Читать онлайн «Тебе меня не сломить», Александра Ронис – Литрес, страница 7
Юля ворвалась в кабинет опера, громко хлопнув дверью. Воронов, одетый по форме, сидел за столом, заполняя журнал.
– Стучаться не учили? – он медленно поднял голову, окинул девушку стальным взглядом, и губы дрогнули в усмешке. – Что, соскучилась уже по мне?
Она смотрела на него с ненавистью, сжав пальцы в кулачки. Быстро пересекла кабинет и, остановившись возле стола, одним движением руки скинула на пол все бумаги, находящиеся там.
– Ты что себе позволяешь?! – Воронов вскочил резко, так, что стул с грохотом упал на пол.
– Это ведь был ты! – прокричала Юля ему в лицо. – Я это знаю!
Он стоял в двух шагах от нее и смотрел прямо в глаза. Без страха, без сожаления.
– Ах, вот оно что, – хмыкнул парень, криво усмехнувшись. – «Лошару» своего пожалела.
Юля едва не задохнулась от этих слов. Как так можно?! Он не человек! Нет, он дьявол во плоти! Но это не значит, что его поступки должны оставаться безнаказанными!
– Ты ответишь за это! – размахнувшись, она хлестко ударила его по щеке ладонью.
Воронов с силой перехватил ее запястье и резким движением притянул к себе.
– Я никому не позволю так себя вести со мной, поняла? – сквозь зубы процедил он, больно сжимая ей руку. – И ты не исключение.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Одного взгляда в его холодные глаза было достаточно, чтобы понять: для него не существует правил и границ, а все преграды – лишь несущественные помехи на пути к достижению целей. Он пытается подстроить окружающий мир под свои желания, и ему это удается. Но только не с ней. Она не позволит себя сломать. Только не ему. И они оба это знали.
– Ты играешь жизнями людей! Однажды эта игра обернется против тебя, – зло, в отчаянии прошептала Юля, не отводя от него взгляда. В ее глазах заблестели слезы.
Губы Воронова изогнулись в хищном оскале.
– Волков бояться, в лес не ходить, – усмехнулся он, дословно повторив брошенную не так давно ею фразу.
Неожиданно выпустив руку девушки, он без слов направился к двери и, провернув в замке ключ, убрал его в карман брюк.
Не обращая никакого внимания на ее недоуменный взгляд, на ходу снял и кинул в сторону форменный галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
Юля застыла на месте, не в силах пошевелиться. Он не посмеет. Не здесь. Там, за дверью дежурный, кто-то из следаков. Однако вопреки всем ее надеждам, Воронов медленно приблизился к ней, остановился напротив, обводя красноречивым, насмешливым взглядом.
– Открой дверь, – как можно спокойнее сказала девушка, невольно делая шаг назад.
Саша лишь покачал головой и двинулся вперед, к ней. Юля отступила еще, наткнулась спиной на стену. Внутри медленно нарастал страх: она была зажата в угол, с одной стороны которого стоял шкаф с угловым стеллажом, с другой – путь ей преграждал опер.
– Если ты сейчас же не откроешь дверь, я закричу, – предупредила девушка, безуспешно пытаясь не запаниковать от того, что Воронов неумолимо приближался.
– Кричи, – безразлично согласился опер и, помолчав, глядя ей прямо в глаза, спросил: – Ну, скажи мне, зачем тебе такой слабак, который не способен постоять за свою девушку, а? Да и не особо он пытался.
Ты еще не поняла, что не нужна ему? Хотя и он тебе тоже. Ты же его не любишь.
– Не тебе об этом судить! – с ненавистью выпалила Юля, вернув ему прямой взгляд. – Ты… Ты не знаешь, что такое любовь, и вряд ли когда-нибудь узнаешь. Такие, как ты, не любят! – добавила презрительно: – Я никогда бы не смогла тебя полюбить! Никогда, слышишь!
– А я и не прошу о любви, – сквозь зубы выдавил Саша и, взяв ее за подбородок, потянул к себе.
– Какой же ты ублюдок! – увернувшись от его руки и сильнее вжимаясь в стену, кинула ему в лицо девушка.
– Даже не представляешь какой, – прошептал он, наклоняясь к ее уху. – И я всегда получаю то, что хочу. Неважно какой ценой.
От его дыхания, опалившего шею, внутри все застыло, замерло. В голове билась отчаянная мысль, что нужно что-то делать: кричать, звать на помощь, но крик застрял где-то в горле. Даже если она закричит, придет ли ей кто-нибудь на помощь? Районный отдел полиции – это маленький мирок, где все друг с другом тесно связаны.
Пойдет ли кто-то против Воронова?
На стеллаже красовалась бронзовая статуэтка в форме орла, видимо, подаренная к какому-то празднику. Юля обратила на нее внимание еще в пятницу. Можно было попробовать дотянуться…
– Даже не думай, – проследив за ее взглядом, серьезно заметил Воронов. Провел пальцами по волосам, спускаясь к груди, добавил насмешливо: – Давай по-хорошему. Сама разденешься?
– Ты серьезно?! – ошеломленно глядя на него, произнесла девушка, услышав свой голос словно со стороны, далекий, чужой.
Ничего не ответив, Саша взялся за пуговицы на ее рубашке и медленно расстегнул одну, потянулся к следующей. Вцепившись в наглые руки, Юля резко их скинула.
– Воронов, прекрати! – в голосе отчетливо зазвучали истерические нотки, внутри все задрожало от страха. Тело стало непослушным, совсем как в архиве.
Насмешка исчезла из глаз опера. Появилась жесткость и непреклонная решимость идти до конца, отчего стало еще страшнее.
– Убери руки, – спокойно, без каких-либо эмоций приказал он, уже двумя руками расстегивая пуговицы и совершенно не реагируя на очередное сопротивление с ее стороны.
Лишь упрямо поджал губы, молча убирая девичьи пальцы. Слабые попытки оттолкнуть его были пустыми, но уже начинали раздражать.
– Нет… Пожалуйста! – голос дрогнул. Юля вновь вцепилась в эти руки, теперь уже ногтями, оставив небольшие царапины, и когда его хватка чуть ослабла, рванула их в сторону, резко скидывая с себя. Одна из пуговиц оторвалась и, со стуком упав на пол, покатилась под шкаф.
Саша остановился, поднял глаза на девушку. Эта бесполезная схватка могла длиться еще долго, но в любом случае закончится счетом в его пользу. Теперь ей никуда не деться, как бы она ни пыталась сопротивляться. Ему даже физическую силу не придется применять, настолько неравными были их возможности в данный момент.
– Руки… убери, – медленно и четко выговаривая каждое слово, все так же спокойно произнес он, снова берясь за пуговицы на ее одежде.
Всего два слова, но от них как будто кровь остановилась в венах – ему все равно, и он уверен в своей безнаказанности!
– Не хочешь по-хорошему, значит, будет так, – на лице не дрогнул ни один мускул.
Лишь усмешка легла на губы, как всегда, никак не меняя холодное выражение глаз.
Особенно ни на что не надеясь, Юля все же предприняла попытку оттолкнуть парня, думая лишь о том, чтобы добежать до двери, попробовать поднять шум. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как Воронов перегородил ей путь и, резко схватив за предплечье, дернул на себя, а затем сильно толкнул на диван. Юля упала на спину. Парень остановился рядом, не сводя с нее насмешливых глаз, неторопливо расстегнул ремень на брюках.
– Далеко собралась? – ухмыльнулся он, когда она попыталась отползти на другой конец дивана, и, схватив за щиколотку, рывком притянул обратно. Не давая опомниться, навалился сверху. – Лучше не зли меня!
Юля с ужасом ощутила на себе его жадные руки, безжалостно задирающие юбку на бедрах. Застежка от часов больно царапнула кожу.
– Не трогай меня! – задыхаясь, выкрикнула она и, кое-как изловчившись, со всей силы вцепилась ему ногтями в щеку.
– Ну, все! Сама напросилась! – перехватив ее ладонь, он сгреб и вторую руку, которой она пыталась его оттолкнуть, и, подняв обе над головой девушки, крепко прижал запястья к дивану.
– Просить будешь, чтобы я поскорее закончил!
Нависая над Юлей, он лишал ее малейшего шанса освободиться. Его руки больно сжимали запястья, глаза были совсем близко, а на губах играла холодная усмешка. Она чувствовала, что вот-вот задохнется под тяжестью его тела. Сил хватало лишь на то, чтобы жадно ловить ртом воздух. Осознавала, что он уже не остановится, и она ничего не сможет сделать. И дальше злить его бессильными попытками сопротивления было страшно. Если он так спокойно убил, то и с ней может сделать все что угодно! Он не отступит, не добившись своего! Не сегодня, так завтра. Не здесь, так в любом другом месте. Как бы это абсурдно ни звучало, может, было проще сдаться сейчас, просто смириться, перетерпеть, а потом забыть, чем жить и бояться каждого шороха за спиной, малейшей тени в подъезде или даже в собственной квартире? Девушка чувствовала себя безвольной куклой в руках этого парня, последние силы бороться оставили ее.
Воронов вошел в нее мощным толчком, в одну секунду разделив ее жизнь на «до» и «после».
Выполняя обещание, действовал жестко. Специально останавливался в нужный момент, чтобы продлить эту пытку подольше.
Грубые, резкие движения не принесли ничего, кроме боли, лезвием ножа отдающей внизу живота. Оставив тщетные порывы освободиться, Юля отвернулась, лишь бы не видеть его довольного лица и мерзкой ухмылки. Терпя боль, кусала губы, ощущая во рту солоноватый привкус крови, совсем как в тот день, когда Воронов впервые целовал ее разбитыми губами. Старалась сдержать плач, рвущийся из груди.
– Ну, нет, так не пойдет, – продолжая сжимать запястья одной рукой, другой Саша взял ее за подбородок и повернул к себе, заставляя смотреть в глаза. Его взгляд затуманился от желания. Царапина на щеке, оставленная ею, саднила. Эта отметина останется надолго, вопросов не оберешься. И эти мысли распаляли его еще больше, заставляя двигаться напористо и грубо. Наконец-то он получил то, чего так долго хотел!
Наклонившись к губам девушки и захватив их своими, он принялся увлеченно, страстно ее целовать.
Юля зажмурилась, чувствуя, как горячие, соленые слезы бегут по щекам, скатываясь к шее и исчезая где-то в локонах волос. Время остановилось. Остались только невыносимые ритмичные удары тяжелого тела, словно током бьющие до самых нервов. Она судорожно всхлипнула. И не вырваться никак. Эта мука никогда не закончится!
Отпустив ее онемевшие запястья, парень переместил руки ей на плечи, наспех расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке, отодвинул в сторону чашечку бюстгальтера, захватил в ладонь ее грудь. Ближе к разрядке спустился к бедрам, крепко сжимая их и не давая отстраниться, делая проникновения еще более глубокими и болезненными.
Наконец он медленно поднялся с дивана, застегнул брюки. Взял со стола пачку сигарет и, вытащив одну, чиркнул зажигалкой. Кабинет наполнился запахом табачного дыма. Подойдя к окну, раскрыл створку, впуская в помещение вечерний воздух. Там, на улице, по-прежнему горели фонари, по дороге за пределами ОМВД проносились машины. И мир остался таким же, как и полчаса назад.
Едва Воронов поднялся, Юля тут же отползла на другой край дивана, пытаясь натянуть юбку на самые колени, поджала ноги. Тело била нервная дрожь, мышцы затекли, внутри все горело и пульсировало. Руки онемели настолько, что с трудом двигались, а на запястьях отчетливо красовались бордовые отметины от его сильных пальцев. По щекам бежали слезы и, как она не смахивала их, они выступали вновь.
– Лучше бы сама согласилась, – серьезно заметил Саша, глядя на нее. Затянулся сигаретой и, медленно выпустив дым, добавил: – Не ревела бы сейчас.
Его голос словно вывел ее из оцепенения. Юля вытерла глаза, как-то отстраненно подумав о том, что тушь, наверное, размазалась по всему лицу. Медленно спустив ноги на пол, с трудом попала в туфли. Поднялась с дивана, чувствуя, как кружится голова и слабеют колени. Одернула юбку как можно ниже, дрожащими пальцами застегнула пуговицы, стараясь не смотреть в сторону опера. Казалось, стоит встретиться с ним взглядом, и она просто потеряет сознание.
К глазам вновь подступили слезы, но девушка мысленно запретила себе плакать. Не здесь. Не при нем. Все могло быть гораздо хуже. Он мог потребовать от нее каких-то ответных действий. Мог сделать это в извращенной форме. Мог мучить долгое время, нарочно оттягивая финал, или, того хуже, не ограничиться одним разом. Мог избить за то, что разодрала ему щеку. Он много чего мог, но, к счастью, не стал делать.
Юля медленно направилась к двери, лихорадочно думая о том, как выйдет, если та закрыта, а ключ у Воронова. А если он не откроет? Если не выпустит ее? Снова начнет раздевать, и все повторится по новой? Нет, этого она уже не выдержит, сердце просто разорвется на части!
И словно в подтверждение ее страхам, парень в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив ее за руку, развернул лицом к себе. Юля подняла на него глаза, взглянув так, будто видела впервые, и тут же отвела взгляд в сторону.
– Обиделась? – с усмешкой поинтересовался он, кивнув на ее запястья с красными следами от его хватки, провел рукой по царапине на своей щеке.
– Ну, уж, извини… Ты мне тоже всю морду разукрасила. Сама виновата, я предупреждал.
– Открой, – тихо попросила девушка, боясь смотреть на него, будучи не в силах встречаться с его холодным, насмешливым взглядом.
– Уверена? Может, дубль два? – он протянул руку, провел пальцами по волосам, убирая с лица выбившуюся прядь. – Будешь хорошей девочкой, и все будет по-другому. Обещаю, тебе понравится.
– Я тебя ненавижу, – только и смогла прошептать она, с трудом сдерживая слезы.
– Я знаю, – усмехнулся Воронов. – Можешь заявление написать. Проводить до дежурки?
Юля молча покачала головой.
Саша достал из кармана ключ, покрутил его в руках, не спеша открывать дверь. Она была совсем близко, маленькая и хрупкая, едва стоявшая на ногах. Испуганная, заплаканная, с растрепавшимися волосами и красными отпечатками от его рук на запястьях, она все равно оставалась красавицей. Даже сейчас он хотел ее. Снова.
– А ведь все могло быть иначе, – сказал парень совершенно серьезно.
– Я бы все для тебя сделал. Подарил такие отношения, о которых ты и не мечтала.
Юля вновь подняла на него глаза.
– Открой… дверь, – твердо, на дрожащем выдохе, по слогам произнесла она.
Воронов усмехнулся и, немного помедлив, открыл замок, распахнул перед девушкой дверь. Вернувшись за стол, он опустился в кресло, достал из пачки еще одну сигарету и, прикурив, откинул голову назад. По карнизу застучал дождь, сначала едва слышно, затем все сильнее и сильнее, громыхнул гром.
Саша провел рукой по свежей царапине на щеке. Мысль о том, что эту отметину оставила она, доставляла наслаждение. Трофей, который какое-то время до заживления, будет напоминать ему о сегодняшнем вечере и о его триумфе. Хотя он и так вряд ли когда-нибудь об этом забудет. Никогда он еще не брал женщин силой, они сами готовы были раздвинуть ноги перед ним: одни – откровенно за его деньги, другие – в надежде на продолжительные отношения с далекими планами. И ни одна не смогла заинтересовать его всерьез, ни одну не хотелось добиваться до конца, не замечая преград и действуя столь безрассудно и жестоко.
Так было впервые. И впервые мысли о ком-то не исчезали даже после осуществления желаемого.
Эта девчонка сводила его с ума. Она не была похожа на других, ей не нужны были ни его деньги, ни отношения с ним, и он сам был ей не нужен. Зато она готова разорвать его за каждую царапинку никчемного «лошары», который так легко поверил в измену своей девушки и тут же переметнулся к какой-то клубной потаскушке. Возможно, любовь, действительно, слепа? Интересно, что тот сделал такого особенного для нее, чем заслужил ее любовь?
Неожиданно Саша поймал себя на мысли, что завидует ее парню. Кто когда-нибудь вот так беспокоился о нем? Кто обрабатывал раны и бегал в больницу с апельсинами? Только мама и Вика. Почему-то вдруг отчаянно захотелось, чтобы появилась та, которая станет бояться за него так же, как Юля – за своего «лошару». А еще сильнее хотелось, чтобы это была именно она. Однако здесь уже ничего не попишешь. После всего, что сегодня случилось, никогда уже ничего не будет между ними.
Со всей своей силой здесь он бессилен. Такую не сломаешь. Даже ему не удалось. Хотя он старался действовать грубо, чтобы она молила о пощаде, понимал, что ей больно, видел, как слезы бежали по щекам. Только она все равно не проронила ни стона, лишь до крови искусала губы. Вот же выдержка. Упрямая, вздорная девчонка, которая никак не хотела ему поддаваться. И даже заполучив ее тело, он до конца не чувствовал себя победителем.
Жаль, что им не удалось найти общий язык. Жаль, что все дошло до такого. Из них могла получиться неплохая пара. Вот уж кто-кто, а она вполне бы выдержала и его характер, и особенности его работы. Без слез и истерик по поводу его постоянных отлучек и задержек допоздна, без наивных мечтаний о том, что он будет нежным и романтичным. Такая, какая ему нужна. Другие не выдерживают долго.
Взамен он готов был щедро оплачивать ее внимание к своей персоне: цветы, рестораны, дорогие тряпки, все, что пожелает. Мало того, вполне был способен отжать для нее какую-нибудь небольшую квартирку в районе действия власти их отдела.
Сама-то она, насколько известно, жилья в Москве не имела. И на машинку бы не поскупился. Главное, чтоб мозг не парила и исправно играла свою роль – роль красивой куклы. Его куклы, исполняющей любые его прихоти. Правда, она производила впечатление «домашней и правильной» девочки, не искушенной в сексе, но он готов был приложить усилия и научить ее всему, что ему нравилось и доставило бы удовольствие. Жаль, очень жаль, что этому уже не бывать.
***
Она не помнила, как выходила из отдела, как шла к воротам, ловила такси. На улице окончательно стемнело, стеной лил дождь, одежда моментально промокла насквозь. Таксист, озабоченный плохой видимостью на дороге, почти не глядел на нее, и внешний вид девушки его совершенно не удивил, за что она была очень благодарна так неожиданно нагрянувшему ливню – не нужно прятать заплаканные глаза, вытирать размазанную тушь, поправлять растрепавшиеся волосы.
Едва переступив порог квартиры, Юля поняла, что больше не может держаться. Захлопнув дверь и прислонившись к ней спиной, медленно сползла на пол.
Закрыв лицо руками, дала волю слезам, рыданиями вырывающимися из груди.
Господи, какая же дура! Зачем вообще пошла туда? Чего хотела добиться? Правды? Его сожаления? Да ему плевать на всех! Он полгорода перестреляет, чтоб получить желаемое и даже бровью не поведет! Ее слова, ее угрозы абсолютно для него ничего не значат, а вот свое обещание он исполнил. Она до последнего не верила, что он пойдет на такое, а зря. Лучше бы с самого начала вела себя с ним осторожнее. Вернуть бы сейчас время назад, не ступила бы в это чертово «Хорошево» ни ногой. Но время не повернуть вспять, и случившегося никак не исправить, как и не вернуть жизнь Макса. Его больше нет. И как бы жутко это ни звучало, но он хотя бы не узнал того, что с ней сделал Воронов. Такого позора она бы точно не вынесла!
Мокрая одежда противно прилипала к коже, но даже дождь не смог смыть его прикосновения. Казалось, что руки Воронова все еще бродят по ее телу. С трудом поднявшись с пола, Юля медленно прошла на кухню, распахнув холодильник, достала бутылку вина, подаренную на работе к Восьмому марта и, еле справившись со штопором, сделала несколько глотков прямо из горла.
Алкоголь непривычно обжег рот и плавно растекся по венам, отчего закружилась голова. Напиться и забыться…
С бутылкой в руке она зашла в ванную и, повернув вентиль, пустила горячую воду. Взяв с полки сразу несколько флаконов, выдавила их под струю. Внизу моментально образовалась пена, а по ванной расплылся приятный аромат. Только казалось, что даже сквозь него она все еще чувствовала запах туалетной воды Воронова. И мокрая одежда напоминала о нем. Хотелось скорее содрать все это с себя.
Поставив бутылку на бортик, подрагивающими пальцами Юля быстро расстегнула рубашку и кинула ее на пол. Туда же полетел бюстгальтер, затем юбка и, наконец, трусики со следами его семени и прожилками крови. От увиденного затошнило, на глаза снова навернулись слезы, а в груди все похолодело. Не хватало еще, чтобы он ей что-нибудь повредил!
Каждое движение отдавалось болью где-то внизу живота. Юля как-то отстраненно подумала о том, что в «первый раз» с Максом тоже было болезненно, но все же не так.
Она помнила ту приятную, чуть ноющую боль, которая быстро исчезла в объятиях любящего мужчины, а сейчас… Сейчас была совсем иная боль: саднящая, нарывающая, словно открытая рана, пульсирующая глубоко внутри. И она каждую секунду напоминала о произошедшем.
Не глядя на себя в зеркало, девушка забралась в воду. Поджав ноги к груди, уткнулась в мокрые коленки и вновь расплакалась. Отчетливо пришло осознание того, что случилось, а главное, что это случилось с ней! Страшно. Больно. Противно. Непоправимо. С этими мыслями, с этими воспоминаниями придется жить.
Протянув руку за бутылкой, Юля сделала еще несколько глотков крепкого напитка, закрыла глаза. Вопреки ее воле в памяти снова всплыла картина того, что произошло в кабинете Воронова. Вспомнились его руки, касавшиеся ее тела, безжалостные глаза, полные безудержного желания, жадный поцелуй, от которого она задыхалась.
А ведь все действительно могло быть иначе. И, возможно, он бы ей понравился, если не вел себя так нахально и грубо, зло подумала Юля.
Сотрудницы «Хорошево» и даже девчонки из ее кабинета взгляда с него не сводили. Он олицетворял мечты многих – высокий, сильный, красивый. Юля усмехнулась. Только глаза у него холодные, жутко становится от его взгляда, все внутри леденеет.
Алкоголь немного затуманил сознание, горячая вода расслабила уставшее измученное тело, но она до сих пор чувствовала его прикосновения и понимала, что одной ванной тут не отделаешься. Видимо, пройдет довольно долго, прежде чем она сможет избавиться от ощущения его рук на себе.
Так же не глядя в зеркало, вылезла из ванны и вытерлась полотенцем, надела чистое белье и махровый халат. Прихватив бутылку с остатками вина, прошла в комнату. Не включая свет, приблизилась к окну. На улице по-прежнему лил дождь. Капли барабанили по стеклам, карнизам, отскакивали от асфальта. В какой-то миг небо, серое и низкое, раскололось на части яркими вспышками молний. Обняв себя руками, Юля смотрела на сгибающиеся от порывов ветра деревья. Слезы закончились, в душе было тихо и пусто.
Потянув за ручку, она приоткрыла створку, и в комнату тут же ворвался сырой воздух, свежий и прохладный. Капли долетали до ее лица, стирая с него боль и усталость. Легкие жадно вбирали в себя свежесть дождя.
«За что?» – девушка смотрела на небо, приподняв голову и широко распахнув глаза. Слова сорвались с уст и пропали в шуме ливня. Отчаянно, до безумия хотелось, чтобы дождь забрал все: страхи, боль, память. Убежать, спрятаться, забыться, раствориться в ненастье, чтобы ничего не осталось в душе, только чистый лист. Хотелось кричать от бессилия и сердечной боли, но сил хватало лишь на судорожные вдохи свежего воздуха.
Она подошла к постели и, забравшись под одеяло, зажмурилась. Дождь начал немного стихать, и звук размеренно стучащих по стеклу капель успокаивал встревоженное сознание. Юля думала о случившемся уже без каких-либо эмоций, будто смотрела со стороны. И, в конце концов, свернувшись клубочком под одеялом, погрузилась в тяжелый беспокойный сон.
Люди как братья, пантеры как кошки – Редакция – Журнал «Сеанс
Эскиз Светланы Филипповой
1.
НАТУРА. СКЛОН ГОРЫ. УТРО.Склон горы, вдоль которого идет неширокая каменистая дорога. Ниже по склону, за деревьями, шумит горная река.
Выше, над дорогой, на большом валуне сидят два пацана лет тринадцати. Это Баха (высокий, нескладный, сутулый) и его приятель Бока (маленький, вертлявый, с большими ушами).
Далеко на дороге показался прохожий. Баха и Бока внимательно за ним наблюдают. Прохожий наконец оказывается прямо под ними.
Бока: Эй, ты! Куда идешь?!
Прохожий, задрав голову, ищет их взглядом, находит.
Прохожий: Сопляк, ты с кем это так разговариваешь, а?
Бока: С тобой, придурок! Я спрашиваю, ты куда идешь?
Прохожий: Ну, щас я залезу, уши оторву!
Мужик топчется на месте, но лезть не спешит.
Баха: А бегать умеешь?
Прохожий (растерянно): Ну, умею, а что?
Баха: Ну, тогда беги!
И оба толкают ногами булыжники вниз по склону. Камни летят, цепляя другие камни, превращаясь в лавину.
Мужик, матерясь, срывается с места и убегает.
Пацаны хохочут.
2. НАТУРА. СКЛОН ГОРЫ У ДОРОГИ
Спрятав велосипеды в кустах, Баха и Бока лезут вверх — там, метрах в тридцати над землей, над самой дорогой, торчит скала, исписанная теми, кто смог туда добраться: «Здесь был…», «ДМБ…», «Витек из…»
3. НАТУРА. НА СКАЛЕ.
Бока достает из рюкзака баллончик с краской и моток веревки.
Бока: Ну что, как договаривались? Не боишься?
Баха:Кто? Я? Давай веревку.
Баха обвязывает себя веревкой вокруг пояса, берет краску и вразвалочку идет к краю скалы. Бока садится на землю и наматывает другой конец веревки на руку. У края скалы Баха ложится на живот и ползет вперед.
Бока: Эй, ты что делаешь? Зачем вниз головой?
Баха: А мне так удобнее. Я зато ногами цепляться буду.
Над краем скалы торчат только ноги Бахи, которыми ему, в общем-то, и зацепиться не за что. Бока натягивает веревку.
Баха: Бока, отпусти чуть-чуть! Ниже!
Бока, упираясь ногами в землю, отматывает веревку. Баха опускается ниже, его ноги уже болтаются в воздухе.
Бока отпускает еще, и его начинает тащить по земле к краю.
Баха: Бока, ты че! Держи!
Бока упирается ногой в торчащий из земли камень. Баха зависает. Встряхивает баллончик и пишет на скале. С ужасом смотрит вниз: земля там усыпана острыми обломками.
Торопливо дописывает.
Баха: Бока, тяни!
Бока изо всех сил тащит веревку. Нога его срывается с камня, и его снова тащит к краю.
А-аааа!- кричит Баха.
А-аааа! — кричит Бока.
Бока, вопя и поднимая пыль, скользит к краю. Баха, зажмурившись и вопя, опускается все ниже и ниже. Вдруг он упирается головой в землю. Одновременно Бока останавливается на самом краю. Длины веревки как раз хватило на высоту скалы.
Бока: Баха, я держу тебя!
Баха: (вися вниз головой, сдавленным голосом) Отпусти, Бока!
Баха: Нет, ни за что!
Баха: Отпусти, дурак, я уже на земле!
Бока сматывает с руки веревку и бросает вниз. Баха падает.
4. НАТУРА. СКЛОН ГОРЫ У ДОРОГИ.
Бока спускается вниз.
Бока: Баха, брат, ты как? Я чуть не умер за тебя!
Баха, с лицом в мелких брызгах краски, стоит и задумчиво смотрит наверх. Бока смотрит туда же. На скале написано БАХА БОК, но вверх ногами.
Бока: Ну, ты и дурак! Ты что сделал? А мне вообще букву недописал! Ты че, Баха, гонишь? Ты что сделал?!
Баха: (глядя вверх, уныло) Я чтото не подумал…Бока, давай перепишем.
Бока: Перепишем! Да пошел ты!
Бока вскакивает на велосипед и, остервенело давя на педали, едет по склону к асфальтовой дороге. Чуть не сталкивается с человеком, стоящим там в ожидании автобуса. Им оказывается тот самый мужик, который убегал от камнепада.
Мужик сразу узнает его и хватает за ухо, пригибает к земле.
Мужик (радостно): А-а, сопляк! Я же говорил, уши поотрываю! Я же говорил!
Бока: Ой, дяденька, пустите, это не я! Меня там не было! Больно!
Мужик продолжает радостно крутить Бокино ухо. К дороге съезжает Баха. Увидев происходящее, подлетает к мужику и направляет ему в лицо баллон с краской.
Баха: Пусти, пусти! Щас покрашу! А ну, пусти!
Мужик, оторопев, отпускает Боку. Пацаны вскакивают на велосипеды и несутся вниз. Мужик какое-то время бежит за ними, что-то крича.
Бока: Баха, молоток! Здорово ты его!
Баха: Надо было его покрасить! Прикинь, какой бы он стал белый!
Хохоча и крича, они катятся вниз, туда, где синеет в дымке город.
Орут: «Помоги, помоги, я солдат твоей любви!»
[…]
10. ИНТЕРЬЕР. В ДОМЕ БАХИ.
Баха, два его младших брата сидят за столом, обедают. Тут же сидит бабка (казашка семидесяти лет. Одета по-аульному — мягкие сапоги, длинная юбка, безрукавка, платок на голове).
Бабка: (с сильным казахским акцентом) Баке, сними фуражку (Баха не реагирует). Я кому говорю — сними фуражку!
Баха нехотя снимает бейсболку
Баха: Это бейсболка, а не фуражка.
Бабка: Не спорь со мной! (обращаясь к одному из младших) Маке, грызи косточку, почему не ешь мясо?
Маке: Не хочу.
Бабка: Почему не хочу? Ешь мясо, ешь.
(Обращаясь ко второму из младших) Нурик, бери хлеб, бери, с хлебом ешь, без хлеба нельзя. (Снова к Бахе) Что ты так руки расставил, другим мешаешь! Убери руки со стола!
Баха: А как я тогда есть буду?
Бабка: Совсем запутал меня! Фуражку убери! (К Нурику). Корки тоже ешь! Ишь, почему корки не ешь? Корки вкусные. (К Маке) Не копайся, все ешь.
Баха тем временем, сквозь непрекращающуюся речь, прислушивается к голосу из радиоприемника на кухне: «…несмотря на всю его одаренность, жизнь казалась мальчику серой и скучной. И вот однажды он отправился побродить. Уоллес совсем забыл, как ему удалось улизнуть из дома и по каким улицам Восточного Кенсингтона он проходил. Все это безнадежно стерлось у него из памяти. Но белая стена и зеленая дверь вставали перед ним совершенно отчетливо…»
Баха замирает, неестественно изогнувшись, прислушиваясь к голосу.
Бабка: Эй, что ты сидишь?
Баха: Не хочу больше.
Баха вскакивает, берет тарелку, быстро идет на кухню
Голос: «Внезапно его охватило необъяснимое волнение. Боясь, как бы на него снова не напали колебания, он решительно побежал, протянув руку, толкнул зеленую дверь, вошел в нее, и она захлопнулась за ним. Таким образом, в один миг он очутился в саду, и видение этого сада потом преследовало его всю жизнь».
Баха стоит у приемника, смотрит в окно, видит, как по двору идет Салтанат (18 лет, невысокая, коренастая, круглолицая), родственница отчима, которая недавно приехала из аула. Она входит в дом, неся в руках тазик с яблоками. Проходит мимо Бахи. Ласково говорит:
Салтанат: Баха, хочешь яблоко?
Баха отрицательно мотает головой.
Голос: «…В самом воздухе было что-то пьянящее, что давало ощущение легкости, довольства и счастья. Все кругом блистало чистыми, чудесными, нежно светящимися красками. Очутившись в саду, испытываешь острую радость, какая бывает у человека только в редкие минуты, когда он молод, весел и счастлив в этом мире. Там все было прекрасно…»
Салтанат возится у стола, моет яблоки, негромко напевает какую-то песню.
Бабка за обеденным столом продолжает воспитывать младших. Баха почти прижимается ухом к приемнику.
Голос: «Одна из пантер не без любопытства поглядела на меня и направилась ко мне: подошла, ласково потерлась своим мягким круглым ухом о мою протянутую вперед ручонку и замурлыкала. Говорю тебе, то был зачарованный сад. Я это знаю… А его размеры? О, он далеко простирался во все стороны, и казалось, ему нет конца.»
Звук подъехавшего мотоцикла, хлопает калитка. Громко стуча сапогами, в дом входит Рахим, отчим Бахи (милиционер, жилистый, нервный, с жесткими чертами лица). Несет в руке тяжелый сверток. Ни с кем не здороваясь, бросает сверток на стул.
Рахим: Салтанат, мясо поруби, сложи в холодильник.
Ополаскивает руки под краном, проходит в комнату.
Голос: «И когда на дорожке появилась высокая прекрасная девушка, с улыбкой пошла ко мне навстречу и сказала:
„Вот и ты!“ — потом подняла меня, расцеловала, опустила на землю и повела за руку,- это не вызвало во мне ни малейшего удивления, но лишь чудесное сознание, что иначе и не могло быть, напоминая о чем-то счастливом, что странным образом выпало из памяти».
Рахим у стола. Бабка, привстав, пододвигает ему стул.
Бабка: Устал? Садись, отдохни.
Рахим: (обращаясь к детям) Ну, как дела? Вкусно? Что такие серьезные? Бабушка строгая, да?
Дети молча жуют.
Салтанат вытаскивает из ящика стола топор, берет сверток и идет во двор.
11. НАТУРА. ДВОР ДОМА БАХИ.
Во дворе, в глубине, у сарая, стоит плаха. Салтанат разворачивает мясо, начинает рубить. В широкой щели в заборе появляется рыжая собачья морда. Собака (Рада) молча наблюдает за девушкой. Салтанат, продолжая рубить, косится на собаку.
Салтанат: Ты кто? Раньше я тебя здесь не видела. Новенькая?
Собака внимательно смотрит на нее.
Салтанат: Есть хочешь? Подожди, закончу, кусочек останется, я тебе дам.
12. ИНТЕРЬЕР. ДОМ БАХИ. КУХНЯ.
Баха по-прежнему торчит у приемника и внимательно слушает.
Голос: «Мне запомнились милые черты ее нежного, доброго лица с тонко очерченным подбородком. Тихим, задушевным голосом она задавала мне вопросы и рассказывала что-то, без сомнения, очень приятное, но что именно, я начисто забыл…»
Рахим входит на кухню, вдруг громко, не оборачиваясь, кричит бабке:
Рахим: А где Айша?
Баха от неожиданности вздрагивает.
Бабка: На базар пошла. За луком.
Рахим замечает Баху
Рахим: Что стоишь? Иди помоги Салтанат. Давай.
Баха медленно идет к выходу, останавливается в дверях, медленно, прислушиваясь, надевает кепку. Выходит из дома.
Эскиз Светланы Филипповой
13. НАТУРА. ДВОР ДОМА БАХИ.
Салтанат продолжает разговаривать с собакой
Салтанат: Я тоже не здешняя. Не нравится мне тут. Домой хочу. Но нужно учиться, вот будут каникулы, домой поеду.
14. НАТУРА. ДВОР У КРЫЛЬЦА.
Баха выходит во двор и останавливается под окном кухни, так, чтобы не видел Рахим.
Голос: «Там я заметил много людей — некоторых я помню очень ясно, других смутно, но все они были прекрасны и ласковы. И каким-то непостижимым образом я сразу почувствовал, что я им дорог и они рады меня видеть. Их движения, прикосновения рук, приветливый, сияющий любовью взгляд — все наполняло меня неизъяснимым восторгом. Вот так-то…»
Рахим в раскрытое окно видит Салтанат, которая разговаривает с собакой.
Рахим недовольно ворчит. Уходит в глубь дома.
Баха выскальзывает в калитку, тихо прикрывает ее за собой.
15. НАТУРА. СТЕНА ВОЗЛЕ КАСКАДОВ. ДЕНЬ.
Вдоль белой каменной стены идет Баха, иногда оглядывается, задумчиво водит рукой по известке. На белой стене есть зеленая дверь. Из-за стены свисают листья яблонь.
Пыльной кроссовкой Баха пинает перед собой старый ободранный мяч. Белая стена высокая и крепкая.
[…]
28. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА САШИ. ДЕНЬ.
В комнате, кроме стола, уже появились другие вещи: диван, стулья, небольшой стол у окна, за которым сидит мать и строчит на швейной машинке. Саша лежит под столом, перед ним шахматная доска. Он играет сам с собой. Мать сидит у окна за швейной машинкой.
Мать: Саша, ну что ты все дома, поди поиграй во дворе.
Саша: Один не хочу. С тобой хочу.
Мать: Мне работать нужно.
Саша: Один не пойду.
Из смежной комнаты появляется Жанка, присаживается перед Сашей на корточки.
Жанка: Все валяешься! Пойдем во двор.
Саша: С тобой не пойду. Ты плохая.
Жанка: Сам ты плохой! Смотри, какой жирный стал!
Мать: (укоризненно) Жанна!
Саша: Не стал.
Жанка: Еще как стал! Лежишь-лежишь, толстеешь! Вон какие щеки.
Мать: Перестань!
Жанка: Опять в шахматы играешь! А я тебе бомбежку устрою!
Она елозит руками по доске, фигурки разлетаются. Саша яростно вцепляется в Жанкины ноги.
Саша: Убью!
Мать бросается их разнимать. Жанка отбегает в сторону, дразнит.
Жанка: Жирняк, жирняк!
Саша бежит за ней. Жанка забегает на кухню, закрывает дверь. Саша с ревом толкается в дверь.
Саша: Убью! Папе скажу, он тебя убьет!
Жанка: (из-за двери) Это тебя папа убьет! Он меня любит, а тебя нет!
Мать: Жанка, перестань!
Саша ревет и колотит в дверь. Звонит телефон. Мать снимает трубку.
Мать: Алло…Коля? Ты где? Замолчите оба! Коля, все нормально? Почему ты не приехал? Мы же тебя ждем. Ты ведь обещал в воскресенье, мы ждали…. я понимаю, но мы ждали тебя… Ты скоро приедешь? Почему? Нельзя раньше?
Приоткрывается дверь кухни, появляется лицо Жанки.
Жанка: Это папа?
[…]
38. ИНТЕРЬЕР. БОЛЬНИЧНАЯ ПАЛАТА. ДЕНЬ.
В палату заходит Тимур. В руках у него пакет.
Тимур: Здравствуй, мам.
Мама Тимура: (худощавая, с грустным умным лицом, с челкой, в больших очках, лет 45) Опять пришел. Ведь я же просила не приходить.
Тимур: Как ты?
Мама Тимура: Нормально. Ты как? Совсем худой стал. Деньги кончились, да? Позвони отцу, пусть даст тебе денег. И не стесняйся.
Тимур: У меня все есть, не беспокойся.
Мама Тимура: Откуда?
Тимур: Я заработал.
Мама Тимура: Как?
Тимур: Переводами.
Мама Тимура: Какими переводами?
Тимур: Я стихи перевожу, с таджикского. По подстрочнику. Для журнала «Литературный путь».
Он вытаскивает из пакета кефир, яблоки, минеральную воду.
Мама Тимура: (глядя в окно, тихо) Все напрасно.
Тимур смотрит в окно — там, над городом, небо быстро темнеет. Горы сверху до середины уже скрыты сизой пеленой.
41. ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА САШИ.
СОЛНЕЧНЫЙ ДЕНЬ.Саша лежит под столом и негромко по слогам читает.
Саша: «Контргамбит — разновидность дебюта, в которой осуществляется встречная жертва материала для противодействия планам противника. Например, контргамбит Фалькбеера в королевском гамбите». Мама, а что такое дебют?
Мать молча продолжает строчить на машинке
Саша: Мам, что такое дебют?
Мать: Дебют — значит начало.
Саша несколько секунд думает.
Саша: А что такое «встречная жертва материала»?
Мать: Саша, я не знаю. Я не умею играть в шахматы.
Саша: А почему ты не умеешь? Папа ведь умеет.
Мать: (не переставая работать) Ну, папа умеет, а я нет. Так получилось.
Саша: А почему так получилось?
Мать: Не научилась в свое время.
Саша: А почему?
Мать: Саша, помолчи, пожалуйста, хоть пять минут.
Саша: Ладно.
Саша про себя, шевеля губами, прочитывает несколько слов.
Переворачивается на спину, смотрит на мать.
Саша: Мам, а пять минут уже прошло?
Мать: Нет.
Саша снова поворачивается на живот, перелистывает несколько страниц в поисках картинок.
Саша: А сейчас прошло?
Мать: Нет, еще не прошло.
Саша: А когда пройдет?
Мать: Через пять минут.
Саша вылезает из-под стола, особым образом кладет «Словарь шахматных терминов», прищурившись, смотрит, поправляет. На столе также лежат еще несколько книг, карандаши, солдатики. Все предметы расположены в порядке, известном только Саше. Он обходит стол вокруг, приглядываясь и поправляя вещи.
Саша: Можно на голове постоять?
Мать: Нет, ты уже сегодня стоял.
Саша: Ну, чуть-чуть.
Мать: Иди лучше поиграй во дворе.
Саша: Не хочу во дворе, хочу на голове стоять.
Мать: Ну, ладно, только молча.
Саша залезает на диван и встает на голову, опираясь ногами о стену.
Теперь мать сидит на потолке, а горы за окном растут сверху.
Эскиз Светланы Филипповой
45. НАТУРА. ДВОР ДОМА БАХИ. ВЕЧЕР.
Баха, ведя свой велосипед, тихо входит во двор.
Ставит велосипед под раскрытым освещенным окном, откуда доносится возбужденный голос Рахима (отчима).
Рахим: …ничего не делает, никакой помощи от него нет! Тут бьешься, бьешься, а он, по крайней мере, оболтус! Вот где он сейчас? Не знаешь?! Может быть, он бандит, а?! Сейчас грабит кого-то! Или наркоман, анашу курит с дружками! Дружки такие же!
Баха достает из-под ступеньки крыльца мятую пачку сигарет, закуривает, садится, слушает.
В окне: по комнате, размахивая руками, ходит Рахим в милицейской рубахе. В глубине комнаты мать Бахи молча возится у стола. Рахим подхватывает на руки младшего сводного брата Бахи, ставит его перед собой на подоконник.
Рахим тычет сына пальцем в живот, тот неожиданно бьет его кулачком по руке; Рахим смеется.
Рахим: (довольно) Сильный какой!
Рахим снова тычет его пальцем, мальчик бьет его в глаз.
Рахим: (скривившись от боли) Оох, это…ты… иди, поиграй… (мгновенно сменив тон, в сторону жены) Нечего сказать, да? Вот, и ему ты ничего не говоришь! Это почему здесь валяется? Сколько раз говорил, а он бросает где попало!
Рахим выбрасывает в окно мяч.
Мяч стукается о забор.
Баха, затянувшись в последний раз, плюет на сигарету и бросает ее в стоящий на крыльце милицейский сапог Рахима.
Берет мяч и уходит.
Читайте также
Расслабься, ты обречен — «Все страхи Бо» Ари Астера
Сеанс реального — «Фили. История одного лейбла» Андрея Айрапетова
Памяти Геннадия Богачева
Слишком человеческое — «A lumine motus / Меня приводит в движение свет» Светланы Быченко
«Написать изнутри» — Паулина Андреева и Валерий Тодоровский о сериале «Актрисы»
Слушаю наше вздыхание — О «Вызове» и русском космосе
Украинский мальчик, потерявший руку при взрыве силы через
Статья
Травма оставила 13-летнего Сашу с пожизненной инвалидностью.
Суркова Юлия
UNICEF/2019/Филиппов
30 сентября 2019
Киев, УКРАИНА – Школьник Саша Иванов[i] надевает свои любимые красные кроссовки и заправляет шнурки. Потеряв правую руку в результате взрыва патрона, он больше не может их связать.
В течение последних двух лет 13-летний Саша выполнял простые задачи, такие как стирка или ношение одежды с застежками-молниями. В жаркие летние месяцы он носит одежду с длинными рукавами, чтобы прикрыть ее. Боль пронзает его руки и ноги.
«Здесь есть осколок. Я его чувствую», — говорит он, массируя колено.
Через два дня Саша посетит местную больницу в прифронтовом поселке Луганской области на востоке Украины , чтобы удалить фрагмент. Он говорит, что потерял счет количеству операций, которые он перенес после того, как произошла авария. Белые шрамы до сих пор покрывают его ноги, руки и лицо.
Но даже если однажды его шрамы заживут, Саша и его семья все еще учатся справляться с травмой.
UNICEF/2019/Филиппов Белые шрамы до сих пор покрывают ноги и руки Саши.
«Пожалуйста, спасите меня для моей мамы»
Валерия Иванова — одна из многих матерей, оказавшихся под перекрестным огнем вооруженного конфликта на востоке Украины. Военные стояли в соседнем селе, где раньше жила семья. Саша, которому тогда было 10 лет, нашел патрон в поле, принес домой и спрятал, надеясь когда-нибудь сделать из него кулон.
«Я вышла из комнаты буквально на пару минут, — сквозь слезы вспоминает Валерия. — Я услышала громкий взрыв, вбежала внутрь, увидела повсюду дым и почувствовала запах гари. Я даже не заметил сначала, что у него не было руки».
Она утешала Сашу в машине скорой помощи, пока та мчалась в больницу
«Сначала он держался», — продолжает она. «Он был в сознании и говорил медику: «Пожалуйста, спасите меня, потому что моя мама этого не переживет — пожалуйста, спасите меня для моей мамы».0003
«В том доме было много боли», — вздыхает Валерия.
По данным ЮНИСЕФ, на востоке Украины вдоль линии соприкосновения проживает 400 000 детей. Этот район остается одним из самых заминированных районов в мире, и 166 детей погибли или получили ранения из-за мин или других взрывоопасных пережитков войны (ВПВ) с начала конфликта в 2014 году.
Валерия не смогла подать заявление на получение государственных пособий потому что власти заявили, что инцидент произошел слишком далеко от линии фронта. В результате ей ничего не оставалось, как оплачивать операции Саши из собственных сбережений.
«Центр протезирования дал нам протез руки, оплаченный из городского бюджета. Но он оказался мал и не подходит.»
UNICEF/2019/Филиппов
Когда Саша пытается надеть резиновый протез руки, он почти сразу отваливается.
«Он решил не носить его. Если он упадет в школе, все будут смеяться.»
Выбор между повседневными делами и психологом
После травмы Саша стал замкнутым в школе
«У него есть несколько друзей, — говорит его мать.
— Но есть и дети, которые его не понимают и издеваются над ним. Однажды он даже подрался с мальчиком, который над ним смеялся. Я объяснила, что драться неправильно. Но что еще он может сделать? Дети могут быть очень злыми.
Валерия знает, что Саше следует поработать с психологом, чтобы найти стратегии выживания.
Однако в его школе и районной больнице нет детских психологов, а частные специалисты слишком дороги для семьи.
«Мне нужно будет выбрать, отвести ли его к психологу или купить ему сапоги.»
Ее сын старается оставаться позитивным и мечтает побывать в большом городе или поехать в отпуск
«Я очень хочу в Киев», — говорит Саша, сидя на диване в доме, который он делит со своими четырьмя братьями и сестрами. теперь же его мир ограничен школой, домом и реабилитацией
UNICEF/2019/Филиппов Арчи, одна из домашних собак, помогает поддерживать Саше настроение.
Учимся преодолевать боль
До аварии Саша был правшой, поэтому ему пришлось научиться писать левой рукой.
Он также научился плавать, кататься на велосипеде и ловить рыбу. Каждый день он набирает воду для своей матери, чтобы стирать, стирать и готовить.
Он также выгуливает свою любимую пушистую собаку по кличке Арчи, которую его мать купила после взрыва, чтобы поддерживать ему бодрость духа.
«Я беру его на реку купаться», — радостно говорит он.
Валерия говорит, что ее сын пытается отжиматься, чтобы укрепить травмированную руку, но это нелегко. Ее самая большая надежда состоит в том, что он получит новый протез руки.
«Говорит, что это больно, что ему нужно пережить боль. Однако он старается — помогает мне по дому, занимается спортом, старается хорошо учиться, хорош в математике. Я думаю, ему было бы легче если бы у него был протез – если бы дети в школе не смеялись над ним».
В сентябре 2019 года ЮНИСЕФ и Датский совет по делам беженцев — Датская группа по разминированию при поддержке правительства Германии опубликовали предварительный отчет о помощи пострадавшим от мин, уделив особое внимание пострадавшим детям в Украине.
Оценка проводилась в период с сентября по ноябрь 2018 года в подконтрольных правительству районах Донецкой и Луганской областей, а также в Киеве.
UNICEF/2019/Филиппов Протез, выданный местным протезным центром, не подходит
ЮНИСЕФ работает с партнерами на востоке Украины, чтобы предоставить столь необходимые консультации, психосоциальную поддержку и информацию о рисках ВПВ сотням тысяч детей, молодежи и лиц, осуществляющих уход, пострадавших от конфликта. ЮНИСЕФ также оказывает поддержку учебным заведениям, чтобы можно было отремонтировать поврежденные школы и детские сады и заменить учебные материалы, такие как учебные комплекты, мебель и спортивный инвентарь.
[i] Имена в этой истории были изменены, чтобы защитить их личность.
Саша Велюр рассказывает, что на самом деле пошло не так в финале «Дрэг-рейсинга»
Саша Велюр получает свою корону.
Фото Сантьяго Фелипе/Getty Images
Мало того, что девятый сезон сериала «Дрэг-рейсинг РуПола » стал самым популярным за всю историю шоу, и он не только расширил виды драг-рейсинга (и темы), которые затрагивал сериал, но и первый, в котором в финал вышли четыре королевы вместо трех. Вдобавок ко всему, победитель этого сезона не был определен на основе их выступлений на протяжении всего сезона — впервые каждая из четырех финальных королев соревновалась в битве за синхронизацию губ, чтобы определить окончательного победителя.
Advertisement
Эта честь достанется Саше Велюр, интеллектуальной и своеобразной королеве, которая убивала весь сезон — победительнице, идеально подходящей для этого экстра-активистского, экстра-альтернативного дрэг-сезона.
Но финал был далеко не скучным. Во-первых, Тринити «Tuck» Тейлор и Пепперминт выступили под «Stronger» Бритни Спирс, сняв юбки в середине выступления, чтобы показать разные наряды под ними. Затем Саша устроила совершенно эпическое выступление против своей подруги Ши Кули в «So Emotional» Уитни Хьюстон, где из перчаток и парика Саши рвались лепестки роз.
VICE: Нам нужно поговорить об этом эпическом первом липсинке в финале. Как ты держал эти розы под париком и заставил их вот так выпадать?
Саша Велюр: Я боялся, что так вспотею, что они прилипнут и станут большим комком под моим париком. Я много практиковался в своем гостиничном номере, собирая лепестки роз с пола и кладя их обратно под свой парик, и я нашел способ заполнить его тоннами роз, чтобы они выпали, несмотря ни на что, и я г встряхните его, чтобы создать лучший эффект.
Реклама
Это было сложно — я никогда раньше не делал такого в спектакле.
Это было новое изобретение благодаря стрессу и решимости в последнюю минуту.
Это кажется таким идеальным с «So Emotional», но вы не знали заранее, какую песню будете исполнять. Как вы думаете, это сработало бы и с другой песней?
На самом деле у меня было подготовлено другое представление, если я нарисовал «Сильнее». У меня к бедру были привязаны ножницы, и я собирался подстричь свой парик, пока не облысею. Я даже нашел способ снять этот парик без лепестков, чтобы никто не узнал, что у меня под ним лепестки роз.
Вы были близки с Ши Кули весь сезон. Когда Trinity и Peppermint были первым дуэтом, который синхронизировал губы, вы с Shea вместе отправились за кулисы. О чем вы говорили в тот момент?
Мы оба были в слезах, когда вышли за кулисы. Просто столкнуться друг с другом так скоро во внезапной смерти. Мы надеялись, что дойдем до финальной схватки, и у нас будет два шанса выступить. Так быстро помериться силами было душераздирающе, и я знаю, что мы действительно верили друг в друга и хотели друг друга преуспеть и победить другого, чтобы победить.
У нас был момент, когда мы держались за руки, плакали и просто готовились к выступлению. Мы наблюдали за тем, что происходило с Пепперминт и Тринити, это были потрясающие выступления. Когда Тринити отправили домой, стало совершенно реально, что мы потеряем шанс вместе побороться за корону, и наши сердца упали до глубины души.
Реклама
Что вы думаете об изменении формата, с вбрасыванием в финале с синхронизацией губ?
Мне нравится. Я думаю, судьям нужно было больше информации в этом сезоне, чтобы определить, у кого из нас четверых был этот дополнительный выигрышный бит. Победы в испытаниях и соревнования на протяжении всего сезона вывели нас на вершину, и они хотели немного больше.
Мне это очень нравится, потому что это возвращение к тому, что такое дрэг по своей сути, а не к тому, насколько хорошо вы можете выступать на телевидении, а к тому, чтобы говорить и выступать так, чтобы увлечь людей, воодушевить их и заставить почувствовать сильным и эмоциональным.
Я думаю, что это суть перетаскивания.
Одна вещь, которая нравится фанатам в сериале, это то, как много навыков должны освоить королевы: комедия, актерское мастерство, грим, наряды. Считаете ли вы справедливым, что в конечном итоге все сводится к одному навыку в этом финале, синхронизации губ?
На самом деле, это гораздо больше, чем синхронизация губ. Речь идет о вашей способности создавать себя и представление. Независимо от того, что вы делаете, будь то учебник по макияжу, интервью или синхронизация губ, производительность — это суть перетаскивания. Это гендерная производительность. Быть способным произвести представление — вот что должна делать суперзвезда.
Многие говорят, что это был «слабый сезон». Что Вы думаете об этом?
Люди никогда не будут удовлетворены. Я не читаю отзывы. Если это правда, то это может быть потому, что формат шоу был настолько знаком зрителям, что они думали, что могут предсказать, что должно произойти, и именно поэтому конкурс казался устаревшим.
Реклама
Я думаю, именно поэтому этот финальный поворот действительно оживляет все. Так же, как в жизни и в одежде, нельзя предсказать, что может произойти дальше. Все сводится к страсти, самоотверженности и силе, и я думаю, что это круто, что мы должны играть с этими ожиданиями.
Воссоединение вызвало много негатива, особенно по отношению к Валентине и Нине Бо’Нине Браун. О чем все это было? Как вы думаете, все стало слишком темно?
Я не думаю, что лично мне было очень темно. У всех нас есть отношения друг с другом, и трансвеститы любят говорить друг с другом очень открыто. Вот почему людям нравится наблюдать за их взаимодействием.
Я думаю, было важно привлечь друг друга к ответственности, потому что реакция фанатов в этом сезоне приняла такой мрачный оборот. Масштабы шоу продолжают расти, а масштаб тьмы и насилия в языке, который использовали фанаты, достиг беспрецедентного уровня. Стало ясно, что мы не согласны в некоторых вещах, и поэтому возникла напряженность.