовок Фрейда, связана с сексуальной стороной жизни человека — не только привычными желаниями, но и различными девиациями. Именно за внимание к сексуальности человека, его половым органам и нездоровым отношениям человека с родителями Зигмунда Фрейда впоследствии часто критиковали, а сам он стал героем анекдотов разной степени качества. Некоторое время бывший верным соратником Фрейда Карл Густав Юнг не считал, что смысл сновидений нужно искать в «темной» стороне человеческого сознания. Он рассматривал сновидения как возможность решить проблемы человека из реальной жизни, а сон — возможность раскрыть потенциал пациента и исправить ошибки.
В книге «Психология сновидений. Антология» Юнг делится воспоминанием о своем пациенте, который занимался сомнительными аферами и запутался в них. Как компенсация этому неврозу у мужчины развилась страсть к альпинизму. Он рассказал психоаналитику о сне, в котором шагает с вершины высокой горы в пустоту. Карл Густав Юнг увидел в этом сне угрожающую пациенту опасность и попросил его ограничить опасные восхождения.
Но через шесть месяцев случилась трагедия — вместе с другом мужчина разбился насмерть.
Основная задача сновидения по Юнгу — налаживание контакта между сознанием и бессознательным (но не мрачным и этически недопустимым в реальности, как у Фрейда). Юнг говорил, что психологически здоров тот человек, у которого сознательное и бессознательное контактируют и не конфликтуют. В юнгианском учении сновидения ничего не скрывают и не шифруют: они говорят с человеком напрямую, просто используют другой язык. Чтобы понять язык сновидений, человеку нужно обратиться к коллективному бессознательному — сказкам, мифам, легендам, религиозным обрядам, то есть многовековому общечеловеческому наследию.
«По сути, юнговская теория говорит о том, что каждый человек может проследить в своей душе отражение всех основных мифологических сюжетов известных человечеству, потому что мифы — это не пустые сказки, а символическое изображение глубинных психологических процессов, происходящих в каждом человеке.
Именно поэтому, во всем мире и в самых различных культурах эти сюжеты повторяются снова и снова», — писал автор Олег Сатов.
Именно поэтому, во всем мире и в самых различных культурах эти сюжеты повторяются снова и снова», — писал автор Олег Сатов.Однако, как и в случае с Фрейдом, толкование сновидений Юнга не является стандартизированной процедурой. Методы Юнга работали именно тогда, когда ими вооружался сам автор. Как продолжает в своей статье Олег Сатов, Карл Густав Юнг с молодости изучал мифы и сопутствующие им символы, и поэтому толкование снов основал на этих знаниях. Мы не сможем сегодня в учении Юнга отделить человеческую психику от его «одержимости символами». И прав ли он, мы тоже вряд ли узнаем.
Оксана Гулак, психолог
Я использую в своей работе теорию толкования сновидений Зигмунда Фрейда, так как она стала очень важной вехой для понимания психики человека. Эта теория нам говорит о том, что помимо нашего сознания, есть бессознательная часть нас, о которой мы очень мало знаем, но она во многом движет нашей жизнью. И как раз сновидения, говорит Фрейд, могут подсказать и помочь понять, кто мы такие, какие мысли и желания на самом деле нами движут, чего мы о себе не знаем.
Сновидения очень хорошо это показывают и рассказывают в символической форме. Как сказки, легенды, мифы, которые рассказывают об устройстве мира в символической форме, так и сновидения говорят с нами языком метафор, символов. Помимо этого, теория Фрейда рассказывает о том, какие защитные механизмы использует человеческая психика, в том числе сновидения.
Как я уже сказала, я использую сны в своей работе, более того, в каких-то моментах они могут служить важным диагностическим инструментом. Говоря о толковании сновидений, я не имею в виду поиск какого-то символа в интернете. В первую очередь, когда мы толкуем сновидения, мы спрашиваем у сновидца, какие у него появляются свободные ассоциации, когда он размышляет о своем сне, что он чувствовал во сне. Зная историю жизни человека и понимая, как он выстраивает отношения, через сновидения мы можем составить для себя красочную картину не только сознательной, но и бессознательной жизни человека. В своей работе я использую толкование сновидений уже при диагностическом интервью — есть сновидения, которые, как бы говорят мне о том, что человек способен справиться с проблемами и конфликтами, как бы тяжело ему не было.
Есть те сновидения, которые могут говорить о возможном психотическом срыве. И тогда необходимо подключать, возможно, медикаментозное лечение. Сновидения выполняют очень важную диагностическую функцию. Также они показывают, как развивается психоаналитическая терапия: куда мы движемся, как человек ощущает и воспринимает себя. Очень важны повторяющиеся сны, что можно сравнить с неким комплексом проблем и переживаний, которые стучатся в дверь и хотят быть осознанными. И поэтому я уделяю таким снам большое внимание.
Важно понимать, что людей с давних времен не зря интересует тема сна и то, что в нем происходит. Часто мы можем ощущать сны, как не принадлежащие нам. Это может быть связано с тем, что сны показывают нам те или иные переживания, которые нам непросто с собой идентифицировать, потому что они показывают те стороны, которые мы и не подозревали или страшились открывать. Я думаю, что люди интуитивно правы, когда ищут разгадку снов, ведь что еще, как не сон человека, может рассказать о нем так много? Единственное, важно уметь подходить ко снам.
Я думаю, что во время психоаналитического консультирования люди сначала не обращают внимания на свои сны или не считают их важными. Но по мере нашей работы, когда человек начинает понимать и узнавать себя, он начинает питать интерес к снам. И это становится очень полезной работой — прослеживать динамику того, как меняются представление о себе и отношение к себе человека. Эту динамику очень хорошо прослеживать по снам. Думаю, как раз психотерапия помогает людям стать любопытными по отношению ко снам, а значит, и к самим себе. И чем больше я работаю, тем больше понимаю, насколько мы мало знаем о себе. Но мы можем использовать наши сновидения, чтобы чуть-чуть больше узнать себя.
Читайте также:
Dead Playlist Society: Зигмунд Фрейд
Читай нас в Инстаграм и Телеграм
Электронная библиотека МГППУ : Толкование сновидений: от Фрейда до нейропсихоанализа
Доброго времени суток!
Продолжаем разговор о Зигмунде Фрейде.
На этот раз я подробнее остановлюсь на его методе толкования сновидений, изложенной в одноименной книге, а также затрону современные исследования сна и то, как они связаны с исходным взглядом Фрейда на психологию, который, даже будучи подвергнутым критике со стороны самого Фрейда, представляет особый интерес для исследователей.
Монография «Толкование сновидений» впервые увидела свет на рубеже столетий в 1900 году и с тех пор не перестает привлекать к себе внимание читателей и вызывать споры среди ученых. Идеи неосознаваемых мыслей встречаются у Фрейда и в более ранних работах (и в целом не новы для психологии того времени), однако именно в «Толковании сновидений» они оформились в представление об области бессознательного, а также заложили основы для развития концепции эдипова комплекса. Кроме собственно содержания положений психоанализа эта книга интересна еще тем, что представляет собой интересный материал для истории психологии: претерпев восемь изданий, она отражает эволюцию психодинамической теории.
Так, в англоязычном «Стандартном издании всех психологических сочинений Зигмунда Фрейда» (The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud) том 3 содержит репринт 1-го издания, а все дополнения и исправления Фрейда даны в томе 4 [3, vol. 3-4]. На русском языке из наиболее полных изданий стоит отметить однотомник «Толкования сновидений» со всеми предисловиями, написанными Фрейдом, и его комментариями по ходу и в конце текста [2].
Фрейд выделял в сновидении две движущих силы: бессознательное, стремящееся воплотиться и стать явным сознанию, и цензуру, противостоящую этому. По сути сновидения являются галлюцинаторным исполнением вытесненных желаний, которым не суждено сбыться днем вследствие защитного механизма, поэтому они находят реализацию во сне. Однако неприкрытое, хотя и мнимое их исполнение может возбудить человека до такой степени, что он проснется в попытке его осуществить, из чего следует, что главной функцией сновидения является оберегание сна.
Зачем же нам нужен сон? Фрейд считает, что для отдыха, и это очевидное предположение с некоторыми дополнениями находит подтверждение в современных исследования [4], но об этом чуть позже.
Таким образом, Фрейд разделяет сновидение на явное, доступное нашему сознанию после цензурирования истинного содержания, и скрытое, которого состоит как из переживаний прошедшего дня, так и глубинных желаний. Днем их осуществлению препятствует та же цензура (позже Фрейд назовет ее Супер-Эго или Сверх-Я) через различные защитные механизмы, но ночью, во время сна, когда физически человек не способен воплотить их в реальность, ее действие ослабевает, но не до конца: остаются два механизма. Первый — сгущение, смешение множества образов в одном или же полное их подавление. Второй — смещение, замена одного элемента другим, как бы иносказательным. Позднее Фрейд дополнит этот процесс предшествующей стадией превращения мыслей в образы — своеобразного кодирования конкретных и абстрактных понятиях их визуальным представлением, и завершающей вторичной обработкой, связывающей разрозненные элементы в единую картину.
Кроме метода свободных ассоциаций, изначально предложенных Зигмундом Фрейдом для анализа сновидений, в более поздних изданиях он принимает позицию Вильгельма Штекеля, что возможно толкование на основе символов носящих если не общечеловечески, то по меньшей мере универсальный для общества, устойчивый характер. В качестве красивой иллюстрации этого положения и всего произведения в целом могу посоветовать документальный советско-австрийский фильм «Толкование сновидений» (режиссер Андрей Загданский, 1990 год).
Интересным развитием психодинамической теории, на мой взгляд, является нейропсихоанализ — синтез достижений нейронауки и классического психоанализа. Подобное единений кажется противоречивым лишь на первый взгляд. Как я упоминал еще в прошлой заметке, путь Фрейда начался с изучения неврологии, что наложило отпечаток на все его дальнейшие работы. В тот же год, когда была начата работа над «Толкованием», т. е. в 1895, Фрейд в переписке с Вильгельмом Флиссом выдвигает концепт новой психологии, построенной на естественнонаучной основе, о чем он пишет в произведении, которое не было опубликовано при его жизни вследствие быстрого разочарования в этой идее.
В 1950 году с разрешения Анны Фрейд черновик был издан под названием Project for a Scientific Psychology [3, vol. 1, pp. 347-445], на русский его перевели как «Набросок психологии» [1]. По иронии судьбы развитие именно этой мысли Зигмунда Фрейда сейчас оказывается наиболее перспективным.
Однако любая теория будет неполной без критики. Фрейд писал, что «толкование сновидений — это королевский путь к познанию подсознательных процессов сознания». [2], но так ли это? Как учит нас Евклид, в науке нет царского пути, и современные исследования показывают, что с изучением бессознательного через интерпретацию сновидений не все так однозначно.
В статье The New Neuropsychology of Sleep: Implications for Psychoanalysis («Новая нейропсихология сна: Последствия для психоанализа») [4] Джон Аллан Хобсон (J. Allan Hobson), профессор психиатрии в Гарвардской медицинской школе, один из ведущих исследователей в области психофизиологии сна утверждает, что хотя сновидения и несут в себе психологическую составляющую, во многом прямо противоположны тому, что писал Фрейд.
Автор придерживается интегрального подхода к решению психофизиологической проблемы, рассматривая единство психики и ЦНС как систему «мозг-разум» (brain-mind), наследуя ранним идеям Фрейд о новой психологии, о которых говорилось выше.
Среди функций сна кроме отдыха Хобсон выделяет в первую очередь процесс обслуживания и консолидации памяти. Известно, что количественно уровень активности головного мозга во время фазы быстрого сна (быстрого движения глаз, REM) не отличается от такового в период бодрствования, и значительно выше, чем при глубоком сне. Однако, отмечает Хобсон, наблюдаются качественные отличия. Так при REM-сне корковый контроль сверху вниз (top-down cortical control) заменяется активацией снизу вверх (bottom-up [phasic auto]activation) за счет понто-геникуло-затылочных (PGO) волн, сопровождаемых активностью в мосте, лимбической системе и зрительной коре. Это во многом объясняет свойственные сновидениям признаки: моторные галлюцинации, яркие эмоции, странность познавательных процессов (bizarreness of cognition) и потерю памяти по пробуждении, т.
е. незапоминание содержания сна. Последнее должно входить в противоречие с консолидацией памяти, но этого не происходит, так как во время сна усиливаются только ранее приобретенные воспоминания, а не возникшие во сне образы, запоминание которых, наоборот, ингибируется, чтобы не вносить в этот процесс помехи.
Что же тогда остается от учения Фрейда? Хобсон утверждает, что немного. По его мнению, рассмотрению в диагностических целях подлежат лишь эмоции (представленные в основном тревогой), но непосредственно, без всякой трактовки. А вот сюжет сновидения и образы, судя по всему, являются лишь их следствием, побочным эффектом активации соответствующих отделов головного мозга. Также Хобсон считает, что быстрый сон — особое состояние сознания, где основными являются эмоциональные процессы, опосредованные не речью, но визуальными образами, из чего следует закономерный вопрос об изучении высших психических функций в состоянии сна. Автор заключает, что в свете последних открытий психоанализ нуждается не в дополнении (revision), а в полном пересмотре (complete overhaul).
На столь жесткую критику свой комментарий в качестве послесловия к рассмотренной статье оставляет Марк Солмс (Mark Solms), член Британского психоаналитического общества. Его возражения выстраиваются вокруг двух тезисов: субъективное восприятие сновидения не сводится к объективно наблюдаемому механизму сна, а, следовательно, психофизиологическая проблема не снимается, и Фрейд утверждал, что во время сна происходит некий психический процесс, таким образом, рассуждения Хобсона нельзя рассматривать как полное опровержение основных положений психоанализа.
В заключение хочу сказать, что моей целью было не доказательство или опровержение чьей-либо точки зрения (оставим эту прерогативу научным трудам), но желание показать динамичность знания и его непрерывное развитие. Процесс поиска истины бесконечен, а абсолютная истина кажется недостижимой.
- Литература:
- Фрейд З. Набросок психологии = Entwurf einer Psychologie / З. Фрейд, пер. с нем. М.М. Бочкаревой. — Ижевск: ERGO, 2016. — XXVI, 190 с. — («Критически-историческое исследовательское издание»).
- Фрейд З. Толкование сновидений = The Interpretation of Dreams: Полное издание / З. Фрейд, пер. на рус. изд-во Питер. — СПб.: Питер, 2018. — 576 с. — («Мастера психологии»).
- Freud S. The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud: Translated from the German under the General Editorship of James Strachey. In collaboration with Anna Freud. Assisted by Alix Strachey and Alan Tyson: 24 volumes / S. Freud, Edited by J. Strachey, A. Freud et al. — London: Vintage, 1999.
- Hobson J.A. The New Neuropsychology of Sleep: Implications for Psychoanalysis / J.A. Hobson // Neuropsychoanalysis. — 1999. — Vol. 1, No. 2. — PP. 157-183.
— XXVI, 190 с. — («Критически-историческое исследовательское издание»).сон | опыт сна | Британика
диптих из слоновой кости
Смотреть все медиа
- Ключевые люди:
- Зигмунд Фрейд
- Похожие темы:
- мечта кошмар ужас сна сонник вторичная ревизия
Просмотреть весь соответствующий контент →
Резюме
Прочтите краткий обзор этой темы
сон галлюцинации, возникающие во время сна.
Сновидение, обычное и отличительное явление сна, на протяжении всей истории человечества порождало множество верований, страхов и догадок, как воображаемых, так и экспериментальных, относительно его таинственной природы. Хотя любая попытка классификации должна быть неадекватной, представления о снах, тем не менее, подпадают под различные классификации в зависимости от того, считаются ли сны отражением реальности, источником гадания, лечебным опытом или свидетельством бессознательной деятельности.
Усилия по изучению сновидений
Отчеты о снах
Поймите, как слепые люди видят сны, как они представляют себе и постигают окружающий мир
Просмотреть все видео к этой статье То, как люди видят сны, явно не поддается прямому наблюдению. Было сказано, что каждый сон «является личным документом, письмом самому себе» и должен быть выведен из наблюдаемого поведения людей. Кроме того, методы и цели наблюдения явно влияют на выводы, которые следует сделать о предполагаемых сновидениях.
Сообщения о сновидениях, полученные от людей после утренних пробуждений дома, как правило, содержат больше откровенно сексуального и эмоционального характера, чем сообщения лабораторных испытуемых. Такие переживания, как цветные сновидения, редко упоминаются спонтанно, но часто всплывают при тщательном расспросе. Сообщения об утренних снах, как правило, богаче и сложнее, чем те, что собраны рано ночью. Немедленное воспоминание отличается от того, что сообщается после более длительных периодов бодрствования. Несмотря на уникальные качества снов каждого человека, были предприняты значительные усилия, чтобы описать общие характеристики того, что, по словам людей, они видели во сне.
Оценки продолжительности своих снов разными людьми могут сильно различаться (и, следовательно, реальная продолжительность снов также сильно различается). Спонтанно описанные сны лабораторных испытуемых обычно заканчиваются короткими отчетами; хотя некоторые из них могут превышать 1000 слов, около 90 процентов этих отчетов содержат менее 150 слов.
При дополнительном зондировании примерно треть таких отчетов превышает 300 слов.
Некоторые исследователи были удивлены повторными открытиями, которые предполагают, что сны могут быть менее фантастическими или причудливыми, чем обычно предполагалось. Один исследователь заявил, что визуальные сны обычно соответствуют реальности, то есть являются репрезентативными. Заимствуя термины из современного искусства, сны редко называют абстрактными или сюрреалистическими. Сообщается, что сны, за исключением очень коротких, происходят в обычных физических условиях, причем около половины из них кажутся сновидцу вполне знакомыми. Лишь изредка обстановка считается экзотической или своеобразной.
По-видимому, сны довольно эгоцентричны, и сновидец воспринимает себя как участника, хотя обычно вспоминается присутствие других. Человек редко помнит пустой, безлюдный мир грез, и люди, похоже, примерно две трети всего времени видят сны о знакомых им людях. Обычно эти люди являются близкими знакомыми, а члены семьи упоминаются примерно в 20 процентах сообщений о сновидениях.
Воспоминания известных людей или странные изображения людей, как правило, редки.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас
В случае так называемого осознанного сновидения субъекты сообщают, что осознавали, что они спят, когда сон происходил. Большинство осознанных сновидцев также сообщают, что им удавалось в какой-то степени направлять или манипулировать содержанием сна. Однако природа осознанных сновидений и даже согласованность этого понятия оспаривались. Некоторые исследователи предполагают, что это уникальное состояние сознания, сочетающее в себе элементы бодрствования и обычного (неосознанного) сновидения.
Типичный отчет о сновидении состоит из визуальных образов; действительно, в отсутствие таких образов человек может описать явление как размышление, а не как «сновидение» во сне. Редкие утверждения о снах, в которых преобладает слуховой опыт, как правило, делаются с заявлениями о том, что они действительно бодрствовали.
Однако необычно слышать о снах без каких-либо слуховых характеристик. Эмоционально мягкие сны являются обычным явлением. Когда сны действительно содержат эмоциональный подтекст, чаще всего упоминаются страх и тревога, за которыми следует гнев; приятные чувства чаще всего относятся к дружеским. Сообщения об откровенно эротических снах, особенно среди испытуемых, изучаемых в лабораторных условиях, встречаются нечасто.
Многие люди сообщают о повторяющихся снах или снах, которые повторяются в течение короткого или длительного периода времени с минимальными вариациями. Некоторые повторяющиеся сны отражают общие темы, такие как способность летать, преследование, обнажение на публике или опоздание на экзамен. Хотя среди экспертов нет единого мнения относительно причин или толкования повторяющихся снов, многие исследователи считают, что негативные повторяющиеся сны могут свидетельствовать о наличии у человека неразрешенного конфликта.
Несмотря на свою в целом репрезентативную природу, сны кажутся чем-то странным или странным.
Возможно, это связано с разрывами во времени и цели. Можно вдруг оказаться в знакомой аудитории, наблюдая за фехтовальным поединком, а не слушать лекцию, и внезапно оказаться в «следующей сцене», прогуливаясь у бассейна. Эти внезапные переходы создают ощущение странности, которое усиливается неспособностью сновидца ясно вспомнить большую часть своих снов, что придает им смутный, таинственный оттенок.
Зигмунд Фрейд: Толкование снов (1900) | Распространенные ошибки в использовании английского языка и многое другое
Несмотря на общепризнанную неудачу фрейдистской психотерапии в эффективном лечении людей с расстройствами и неприятие многих из его основных теорий, Фрейд остается одной из самых влиятельных фигур 20-го века. Основное понимание Фрейда о том, что наш разум хранит воспоминания и эмоции, которые не всегда доступны нам сознательно, с тех пор изменило то, как человечество смотрит на себя. Фрейд говорил, что в истории человечества было три великих унижения: открытие Галилеем того, что мы не являемся центром вселенной, открытие Дарвином того, что мы не являемся венцом творения, и его собственное открытие, что мы не контролируем свой собственный разум.
. Тенденция современных людей связывать свои проблемы с детскими травмами или другими подавленными эмоциями начинается с Фрейда. Одно из наиболее важных открытий Фрейда заключается в том, что эмоции, скрытые в бессознательном, в замаскированной форме всплывают на поверхность во время сновидений и что запомненные фрагменты сновидений могут помочь обнаружить скрытые чувства. Независимо от того, является ли механизм именно таким, как его описывает Фрейд, многие люди получили представление о себе, изучая свои сны, и большинство современных людей считают сны эмоционально значимыми, в отличие от наших предков, которые часто видели в них либо божественные предзнаменования, либо причудливые побочные эффекты расстройство желудка. Фрейд утверждает, что сны являются исполнением желаний, и в конечном итоге будет утверждать, что эти желания являются результатом подавленных или фрустрированных сексуальных желаний. Тревога, окружающая эти желания, превращает некоторые сны в кошмары.
Объясните, что Фрейд имеет в виду под «мечтами об удобстве».
Сны несравнимы со спонтанными звуками, издаваемыми музыкальным инструментом, ударяемым скорее какой-то внешней силой, чем рукой исполнителя; они не бессмысленны, не абсурдны, они не предполагают, что одна часть нашего запаса идей спит, а другая начинает пробуждаться. Они представляют собой вполне допустимый психологический феномен, особенно исполнение желаний; их можно классифицировать по непрерывности понятных психических состояний бодрствования; они конструируются посредством сложнейшей интеллектуальной деятельности.
Но как только мы радуемся этому открытию, на нас обрушивается поток вопросов. Если, согласно анализу сновидения, сновидение представляет собой исполненное желание, то что создает удивительную и странную форму, в которой выражается это исполнение желания? Какую трансформацию претерпели мысли сновидения, чтобы сформировать манифестный сон, который мы помним во время бодрствования? Какими средствами произошла эта трансформация? Каков источник материала, переработанного в сновидение? Откуда берутся многие особенности, которые мы замечаем в мыслях сновидения, например то, что они могут противоречить друг другу? Может ли сон рассказать нам что-то новое о наших внутренних психологических процессах? Может ли его содержание исправить мнения, которых мы придерживаемся в часы бодрствования?
Предлагаю пока отложить эти вопросы и пойти дальше по одному конкретному пути.
Мы узнали, что сон представляет собой исполненное желание. Нашей следующей задачей будет выяснить, является ли это универсальной характеристикой сновидений. . . Мы должны оставить открытой возможность того, что значение может быть не одним и тем же в каждом сне. Наша первая мечта была исполнением желания; но, может быть, другой окажется сбывшимся страхом; третий может содержать рефлекс; четвертый может просто воспроизвести воспоминание. Есть ли другие мечты-желания? Или, возможно, не существует ничего, кроме мечтаний-желаний.
Легко показать, что сны часто носят характер явного исполнения желаний; настолько, что удивляешься, почему язык снов не был понят давным-давно. Например, есть сон, который я могу испытать по желанию, как бы экспериментально. Когда я ем вечером сардины, оливки или другую сильно соленую пищу, я просыпаюсь ночью от жажды. Но пробуждению всегда предшествует сон одного содержания: я глотаю воду до дна; и мне он кажется таким вкусным, каким может быть только прохладное питье, когда умираешь от жажды; а потом я просыпаюсь и действительно хочу пить.
Причиной этого простого сна является жажда, которую я чувствую, когда просыпаюсь. Это чувство вызывает желание пить, и сон показывает мне это желание исполненным. Таким образом, он выполняет функцию, о которой я легко догадываюсь. Я хорошо сплю, не привыкая просыпаться по какой-либо нужде. Если я могу утолить жажду, мечтая, что я пью, мне не нужно просыпаться, чтобы насытиться. Таким образом, это мечта удобства. Мечта подменяет действие, как это часто бывает в жизни.
Недавно этот же сон приснился в несколько измененной форме. Я почувствовал жажду еще перед сном и осушил стакан с водой, стоявший на тумбочке рядом с моей кроватью. Через несколько часов ночью у меня случился новый приступ жажды, еще более неприятный. Чтобы набрать воды, мне пришлось бы встать и взять стакан, стоящий на тумбочке жены. Поэтому мне приснилось, что моя жена напоила меня из сосуда. Этот сосуд был этрусской погребальной урной, которую я привез из поездки в Италию и с тех пор отдал. Однако вода в нем оказалась настолько соленой (явно из-за пепла), что мне пришлось проснуться.
Легко видеть, как аккуратно устроен этот сон; поскольку его единственной целью было исполнение желаний, он мог быть полностью эгоистичным. Любовь к удобству на самом деле несовместима с заботой о других. Введение погребальной урны, вероятно, является еще одним исполнением желания; Мне было жаль, что я больше не владею сосудом — так же, как стакан с водой рядом с моей женой был недосягаем. Урна также соответствовала растущему соленому вкусу, который, как я знал, заставит меня проснуться.
В юности мне очень часто снились такие сны об удобстве. Всегда привыкла работать глубокой ночью, мне всегда было трудно просыпаться рано. Мне снилось тогда, что я встаю с постели и стою перед умывальником. В конце концов мне пришлось признать, что я еще не встал, а между тем я еще немного поспал. Такой же ленивый сон в особо остроумной форме рассказал мне один из моих коллег, видимо, разделявший мою сонливость. Хозяйка, у которой он снимал комнаты рядом с больницами, получила четкие инструкции будить его в нужное время каждое утро; но ей было трудно выполнять эти приказы.
Однажды утром он спал особенно сладко. Женщина позвала в комнату: Пепи, вставай. Вы должны пойти в больницу. В этот момент спящему приснилось, что он лежит на кровати в больничной палате, на которой висит табличка с надписью «Пепи Х., студент-медик, 22 года». Во сне он сказал себе: «Поскольку я уже в больнице, мне не нужно туда идти», поэтому он перевернулся и заснул. Таким образом, он открыто признался в причине своего сна.
Так же легко обнаружить исполнение желаний и в некоторых других снах, которые я собрал у нормальных людей. Друг, который знает мою теорию сновидений и поделился ею со своей женой, однажды сказал мне: «Должен сказать вам, что вчера моей жене приснился сон, в котором у нее были месячные. Вы знаете что это значит.» Конечно, я знал; поскольку молодой женщине приснились месячные, это означало, что месячные еще не пришли. Я вполне мог поверить, что ей хотелось бы еще немного насладиться свободой, прежде чем взять на себя бремя материнства. Это был умный способ объявить о начале ее беременности.
Другой друг пишет мне, что его жене недавно приснилось, что она заметила капли молока на своей блузке спереди. Это всегда признак беременности, но не первой беременности; молодая мать хотела, чтобы для второго ребенка было больше молока, чем для первого. . . .
Этих примеров, пожалуй, будет достаточно, чтобы показать, что сновидения, которые могут быть поняты только как исполнение желаний и которые ясно раскрывают свое содержание, случаются часто и при разнообразных обстоятельствах. Эти по большей части короткие и простые сновидения приятно выделяются на контрасте с путаными и слишком сложными композициями сновидений, больше всего поглощавшими внимание писателей. . . .
Мы признаем, что могли бы прийти к пониманию скрытого значения сновидений кратчайшим путем, если бы просто следовали общепринятым способам речи. Пословицы действительно иногда пренебрежительно отзываются о снах; люди думают, что ведут себя по-научному, когда говорят: «Мечты — это пена». Но в обычном употреблении сны — это преимущественно исполнители снов.
Мы восклицаем в восторге: «Я бы никогда не вообразил такое даже в самых смелых мечтах», когда обнаруживаем, что реальность превзошла наши ожидания. . . .
Еще остаются тревожные сновидения (1) как особый подраздел сновидений болезненного содержания, интерпретация которых как сновидений об исполнении желаний будет весьма неохотно принята непросвещенными. Однако здесь я могу вкратце остановиться на тревожных сновидениях; они не представляют другого аспекта проблем, поставленных сновидениями; скорее это вопрос понимания прежде всего невротической тревоги. Тревога, которую мы чувствуем во сне, лишь внешне объясняется содержанием сновидения. Когда мы пытаемся раскрыть значение содержания сновидения, мы замечаем, что тревога, ощущаемая во сне, не лучше объясняется его содержанием, чем тревога, испытываемая при фобии (2), объясняется мысленным образом, вызывающим фобию. Например, действительно ли можно выпасть из окна и, следовательно, можно разумно проявлять определенную осторожность возле окна; но это не объясняет, почему в своей фобической форме страх так силен и страдающий преследуется страхом далеко за пределы своей причины.
Для фобий применимо то же объяснение, что и для тревожных снов. Тревога в обоих случаях слабо связана с ассоциацией и на самом деле происходит из другого источника.
Поскольку тревога во сне тесно связана с невротической тревогой, первое следует объяснить ссылкой на второе. В краткой публикации о тревожном неврозе. . . Я утверждал, что невротическая тревога возникает из сексуальной жизни и является выражением неудовлетворенного желания, которое было отклонено от своей цели. С тех пор эта формула доказала свою эффективность. Теперь мы можем сказать, что сексуальное содержание тревожных сновидений является результатом трансформации полового влечения.
(1) Кошмары
(2) Иррациональный страх.
Перевод Пола Брайанса
Эта работа находится под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0 International License.
Это отрывок из Reading About the World, Volume 2 , отредактированный Полом Брайансом, Мэри Голви, Дугласом Хьюзом, Азфаром Хуссейном, Ричардом Лоу, Майклом Майерсом, Майклом Невиллом, Роджером Шлезингером, Элис Спитцер и Сьюзен Свон и опубликованный by Harcourt Brace Custom Books. |