У вэй это в философии: У-вэй: философия ничегонеделанья

У-вэй: философия ничегонеделанья

2. Вселенная не работает против вас

Мы не живем между небом и землей, мы сами и есть небо и земля. Чтобы практиковать у-вэй, нужно прежде всего осознать себя частью вселенной. Нужно почувствовать тесную связь и единство со всем сущим. Только так можно обрести внутреннюю свободу и перестать жить в борьбе с окружающим миром.

Лао-Цзы так писал об этом: «Человек зависит от Земли, Земля – от Космоса, Космос – от Дао, но Дао ни от чего не зависит». Соответственно, человек, познавший Дао, ни от чего не зависит. Для него все события жизни проходят перед глазами, как кино на экране.

3. Физическое действие не единственное

Даже когда наше тело находится в состоянии покоя, наш неугомонный разум продолжает суетиться. Мы переживаем, прокручиваем в голове разные ситуации, планируем грядущие баталии. Согласно у-вэй, успокоить важно не только тело, но и мозг. Иначе невозможно понять, действуем ли мы в соответствии с замыслом вселенной или потакаем своему эго.

Даже в практике медитации не стоит стараться слишком усердно. Лао Цзы советует нам быть спокойными и внимательными, учиться слушать как наши собственные внутренние голоса, так и голоса окружающей среды. Для этого нужен спокойный и проницательный ум.

4. Нужно научиться принимать перемены

Все в природе подвержено постоянным метаморфозам. Эти перемены регулируются высшими законами, которые мы не можем понять. А потому бесполезно противостоять им или пытаться бороться с переменами. Вам же не приходит в голову остановить естественную смену времен года или восход солнца над горизонтом?

Перестав бороться против перемен, вы сможете видеть в них только положительные аспекты.

5. Учитесь бесцельному движению

Китайский философ Чжуан-цзы советовал образ жизни, который он называл бесцельным движением. Сегодня отсутствие цели считается чуть ли не смертным грехом. При этом ритм и уклад современной жизни не способствует ни гармонии, на равновесию.

В своих трактатах Чжуан-цзы писал: «Представьте себе художника или умелого ремесленника. Талантливый резчик по дереву или прекрасный кузнец не размышляет и не рассуждает логически по ходу своего действия. Он его совершает инстинктивно и спонтанно, не зная, почему добивается успеха. Его мастерство настолько стало частью его самого, что он просто доверяет своим движениям и не задумывается о причинах». Именно такого состояния и нужно стремиться достичь с помощью у-вэй.

Источник: themindunleashed.com

5 принципов у-вэй — философии ничегонеделания

1. Отсутствие действия не равно безделью

У-вэй переводится с китайского как «неделание» или «действие без действия». Китайские философы считали его естественным образом жизни в противовес активному преследованию целей или форсированию событий.

Однако не стоит путать у-вэй с бездельем. Это не оправдание, чтобы сидеть и критиковать других. Согласно этому учению, человек не должен растрачивать энергию впустую, а действовать только тогда, когда наступает подходящее время.

2. Вселенная не настроена против нас

Чтобы жить в соответствии с принципами у-вэй, нужно сначала осознать свою связь со всем в природе. И хотя у нас должны быть чёткие ограничения, как у детей, которые бегают и играют за оградой парка, нужно оставаться открытыми и не бояться уязвимости. Тогда мы сможем созерцать природу и почувствовать течение мировой энергии, а затем научимся действовать в соответствии с ней.

Осознание того, что нам не нужно противостоять Вселенной, что она не настроена против нас, принесёт ощущение свободы.

3. Беспокойный разум нужно усмирить

Даже если мы не предпринимаем никаких действий, наш мозг часто продолжает суетиться. Согласно у-вэй, усмирить нужно не только тело, но и разум. Иначе мы не сможем понять, действуем ли мы в соответствии с мировой энергией или просто потакаем своему эго.

Лао-цзы говорил, что нужно наблюдать и научиться прислушиваться к собственному внутреннему голосу и к голосам нашего окружения.

4. Перемены неизбежны, и это надо принять

Всё в природе постоянно меняется. Эти перемены регулируются законами, которые мы не можем изменить, а зачастую даже осознать. Поэтому бороться с переменами бесполезно. Это всё равно что пытаться остановить смену времён года или заход солнца. Приняв эти перемены в природе, вы сможете легче относиться и к переменам в самом себе.

Все мы неизбежно меняемся. Попробуйте не противостоять этому, а увидеть положительную сторону.

5. Бесцельное движение

В наше время отсутствие цели считается неприспособленностью к жизни. Однако современную жизнь едва ли можно назвать гармоничной.

Китайский философ Чжуан-цзы советовал образ жизни, который он называл бесцельным движением. Для объяснения он проводил аналогию с деятельностью художника или ремесленника. Талантливый резчик по дереву или умелый пловец не обдумывает и не взвешивает последовательность своих действий. Его навык настолько стал частью его самого, что он действует инстинктивно, спонтанно, не задумываясь о причинах. Именно такого состояния и стремились достичь философы с помощью у-вэй.

вэй — это… Что такое У-вэй?

У-вэй (кит. трад. 無為, упр. 无为, пиньинь: wúwèi) — созерцательная пассивность. Это слово часто переводится как «недеяние», другим вариантом перевода является «немотивированность». Самым главным качеством Недеяния является отсутствие причин для действий. Нет ни размышления, ни расчета, ни желания. Между внутренней природой человека и действием его в мире нет вообще никаких промежуточных шагов. Действие происходит внезапно и, как правило, достигает цели самым коротким путем, так как опирается на восприятие здесь и сейчас. Подобное миробытие характерно только для людей просветленных, ум которых мягок, дисциплинирован и полностью подчинен глубинной природе человека.

Согласно Лао-Цзы, «если кто-либо хочет овладеть миром и манипулирует им, того постигнет неудача. Ибо мир — это священный сосуд, которым нельзя манипулировать. Если же кто хочет манипулировать им, уничтожит его. Если кто хочет присвоить его, потеряет его».

Антиподом «У-вэй» является «Вэй».

В чем состоит смысл практики У-Вэй? Прежде всего, надо искать ключ к его пониманию в родственной категории Дэ. Если Дэ — то, что придает форму вещам и является метафизической силой, творящей все из Дао, то У-Вэй — оптимальный способ взаимодействия с Дэ. Это способ реализации Дэ в повседневности. Заключается этот способ в изъятии излишков жизненной и психической энергии ци из реалий повседневности и перенаправлении этой энергии на духовный, эзотерический рост индивида. Но этот духовный рост органически связан с жизнью тела и способом бытия. Поэтому все бессмысленные действия, предписываемые У-Вэй, такие, как подметание прутиком двора, суть строжайшая дисциплина ума и тела, часто применяемая в монастырях Китая с древности до наших дней. В Буддийской традиции У-Вэй является и синонимом обуздания ума.

Выполняя бессмысленные действия так же хорошо, как и полезные, адепт постигает суть недвойственности — отсутствия в объективном мире разделения вещей на «хорошие и плохие», «полезные и бесполезные». Понимание этого ведет к успокоению, умиротворению, а затем и просветлению.

Принцип У-Вэй оказал значительное влияние на учение о неделании Л. Н. Толстого^[1].

Примечания

Литература

Титаренко М. Л., Абаев Н. В. Вэй // Китайская философия. Энциклопедический словарь / ред. Титаренко М.Л.. — М.: Мысль, 1994. — 573 с. — ISBN 5-244-00757-2
Slingerland, Edward. Effortless Action: Wu-wei as Conceptual Metaphor and Spiritual Ideal in Early China. New York: Oxford University Press, 2002.

философия ничегонеделанья. У-вэй – созидательное недеяние

«Потому-то совершенный человек, истинно мудрый, не совершает деяний. И в этом он подражает Вселенной.» Мудрость Лао-цзы, 68

Один из важнейших принципов даосизма — принцип «недеяния», или увэй. К сожалению, истинное значение термина увэй передавалось неверно на протяжении тысячелетий, из-за чего возникла невероятная путаница и многочисленные заблуждения. Источником этой путаницы является одна из самых известных строф Лао-цзы, в которой он вводит понятие увэй и описывает его. В большей части переводов «Дао дэ цзина» вэй переводится как «действие», «деяние», а увэй — как «бездействие», «недеяние». Однако более точен перевод Линь Ютана, который перевел вэй как «вмешательство», а увэй — как «невмешательство». Получается, при правильном прочтении даосское «недеяние» — это на самом деле невмешательство (не в свое дело).

Неверное толкование недеяния касается не только значения слова — оно имеет важные последствия для того, кто практикует даосизм. Воспринимая неверный принцип, сбитый с толку человек одновременно воспринимает и неправильный взгляд на мир. В результате он и ведет себя неправильно, решая сложные задачи, которые ставит перед ним жизнь. Еще печальней то, что этот неверный перевод из Лао-цзы как раз более всего привлекает большинство людей. По их мнению, когда Лао-цзы пишет:

«Недеянием совершается все» (Мудрость Лао-цзы, 229),

он обещает им, что все в их жизни будет замечательно, если они в буквальном смысле будут избегать любого действия. Рядового обывателя это успокаивает, поскольку устраняет необходимость бороться за что бы то ни было. В представлении масс принцип недеяния, предложенный Лао-цзы, служит для оправдания ухода от конфликтов. В их спутанной картине мира (которая поддерживается пропагандой общественных и религиозных институтов) складывается представление, что любое взаимодействие между людьми может обойтись рациональным дискурсом и пассивностью. Действие просто-таки притягивает нежелательные противоречия. Это абсурдное толкование обладает мощной привлекательностью: не действуй, ибо действие создает проблемы.

Кроме того, для слабых людей недеяние — это способ уклониться от ответственности. В этом случае толкование призыва «пребывать в недеянии» философски расширяется, чтобы возложить ответственность за то, что происходит, на других: на людей, внешние силы, естественные события, богов и обстоятельства. Короче говоря, на что угодно и кого угодно, только бы не на себя.

Последствия такого представления проявляются не сразу. Ленивый, трусливый и неудачливый человек снимает с себя ответственность, подтверждая лишний раз слабость человеческой природы. В таком состоянии заблуждения и смуты мужчине не нужно быть по-мужски ответственным. Женщине не нужно брать на себя женскую ответственность. Такая утрата личной ответственности приводит к утрате природного начала, которое для даосов является образцом реальности. Следуя по жизненному пути, нам в конечном счете приходится давать отчет за все, что мы решили совершить и от чего отказались. Эта идея в даосизме настолько важна, что на протяжении тысячелетий входы в классические лаосские храмы украшала надпись: «Каждый сам отвечает за свои деяния».

Слова малоценны, ценны действия. Глупец, следующий пути недеяния, выбирает для себя веру в слова, которые пусты перед липом реальности. Заблуждающийся человек, прячущийся за таким ложным толкованием, подтверждает поверхностность человеческой природы.

Искаженное толкование принципа недеяния примечательно тем, что его невозможно приложить ни к чему в реальном мире. Как может целая философская система строиться вокруг того, что, в сущности, означает: просто сиди, а все вокруг сделается само собой? Как можно воспринимать всерьез такую идиотскую идею? Ни один человек в здравом уме не согласится с тем, что пища, деньги, кров и дружеские отношения с людьми волшебным образом явятся через бездействие. Напротив, требуется активно действовать, чтобы оплатить счета, поддерживать себя в хорошей форме, давать счастье тем, кого мы любим, и противостоять непрошеным гостям в своем доме. Или, если обратиться к природе как к образцу, представьте себе газель, которая, заметив крадущегося льва, безмятежно лежит себе на травке. Можно ли ожидать, что та¬кая газель проживет долгую жизнь и принесет потомство?

Такое ложное толкование понятия недеяния является изобретением умственно отсталых интеллектуалов и попов, которых жизнь никогда не вынуждала идти на риск. Упиваясь своим самолюбованием, они представляют собой образцовых неудачников, которые самодовольно и свысока смотрят на тех, для кого жизнь — сражение, выражающееся через действие. Такие люди иногда выигрывают, иногда проигрывают, но, по крайней мере, действуют в пределах отпущенных им способностей.

Отдавая предпочтение беспрестанному бездействию, сбитый с толку и заблуждающийся человек тем самым выключает себя из круговорота жизни. Даосизм рассматривает жизнь как цикл развития в движении, колесо, вращение которого несет постоянные изменения и для которого требуется энергия. Тот, кто осваивает бездействие, защищает отсутствие движения, перемен и энергии. И, выброшенный на обочину жизни, бездействующий человек не может ожидать, что его философия принесет ему какую-либо пользу. Напротив, он может ожидать лишь трудностей и неудач. Неподвижная вода становится стоячей. Застой крови вызывает гангрену. Неопрятное животное нездорово.

Общество относится к праздным людям как к вечно занятым лодырям и как к существам, которым не даются человеческие отношения. Деньги окажутся недоступны для бездействующего. Коротко говоря, поборник недеяния-бездействия, гордо отойдя на обочину жизни, обрекает себя на духовное и физическое самоубийство. Его видение мира абсолютно не стыкуется с реальностью. У Линь Ютана это хорошо показано:

«И совершенно ясно, что, живя в мире среди людей, невозможно полностью воздерживаться от деятельности, поэтому в конце концов выбираешь позицию умеренной пассивности и исполненного терпимости спокойствия как самый мудрый образ жизни.» Мудрость Лао-цзы, 194

Изучающий Дао рассматривает обе стороны любого явления, чтобы узнать его истинное значение и сферу применения. Такое рассмотрение противоположностей является одной из важнейших теорий, проистекающих из принципа Инь-Ян. Как показывает нам схема Инь-Ян, природный круг требует, чтобы противоположности взаимодействовали для равновесия и гармонии: день и ночь, жизнь и смерть, лето и зима. Это чередование, называемое принципом единства противоположностей, можно применить, чтобы узнать, как по-настоящему использовать недеяние- Следовательно, мы должны рассмотреть взаимосвязь деяния и недеяния, чтобы определить основной вопрос относительно недеяния: каким образом мир, спокойствие и безмятежность, заключенные в недеянии, соотносятся с усилием, движением и борьбой, которые содержатся в деянии?

Если принятие является центральным положением Дао, то увэй – его ведущий принцип. Как было сказано выше, в обзоре, увэй относится к числу наиболее часто неверно истолковываемых концепций даосизма. Его ошибочное восприятие связано с тем, что этот принцип представляет собой полную противоположность свойственным современной западной цивилизации представлениям о действии, поступке, соперничестве, настойчивости и целесообразности вмешательства в ход событий. Короче говоря, современный западный человек желает навязать свою волю не только другим людям, но и самой природе. Но это не есть путь Дао.

(Глава 37)

У вэй не является бездействием. Этот принцип скорее выражается в действии без усилия. Это поступок, совершаемый без принуждения, напряжения или насилия. Это деяние, совершаемое без вмешательства в чужие дела, равно как и без самодовольного и эгоистичного усилия или же принуждения.

у вэй – это действие без усилия, происходящее в результате единения вашей внутренней природы (пу и Дэ) с силами законов природы, действующих в окружающем мире.

Коротко говоря, соблюдать принцип у вэй – это и значит находиться в гармонии с Дао. Действие, совершаемое в гармонии, происходит без усилия и напряжения. Оно совершается в согласии со спонтанным потоком Дао без привлечения усилий человеческой воли. Необходимым условием для этого является ощущение собственного Дао. Нельзя быть в гармонии с Дао, если вы его не чувствуете или не ощущаете его присутствия внутри или вокруг вас.

На протяжении всего киносериала «Звездные войны» те его герои, которые наделены Силой, постоянно говорят о том, как они эту силу чувствуют и воспринимают.

В фильме «Звездные войны» Оби-Ван предлагает Люку отправиться в путь вместе с ним.

ОБИ-ВАН: Конечно, ты должен делать лишь то, что считаешь правильным.

Позже, когда Люк учится владеть световым мечом, между ними происходит следующий диалог:

ОБИ-ВАН: Запомни, истинный джедай может чувствовать поток Силы внутри себя.
ЛЮК: Ты хочешь сказать, что Сила управляет нашими действиями?
ОБИ-ВАН: В какой-то мере – да.

В фильме «Империя наносит ответный удар» Йода, обучая Люка на планете Дагоба, постоянно напоминает ему о необходимости чувствовать поток Силы.

ЙОДА: Беги! Молодец. Мощь рыцаря-джедая проистекает из великой Силы.

Если вам ведомо Дао и вы ощущаете его присутствие, вы можете слиться с ним в одном потоке. В таком случае верное решение и правильный поступок приходят сами собой, спонтанно. Такова сущность принципа

у вэй.

Кто может мутную воду сделать чистой, когда она отстоится? Кто может оживить покоящееся, приведя его в движение?
Блюдущий это Дао-Путь не стремится к полноте и избытку. Поскольку он не стремится к полноте и избытку, он всегда остается бедным и не нуждающимся в обновлении и завершении.
(Глава 15)

Вышесказанное связывает у вэй с концепцией терпения. Вы ждете… вы чувствуете… вы входите в состояние гармонии и совершаете единственно верное действие. Это и есть у вэй. Этот тип терпения, соединенного с ожиданием, можно определить как бдительность. Такое состояние можно часто наблюдать в мире животных. Замерший в напряжении тигр, готовый к прыжку… цапля, стоящая на одной ноге и выжидающая, когда к ней поближе подплывет рыба… питон, неподвижно лежащий в траве или на дереве в ожидании неосторожно приблизившейся потенциальной добычи. Что между ними всеми общего? Разумеется, состояние бдительного ожидания – ожидания того самого мгновения, когда нужно будет действовать молниеносно и наверняка. Бдительность подразумевает не только пребывание в нужном месте в нужное время, но и готовность к действию – к действию в гармонии с Дао.

Чувствовать Дао, как говорилось выше, означает ощущать его присутствие, равно как и знать, постигать его. Ощущение, постижение и внимание – вот ключевые понятия, необходимые для освоения большинства восточных философских систем, в особенности буддизма, дзен-буддизма и даосизма.

Люка на Дагобе, Йода все время требует от него сосредоточиться и осознать Силу, чтобы почувствовать ее в себе.

ЙОДА: Почувствуй ее. (Люка отвлекают отчаянный писк и верещание, издаваемые роботом Арту. При этом Люк теряет равновесие.)

ЙОДА : Сосредоточься!

Люк встает и снова приступает к упражнениям. На этот раз на его лице заметно меньше напряжения и больше концентрации, чем прежде. Йода стоит рядом с ним.

ЙОДА: Сосредоточься. (Космический аппарат, на котором Люк отрабатывает владение Силой, медленно поднимается в воздух.)
ЙОДА: Почувствуй поток Силы, ощути. Вот так, молодец.

В «Призрачной угрозе» в самой первой сцене Кви-Гон говорит Оби-Вану, что нужно «всегда помнить о животворящей Силе». Так и вы должны всегда помнить о Дао, всегда ощущать его присутствие. Из Дао проистекает ваша сила, сила спонтанного гармоничного действия… у вэй.

Действие, совершаемое без усилий, происходит не из эгоистического желания насильственным образом изменить ход событий.

Оно приходит не со знанием, ибо знание также пытается по-своему упорядочить окружающий мир. Знание ведет к развитию ума, который, в свою очередь, всегда пытается усовершенствовать мир, упорядочить то, что в нем происходит.

Если кто-либо возжелает овладеть Поднебесной, то я знаю, что он не возьмет ее.
Поднебесная – божественный сосуд, и нельзя воздействовать на нее.
Воздействующий на нее потерпит поражение, и хватающий ее потеряет ее.
(Глава 29)

У вэй не думает и не размышляет. Как говорил несравненный мастер боевых искусств Брюс Ли одному из своих учеников в фильме «Войти в дракона», «не раздумывай… чувствуй».

Совершенно очевидно, что действия без усилий не требуют никакого приложения силы. Эго принуждает к действию. Эго навязывает свою волю. Люди пытаются. На Дагобе происходит следующий разговор:

ЛЮК: Дай я попробую… попытаюсь.
ЙОДА: Нет! Не пытайся. Делай. Или не делай. Никаких попыток.

Природа никогда не делает попыток. Земля не пытается вращаться вокруг Солнца. Семена не пытаются прорасти и стать деревьями. Природа функционирует легко, без усилий, безошибочно выбирая путь наименьшего сопротивления. Тот, кто постиг принцип увэй, не пытается, а делает. И когда совершается это действие, результаты превосходят все ожидания. Те же, кто из раза в раз пытаются, чаще всего терпят неудачу.

Чтобы постичь и применять на практике у вэй, нужно уметь расслабляться и освобождать свой разум. Об этом говорит Оби-Ван Люку в «Звездных войнах», когда тот пытался запустить лазерные торпеды в самое чрево Звезды Смерти. Люк рассчитывал использовать для нахождения цели точное оборудование, установленное на его истребителе. От него требовалось произвести пуск торпед в строго определенной точке.

ОБИ-ВАН: Используй Силу, Люк.
Люк смотрит вверх, в звездное небо, затем снова устремляет взгляд в прицел. Он мысленно просчитывает процесс выхода в точку пуска и наведения на цель.
ОБИ-ВАН: Доверься себе, Люк.

Так и мы должны довериться себе, если, конечно, доверяем Дао. Таков путь к гармонизации собственных действий. Нужно довериться себе и позволить событиям развиваться так, как предначертано судьбой.

Кто следует учености, тот день за днем возрастает.
Кто следует Дао-Пути, тот день за днем умаляется: так достигает он недеяния. Он пребывает в недеянии, но нет ничего, им не сделанного.
(Глава 48)

Существует еще один важнейший элемент самоосвобождения в соответствии с принципом у вэй: нужно уметь освободить себя от желаний. Как видите, это также способ дать определение концепции принятия. В этом нет ничего удивительного, ибо центральное положение даосизма – принятие – неизбежно оказывается тесно связано с краеугольным положением – у вэй. Недостаточное принятие мира таким, каков он есть, именуется желанием. Желания лежат в основе каждого с усилием совершаемого действия, вмешательства в ход вещей и необоснованных претензий.

Дао-Путь постоянен, в недеянии он пребывает, но нет ничего, не сделанного им.
И если князья и цари умеют его блюсти, все сущее будет изменяться само по себе.
Но если, изменяясь, оно возжелает творить самочинно, я буду давить на него простотой первозданной. После того как я надавлю на него простотой первозданной, оно желать перестанет.
Без вожделений оно обретет покой, и тогда Поднебесная исправится сама собой.
(Глава 37)

Когда же мы постигаем принцип принятия и действуем в гармонии с Дао, мы можем отвергнуть личные интересы ради того, чтобы выполнить то, что от нас требует момент настоящего. Это и будет поступком в соответствии с у вэй – деянием, гармонизирующим мир. Действия в соответствии с у вэй требуют большого мастерства. Нужно постигать его и применять… применять как можно чаще.

Примечания:

«Дао-Дэ цзин», или «Канон Пути и его Благой Силы».

Ср. с переводом гл. 15 Ян Хин-шуна: «Они были необъятными, подобно долине; они были непроницаемыми, подобно мутной воде. Это были те, которые, соблюдая спокойствие, умели грязное сделать чистым. Это были те, которые своим умением сделать долговечное движение спокойным содействовали жизни. Они соблюдали Дао и не желали многого. Не желая многого, они ограничивались тем, что существует, и не создавали нового».

Очевидно, эти известные слова Лао-Цзы нельзя понимать буквально, поскольку «недеяние» (у-вэй) не должно отождествляться с вялостью, апатией, попустительством или обычной пассивностью. Слово вэй может означать «быть», «делать», «производить», «практиковать», «осуществлять», тогда как иероглиф — соответствует прилагательным «ложный», «надуманный», «фальшивый». В контексте же даосских писаний вэй вполне определенно означает «принуждение», «вмешательство» и «искусственность» — другими словами, попытки действовать поперек волокон ли. Поэтому у-вэй как «непринуждение» подразумевает действия в направлении волокон ли: падение в сторону толчка, плавание по течению, установка паруса по ветру, использование прилива для практических целей и уступку с целью победить. Лучшей иллюстрацией у-вэй, по-видимому, могут служить японские искусства дзюдо и айкидо, в которых противника побеждают его же силой. Однажды я был свидетелем того, с каким совершенством человек может владеть этой техникой: атакующий оказался па полу, хотя мастер айкидо даже не дотронулся до него.

Тот же принцип проиллюстрирован притчей о сосне и иве во время снегопада. Негнущиеся ветви сосны ломаются под весом снега, тогда как гибкие ветви ивы уступают весу, и снег соскальзывает на землю. Обратите, кстати, внимание на то, что ветви ивы не вялые, а упругие. Таким образом, у-вэй — стиль жизни того, кто следует Дао. Этот стиль жизни должен рассматриваться, прежде всего, как форма разума — то есть такое хорошее знание принципов, структур и тенденций развития внешнего и внутреннего мира, что во всех жизненных ситуациях человек затрачивает минимум усилий. Однако этот разум, как мы видели, не сводится к чистому интеллекту; кроме всего прочего, он включает в себя необъятный «бессознательный» разум организма и, в частности, врожденную мудрость нервной системы. У-вэй подразумевает сочетание проявлений этого разума со следованием в обыденных действиях по пути наименьшего сопротивления. Подобный стиль жизни никоим образом не сводится к стремлению избегать приложения усилий. В дзюдо, например, борец использует силу мышц — но только в нужный момент, когда противник сделал неосторожное движение и потерял равновесие. Однако для таких ненасильственных усилий характерно одно качество — насыщенность энергией ци, которая в первом приближении соответствует санскритскому представлению о пране, — энергии, получаемой в процессе дыхания.

Иллюстрацией из области айкидо может служить упражнение, называемое «несгибаемая рука». Для его выполнения правую руку вытягивают вперед и просят соперника ее согнуть.

Если при этом руку держать напряженной, сильный человек без труда согнет ее. Если же, напротив, держать руку легко, сосредоточить взгляд на далеком предмете и представить себе, что рука — это резиновый шланг, но которому в направлении отдаленного предмета течет вода, согнуть се будет крайне трудно. Не прилагая никаких усилий, человек просто говорит себе, что его рука, невзирая ни на что, остается прямой, поскольку по ней течет ци. Во время испытания нужно медленно дышать животом и представлять себе, что воздух движется внутри руки. Возможно, в данном случае мы имеем дело с тем, что принято — и, пожалуй, неправильно — называть самогипнозом. Я обнаружил, что подобный прием можно с успехом использовать для того, чтобы открыть тугую полиэтиленовую крышку. Кроме того, я лично знал старого и хрупкого на вид мастера дзен, который мог передвигать огромные камни, что было не под силу даже здоровым молодым людям. При этом он совершенно не напрягался, и наблюдателям казалось, что он просто прислоняется к камню.

Подобно тому, как вода следует тяготению и, если на ее пути появляется препятствие, поднимается, чтобы найти себе новое русло, у-взй — это принцип, подтверждающий, что следовать тяготению означает накапливать энергию. Тяготение представляется даосу сплошным потоком, который он использует так, как можно использовать ветер или течение воды. Падение в направлении тяготения составляет грандиозную энергию Земли, вращающейся по своей орбите вокруг Солнца.

Конфуций в своих наставлениях упомянул у-вэй один-единственный раз. «Мастер сказал: «Разве [император] Шунь, который не делал ничего (у-вэй), плохо правил страной? Как ему это удавалось? Он лишь совершенствовал себя и поступал, как должно поступать царедворцу»» . Политические приложения этого принципа впервые были последовательно рассмотрены Шэнь Бу-хаем (ум. -337) в его не сохранившемся произведении «Шэнь-Цзы», о котором мы можем судить лишь но нескольким цитатам других древних авторов и которое, возможно, было написано даже раньше, чем «Дао дэ цзин» и «Чжуанцзы» . Шэнь Бу-хай описал у-вэй в сфере политики как распределение ответственности за выполнение административных функций между подчиненными, позволяющее императору не участвовать в решении несущественных вопросов управления государством. Лао-Цзы и Чжуанцзы не только поддержали, но и развили эту точку зрения, поскольку произведение Лао-Цзы, например, можно понимать на нескольких уровнях. «Дао дэ цзин» можно рассматривать как сборник советов по управлению государством, как изложение естественной философии и как свод метафизической и мистической мудрости. Крил указывает на то, что ранние даосы создавали свои произведения в беспокойную Эпоху Воинствующих Государств (с -403 до -221), когда любое попустительство в политике могло оказаться роковым — причем Лао-Цзы и Чжуанцзы прекрасно понимали это, поскольку были далеко не глупыми людьми.

Таким образом, прежде всего мы обратимся к политическим аспектам у-вэй. Читая классиков даосизма как комментарии к событиям, свидетелями которых они были, мы видим, что они прежде всего указывают на полное безрассудство человека, стремящегося к политической власти, поскольку она является бременем для того, кто ею облечен. Мы ясно видим в наше время, что ни один здравомыслящий человек не пожелает стать верховным правителем большого государства, ведь трудно представить себе более лихорадочный, утомительный, беспокойный и беспросветный образ жизни — когда человек не может расстаться с телефоном, его постоянно сопровождают охранники и он должен день за днем ежечасно принимать мгновенные решения, имея в своем распоряжении только скудные, искаженные сведения. При таких условиях современный правитель не может оставаться полноценным человеком, ведь у него не остается времени даже для того, чтобы просто «постоять и поглазеть», прогуляться в лесу с одним или двумя друзьями, которые не интересуются политикой, или же посидеть на берегу моря и послушать шум прибоя. Великая власть — это постоянное беспокойство, а полная власть — это, к тому же, еще и скука. Поэтому даже Бог отказывается от своего всемогущества, чтобы поучаствовать в жизни в обличии человека, рыбы, насекомого или растения, тем самым напоминая нам миф о короле, который пошел скитаться но своей стране, одевшись простолюдином.

Лао-Цзы советует императору управлять страной так, как жарят мелкую рыбешку («Дао дэ цзин», гл. 60) — то есть не переворачивать ее слишком часто, потому что при этом она может распасться на куски. Кроме того, Лао-Цзы указывает, что в идеале размеры империи должны быть не больше одной деревни.

Представим себе государство, население которого немногочисленно. Хотя у тамошних людей есть различные механические приспособления, они не пользуются ими. Люди осознают, что смертны, и поэтому не впадают в излишества. Хотя у людей есть лодки и повозки, они не путешествуют в них; хотя у них имеется оружие, они не показывают его. Они вернулись к использованию узелков на веревках [чтобы делать записи]. Они удовлетворены своей пищей, и их одежда доставляет им радость. В домах у них уютно, и они счастливы со своими обычаями. Хотя соседние государства находятся в поле зрения и всякий может слышать доносящиеся оттуда крики петухов и лай собак, люди в течение всей жизни не покидают пределов своей страны.

Между прочим, следует отметить, что ни Лао-Цзы, ни Чжуанцзы не чуждо чувство юмора. Они любят пародировать свои собственные взгляды — причем Чжуанцзы при этом иногда прибегает к использованию откровенно нелепых образов. Поэтому, в данном случае, слова Лао-Цзы не следует понимать буквально. Он просто желает сказать нам, что люди жили бы намного лучше, если бы умерили свои амбиции, замедлили темп жизни и побольше работали руками.

Через вес даосские писания красной нитью проходит ностальгия по «подлинным людям былых времен», которая напоминает нам о Руссо и идеализации в + XVIII веке «благородного дикаря», — ностальгия, которую нынешняя антропология всерьез не принимает. Но в наши дни у человека есть все основания задуматься, действительно ли так хорошо прожить долгую жизнь в постоянном страхе смерти и надежде на осуществление надежд в будущем, которое никогда не наступит? Или, может быть, технологический прогресс — это болезнь, свидетельствующая о неспособности жить в настоящем и получать удовольствие от этой жизни? Чжуанцзы говорит об этом так:

Благородный муж, пребывая в покое, ни о чем не мыслит, а приступая к деятельности, ни о чем не беспокоится. Он не различает правильного и ложного, а также хорошего и плохого. Если в пределах Четырех Морей все живут в достатке, он обретает покой. Люди льнут к нему, как дети, которые потеряли свою мать; они собираются вокруг него, как странники, которые сбились с пути. Он довольно богат, но не ведает, как пришло к нему богатство. У него более чем достаточно еды и питья, однако он не знает, откуда они берутся…

В век процветания добродетели благородных мужей никто не прославляет, и их достоинства никому не бросаются в глаза. Тогда правители подобны путеводным знакам, а люди свободны, как дикие олени. Они Праведны, не осознавая долга перед своими ближними. Они любят друг друга, не почитая это за великодушие. Они поступают достойно, не руководствуясь при этом преданностью. Они честны, не обладая доброй верой. Они действуют независимо при любых условиях, не чувствуя при этом никакой ответственности перед другими. Таким образом, их поступки не оставляют следов, и последующим поколениям не нужно продолжать их начинаний.

Что напоминает нам отрывок из произведения Генри Торо:

Я видел, как заходящее солнце осветило впереди величественный сосновый бор. Его золотые лучи падали на просеки, как на покои какого-то великолепного чертога. У меня было такое чувство, словно некое удивительное и сияющее семейство из древнего рода поселилось там. Слугой их было солнце — они не ходили в гости в поселок — и к ним никто не приходил в гости. Я видел их парк, площадку для игр там, за лесом. Сосны, подрастая, служили им коньком крыши. Их дом был невидим для глаза, сквозь него росли деревья. До меня доносились звуки сдержанного веселья, а может быть, они мне только послышались. Солнечные лучи, казалось, служат им опорой. У них есть сыновья и дочери. И они вполне здоровы. Проложенная фермером дорога, которая ведет прямо через их чертог, совсем им не мешает. Так иногда грязь на дне лужи видна сквозь отраженные ее поверхностью облака. Они не подозревают, что он живет по соседству с ними. Но я слышал, как он присвистнул, когда гнал свою упряжку через их дом. Ничто не может сравниться с безмятежностью их жизни. Их герб — простой лишайник. Я видел его на соснах и дубах. «Их кров — в верхушках деревьев. Политикой они не занимаются. Я не слышал шума трудовой деятельности, не видел, чтобы они ткали или пряли. И все же, когда улегся ветер и слышно было хорошо, я различил тончайший, сладостный, музыкальный гул, подобный тому, который доносится от далекого улья в мае. Возможно, то был звук их дум. У них не было праздных мыслей, и никто посторонний не мог видеть результатов их труда, потому что он не оставлял узлов или наростов .

Возможно ли такое в действительности, или же это всего лишь досужий вымысел? Вспоминая, что Чжуанцзы при изложении своих идеи склонен к преувеличениям, мы можем увидеть практический смысл его слов в том, что беспокойство причиняют лишь люди, которые пытаются улучшить себя и мир, прилагая для этого физические и волевые усилия. «О, Свобода, сколько преступлений совершено по имя твое!» Идеалистические представления французских, американских и русских революционеров всегда рано или поздно приводили к великому насилию, которое каждый раз оправдывалось необходимостью освобождения и улучшения условий жизни страждущих людей.

Тогда было принято предоставлять человечеству возможность быть собой и не было понятия о том, чтобы управлять человечеством [во имя всеобщего блага]. Правители оставляли людей в покое, опасаясь, что их характеры испортятся, а их естественная добродетель будет забыта. Ведь, если характеры людей не испортятся, и их естественная добродетель не будет забыта, как можно управлять людьми?

Если хорошенько задуматься над этим, окажется, что любое управление — это просто уход от ответственности под предлогом, что кроме нас есть кто-то знающий, что нужно делать. Между тем правительство, прикрывающееся стремлением помогать людям, очень быстро вырождается в организацию, преследующую собственные интересы. Чтобы хоть как-то контролировать происходящее в стране, правительство издает законы, которые со временем становятся все сложнее и непонятнее, и это препятствует любому созидательному развитию. Ведь правительство требует от людей столь подробных отчетов па бумаге, что сведения о сделанном становятся более значимыми, чем само сделанное. Рассуждать об этом можно без конца — тем не менее в ходе бурных обсуждений проблем перенаселенности, загрязнения окружающей среды, нарушения экологического равновесия и опасности ядерной войны лишь немногие дают себе отчет в том, что великие страны стали на путь саморазрушения, оказавшись парализованными вследствие многочисленных внутренних противоречий и задыхаясь под горами бумаги. Даосская мораль из этой истории такова: люди, которые не доверяют друг другу и себе, обречены.

Из всего сказанного выше можно сделать еще один вывод. Ни индивид, ни общество не могут поднять себя над землей за шнурки от собственных ботинок, хотя люди постоянно говорят, что пришла пора сделать это. До тех пор пока мы прилагаем — физические или моральные — усилия, чтобы улучшить мир или себя, мы просто попусту растрачиваем энергию, которая при других условиях могла бы быть расходована на осуществление того, что может быть сделано. Здесь мы не будем углубляться в тонкости ситуации, в которой находимся. Скажем только, что не лишена привлекательности даосская точка зрения на эту проблему, согласно которой мы должны пойти на риск и начать доверять себе и другим. Не случайно Лао-Цзы, описывая идеальное общество, делает оговорку, что «хотя у них имеется оружие, они не показывают его», ведь оружие, очевидно, является естественным продолжением зубов, когтей и панцирей. Даосское видение природы не было сентиментальным. Иногда оно допускает использование насилия, однако делает это не без сожаления, потому что:

В этом отношении конфуцианцы и даосы были единодушны. Ведь во главе всех добродетелей Конфуций поставил не праведность (и), а человечность (жэнь), которая представляет собой не столько благожелательность, как ее часто понимают, сколько способность быть всецело и искренне человеком — хотя это качество Конфуций отказывается определять во многом подобно тому, как Лао-Цзы не желает определять Дао.

Подлинная человечность требует выдающихся свершений, и поэтому путь к ней труден. Ты не можешь ухватить ее руками и не можешь приблизиться к пей, переставляя ноги. Тот, кто продвинулся к ней дальше других, тем самым может быть назван «истинным человеком». Но разве не трудно человеку приближаться к этому идеалу с помощью собственных усилий? Поэтому не удивительно, что если мерить людей по абсолютному стандарту праведности [и], найти подлинного человека нелегко. Если же мерить людей по обычным мирским стандартам, лучших из них вполне можно назвать праведными. ..

Давно прошли те времена, когда можно было легко отыскать подлинного человека. Ведь только человек высших достоинств может достичь этого состояния. Поэтому он не критикует других людей за то, что не удается ему самому, и не обвиняет их в том, в чем они слабее его. Подлинный человек не может долго жить в бедности, равно как и не может он долго оставаться зажиточным. Подлинный же человек счастлив и доволен тем, что живет в соответствии с принципами подлинной человечности, тогда как [заурядный] мудрец считает, что такая жизнь дает какие-то преимущества. Человек высших достоинств идет сквозь жизнь, не стараясь предначертать своих будущих действий и не ведая никаких запретов. Он просто в каждый конкретный момент решает, как лучше всего поступить… Люди, которые стараются быть добродетельными во всех отношениях, на самом деле крадут добродетель .

Другими словами, подлинный человек не является образчиком добродетельности, педантом или блюстителем нравов. Он понимает, что некоторые несовершенства так же необходимы для подлинной человеческой природы, как соль для приготовления вкусного блюда. С подчеркнуто праведными людьми невозможно жить, потому что они полностью лишены чувства юмора, не позволяют всесторонне проявиться своему человеческому естеству и подвергают опасности себя и других, не осознавая собственной тени. Как и все назойливые ханжи, они пытаются поместить мир в прокрустово ложе линейных предписаний и совершенно неспособны пойти на разумный компромисс. Ко время войны они до смерти сражаются за безусловную капитуляцию и поэтому могут в угоду великому принципу стереть с лица земли все, что следовало бы при эгоистическом — и далеко не таком разрушительном — подходе захватить и использовать для собственного блага. Таким образом, в сфере политики у-вэй исповедует тот, кто не навязывает человеческому естеству чуждые ему законы и не сажает людей за решетку за «грехи», или преступления, в результате которых никто не пострадал. Доверие человеческой природе означает принятие ее хороших и плохих сторон — ведь разве можно полагаться на того, кто не признает своих слабостей?

В качестве примера давайте посмотрим, что случилось в Китае, когда в -221 году пришла к власти династия Цинь. Ее политические принципы были сформулированы вельможей Шаном из западной провинции Цинь еще в -360 году.

Самыми почетными с государстве считались воинская служба и подвиги на войне. Даже знать императорского рода должна быта подтверждать свое дворянское происхождение службой в армии. Придворные без воинского звания приравнивались к простым людям. Смысл этой политики был в том, чтобы воспитать «людей, которые смотрят на боевые подвиги, как волки на кусок мяса». «Если богатство и знатность можно получить только на поле битвы, то, услышав о приближающейся войне, люди будут поздравлять друг друга. Тогда у домашнего очага и на улице, за едой и за питьем все их песни будут о предстоящей войне». «Правитель, которому удается внушить людям любовь к войне, становится царем царей»…

Чтобы ввести в действие новые законы, население было разбито па небольшие общины по пять-десять семей в каждой, где от каждого требовалось следить за представителями других общин и доносить на них. Если подозрения доносчика подтверждались, его заслуги приравнивались к победе над врагом на поле брани. Укрывание преступника наказывалось с той же строгостью, что и сдача в плен во время боя .

Когда я учился в старших классах, мой отец, знавший и почитавший Ху Ши, однажды представил меня ему. Помню, как Ху одобрительно погладил меня по голове, когда я гордо продекламировал наизусть отрывок из его работы, которую мы проходили на уроках китайской литературы. Спасибо тебе, дядюшка Ху, за цитату, которая появилась в этой книге!

После того как государство Цинь с -360 до -221 года завоевало весь Китай, император Цинь-ши Хуанди до того распоясался, что приказал сжечь все книги, которые не имели отношения к практическим делам, и провозгласил, как Гитлер, что основанная им династия просуществует тысячу лет. Однако, когда в -210 году он умер, народ восстал под руководством Лю Бана, который стал императором Хань Гао-Цзы, основателем династии Хань, которая правила страной с коротким перерывом в течение четырехсот лет (с -200 до +200).

Когда революционная армия Лю Бана с триумфом вошла в столицу, он собрал старейшин и провозгласил, что знает, как долго они страдали под игом империи Цинь и что теперь он отменит все строгие законы. Затем он сказал, что «начиная с этого времени будут соблюдаться только три основных закона, а именно: человекоубийство будет караться смертью, а за нападение и кражу будет устанавливаться наказание, в соответствии с обстоятельствами каждого конкретного случая».

Сразу же провозглашенная политика избавления народа от гнета предшествовавшего авторитарного правительства сознательно проводилась в жизнь государственными деятелями империи Хань.

На втором году существования империи, в -201 году, один из великих полководцев революции генерал Цао был назначен губернатором густонаселенной и экономически развитой провинции Ци на восточном побережье страны. Генерал выбрал своим главным советником старого философа. Этот мудрец был последователем Лао-Цзы и поведал правителю, что лучший способ управлять великой провинцией, насчитывавшей семьдесят городов, состоит в том, чтобы не делать ничего и предоставить людям свободу. Губернатор преданно следовал совету даоса в течение девяти лет. Люди зажили хорошо, и его правление было признано лучшим в империи. Когда в -193 году он был назначен премьер-министром всей страны, он начал исповедовать свою философию на национальном уровне .

Когда в -179 году на престол взошли император Вэнь Ди и его супруга-даоска Доу, они отменили ответственность семьи за преступление, совершенное одним из ее членов, наказание нанесением телесных увечий и налоги за торговлю с другими странами. Они уменьшили налоги на землю до тридцатой части урожая и всячески пытались прекратить военные действия, которые время от времени начинались на окраинах империи. Императрица Доу убедила всех придворных изучить Лао-Цзы, что не мешало бы сделать и современным монархам Китая, России и Соединенных Штатов.

Чем больше ограничении и запретов действует в

империи,

Тем беднее становятся люди.

Чем более острые орудия труда имеются у населения,

Тем чаще между ними случаются потасовки.

Чем более в народе развиты искусства и ремесла,

Тем больше оригинальных вещей производят

умельцы.

Чем больше законов и предписаний издается в

стране,

Тем больше появляется преступников и

Теперь возникает вопрос, можно ли сознательно развить в себе способность действовать согласно принципу у-вэй и можно ли преднамеренно научиться следовать Дао — при помощи духовной практики или психологических упражнений сродни йоге или цо-чань (по-японски, дза-дзэн). Практики подобного рода были распространены среди людей, которых Крил назвал сянь-даосами и о которых более подробно мы поговорим в следующей главе. Возможно, именно под влиянием буддизма и других индийских систем духовного развития эти даосы увлеклись контролем дыхания, сексуальной йогой, алхимией и медициной, ставя своей целью достижение бессмертия. Они основали религиозную организацию наподобие христианской церкви, которая имела монастыри и священников, назначаемых высшим духовенством. Однако ни Лао-Цзы, ни Чжуанцзы не проявляли никакого интереса к бессмертию, и если и высказывались о формальной медитации и приобретении необычных психических способностей, то делали это крайне редко.

Подлинные люди былых дней не ведали любви к жизни и не питали отвращения к смерти. Вхождение в жизнь не давало им повода для радости, а уход из нее не побуждал их противиться своей судьбе. Они приходили и уходили безмятежно. Они не забывали, каким было их начало, и не задумывались, каким будет их конец. Они принимали [свою жизнь] и наслаждались ею; они забывали [страх смерти] и возвращались [в состояние до начала жизни]. Таким образом, в них не было стремления противопоставлять небесному человеческое и тем самым оказывать сопротивление Дао.

Надо полагать, что Чжуанцзы просто наслаждается существованием в гуще событий и не пытается изобрести искусственный метод развития духовных способностей, чтобы с его помощью вознестись над круговоротом жизни и смерти.

У вас хватило мужества родиться, и вы довольны. Тело подвержено многочисленным изменениям, которые никогда не прекращаются, но разве это не дает нам возможность радоваться непрестанно? Поэтому мудрец находит наслаждение в том, что объемлет в себе вещи и от чего невозможно отстраниться. Он почитает безвременную смерть и счастливую старость, свои начало и конец в равной мере благими, и в этом другие люди подражают ему. Если мудрец обладает такими достоинствами, что уж и говорить о достоинствах того, от чего зависят вещи и из чего проистекают перемены [то есть Дао]!

Другими словами, в действительности все, что обычно считается ненадежным, непредсказуемым, опасным и даже враждебным миром — включая сюда и наши неконтролируемые эмоции и внутренние ощущения, — это и есть мы сами. И даже чувство, что это не так, в свою очередь является частью того, что это так. Так, с точки зрения древних даосов-созерцателей (как их называет Крил), всякое преднамеренное развитие у-вэй представляется противоречивым. Выражаясь словами Чжуан-Цзы, скажем, что подобная практика будет напоминать «барабанный бой в ходе поисков беглеца», или, как позднее говорили чань-буддисты, «дорисовывание ножек змее». Вслед за Лао-Цзы («Дао дэ цзин», гл. 38) мы можем сказать:

«Высший у-вэй не стремится быть у-вэй и поэтому есть подлинный у-вэй». Чтобы понять это, нужно пережить интуитивное постижение, а для этого недостаточно просто следовать некоторой системе духовных упражнений. По аналогии с этим, человеку не нужно проходить специальную подготовку, чтобы понять идею представления трехмерных изображений с помощью непрерывных и пунктирных линий, изображающих видимые и невидимые грани. Достаточно один раз объяснить ему, как следует смотреть на такие рисунки, и после этого он будет не просто знать о том, что на них представлены трехмерные объекты, но и фактически видеть их такими.

Как же, в таком случае, нам следует поступить с освященными веками практиками медитации в индуизме, буддизме, сянь-даосизме и мусульманском суфизме, которые ставят своей целью развитие сверхъестественных способностей и космического сознания? Если мы посмотрим на ранние чаньские писания династии Тан (1618 — +906), не упуская из виду, что чань в те времена был сплавом даосизма и буддизма, у пас не останется сомнений в том, что такие мастера чань, как Сэн-цань, Хуэй-нэн, Шэнь-хуэй, Ма-цзу и даже Линь-цзи не только не акцентировали внимание на занятиях медитацией, но зачастую отвергали их как всецело неуместные. Они делали акцент на непосредственном интуитивном прозрении, которое наступает в результате «прямого указывания» (чжи-чжи) со стороны наставника во время вэнь-да, когда ученик задаст вопросы и получает на них ответы. В ходе такого общения постигший суть вещей просто показывает ее тому, кто еще не постиг, — причем зачастую невербальными средствами, не столько объясняя, сколько непосредственно выявляя ее .

С другой стороны, те, кто понимают Дао, получают удовольствие, подобно кошкам, от возможности посидеть и посозерцать без конкретной цели. Однако когда кошке надоедает сидеть, она отправляется на прогулку или начинает охоту на мышей. Она не принуждает себя сидеть как можно дольше из принципа и не соревнуется с другими кошками в том, кто просидит на одном месте дольше, — если, конечно, нет реальной причины, чтобы не двигаться, такой, например, как желание поймать птичку. Даосы-созерцатели будут с удовольствием сидеть вместе с йогами и последователями дзен до тех пор, пока это им приятно, однако когда природа скажет нам, что мы «пытаемся толкать реку», мы встанем и займемся чем-то другим или же просто погрузимся в сон. Какая-либо другая линия поведения, очевидно, продиктована духовной гордыней. Даосы считают медитацию «практикой» лишь в том смысле слова, в котором принято выражаться, что врач «практикует» медицину. При этом даосы не стремятся подчинить или перестроить вселенную с помощью физических или волевых усилий, поскольку их искусство не подразумевает ничего, кроме разумного следования потоку событий. Медитация, или созерцание, не ставит перед собой прямой цели пробудить этот разум, однако развивает его косвенно. Между тем цель и смысл созерцания только в том, чтобы слышать, как в ночной тиши

Звук падающих капель

Говорит, о чем я думаю.

Его сознание свободно от мыслей. Выражение его лица спокойно и безмолвно. Его чело лучится простотой. Он холодный, как осень, и теплый, как весна, ибо его гнев и радость случаются так же естественно, как смена времен года .

Следует также понять, что у-вэй не сводится к надуманным причудам, с помощью которых самовыражаются люди, стремящиеся продемонстрировать свою независимость от общественных условностей. Ведь эти люди, в действительности, неявно следуют общественным условностям так же рабски, как и любой другой консерватор, — используя их как руководство к тому, что не нужно делать. Когда даосизм и Дзен впервые вошли в моду на Западе, среди молодых людей было распространено подобное неглубокое понимание этих учений. Между тем даосы-созерцатели действительно занимаются сидячей медитацией, однако делают это не с эгоистической целью улучшить себя. Их увлеченность медитацией лучше объяснить тем, что они интуитивно поняли невозможность действия вопреки Дао и теперь просто «погружаются в то, чего вещи не могут избежать» .

Даосы-созерцатели медитируют во имя радости самой медитации — чтобы ощущать свое дыхание, видеть солнечный свет на полу, слышать завывание ветра и какуреканье петухов вдалеке, внимать безмолвию и всему тому, что воинственные активисты Востока и Запада с их настойчивой целеустремленностью, увы, научились презирать. Такая медитация представляет собой инь-ский аспект даосской жизни, однако эта жизнь не исключает — когда приходит время — и ян-ского аспекта, и поэтому активные виды деятельности, например ритмичные и плавные движения тай-цзи-цюань, пользуются у даосов не меньшим успехом, нежели занятия сидячей медитацией .

Один из критиков Чжуанцзы, Гэ Хун (ок. -300), указывал, что Чжуанцзы предлагает интуитивный путь понимания Дао, который не требует целенаправленного выполнения «духовных упражнений». Гэ Хун называет путь Чжуанцзы «всего лишь разговорами» (цинь-тань), тогда как его современные единомышленники назвали бы этот путь «чистой теорией» или, как теперь модно выражаться, «путешествием головы» (head trip). Гэ Хун говорит: «Чжуанцзы утверждает, что жизнь и смерть — одно и то же. Он восхваляет смерть как великий покой и приравнивает усилия, направленные на продление жизни, к угодническому служению. Такая точка зрения удалена от учения шэнь-сянь (бессмертных святых) на миллионы миль» .

Ближе всего Чжуанцзы подходит к описанию метода достижения Дао в отрывке, который он вкладывает в уста мудреца Нюй-цзюй, которым, как предполагается, была женщина:

Однажды жил Бу Лян И, который обладал талантом мудреца, но не имел Дао. Я же имею Дао, но не обладаю никакими талантами. [Так может выразиться только женщина!] У меня возникло желание наставить его, чтобы он стал подлинным мудрецом. Преподать Дао мудрости тому, у кого есть талант, казалось бы, дело совсем не сложное. Но не тут-то было. Мне пришлось неоднократно повторять свои слова, и только па третий день он смог презреть мирские вещи [то есть беспокойство по поводу своего положения в мире, из-за приобретения и потери]. После того как он презрел мирские вещи, я продолжала наставлять его, и на седьмой день он смог отвернуться от внешних объектов [как от независимых сущностей]. После того как он отверг все внешние объекты, я продолжала поучать его, и только па девятый день оп преуспел, отринув собственное существование [в качестве отдельного эго]. Когда он отринул собственное существование, он достиг просветления. Когда он достиг просветления, он смог пережить видение Единства. Когда он пережил видение Единства, он оказался в состоянии преодолеть разграничение между прошлым и настоящим. Когда оп преодолел разграничение между прошлым и настоящим, он вошел в сферу, где не было ни жизни, ни смерти. Тогда для него прекращение жизни больше не означало смерти, а продолжение жизни ничего не прибавляло к его существованию. Он мог следовать чему угодно, он мог получать что угодно. Для него все пребывало в состоянии распада, все пребывало в состоянии становления. Эту стадию называют безмятежность среди беспокойства. Безмятежность среди беспокойства означает совершенство.

У Ле-Цзы есть схожий пассаж, в котором он повествует о том, как он учился ходить по ветру или, как бы мы теперь сказали, ходить по воздуху. Любопытно, что в этом отрывке дням соответствуют годы, а учитель не говорит вообще ничего.

По прошествии семи лет произошла еще одна перемена. Я позволил разуму рассуждать, о чем оп пожелает, однако он больше не размышлял о правильном и неправильном. Я позволил своим устам говорить, о чем они пожелают, однако они больше не говорили об обретении и утрате… К концу девяти лет разум предоставил свободу своим проявлениям, а уста — свободу своим речам. О правильном и неправильном, об обретении и утрате я не имел ни малейшего представления ни в отношении себя, ни в отношении других… Внутреннее и внешнее слились в нерасторжимое Единство. После этого не было больше различия между оком и ухом, ухом и носом, носом и ртом — все было одним и тем же. Мой разум замерз, плоть и кости слились воедино, а тело медленно растворялось. Я совершенно не осознавал, где пребывает мое тело и что находится у меня под ногами. Ветер уносил меня то в одну сторону, то в другую, и я чувствовал себя подобно высохшей соломинке, подобно листу, сорвавшемуся с дерева. В действительности, было непонятно, я ли иду по ветру или же ветер идет по мне .

Эти цитаты говорят нам, что у-вэй напоминает состояние сознания в сновидении — парение, — когда ощущению реального физического мира недостает твердости и конкретности, которые обычно придает ему наш здравый смысл.

Однажды мне, Чжуанцзы, приснилось, что я был бабочкой, — бабочкой, которая порхала вокруг и наслаждалась полетом. Я не знал тогда, что на самом деле я — Чжуанцзы. Внезапно я проснулся, и вне всяких сомнений снова стал Чжуанцзы. Однако до сих нор я не могу понять, действительно ли я — Чжуан-1131,1, которому снилось, что он — бабочка, или же я — бабочка, которой снится, что она — Чжуанцзы.

Откуда мне знать, что любовь к жизни — не заблуждение? Откуда мне знать, что тот, кто боится смерти, не похож на человека, который ушел из дому, когда был молод, и поэтому не желает возвращаться?.. Откуда мне знать, что умершие не сожалеют о своей прошлой привязанности к жизни? Ведь те, кому ночью снился карнавал, могут утром рыдать и причитать. Те же, кому снилось, что они рыдали и причитали, могут утром отправиться на охоту. Когда они видят сон, они не ведают, что это сон. В своем сне они могут даже заниматься толкованием снов! И лишь когда они просыпаются, они понимают, что это был всего лишь сон. Мало-помалу приближается великое пробуждение, и когда оно наступит, мы узнаем, что вся наша жизнь — не что иное, как великий сон. Однако все это время глупцы думают, что на самом деле они не спят и вполне дают себе отчет в том, что с ними происходит. В своей жизни они находят множество способов разделения людей на принцев и конюхов. Как это глупо! И Конфуций и вы — все вы пребываете во сне. Когда я говорю, что вы спите, я тоже сплю!

Чувство, что мир подобен сновидению, посещает также последователей индуизма и буддизма. Основным источником этого чувства является осознание мимолетности мира, а не энистемологические и гносеологические рассуждения о познании и истине, хотя эти рассуждения приходят позже. По мере того как истекают годы, человеку становится все очевиднее, что в основе вещей нет никакой субстанции. С годами кажется, что время проходит быстрее, и я начинаю осознавать, что твердые тела ведут себя так же, как жидкие: люди и вещи становятся похожими на игру света и тени или мелкую рябь на поверхности воды. Если сделать замедленную съемку растений и цветов, а затем быстро просмотреть полученный фильм, нам покажется, что они появляются и исчезают, как жесты земли. Если бы мы могли подобным образом снять цивилизации и города, горы и звезды, они бы показались нам загорающимися и угасающими искрами или инеем, образующимся и тающим на поверхности планеты. Причем, чем больше скорость просмотра, тем больше нам будет казаться, что мы видим не столько последовательность сменяющихся объектов, сколько движения и видоизменения чего-то одного — напоминающего волну на поверхности океана или танцора на сцене. Подобно этому, то, что кажется под микроскопом множеством пластиковых палочек или шипов, невооруженным глазом воспринимается как нежная кожа девушки. В первом приближении можно сказать, что мистицизм есть постижение того, как что-то одно делает все. Даосы выражают эту идею более тонко, формулируя ее так, чтобы не создалось впечатления, что это «что-то одно» — то есть Дао — вынуждает или заставляет происходить события.

Современные западные философские традиции, как правило, не одобряют такого видения мира, при котором он как бы пребывает во сне. Возможно, подобное отношение связано с чем, что жить во сне означает быть несущественным, а с мнениями несущественных людей в нашем обществе никто не считается. Все слышали расхожую фразу о том, что человеческая жизнь ценится в Китае очень дешево. Конечно же дело в том, что людей там хоть отбавляй. Ведь мы все становимся менее чувствительными по мере того, как численность населения возрастает, и средства массовой информации продолжают ежедневно знакомить нас со статистикой несчастных случаев. Никто, однако, еще не установил зависимость между нравственностью людей и их метафизическими и религиозными убеждениями. Люди, почитающие себя существенными, начинают важничать, и тогда иметь дело с ними чрезвычайно трудно. Не следует забывать также, что святая инквизиция оправдывала пытки и сожжения глубокой заботой о судьбах бессмертных душ еретиков.

Зачастую может показаться, что боль является мерой реальности, поскольку я не помню, чтобы во сне мне когда-либо приходилось переживать физическую боль, кроме случаев, когда эта боль имела вполне реальную физиологическую причину. Таким образом, бытует мнение, что те, кто верит в иллюзорность материи, сталкиваются с трудностями, когда им нужно убедить других в нереальности физических страданий.

Жил да был раз целитель из Дальне.

Он сказал: «Хотя боль нереальна,

Когда жаркий огонь

Обжигает ладонь,

Как ненавижу я то, что мне больно!»

Однако тело человека содержит так много пустого пространства, что его весомые элементы могут поместиться на острие иглы, и поэтому кажущееся постоянство тела — это иллюзия, возникающая вследствие быстрого движения ее мельчайших частей. По аналогии с этим вращающийся пропеллер кажется нам со стороны неподвижным цельным диском. Не исключено, что физическая боль — это всего лишь «общественная условность», поскольку мы знаем, что в качестве эффективного обезболивающего средства локального действия может применяться внушение других условностей, называемое гипнозом.

Давайте попытаемся вообразить себе вселенную, сферу существования или поле сознания, в котором будут отсутствовать крайности, которые мы называем болью или ужасами. И хотя живущий там счастливчик сможет проводить дни, месяцы и годы в приятных и удобных условиях, он всегда будет в глубине души предчувствовать, что какая-то боль все же возможна. Она всегда маячит где-то вдалеке, и он знает, что ему повезло, тогда как все окружающие вынуждены страдать. Все переживаемое и осознаваемое, очевидно, принадлежит широкому спектру вибраций, который построен так, что его крайности, подобно инь и ян, неявно идут вместе. Когда мы разделяем магнитный брусок на две части, чтобы отделить северный полюс от южного, мы обнаруживаем, что каждая из полученных частей обладает собственными северным и южным полюсами. Таким образом, трудно вообразить вселенную без контраста удовольствия и страдания. Во многих обществах люди отказались от страданий, коими долгое время были физические пытки, а с помощью медикаментов значительно уменьшили боль при хирургических операциях. Однако место этих страданий заняли новые ужасы, тогда как на фоне человеческой жизни всегда маячит призрак смерти.

Таким образом, проникая в глубинную природу наших чувств, мы понимаем, что не желаем иметь — и фактически не можем себе вообразить — вселенную без этих противоположностей. Другими словами, до тех пор, пока мы стремимся к переживаниям, которые мы считаем приятными, мы тем самым подразумеваем и одновременно порождаем их противоположность. Поэтому и буддисты и даосы говорят о мудреце, у которого нет желаний, хотя даосы называют его также человеком, чьи «гнев и радость случаются так же естественно, как смена времен года». В этой фразе таится ключ к решению проблемы. Ведь можем ли мы вообще не желать? Попытки избавиться от желания, очевидно, представляют собой желание не желать .

Каждая совокупность действий, направленных на подавление желаний, очевидно, противоречит духу у-вэй и подразумевает, что «я» представляю собой независимо действующее лицо, которое может либо подчинить себе желания, либо подчиниться им.

Между тем следование у-взй подразумевает свободное парение в круговороте спонтанно возникающих переживаний и чувств. Оно напоминает движение мяча, брошенного в горный поток, хотя на самом деле при этом нет никакого мяча, кроме волн и вихрей на поверхности воды. Это свободное парение называют «течением вместе с мгновением», хотя оно может случиться лишь тогда, когда человек ясно видит, что в действительности никакое другое состояние невозможно, поскольку нет ни одного переживания, которое не происходило бы сейчас. Такое течение-в-настоящем (nunc fluens) и есть Дао, и когда это становится ясным, многочисленные проблемы исчезают без следа. Ведь до тех пор, пока существует представление о нас, как о ком-то отличном от Дао, между «мной», с одной стороны, и «переживаниями», с другой, то и дело возникают всевозможные напряжения. При этом и никакие действия, никакие усилия (вэй) не избавляют нас от напряжения, возникающего вследствие разделенности знающего и известного, равно как никто не может дуновением развеять тьму. Ее может рассеять только свет, или интуитивное понимание. Как в случае мяча в потоке, при движении вниз нет сопротивления движению вниз, при движении вверх нет сопротивления движению вверх. Того, кто сопротивляется, быстро укачивает.

Пьяница, свалившийся с повозки, может больно ушибиться, но он не умрет. Кости у него такие же, как у других людей, однако он переживает это событие не так, как они. Его дух пребывает в безопасности. Он не осознает, что едет в повозке, равно как и не осознает, что вывалился из нее. Ни страх, ни представления о жизни и смерти не могут проникнуть в его сердце, и поэтому он не страдает от столкновения с объективными сущностями. Если такую безопасность можно получить от вина, то что уж и говорить о безопасности, которую дает Спонтанность!

Здесь мы имеем дело с одним из очаровательных преувеличений Чжуанцзы, смысл которого становится понятнее, когда мы знакомимся с другим отрывком, где он проводит различие между у-вэй и умеренностью, или следованием по срединному пути.

И хотя нам может показаться, что середина между достойным и недостойным — хорошее место, в действительности это не так, потому что, пребывая здесь, вы не оберетесь хлопот. Все будет обстоять совершенно иначе, если вы станете на Путь, приобщитесь к его Добродетели, а затем, обращаясь то драконом, то змеей, пуститесь парить и скитаться, не придерживаясь одного пути, меняясь день ото дня, не внимая ни хвале, ни осуждению. Взмывая вверх и погружаясь вниз, вы будете почитать одну только гармонию мерилом своего совершенства. Вы будете парить и скитаться вместе с источником десяти тысяч вещей, обращаясь с ними, как подобает обращаться с вещами, и не позволяя им обходиться с собой, как с вещью, — как при этом вы можете навлечь на себя неприятности?

Чжуанцзы еще раз высказывается по этому поводу далее в той же главе:

Обратите внимание на мои слова! Что касается тела, лучше всего дать ему возможность следовать вещам. Что касается эмоций, лучше всего предоставить им полную свободу. Следуя вещам, вы перестаете отделять себя от них. Предоставляя эмоциям полную свободу, вы никогда не соскучитесь.

Однако будет не лишним еще раз подчеркнуть, что «вы» никогда не сможете следовать «вещам», если вы не поняли, что в действительности другой альтернативы нет, поскольку вы и вещи — это один и тот же процесс, текущее-в-настоящем Дао. Ощущение, что между вами и вещами есть различие, также относится к этому процессу. Делайте, что хотите, вы не можете устранить это ощущение. Не делайте, чего хотите, вы все равно не можете устранить это ощущение. Существует только поток и его разнообразные завихрения: волны, пузыри, брызги, водовороты и омуты — причем этот поток есть вы! На этом можно было бы остановиться — если бы не одно обстоятельство: на все сказанное выше современная аудитория, как правило, реагирует целым шквалом вопросов. Вместо того чтобы реально пережить течение-в-настоящем — после чего все само по себе прояснится, — люди желают вначале получить всевозможные предварительные гарантии того, что это безопасно и полезно. Кроме того, люди хотят узнать, «работает» ли такое понимание в качестве жизненной философии. Разумеется, работает, и даже очень эффективно! Ведь сила, или добродетель (дэ), возникает спонтанно — или, как сказали бы христиане, не по нашей воле, а по милости Господней. Ведь, если вы постигли, что вы — Дао, вы непроизвольно начинаете проявлять его магию, однако магия, как и милость, относится к вещам, на которые никто не может претендовать. Лао-Цзы выразился так: «Когда свершаются добрые дела, Дао не претендует на них».

2. Вселенная не настроена против нас

Осознание того, что нам не нужно противостоять Вселенной, что она не настроена против нас, принесёт ощущение свободы.

3. Беспокойный разум нужно усмирить

4. Перемены неизбежны, и это надо принять

Всё в природе постоянно меняется. Эти перемены регулируются законами, которые мы не можем изменить, а зачастую даже осознать. Поэтому бороться с переменами бесполезно. Это всё равно что пытаться остановить смену времён года или заход солнца. в природе, вы сможете легче относиться и к переменам в самом себе.

Все мы неизбежно меняемся. Попробуйте не противостоять этому, а увидеть положительную сторону.

5. Бесцельное движение

«Философия даосизма. Почему дао ничего не делает, но ничего не остается не сделанным, и как научиться так же»

Главная / События / «Философия даосизма. Почему дао ничего не делает, но ничего не остается не сделанным, и как научиться так же»

23 июля

20:00

«Манеж.Просвещение» и издательство «Бомбора» в рамках спецпроекта приглашают на встречи с писателями, экспертами в своей области.

Мы подготовили интересные дискуссии и приглашаем вас присоединиться к нашим прямым эфирам!

23 июля в 20:00 на официальном аккаунте МВО «Манеж» в социальной сети Facebook состоится онлайн лекция Екатерины Гресь, на которой поговорим об одном из самых загадочных восточном философско-религиозном учении. Под термином «даосизм» следует понимать как определенный стиль философской мысли, так и совокупность духовных практик. Мы расширим лексикон туманными китайскими терминами: ДАО, ДЭ, ЦИ, У-ВЭЙ (НЕ ПУТАТЬ С ХОП-ХЕЙ-ЛАЛА-ЛЕЙ) и попробуем стать необработанным куском дерева (НЕ ПУТАТЬ С БРЕВНОМ), чтобы невозмутимо скользить в потоке серых будней.

Найдем свой собственный путь, который на самом деле всего один, познакомимся с даосскими отцами-основателями философами Лао-Цзы И Чжуан-Цзы и поспорим с Конфуцием и сварим пилюлю бессмертия в прямом эфире (но это не точно)

Екатерина Гресь — аспирантка философского факультета МГУ, писатель, популяризатор науки

Издательство БОМБОРА — лидер на рынке полезных и вдохновляющих книг.

Стоимость: бесплатно, регистрация не требуется

12+

рассказать в

(PDF) ФИЛОСОФИЯ ПУСТОТНОСТИ ЧЖУАН-ЦЗЫ

Философия «пустотности» Чжуан-цзы

В Великом Единстве нельзя иметь ничего личного.

Не имея же ничего личного, ничем нельзя обладать» [4, с. 125].

Правомерно заметить, что Великое Единство, как считал Чжуан-цзы, носило не

пассивный характер: первым шагом на этом пути должно стать великодушие и

преданность (кит. «чжун шу» 钟书).3. Преодолев себя и научившись прощать

людей, можно было надеяться на достижение единства с Поднебесной и «Великой

Пустотой». Чжуан-цзы развивает эту мысль следующим образом: «Путь

поддерживает и покрывает все сущее. О, как велик он! Совершенномудрый муж

благодаря ему не может не открыть сердце. … Любовь к людям и польза для вещей

зовется человечностью. Подобие неподобного зовется величием. Поведение, не

проводящее границ и различий, зовется великодушием» [4, с. 128].

Для целостного восприятия концепции «Великой Пустоты» Дао следует

рассмотреть даосский принцип «не-деяния» (кит. у-вэй 无为), говорящий о

«знаковой пустотности каждого истинного действия». Иными словами, согласно

учению Чжуан-цзы, следующий Пути-Дао, стремясь к не-деянию, не ограничивает

себя одной функцией, а достигает полного развития, полноты: «истинный человек

— не орудие», следовательно он «всеобщ», и все его действия служат благу

остальных. В каждой притче, пассаже, сюжете своего трактата Чжуан-цзы с полной,

«истинно безумной откровенностью» говорит о человеке, идущем путем «не-

деяния»: быть «таким, каким еще не бывал», «жить творческим мгновением, где

настоящего “уже нет”, а будущего “еще нет”» [4, с. 224].

Правомерно заметить, что даоссы указывают на скрывающийся от человека

образ Пути Великой Пустоты, «извечно ускользающий» и все же не позволяющий

ему «утратить сознание своей целостности». Согласно учению Чжуан-цзы

постижение этой сокровенной целостности «в каждом из нас» позволяет

«свершаться со-общительности сердец во всякого рода сообщениях», позволяет

всем вещам в Поднебесной оставаться неизменными, «уклонению свершаться

неуклонно» — в этом и состоит «знаковая пустотность» принципа «не-деяния» (кит.

у-вей 无为).

Последний тезис подтверждается словами из текста Чжуан-цзы: «Сделай

единой свою волю: не слушай ушами, а слушай сердцем, не слушай сердцем, а

слушай духовными токами4. В слухе остановись на том, что слышишь, в сознании

3 Чжун Шу (кит.

) — фундаментальное понятие древнекитайской философии,

означающее преданность (великодушие / отзывчивость), в поздние времена трансформировавшееся в

одно из золотых правил нравственности этики Конфуция. Согласно комментарию Чжу Си к «Лунь

юю» (кит.

), «преданность» есть «исчерпание себя» — максимальная самореализация в своем

отношении к людям, тогда как «взаимность/великодушие» — «распространение себя». [см.: 1, с.352].

4 «Слушай духовными токами» — одна из немногих фраз в книге Чжуан-цзы, где уточняется

значение очень емкого понятия ци (кит.

), переводимого словами «энергетическая субстанция»

«первовещество — Великое начало» или «жизненная энергия», лежащая в основании создания

Вселенной, в данном случае — «духовные токи». Чжуан-цзы говоря о «едином ци Неба и Земли»,

определяет «скопление ци», как единую духовно-материальную субстанцию мира, в пределе своего

бытия совпадающую с Великой Пустотой. В данном контексте, ци относится к внутреннему

измерению реальности: «слушать посредством ци» — значит «внимать внутреннему в себе». [см.: 4,

с.410].

«Что такое даосизм?» – Яндекс.Кью

Даосизм — это философское и религиозное учение, сложившееся в Китае в IV—II вв. до н. э. Первые философские сочинения даосизма относятся к V век до н. э., практически совпадая с учением Конфуция. Традиционно основоположником этого учения считается легендарный правитель Император Хуанди, однако более достоверным основателем даосизма считается Лао-цзы — древнекитайский мудрец, который написал одну из основных книг даосизма — «Дао Дэ Цзин» (в переводе на русский получается «Книга пути и достоинства»).

(Лао-цзы)

В центре всей доктрины даосизма находится учение о великом Дао, всеобщем законе и Абсолюте. Дао понимается как закон бытия, космоса, природы, универсальное единство мира. Дао никто не создал, но все исходит от него, совершает круговорот, чтобы вернуться. Здесь важно понимать, что в китайском сознании мир цикличен, одно состоянии постоянно переходит в другое, например переход от дня к ночи, от зимы к лету. Китайцы смотрели на эти вещи не как на противоположности, а как на нечто связанное, одно вытекающее из другого. Эти изменения есть выражения Дао. А человек лишь часть этого мира, у него нет особого статуса. Однако из-за желания и свободной воли человек может сойти с пути Дао и нанести вред гармонии мира.

Добродетельная жизнь значит действовать в соответствии с Дао, добиться слияния своей души с мировым порядком. Пути Дао присуща присуща сила У-вэй, которая проявляется в каждом человеке. У-вэй («недеяние») — это не усилие, это стремление избегать всякого усилия, отрицание целенаправленной деятельности, идущей вразрез с естественным порядком. В процессе жизни необходимо придерживаться принципа недеяния — принципа У-вэй. Это деятельность человека, которая согласовывается с естественным ходом миропорядка. Таким образом, даосизм учит созерцательному отношению к жизни. Добродетельным считается не тот, кто стремится добрыми делами завоевать расположение Дао, а тот, кто в процессе медитации, погружения в свой внутренний мир стремится вслушаться в самого себя, а через себя вслушаться и постичь ритм мироздания. Таким образом, цель жизни осмысливалась в даосизме как возвращение к вечному, возвращение к своим корням.

wei — New World Encyclopedia

Wu-wei (китайский = 無為, что означает «бездействие» или «бездействие») — центральный принцип китайской философии даосизма. Принцип утверждает, что человек должен жить спонтанно в соответствии с естественным потоком космоса, называемым Дао , и не действовать против этого естественного порядка и ритма природы. Согласно даосизму, человеческое счастье наступает, когда человек соглашается с Дао , а У-вэй позволяет практикующим даосизм жить в гармонии со своим естественным окружением и помнить о взаимосвязанности всей жизни.

Этимология

Китайский термин wu-wei представляет собой двухсимвольную композицию, в которой первый символ (無) означает «не» (в смысле несуществования или отсутствия), а второй (為) означает «до» или «Действовать». Этот термин обычно переводится на английский как «бездействие», хотя этот перевод может вводить в заблуждение: вместо значения «ничего не делать» wu-wei лучше всего означает спонтанное бездумное действие в смысле « отсутствие агрессивного поведения, «немотивированных действий» или «естественных действий» (Xiaogan 41).

Центральное место в ранней китайской мысли

В то время как wu-wei как философский принцип часто ассоциируется с даосизмом, на самом деле он был центральным для большей части ранней китайской философии. В самом деле, как показывает Тед Слингерленд в своем авторитетном обзоре по этой теме, wu-wei лучше всего понимать как объединяющую тему, лежащую в основе многих китайских философских школ. С этой целью он утверждает, что «хотя сам термин wu-wei не получил широкого распространения до относительно позднего периода Воюющих царств, идеал, который он описывает, — действие без усилий и спонтанно в гармонии с нормативным стандартом и, следовательно, приобретение почти магической эффективности в перемещении по миру и привлечении людей к себе — может быть определено как центральная тема в китайской религиозной мысли в текстах еще в Книге Од и Книге истории , а также в более поздних китайских комментаторах принял wu-wei как термин для описания этого идеала (Slingerland, 296).Возможно, именно эта повсеместность привела к тому, что «китайские классические философы не приняли общепринятого определения wu wei » (Xiaogan, 41).

Несмотря на обычное использование этого термина в китайской философии, наиболее систематически он был разработан и рассмотрен в трудах ранних даосских мудрецов.

Даосская концепция

У-вэй Текущий поток иллюстрирует даосский подход Wu-wei «‘(бездействие)

Для даосов wu-wei — довольно простая концепция.Он включает в себя действие без желания, когда желание понимается как сила, заставляющая людей и вещи вести себя неестественно. Естественное рассматривается как дополнение к Дао, в то время как противоестественное ему противоречит. Таким образом, у-вэй можно определить как «бездействие, любовь к спокойствию, бездействие и отсутствие желаний — все это ведет к естественной трансформации, правильности, процветанию и простоте» (Xiaogan, 43). Двумя наиболее распространенными образами для этого образа действий являются вода (которая естественно течет вниз по склону) и тростник (который естественным образом изгибается, а не ломается при сильном ветре).Именно по этой причине в Tao Te Ching говорится:

Самое покорное существо в мире может грубо ездить по самому твердому в мире (то, что не имеет субстанции, проникающей в то, что не имеет щелей). Вот почему я знаю преимущество бездействия (XLIII).

То же самое напряжение у-вэй как естественный образ действия можно увидеть в Чжуан-цзы (Чжуанцзы). Этот текст описывает идеал, в котором «все человеческие действия становятся спонтанными и бессмысленными, как в естественном мире.Человек становится единым с Природой или Небесами … и сливается с Дао, или Пути, лежащим в основе единством, которое охватывает человека, природу и все, что есть во Вселенной »(Watson, 6). Это можно рассматривать как телеологическую цель концепции wu-wei .

Как подразумевается выше, новаторский аспект этой даосской концепции — это связь между способом действия ( wu-wei ) и нормативным, онтологическим принципом (Дао). В частности, Дао Дэ Цзин предполагает, что, когда Дао действует само, оно действует в соответствии с у-вэй : «Путь никогда не действует, но ничего не остается незавершенным» (XXXVII).Это понятие дополнительно исследуется в связи с описанием сотворения мира:

Мириады существ возникают из него [Дао], но оно не претендует на власть;

Он дает им жизнь, но не претендует на владение;

Это приносит им пользу, но не вызывает благодарности;

Он выполняет свою задачу, но не претендует на достоинства.

Именно потому, что он не претендует на заслуги, заслуги никогда не оставляют его. (II ср. X)

Таким образом, Дао, онтологический и организационный принцип вселенной, действует согласно принципу wu-wei .Учитывая центральную роль Дао в их космологии, такое утверждение можно рассматривать как окончательное подтверждение этого способа действия. По этой причине мудрецы часто изображаются в своих действиях следующими у-вэй :

Кто что-нибудь с ним сделает, тот разрушит; кто держится за это, тот потеряет.

Следовательно, мудрец, поскольку он ничего не делает, никогда ничего не разрушает; и, поскольку он ни за что не держится, ничего не теряет. (LXIV ср. XXXVIII и LXIII)

Учитывая универсальность этой концепции, возможно, неудивительно, что идея wu-wei была также применена к политическому лидерству.Эта структура подразумевает, что идеальное правительство было бы настолько неинвазивным, насколько это возможно, что придает традиции примитивистский характер. Tao Te Ching утверждает, что:

Если лорды и князья держатся за него [Дао]

Несметное количество существ будут преобразованы по собственной воле.

После того, как они преобразуются, следует желание поднять голову,

Я придавлю его весом безымянного неотрезанного блока.

Безымянный неотрезанный блок — всего лишь свобода от желаний,

и если я перестану желать и останусь неподвижным,

Империя будет жить в мире сама по себе. (XXXVII)

Аналогичным образом в нем говорится:

Следовательно, в управлении народом,

Мудрец опустошает их разум, но наполняет их животы,

Ослабляет их волю, но укрепляет их кости.

Он всегда сохраняет их невинными к знаниям и свободными от желаний,

И гарантирует, что умные никогда не осмелятся действовать.

Делай то, что состоит в бездействии, и порядок восторжествует ». (III)

Конфуцианские и законнические концепции

У-вэй как философский идеал не был единственной областью даосов. В самом деле, как предполагает Слингерленд, это было одно из самых распространенных понятий в ранней китайской философии, и каждая крупная религиозно-философская школа развивала свою собственную уникальную концепцию.

Хотя конфуцианцы не часто использовали термин wu-wei в своей философии, он, похоже, был важным идеалом в их мышлении.В частности, многочисленные отрывки в «Аналектах» описывают мастерство Конфуция в обрядах (придворных и иных) — мастерство настолько совершенное, что без каких-либо заметных усилий или размышлений он может легко и надлежащим образом реагировать на любую социальную ситуацию (Slingerland, 302- 303). Конфуций рассматривался как парадигматический пример джентльмена-конфуцианца (или образцового человека (chün-tzu), который изучал обряды и классику так внимательно, что каждая мысль и действие текли естественно (и без каких-либо усилий).Это понимание находит более подробное изложение у Менция, который утверждает, что:

Конфуцианские добродетели, укоренившиеся в сознании джентльмена, настолько пронизывают его характер, что проявляются в его поведении: отчетливо проявляются на его лице, заполняют его спину и наполняют его четыре конечности. Таким образом, без слов, каждое движение его тела раскрывает их присутствие (Mencius 7: A: 21; цитируется по Slingerland, 303-304).

Таким образом, хотя термин wu-wei используется редко, его можно увидеть в самых ранних (и наиболее влиятельных) конфуцианских сочинениях.Однако, в отличие от концепции даосов, следует отметить, что их понимание остается сильно привязанным к сфере человеческой деятельности (существенное отличие от космологической точки зрения, рассмотренной выше). Это антропоцентрическое понимание у-вэй можно также увидеть в трудах школы Фа Цзя («Законников»).

Законники, чья школа мысли оказала влияние на все элементы китайской имперской системы, разработали доктрину wu-wei в своей собственной идиосинкразической манере.Подобно даосской концепции, законники (как это конкретно иллюстрирует Хань Фей-цзы (парадигматический текст законников) подчеркивали, что у-вэй началось как бескорыстное и непривязанное состояние ума (Ляо, 55). С точки зрения приверженности к надлежащему руководству, этот образ мышления считался осуществимым только правителем. В другом отличии от даосизма Хань Фэй-цзы предлагает полностью мирское и прагматическое оправдание у-вэй . В частности, текст предполагает, что «ожидая сытости и покоя» правитель сможет увидеть истинные мысли и мотивы своих советников:

Правитель, каким бы мудрым он ни был, не должен беспокоиться, но должен позволить всему найти свое место; каким бы достойным он ни был, не следует считать себя самоуверенным, но следует внимательно следить за мотивационными факторами поведения министра; и, каким бы храбрым он ни был, не следует гневаться, но пусть каждый служитель проявит свое мастерство.Так что оставьте мудрость правителя, тогда вы обретете разум министра; оставьте достоинства правителя, тогда вы обнаружите заслуги министра; и оставьте мужество правителя, тогда вы обретете силу министра (гл. 5, «Хань Фэй-цзы» (Ляо, 31-32)).

По этой причине Перенбум критикует законническую концепцию wu-wei , предполагая, что это «просто средство для выяснения намерений министров» (150-151).

Список литературы

Лю Сяогань, «Увэй (бездействие): от Лаоцзы до Хуайнаньцзы», Даосские ресурсы 3.1 (1991), 41-56.
Peerenboom, R. P. Закон и мораль в Древнем Китае: шелковые рукописи Хуан-Лао. Олбани, Нью-Йорк: Государственный университет Нью-Йорка, 1993.
Слингерленд, Эдвард. «Действия без усилий: китайский духовный идеал У-Вэй». Журнал Американской академии религии . Июнь 2000 г. 68 (2), стр. 293-328.
Цзы, Хань Фэй. Полное собрание сочинений Хань Фэй цзы: классик китайской политической науки. Перевод с китайского с предисловием и примечаниями В.К. Ляо. Лондон: А. Пробстхайн, 1959.
Цзы, Лаос. Tao Te Ching , перевод и введение Д. К. Лау, Лондон: Penguin Book, 1963.

Кредиты

Эта статья началась как оригинальная работа, подготовленная для Энциклопедии Нового Света , и предоставляется общественности в соответствии с условиями Энциклопедии Нового Света: Лицензия Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства. Любые изменения, внесенные в исходный текст с тех пор, создают производную работу, на которую также распространяется лицензия CC by sa.Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования.

Примечание. Некоторые ограничения могут применяться к использованию отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

Даосская философия У Вэй

Любой, кто оставил что-то на произвол судьбы, знает, что бездействие зачастую является самым трудным путем. Тем не менее, согласно даосским представлениям об У Вэй, именно через это бездействие достигается гармония. Поскольку мир снова начинает задумываться о важности психического здоровья, Culture Trip обращается к Китаю, чтобы взглянуть на одну философию счастья.

В мире, где трудолюбие ценится превыше всего, даосская концепция У Вэй может показаться недостижимой. У Вэй, что примерно переводится как «без усилий», не следует путать с ленью. Лень подразумевает нежелание действовать, а У Вэй означает, что внешние силы могут действовать через вас, не сопротивляясь им.

Впервые описанный в своем величайшем опусе «Дао Дэ Цзин» китайский философ и отец даосизма Лао-цзы пишет об У Вэй:

Мудрец занят невысказанным

Учение без многословия,

Производство без владения,

Создавая без оглядки на результат,

Sage терять нечего.

Ву Вэй считается наиболее ощутимым в природе. Облака не решают, когда им пойти дождь. Вместо этого они ждут, пока собирается вода. Сами планеты ничего не вращаются по орбите. Скорее они остаются неподвижными и позволяют силе гравитации действовать на них.

Это может означать, что лучший способ практиковать У Вэй — это действовать без чрезмерных усилий или избавляться от эго перед каждым начинанием. Речь идет о том, чтобы чувствовать себя комфортно, не делая больше всего.Проще говоря, У Вэй плывет по течению.

Поскольку невозможно всегда контролировать свою жизнь, У Вэй — это больше, чем просто философия одного человека, записанная тысячи лет назад. В отказе от контроля есть сила, а в бездействии — гармония и покой.

Итак, как вы можете применить эту философию в своей жизни? Подождите, прежде чем действовать. Не упускайте каждую возможность, которая появляется на вашем пути. Делегат. Позвольте другим влиять на ваши решения.Будьте самоотверженными. И просто дыши.

Китайский принцип «ву вэй» устраняет необходимость в лайфхаках — Quartz

Многие новогодние решения нацелены на то, чтобы претворяться в жизнь — будь то цель похудеть, найти любовь или переехать в новый город . Но мой главный приоритет сейчас — научиться стоять на месте. И китайская концепция ву вэй — стратегическое бездействие — помогла мне в этом.

Дао дэ цзин, написанное в Китае около 600 г. до н.э., впервые сформулировало идею у вэй. «Делайте то, что состоит в бездействии, и порядок восторжествует», — поясняет книга. Идея в том, что мы должны перестать пытаться заставить действовать и научиться делать меньше. Затем, когда мы действительно двигаемся, наши действия естественны, энергичны и приводят к желаемым результатам.

Дао Дэ Цзин рекомендует развивать бездействие, наблюдая за миром природы. Небеса не всегда бушуют; и птицы не всегда в полете. Тишина сохраняет нас для действий, когда это необходимо. Даосский рассказчик Чжуан-цзы объясняет эту идею далее примерно в 350 году до нашей эры: «Из пустоты мудреца возникает тишина; От тишины, действия.От действия, достижения ». Wu wei также является важным элементом влиятельного стратегического руководства The Art of War , любимого представителями деловых кругов.

Нет точного перевода wu wei на английский язык. Философ Алан Уоттс предпочел термин «не принуждение». Уоттс считал, что эта концепция имеет решающее значение для того, чтобы научиться жить хорошей жизнью, но очень трудна для понимания американцами. В культуре, ориентированной на действия, ничего не делать кажется глупым. Кто когда-либо делал миллион долларов, ничего не делая?

Однажды я почувствовал подобное сопротивление идее wu wei .Терпение, хоть и моя добродетель, не моя сильная сторона. Мне нравится достигать и отмечать достижения. Но в последние годы я начал замечать, что мое занятое, трудолюбивое отношение, похоже, мало что дает мне.

В 2012 году я был юристом с неполной занятостью в Бруклине, выполнял временную работу днем и рисовал уличное искусство ночью. Я очень беспокоился о будущем и даже подумывал о поступлении в медицинский институт, чтобы иметь какой-то план, но я уже тонул в долгах юридического факультета. (К тому же меня тошнит при виде крови.)

Так что я заставил себя перестать толкаться, что не в моем стиле. Вместо этого я полагался на уверенность в том, что все изменится, заучивая отрывки из Дао Дэ Цзин, чтобы не думать о непознаваемом будущем. Я перечитывал эту книгу снова и снова с 16 лет, но только в 40 я действительно проникся ею. Это напомнило мне, что бездействие может быть силовым ходом, когда оно преднамеренное. Быть по-прежнему требует смелости и уверенности в том, что для вас есть место в большой хаотической вселенной. Так что я копил энергию, зная, что все изменится.И когда они это сделали, они быстро изменились.

Мы с мужем получили краткие — 12-недельные — выступления в одной и той же группе проверки юридических документов в Google в Калифорнии в июле 2013 года. Всего за 10 дней мы собрались и пересекли страну на арендованной машине, обмениваясь Бруклинская студия для коттеджа в горах Санта-Крус.

Нам очень понравились горы. Но Google, увлекательное рабочее место, стало странным. Работа в такой огромной корпорации заставила меня задуматься о тонкой грани между утопией и антиутопией, а также о случайной угрозе дружественных гигантов.Работа там вызвала у меня желание снова писать, по предыдущей профессии. Но я не знал, как вернуться.

Итак, я еще раз попробовал не пробовать. Очевидно, я жадно писал, чтобы получить то, что хотел. Но усилия не были постоянными. Например, в январе прошлого года я заметил объявление о вакансии в Quartz, которое меня взволновало. Но я не подавал заявку. Время было неподходящим. Шесть месяцев спустя я снова заметил публикацию и применил: тишина, затем всплеск активности.

Теперь приходит часть, в которой мне немного трудно признать.Но нейтральное представление результатов — тоже даосское понятие — помогает нам управлять реальностью. Так что правда в том, что я не получил именно ту работу, на которую претендовал. Но я пишу для Quartz. Для меня нашлось место — и оно развивается.

Wu wei показывает, что когда мы перестаем волновать и учимся ждать и наблюдать, мы более ясно видим внешние силы и делаем более мудрые шаги. Действуйте поспешно, и каждый шаг является потенциальной ошибкой, поскольку эмоции и эго влияют на наши решения больше, чем разум.

Теперь я знаю, что, как и все существа, у меня ограниченное количество энергии.Не действуя, мы сохраняем энергию, чтобы можно было ее потратить в подходящий момент. Итак, wu wei — это не смирение или лень. Речь идет о самосохранении — важном навыке. В начале 2017 года я сижу неподвижно: внимательный и готовый.

Принцип У Вэй и как он может улучшить вашу жизнь | Гарри Дж. Стед | Личностный рост

У Вэй описывает подлинность, это напоминание о необходимости соответствовать настоящему и принимать поток и течение природы.

«Когда мы учимся работать со своей Внутренней Природой и с законами природы, действующими вокруг нас, мы достигаем уровня У Вэй.Тогда мы работаем с естественным порядком вещей и работаем по принципу минимальных усилий. Поскольку мир природы следует этому принципу, он не совершает ошибок. Ошибки совершает — или воображает — человек, существо с перегруженным мозгом, которое отделяется от поддерживающей сети естественных законов, вмешиваясь и слишком стараясь ».

— Бенджамин Хофф, Дао Пуха

Даосизм делает упор на жизнь в гармонии с Дао (слово, обозначающее «путь» или «путь»).Это известно как «Ву Вэй», и это выравнивание с ритмами элементов как внутри, так и вне нашего тела. Это своего рода приливы и отливы, легкое подчинение естественным циклам мира.

Трудно точно определить, что такое Дао. Те, кто пытается, не осознают, что Дао существует вне ограничений языка. Это то, что можно почувствовать только через интуицию, а не охарактеризовать или определить.

Однако, с признанием ограничений языка, можно сказать, что определение Дао является принципом, лежащим в основе естественного порядка вселенной.

Это «предельная энергия вселенной» и «дрейф природы».

«Есть что-то, хаотичное, но завершенное, что существовало до Неба и Земли. О, как оно неподвижно и бесформенно, стоящее в одиночестве, не меняясь, достигающее повсюду, не причиняя вреда! Его следует рассматривать как Мать Вселенной. Я не знаю его имени. Чтобы обозначить это, я называю это Дао. Пытаясь описать это, я называю это Великим ».

-Lao-Tzu, Tao Te Ching

Общий перевод «Wu Wei» — «бездействие».Однако лучший перевод — «действие бездействия» или «действие без намерения». Это кажется парадоксальным и может быть неверно истолковано как апатия или лень.

Однако в контексте даосских писаний это означает не идти против природы или не заставлять что-то происходить.

Это то же самое, что «плыть по течению,« не волочить пятки »или« пытаться повернуть вспять ».

Это общие высказывания, которые в общих чертах объясняют концепцию У Вэй.

Вода многократно упоминается в Дао Дэ Цзин для объяснения концепции У Вэй. Предполагается, что люди должны быть подобны воде, потому что они послушны и гибки, но, кажется, всегда преодолевают препятствия с силой и твердостью.

Он делает это через терпеливое и тактическое подчинение законам природы. Точно так же люди также должны уметь адаптироваться к своей среде и действовать в соответствии с тем, как поощряет природа.

Алан Уоттс использует пример парусной лодки. Он объясняет, что гребля — это довольно легкомысленный способ толкать лодку по воде.

Это связано с тем, что движение против течения воды требует огромных усилий и трудностей. С другой стороны, парусный спорт использует силы природы, а именно силу ветра, чтобы умело перемещать и маневрировать лодкой.

Вместо того, чтобы идти против природы, парусный спорт требует, чтобы вы «плавно перемещались по природе».

Это то, что имеет в виду Ву Вэй — распознавание сил природы и соответствующие действия.

Другой пример У Вэй — распил дерева. Если вы пойдете не так, как росло дерево, дерево будет трудно резать. Однако древесина легко раскалывается, если разрезать ее против волокон. При пилении дерева многие люди очень спешат проткнуть блок и не осознают, что раскалывают задний край. Вместо этого опытный плотник позволит пиле выполнить работу, терпеливо позволяя полотну скользить по дереву, не вызывая осколков и не утомляя себя.

Таким образом, У Вэй — это способ позволить себе следовать Дао.

Чтобы испытать Дао (Путь), многие даосы уходят в пещеры в горах и проводят некоторое время в медитации. В даосских текстах пещеры рассматриваются как символ чрева, и, вернувшись в пещеру, вы вступаете в процесс духовного возрождения. Цель даосской медитации — успокоить ум, объединить тело и дух и, что наиболее важно, гармонизировать с Дао (Путь).

Это достигается освобождением от своего эго и идеалов, которые они навязали себе и другим.Чтобы достичь Дао, человек должен идти вместе с природой и распознавать в себе дух своего окружения.

Однако должно быть понимание, что нет другой альтернативы, кроме как идти вместе с природой «s , поскольку вы и вещи (природа) — это один и тот же процесс — текущее Дао».

Дао: Путь водотока Алан Уоттс, стр. 98

Проблема в том, что люди считают себя отделенными от Дао.Это вызывает рост давления между вами и вашим опытом.

Например, вы можете злиться из-за того, что ваша девушка бросила вас, или грустить из-за того, что вы потеряли работу.

Вы должны позволить себе принять эти эмоции, когда они приходят и уходят. Присутствуйте в боли и печали, от которых вы страдаете.

Не сопротивляйтесь им. Не пытайтесь держаться за прошлое или просить о лучшем будущем, потому что это вызовет только ненужную боль и борьбу, как если бы вы гребли на лодке против течения.

Вы сможете сделать это только тогда, когда поймете, что альтернативы нет. Вы должны «плыть в мгновение ока» и принимать изгибы и повороты потока, поскольку нет другого опыта, которого бы не было в настоящем. Пытаться сопротивляться настоящему моменту бесполезно и только вызовет еще большую боль.

Именно это понимание позволяет получать прибыль Ву Вэй.

Wu Wei можно применить ко всем аспектам нашей повседневной жизни. Возьмем, к примеру, письмо.Если вы чувствуете себя скучным и уставшим, не заставляйте себя написать идеальную главу.

Вместо этого узнайте направление течения и позаботьтесь о себе, может быть, прогуляйтесь.

Затем, когда вы почувствуете вдохновение и мотивацию, воспользуйтесь преимуществом и напишите с большой яростью и решимостью.

Недостаток вдохновения и усталость можно преодолеть, и многие будут поощрять это.

Это нормально. Но вы должны признать, что в конце концов вы сгорите, потому что вы можете грести только против течения так долго.Вы должны знать, когда усилия полезны, а когда потрачены впустую.

То же и с любовью. Вы не можете заставить себя полюбить то, что не любите . Это против природы. Вы будете постоянно пытаться понять то, чего нет. Любовь, как и другие эмоции, спонтанна; это ощущение «падения», которое может произойти мгновенно или сверхурочно. Опять примите падение и не сопротивляйтесь ему.

Таким образом, Ву Вэй описывает подлинность, это напоминание о необходимости соответствовать настоящему и принимать поток и течение природы.

Спасибо за внимание.

H.J. Stead

Успех без усилий: У Вэй — центральный принцип древнекитайской философии

Слабый контроль; Wu Wei

Большинству из нас нравится чувствовать, что все под контролем. Нам нравится чувствовать, что мы проявляем упреждающий подход к нашим целям, потому что это лучше, чем ничего не делать. Однако, как ни парадоксально это звучит, иногда ничего не делает — это что-то делает. Ранние китайские мыслители даосской школы делали упор на простое действие «У Вэй», основанное на вере в то, что наши лучшие результаты достигаются, когда мы действуем без обдумывания.Например, вы можете говорить то, что вам нравится, чтобы люди доверяли вам, но если вы не искренни, люди это поймут. Искренность — действие без усилий.

У Вэй и западные конфликты

Ранние даосские мыслители сосредотачивались на том, как поощрять или запускать легкие действия («У Вэй»), поскольку это считалось воплощением знания. Поэтому даосы придерживаются целостного взгляда на знание — эмоции и логическое обоснование не исключают друг друга, поскольку действие без обдумывания в соответствии с вашими целями требует сильной зависимости от вашей интуиции.Однако западные философы в значительной степени отдали предпочтение логическому мышлению и сосредоточились на усвоении набора абстрактных принципов.

Многие комментаторы считают, что этот ранний философский разрыв между азиатскими и западными мыслителями играет большую роль в том, как мы определяем успех сегодня. На Западе нас учат, что лучший способ достичь наших целей — это более строго мыслить и упорнее стремиться. Однако в ключевых сферах жизни это несостоятельный совет. Некоторые из самых неуловимых объектов нашей непрерывной тяжелой работы — счастье, привлекательность, искренность, харизма — лучше всего преследовать косвенно, и, по сути, они поразительно устойчивы к сознательному преследованию.

Достижение У Вэй

Совсем недавно в деловом мире было признано значительное влияние «действий без усилий» — такие вещи, как искренность, харизма или спонтанность, часто используются для описания лидеров. У Вэй пытается отточить и культивировать то, как можно достичь спонтанных вспышек успеха, или, иначе говоря, «телесное мышление».

Вы когда-нибудь чувствовали себя настолько сосредоточенными на задаче, что время падает на периферию, и вы становитесь невероятно продуктивными? Это состояние «потока», которое в спортивном мире называется пребыванием в «Зоне», по сути, является «У Вэй».Это полуавтоматическое состояние, и в тот момент, когда мы думаем о том, что мы делаем, кажется, что оно скомпрометировано.

Как достичь Ву Вэй

Практика навыков фокусировки

Сосредоточьтесь на своей задаче, полностью погрузитесь в нее
Делайте это в течение разумного периода времени, рекомендуется 30 минут.
Не отвлекайтесь, создав необходимую обстановку.

Очистите свой разум

Когда вы слишком много думаете о естественных действиях, очень трудно.Часто помогает просто отдохнуть или сменить обстановку.

Сознательное

Самосознание — ключ к достижению У Вэй — вы должны понимать свои цели, чтобы иметь возможность естественным образом воплотиться в них! Здесь рекомендуется внимательность или медитация.

Изображение предоставлено Маркусом Майнкой, найдено на Shutterstock

Wu Wei: Почему вы должны идти по пути наименьшего сопротивления | Освальд Сафстрём

«Wu Wei» переводится на английский как «бездействие», «бездействие» или «действие без усилий. Он представляет собой свободное состояние, олицетворяющее гармонию, непосредственность и мастерство.

Иногда даосские ученые описывают эту философию как «путь наименьшего сопротивления» или «принцип минимальных усилий».

Чжуан-цзы, видная фигура даосизма, описал ум У Вэя следующими метафорами:

«[Он] течет, как вода, отражается, как зеркало, и отзывается как эхо».

Бенджамин Хофф добавляет еще одну метафору: «Прямо как Пух.

Когда вы подумаете о других обитателях леса Сотни акров, вы увидите, что у каждого из них есть свои заблуждения. А вот Пух — единственный, кто всегда спокоен и расслаблен.

Вот почему в своей книге Хофф назначил Пуха образцом даосизма:

«Пока И-Ё беспокоит…
… и Пятачок колеблется
… и Кролик вычисляет
… и Сова понимает
… Пух просто так. ”

Пух живет жизнью день за днем, расслабляясь и наслаждаясь красотой каждого момента.Он никогда не тратит впустую свои умственные способности, чтобы думать о ненужных вещах.

Это отношение «плыть по течению», возможно, является самым простым проявлением У Вэй.

В конце концов, если нам нужно приложить слишком много усилий для чего-то, это может означать, что мы идем против потока, который все еще может привести нас к месту назначения, но если мы сделаем это таким образом, мы поставим себя из-за ненужного истощения, страданий и даже боли.

Идти против природы — значит идти против самих себя. Во всем есть естественный поток, маршрут, по которому мы можем прорваться с минимальными усилиями или вообще без них.

Ву Вэй говорит нам найти этот поток и отдаться ему.

Природа уже внедрила сложную систему, и лучшее, что мы можем сделать, — это уважать эту систему, не изменяя и не навязывая ее ходу.

Как писал Лао-цзы в Tao Te Ching :

«Когда ничего не делается, ничего не остается незавершенным».

Медитация об искусстве не пытаться

Благодаря силе воли и неукоснительному соблюдению правил, традиций и ритуалов конфуцианский «джентльмен» должен был научиться правильному поведению настолько основательно, что в конечном итоге стало его второй натурой.Он вел бы себя добродетельно и изящно без каких-либо сознательных усилий, как оратор, который настолько хорошо знает свою речь, что она кажется импровизационной.

Но это подлинный ву-вэй? В отличие от конкурирующей школы даосов, возникшей примерно в то же время, что и конфуцианство, в V веке до нашей эры. Он руководствовался «Дао Дэ Цзин», «Классикой пути и добродетели», в котором был сделан прямой удар по Конфуцию: «Худший вид Добродетели никогда не прекращает стремиться к Добродетели и, таким образом, никогда не достигает Добродетели.

Даосы не стремились. Вместо того, чтобы следовать строгим тренировкам и ритуалам, требуемым Конфуцием, они стремились освободить внутреннюю природную добродетель. Они плыли по течению. Они презирали традиционную музыку в пользу более фанкерного нового стиля с битом. Они сделали упор на личную медитацию, а не на формальную стипендию.

Отвергнув материалистические амбиции и технологии своего времени, они бежали в сельскую местность и практиковали примитивную форму земледелия, таща плуг самостоятельно вместо того, чтобы использовать волов.Доктор Слингерленд называет их «настоящими хиппи, бросившими, включившимися и приклеившимися к Человеку более чем за 2000 лет до изобретения тай-дай и Grateful Dead».

Варианты этой дискуссии будут происходить среди дзэн-буддистов, индуистов и христианских философов и продолжаются сегодня среди психологов и нейробиологов, спорящих о том, насколько мораль и поведение руководствуются рациональным выбором или бессознательными чувствами.

У-вэй: философия ничегонеделанья

2. Вселенная не работает против вас

3. Физическое действие не единственное

4. Нужно научиться принимать перемены

5. Учитесь бесцельному движению

5 принципов у-вэй — философии ничегонеделания

1. Отсутствие действия не равно безделью

2. Вселенная не настроена против нас

3. Беспокойный разум нужно усмирить

4. Перемены неизбежны, и это надо принять

5. Бесцельное движение

вэй — это… Что такое У-вэй?

Примечания

Литература

философия ничегонеделанья. У-вэй – созидательное недеяние

«Недеянием совершается все» (Мудрость Лао-цзы, 229),

Примечания:

2. Вселенная не настроена против нас

3. Беспокойный разум нужно усмирить

4. Перемены неизбежны, и это надо принять

5. Бесцельное движение

«Философия даосизма. Почему дао ничего не делает, но ничего не остается не сделанным, и как научиться так же»

(PDF) ФИЛОСОФИЯ ПУСТОТНОСТИ ЧЖУАН-ЦЗЫ

«Что такое даосизм?» – Яндекс.Кью

wei — New World Encyclopedia

Этимология

Центральное место в ранней китайской мысли

Даосская концепция

Конфуцианские и законнические концепции

Список литературы

Кредиты

Даосская философия У Вэй

Китайский принцип «ву вэй» устраняет необходимость в лайфхаках — Quartz

Принцип У Вэй и как он может улучшить вашу жизнь | Гарри Дж. Стед | Личностный рост

Успех без усилий: У Вэй — центральный принцип древнекитайской философии

Слабый контроль; Wu Wei

У Вэй и западные конфликты

Достижение У Вэй

Как достичь Ву Вэй

Wu Wei: Почему вы должны идти по пути наименьшего сопротивления | Освальд Сафстрём

Медитация об искусстве не пытаться

Leave a Reply Отменить ответ