Beginners mind — ключ к высоким результатам в любой практике :: Блог о йоге :: Портал о йоге Хануман.ру
Чашка чая
Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868-1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше. Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: «Она же переполнена. Больше уже не войдет!». «Так же, как эта чашка», — сказал Нан-ин, — «Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?».
Старая дзенская мудрость
В дзен-буддизме есть понятие Shoshin (Beginners mind, или «ум новичка») — состояние ума, без которого практика не движется с места. Впрочем, любое развитие — и в личностном плане, и в науке, невозможно, если подходить к предмету наблюдения со старыми концепциями.
«Ум новичка» — необходимое условие для «чистого» восприятия. Если ум ученика полон концепций, новое знание он пытается втиснуть в рамки своих шаблонов, а все, что в них не умещается — отбрасывает, не замечая… То же и в йоге. Если вы приступаете к практике, имея «четкое представление», к примеру, об энергетическом строении человека (почерпнутое в интернете или даже от учителя) — ваше внимание будет настроено на поиск ощущений, которые вы уже нарисовали себе. Ничего нового вы почувствовать не сможете. Это все равно, что смотреть в небо через стекло, на котором заранее нарисованы звезды.
Мысли «я знаю», «я достиг» могут погубить практику йоги. Они возникают, когда практик исчерпывает изучение какого-то спектра своих ощущений. Если не отказаться от этих мыслей, практика застопорится и потеряет смысл как раз тогда, когда появилась возможность шагнуть за пределы своего прежнего восприятия.
Народная мудрость тоже воспевает состояние «ума новичка», «не знающего». А воспетый русскими сказками Иван дурак — это тот же самый носитель ума «не знающего». Во всех сказочных аллегориях Иван-дурак видит и замечает больше чем его умные братья. Потому что они ищут то, что «знают», а он ничего не знает, и потому видит все.
Юродивый — не кто иной, как христианский аскет, отказавшийся от своего ума ради Христа, доверивший ему все свои дела и речи. Как и мастера Дзен на Востоке, христианские юродивые, отрекаясь от ума, обретали дар прорицания.
И Сократ говорил об этом состоянии! «Я знаю, только то, что я ничего не знаю», — сказал он, — Но люди воображают, будто они что-то знают, а оказывается, что они не знают ничего. Вот и получается, что, зная о своем незнании, я знаю больше, чем все остальные».
Как применить beginners mind в практике йоги
Конечно, мы не в погоне за даром прорицания йожимся на ковриках и медитируем. Большинству из нас хотя бы жизнь свою как-то подправить, научиться радоваться хотя бы по минуте в день. В этом beginners mind отлично поможет. Например, муж и жена никогда не устанут от семьи, если будут смотреть друг на друга в состоянии «новичка», а не как на старый чемодан, на котором все заплатки известны. Попробуйте — и увидите, что на самом деле каждый человек меняется ежедневно, ежеминутно! Попробуйте ежедневно выходить из дома и смотреть на улицу так, словно вы только что из-за границы. Вы много нового увидите в собственном дворе из того, что на самом деле совершается у вас под носом каждый день!
P.S.: У меня с детства осталась любимая забава — намеренно потеряться в родном городе. То есть, проходя или проезжая по знакомым улицам вдруг так перевернуть свое восприятие, чтобы воспринимать все, словно я в незнакомом месте. А вы играли в игры с собственным умом?
Книга в тему
Догэн, Шунрью Сузуки, Тайзан Маезуми. Коаны дзен. Ум новичка. Цените свою жизнь
Несколько коанов Дзен-Буддизма в тему
Разные дзенские мудрости
Флэш-мультфильм-загадка проверяет, умеете ли вы мыслить по-восточному. Скачать здесь.
Русскоязычное йога сообщество теперь есть в Telegram!
Присоединяйтесь — https://telegram.me/ru_yoga 
Ум новичка. Коаны Дзен. Цените свою жизнь
Работа написана по мотивам учений трех японских мастеров буддийской школы «дзен». В части под названием «Ум новичка» описаны идеи Шунрью Сузуки, «Цените свою жизнь» состоит из поучений Тайзана Маезуми, «Коаны Дзен» — из наставлений самого известного мастера во всей истории дзен-буддизма — Догена.Один из самых известных и самых успешных бизнесменов современности Стив Джобс назвал эту книгу в числе наиболее повлиявших на его мировоззрение. Сознание миллионов людей изменилось под влиянием изложенных в ней мыслей. Текст переводился на разные языки, совершая триумфальное путешествие по миру.
Содержание книги — это практические наставления Шунрью Сузуки и Тайзана Маезуми, которые они давали своим ученикам в Америке. Учителя раскрыли секреты медитативной практики, основополагающей в этой школе буддизма — дзадзен, описав
позы сидячей медитации, способствующих правильной циркуляции энергии;
основные понятия японского буддизма;
техники верного дыхания;
приемы, помогающие очистить разум от мыслей.
Эта практика была разработана в XIII веке просветленным монахом Догеном. Этот прославленный мыслитель посвятил свою жизнь изучению китайского буддизма, развил его принципы и пришел к собственной технике. Сейчас сидячая медитация используется не только в японской школе, но и по всему миру, в том числе на родине буддизма, в Китае.
Этот вид медитации направлен не на достижение просветления, а на успокоение разума и души, медленное и постепенное постижение законов мироздания. Однако знатоки считают, что постоянное следование одной этой технике ведет к достижению высшего знания.
Прежде всего, данная работа предназначена людям, практикующим медитации. Однако полезна будет всем, кто хочет открыть разум новому.
Ум новичка… | Лаборатория RealMindfulness
«Ум новичка» — это очередной принцип искусного отношения к своему опыту, который мы стремимся привнести в жизнь, практикуя майндфулнесс-подход. Его суть состоит в установке относиться к тому, что происходит, как к чему-то совершенно новому и незнакомому в вашей жизни. Мы ищем новизну ( а она есть всегда, поскольку каждый момент жизни уникален!!!) в привычных вещах.
Дж. Кабат-Зинн: «Богатство ощущений настоящего момента — это богатство самой жизни. Слишком часто наше мышление и убеждение, будто мы «знаем», мешает воспринимать вещи такими, какие они есть на самом деле. Мы склонны принимать обычное как само собой разумеющееся, и нам не удается понять неординарность обычных вещей. Чтобы понять, какой неповторимостью обладает настоящий момент, нужно развивать то, что называют «умом новичка» т.е. ум, который стремится воспринимать все как в первый раз…»[2]
Слова мастера: Транскрипция:
«Ум новичка» — это замечательная установка, которую стоит привнести в текущий момент. Настоящий момент всегда свеж, всегда нов: ничего подобного никогда еще не было! Со всеми нашими идеями, установками и желаниями, мы практически никогда не даем себе возможность увидеть вещи, как в первый раз. Представьте, каково это было бы, направить внимание на своих детей с «умом новичка», посмотреть на них не через привычные фильтры идей и мнений о том, какими им надлежит быть, а свежим взглядом осознать чудо их существования, их изумительную природу.
Одним словом, «ум новичка» — это то, что мы можем привнести в любой момент нашей жизни. Иногда мы настолько становимся «экспертами», наш ум настолько полон «знаний», что полностью утрачиваем возможность побыть новичком, открыть новые возможности. Считается, что в уме эксперта присутствуют лишь несколько возможностей, в уме новичка – их бесконечное множество, потому что мы подходим ко всему со свежим взглядом.
Это потребует определенных усилий, попытаться привнести «ум новичка» в каждый аспект жизни и постараться не быть захваченными нашими идеями и мнениями о том, как нам нравится это и не нравится то, или какие последствия может иметь та или иная ситуация. А когда мы подходим к вещам со свежим взглядом, у такого подхода есть огромный трансформирующий потенциал. Если вы с «умом новичка» относитесь к другим людям, оставаясь открытыми и распахиваясь навстречу им, не настаивая на том, что они те же, что полчаса назад, час назад или год назад, люди чувствуют, что их видят, что происходит что-то уникальное в их опыте. Это оказывает благотворное влияние на них и на нас».
Дж. Кабат-Зинн
Особую ценность «ум новичка» приобретает в процессе коммуникации. Наверное, каждый из нас сталкивался с ситуацией, когда привычное отношение других людей к нам, заставляло нас действовать устоявшимся и далеко не лучшим образом. Хотя за мгновение до этого мы готовились поступить совсем по-другому… Можно попробовать взглянуть на своих близких, коллег свежим взглядом и таким образом позволить им проявить свои лучшие качества, которые они, возможно, развили, а мы пока этого не заметили.
На уровне практики этот принцип проявляется в том, что мы стремимся разглядеть уникальность каждой сессии, каждого цикла дыхания и отслеживаем включение привычных когнитивных фильтров и типичных паттернов эмоциональной оценки.
Одним из лучших упражнений для развития «ума новичка», наверно, можно считать вводное упражнение курса MBSR осознанное поедание изюма.
Можно практиковать «ум новичка» в процессе решения какой-либо ежедневной задачи. Зафиксированный в дневнике результат может выглядеть следующим образом [1]:
Привычная деятельность | Что обнаружил, выполняя её с «умом новичка» |
| Приготовление бутерброда | Заметил, что начинаю думать о других вещах. Насладился запахом сыра и мягкостью хлеба. Никогда не замечал этого раньше. От этого бутерброд стал вкуснее!!! |
Источники:
- Shamash Alidina, Joelle Jane Marshall, «Mindfulness Workbook For Dummies»
- Дж. Кабат-Зинн «Самоучитель по исцелению» Мн.: «Попурри», 2002
Ум новичка. Коаны Дзен. Цените свою жизнь
Работа написана по мотивам учений трех японских мастеров буддийской школы «дзен». В части под названием «Ум новичка» описаны идеи Шунрью Сузуки, «Цените свою жизнь» состоит из поучений Тайзана Маезуми, «Коаны Дзен» — из наставлений самого известного мастера во всей истории дзен-буддизма — Догена.Один из самых известных и самых успешных бизнесменов современности Стив Джобс назвал эту книгу в числе наиболее повлиявших на его мировоззрение. Сознание миллионов людей изменилось под влиянием изложенных в ней мыслей. Текст переводился на разные языки, совершая триумфальное путешествие по миру.
Содержание книги — это практические наставления Шунрью Сузуки и Тайзана Маезуми, которые они давали своим ученикам в Америке. Учителя раскрыли секреты медитативной практики, основополагающей в этой школе буддизма — дзадзен, описав
позы сидячей медитации, способствующих правильной циркуляции энергии;
основные понятия японского буддизма;
техники верного дыхания;
правильное положение рук;
приемы, помогающие очистить разум от мыслей.
Эта практика была разработана в XIII веке просветленным монахом Догеном. Этот прославленный мыслитель посвятил свою жизнь изучению китайского буддизма, развил его принципы и пришел к собственной технике. Сейчас сидячая медитация используется не только в японской школе, но и по всему миру, в том числе на родине буддизма, в Китае.
Этот вид медитации направлен не на достижение просветления, а на успокоение разума и души, медленное и постепенное постижение законов мироздания. Однако знатоки считают, что постоянное следование одной этой технике ведет к достижению высшего знания.
Прежде всего, данная работа предназначена людям, практикующим медитации. Однако полезна будет всем, кто хочет открыть разум новому.
Коаны дзен. Ум новичка. Цените свою жизнь (уценка)
Товара нет в наличии
Сообщить о поступлении
Товар уценен: волнистость на обложке от влаги.
Описание
Эта книга составлена из наставлений по медитации японских мастеров дзен Шунрью Сузуки и Тайзана Маезуми, которые они давали в США группам буддистов.
Их книги «Ум новичка» и «Цените свою жизнь» раскрывают основы мировоззрения дзен-буддизма, рассказывают о практике задзен, позе медитации и правильном дыхании, объясняют недвойственность, пустоту и просветление.
Дзен пребывает в каждый миг в каждой точке пространства. Его изучение помогает как восточным, так и западным людям. Учение дзен-буддизма формировалось на протяжении многих веков под влиянием разных мастеров. Оно берет начало от Гаутамы Будды.
Огромное влияние на дзен-буддизм оказал мастер Догэн, самый значительный мастер во всей истории дзен-буддизма.
Отзывы о товаре
Отзывов пока нет.
Дзен — не набор предписаний, это сама беспредельность. Предлагаемая читателю книга содержит лекции и частные беседы просветленных мастеров дзен современной Японии о тонкостях практики дзен. В книге также излагаются восемь современных случаев просветления их японских и западных учеников с подробными описаниями внутренних состояний, испытываемых человеком в момент подлинного «пробуждения».
Буддологическое исследование выдающегося голландского японоведа Маринуса Виллема де Фиссера.
Буддологическое исследование выдающегося голландского японоведа Маринуса Виллема де Фиссера.
Данный сборник посвящен дзэн-будцийской медитативной технике. В книгу вошли две работы, представляющие дзэн-буддизм с разных аспектов.
Эта книга — своеобразный итог десятилетней деятельности в России, Украине и других республиках бывшего Советского Союза выдающегося буддийского монаха Ордена Ниппондзан Меходзи Достопочтенного Дзюнсэя Тэрасавы.
Книга, подготовленная известным китаеведом и буддологом Е.А.Торчиновым, содержит три основополагающих текста, относящихся к VI-IX векам, без которых невозможно адекватное понимание всей дальневосточной буддийской традиции.
В Сборнике стихов отражены мысли Мастера в повседневной жизни: во время путешествии, телефонных разговоров, проводов умерших друзей, а также ответы на стихи, присланные ему учениками.
Книга одного из первых учеников школы Кван Ум в России, который рассказал в ней о своих «школьных» годах.
В книгу включены наиболее яркие и достоверные записи учения Банкэя, одного из величайших проповедников японского Дзэн, стоящего в одном ряду с такими известными учителями Дзэн, как Хакуин и Догэн.
В комплект входят две книги Тит Нат Хана — Как есть осознанно и Как любить осознанно.
Доген, Сузуки Ш., Маезуми Т.. Коаны дзен Ум новичка Цените свою жизнь
Доген
Эйхэй Догэн (2 января 1200— 1253) — японский мыслитель, патриарх дзэн, основатель японской школы Сото.
Родившись в аристократической семье и рано осиротев, Догэн принял постриг в 1213 году. После прохождения обучения в Японии, в 1223 году вместе со своим наставником Мьёдзэном отплывает в Китай. В 1225 году встретил чаньского Наставника Жуцзина (яп. Нёдзё Дзэндзи с горы Тэндо), патриарха школы Цаодун.
В конце летнего медитационного периода (яп. гэанго) в возрасте 25 лет достиг великого просветления под руководством Жуцзина. После смерти наставника в 1227 году Догэн Дзендзи вернулся в Японию.
В отличие от множества других монахов, приезжающих после обучения в Китае с ворохом сутр в качестве сувениров, Догэн вернулся обратно с пустыми руками. Единственное, что Догэн привёз с собой — то, что сделало учение «просто сидения» его собственным (яп. сикан-тадза).
В 1243 году Догэн покидает Киото и по приглашению мецената Хатано Ёсисигэ удаляется в горы Этидзэн. В 1244 году строительство монастыря Дайбуцудзи, спонсируемого Хатано Ёсисигэ было завершено.[1]
В скором времени монастырь был переименован в Эйхэйдзи, и сейчас известен под именем Дайхондзан Эйхэйдзи. Именно там Догэн продолжил свою практику дзэн, воспитывая своих учеников. В 1253 году Догэн занемог и умер в возрасте 53 лет. Современные школы Сото отмечают день ухода Догэна 29 сентября.
Учение Догэна
Догэн учил недвойственности между просветлением и практикой дзэн. Сидение в дзадзэн уже есть просветление.
По Догэну вначале необходимо пробудить мысль о просветлении, в искреннем следовании за которой и заключается путь Будды и патриархов. Цитата из Гакудо Ёдзин-Сю (Принципы изучения Пути):
«Опасаясь быстрого исчезновения солнечного света, занимайтесь практикой Пути, как если бы вы спасали голову от пламени. Размышляя об этой эфемерной жизни, совершайте усилия подобно Будде, поднимающему ногу. Когда вы услышите хвалебную песнь, которую поёт божество киннара или божество калавинка, пусть это окажется вечерним ветерком, касающимся ваших ушей. Если вы увидите прекрасное лицо Мао-цзянь или Си-ши, пусть оно будет подобно каплям утренней росы, попавшим вам на глаза. Свобода от уз звука и формы естественно соответствует сущности ума, который ищет Путь.»
Основные труды
Примечания
- ↑ Dogen Zenji(англ.) на сайте японской школы Сото.
Литература
- Путь к пробуждению: Основные труды наставника дзэн Догэна. СПб.: Евразия, 2001
Источник: Доген
Глава восьмая Дзен и Калифорния. Мишель Фуко
Глава восьмая
Дзен и Калифорния
«Кардинал в красной мантии вел церемонию, — рассказывал Мишель Фуко. — Он вышел к верующим и поприветствовал их: „Шалом, шалом“. Вокруг кишели вооруженные полицейские, а в храме — полицейские в гражданском. Полиция отступила, она ничего не могла сделать. Должен сказать, что все выглядело величественно и внушительно; чувствовалась тяжелая поступь истории». В октябре 1975 года Фуко приехал в Бразилию, чтобы прочесть курс лекций. В это время некий журналист, член подпольной коммунистической партии, был убит в полицейском участке. Он был евреем. «Но еврейская община, — поясняет Фуко, — не осмелилась организовать торжественные похороны. И тогда архиепископ Сан-Паулу провел межконфессиональную церемонию памяти журналиста в соборе Святого Павла. Тысячи людей пришли на площадь к храму»[518].
Это была эпоха репрессий — с ее маховиками арестов и насилия. Фуко не захотел читать лекции в такой атмосфере и выступил в университете с заявлением, в котором публично отказывался преподавать в стране, где нет свободы. «В то время полиция следила за нами», — свидетельствует Жерар Лебран, у которого жил Фуко. Вскоре Фуко покинул страну.
Он приезжал в Сан-Паулу в 1965 и 1973 годах. В 1973 году — по приглашению Католического университета в Рио-де-Жанейро. В 1974 году приглашение пришло также из Рио, от Института социальной медицины при медицинском факультете. Он поездил по стране, добрался до Белу-Оризонти… Фуко обожал Бразилию и прекрасно чувствовал себя там. После инцидента, произошедшего в 1975 году, он стал персоной нон грата. Возможно, желая «подразнить гусей», он в 1976 году принял предложение «Альянс Франсез» выступить с лекциями в Салвадоре, столице провинции Байя, в Ресифи и Белене. Однако никаких препятствий не возникло.
Обосновавшись во Франции после возвращения из Туниса, Фуко не пренебрегал возможностью попутешествовать по миру. Лекции в Коллеж де Франс отнимали немало времени: они требовали большой подготовки и затрат энергии. Однако нагрузка профессоров составляла двадцать четыре часа в год — двенадцать часов лекций и двенадцать часов семинаров. Преподавание занимало три месяца: два часа в неделю. Фуко старается не разочаровать слушателей. Но у него остается время для путешествий. Между 1970 и 1983 годами он побывал в Бразилии, Японии, Канаде и, конечно, Америке.
В апреле 1978 года, находясь в Японии, он приобрел новый духовный опыт. Ему захотелось познакомиться с практикой дзен, и учитель Омори Соген, возглавлявший международный центр медитации дзен при храме Сайондзи в Юнохаре, пригласил его провести несколько дней с монахами. Кристиан Полак, атташе по культуре в посольстве Франции, и журналист, представлявший буддийский журнал «Сюндзю», отправились с ним. Впоследствии они напечатают репортаж о пребывании философа в мире религии.
«Меня очень интересует философия буддизма, — заявил Мишель Фуко бонзе, встречавшему их, — но я приехал не для того, чтобы изучать ее. Меня очень интересует повседневная жизнь храма дзен, практика дзен, упражнения и правила». На вопрос бонзы, каковы, по его мнению, связи между дзен и христианским мистицизмом, Фуко ответил: «Что поражает в христианской духовности, так это вечные поиски индивидуализации. Поиски того, что скрывается в глубине души индивида. „Скажи мне, кто ты“ — вот на чем основывается христианская духовность. Что же касается дзен, то, как мне кажется, его техники, связанные с духовностью, наоборот, направлены на растворение индивида». После этой предварительной беседы и посещения зданий наступило время перейти к делу: Фуко пытается освоить дзен, но, как он скажет позже, «это безумно трудно». Бонза объясняет ему, как садиться, как дышать… До тех пор пока колокольчик не оповестит, что пора заканчивать упражнения в медитации[519].
Фуко очень интересовался Японией. «Тот, кто задумывается о западной рациональности и ее границах, — объяснял он, — не может не обратиться к этой цивилизации, представляющей своего рода загадку, которую весьма непросто разгадать». Однако его интерес к Японии не перерос в страсть, как это случилось, например, с Бартом или Леви-Стросом.
Наиболее тесные связи у Фуко складывались в Америке. Впервые он побывал там в начале семидесятых годов. Дважды — по приглашению отделения французского языка университета в Буффало, расположенного на севере штата Нью-Йорк, неподалеку от Ниагары. Когда он начинал читать лекции в Америке, университетская публика еще не очень хорошо знала его и число слушателей не превышало сотни. Он читал лекции по-французски. В 1970 году Фуко рассказывал об обмене и деньгах, в 1972-м — об истории понятия «истина», основываясь на анализе юриспруденции античной Греции. Поначалу раз его поселили в факультетском клубе, достаточно чопорном месте, где было принято приходить на ужин в галстуке. Ему это совсем не понравилось: он предпочитал носить водолазки. В самой любимой — белой — философ запечатлен на десятках фотографий.
В 1972 году Джон К. Саймон, один из профессоров отделения французского языка, организовал при посредничестве коллеги, профессора права, специализировавшегося на тюремных реформах, посещение Аттики, расположенной в шестидесяти километрах от Буффало. Годом раньше это пенитенциарное заведение стало ареной мятежа и его кровавого подавления: погибло около пятидесяти человек. Воображение Фуко поразила огромная крепость, напоминавшая средневековый замок. Его впечатлил также «диснейлендовский», как он признался затем в беседе с Джоном Саймоном, вид входа, за которым скрывается «огромная машина», «механизм»: чистые прямые коридоры, воплощающие для тех, кто по ним ходит, ясные, прозрачные и эффективные пути. Во время беседы с Джоном Саймоном Фуко говорит о своем интересе к пенитенциарной системе:
«Традиционная социология формулировала эту проблему следующим образом: как может общество заставить индивидов сосуществовать? […] Меня же интересует оборотная сторона проблемы или, если хотите, решение оборотной стороны проблемы: через какую систему вытеснения, через устранение кого, через какой раздел, благодаря какой игре отрицания и отторжения функционирует общество? Но вопрос, который я задаю себе, разворачивается иначе: тюрьма — слишком сложный институт, не сводимый к отрицательным функциям вытеснения; его значимость, его важность, усилия, которые прилагаются для администрирования в этой сфере, оправдания его существованию, которые подыскиваются, указывают на то, что у нее есть и положительные функции»[520].
В том же 1972 году Фуко прочел лекцию о Моне в музее Олбрайт-Нокса.
Начиная с этого времени Фуко довольно часто приезжал в Соединенные Штаты. В 1973 году он читал лекции в Нью-Йорке. Весной 1975-го его пригласил Лео Берсани, возглавлявший отделение французского языка в Беркли. Своим слушателям Фуко излагает основные положения будущей книги «Воля к знанию». Это первые шаги в Калифорнии, где впоследствии его будут принимать особенно бурно.
В ноябре 1975 года Фуко принял участие в конференции, посвященной «контркультуре». Конференция состоялась в Нью-Йорке под эгидой журнала «Semiotexts», которым руководил Сильвер Лотринже. Предполагалось, что заседания пройдут в Колумбийском университете, но они были перенесены в Тичерз-колледж, располагавший аудиториями, способными вместить тысячу участников. Фуко делал доклад о сексуальности. И вступил в диалог с Рональдом Ленгом, одним из отцов-основателей «антипсихиатрического» движения — в присутствии радикальной, то есть гипергошистской публики, что, вероятно, и объясняет тон и содержание реплик. Прозвучали громовые заявления в защиту прав такого анализа положения в современной психиатрии и обоснования такого теоретического взгляда: «Я думаю, что после 1960 года появились новые формы фашизма и одновременно новые формы фашистского сознания, новые формы организации фашизма и новые формы борьбы с фашизмом. И начиная с шестидесятых годов роль интеллектуала состоит именно в том, чтобы позиционировать себя, исходя из собственного опыта, компетенции, личного выбора, воли, позиционировать себя таким образом, чтобы получить возможность выявлять формы фашизма, которые остаются, к сожалению, незамеченными или же к которым общество проявляет терпимость, описывать эти формы фашизма, пытаться сделать их неприемлемыми для общества и определить, какой должна быть борьба с фашизмом». Фуко берет в качестве примера психиатрические клиники и тюрьмы и заключает:
«Я думаю, что старая проблема „писать или бороться“ в наше время полностью out of date. Во всяком случае, особенности того, что сейчас происходит, не позволяют отделить теоретический и исторический анализ от конкретной борьбы»[521].
Небольшой инцидент приводит Фуко в бешенство: после лекции о сексуальности, прочитанной по-английски переводчиком, с места поднялся некий человек и обвинил Фуко в том, что тот работает на французскую правительственную организацию, занимающуюся тюрьмами, и приехал в Нью-Йорк по поручению властей, чтобы собрать информацию о деятельности американских радикалов. А вот во время круглого стола с участием Ленга, когда кто-то крикнул: «Ленг, как и Фуко, куплен ЦРУ!» — Фуко сохранил невозмутимость: «Да, здесь все куплены ЦРУ, кроме меня. Мне платит КГБ». Но, несмотря ни на что, конференция стала важным этапом знакомства Америки с французским философом.
Другой эпизод, более отвечающий университетским канонам: в октябре 1979 года Фуко приезжает в Стэнфорд на «Tanner Lectures», где говорит о «буколической власти». Цикл лекций называется «Omnes et singulatum: к критике политического разума». Более трехсот человек приходят слушать Фуко. На этом фоне особенно заметно отсутствие большинства профессоров философии: они ничего не имеют против Фуко, просто их совершенно не интересует французская философия, которая кажется им недостаточно «аргументативной». В этот момент Фуко знакомится с Хьюбертом Дрейфусом и Полом Рабиноу, профессорами из Беркли, которые писали книгу о его творчестве. Дрейфус — философ, специалист по Хайдеггеру, а также искусственному разуму и компьютерам, Рабиноу — этнолог, преподающий на отделении антропологии. Они позвонили Фуко, попросили о встрече и немедленно получили согласие. «А вот и мои палачи», — сказал Фуко, когда они прибыли к нему в гостиницу в Сан-Франциско. Однако они проработали восемь часов подряд, положив начало длительному сотрудничеству, обмену идеями и дружеским связям. Замечательная книга американских авторов содержит записи многих разговоров с Фуко[522]. Не вошедшие в книгу беседы будут опубликованы в книге «Читать Фуко», подготовленной Рабиноу: сборник текстов, включающих фрагменты разных работ, статьи, лекции, неопубликованные предисловия…[523]
Этот том имел огромный успех и по продажам перегнал собственно книги Фуко. Согласно Андре Шифрину, американскому издателю Фуко, оригинальные сочинения философа расходились в количестве, не превышавшем двух-трех тысяч экземпляров. Но, добавляет он, «карманные» издания имели огромный успех: было продано 80 тысяч экземпляров «Воли к знанию» и 200 тысяч экземпляров «Истории безумия».
В октябре 1980 года Фуко снова по приглашению отделения французского языка приехал в Беркли в качестве visiting professor. Он участвует в престижных «Howison lectures».
Тема: «Истина и субъективность». Его лекции активно обсуждаются в кампусе, где его уже встречают, как выражаются Кейт Гандаль и Стефен Коткин, «с фанфарами»[524]. Народу приходит столько, что закрыть двери удалось только при помощи полиции. В ноябре 1980 года Фуко приезжает в Нью-Йорк в Институт гуманитарных наук при университете. Его слушают шестьсот — семьсот человек. Вместе с Фуко выступает социолог и романист Ричард Сеннет — получился своеобразный дуэт. Это «заметное событие нью-йоркской жизни», как сказал Том Бишоп, выплеснулось за пределы университетского круга: «Time Magazine» посвятит две страницы — редчайший случай! — настоящему «культу», развивавшемуся вокруг французского философа, иронически отозвавшись о его «туманных» теориях. Портрет Фуко получился, мягко говоря, не очень комплиментарным. Кроме того, журналист подчеркивает, что у Фуко есть немало врагов в американской университетской среде, а его сочинения подвергаются суровой критике и нападкам[525]. Историк Петер Гай и этнолог Клиффорд Гирц, как и многие другие, делают все возможное, чтобы остановить волну увлечения Фуко. Консерваторы упрекают его в радикализме, а марксисты — которых немало — в отчаянном «нигилизме». Фуко неоднократно приходится браться за шпагу, отстаивая свои позиции, сражаясь с неправильным прочтением своих произведений, протестуя против того, что он назовет в одной из убийственных отповедей «чудовищностью в критике». Его даже обвинят в том, что его анализ психиатрических лечебниц способствовал увеличению числа бездомных женщин (bag ladies) на улицах Нью-Йорка!
Тем не менее все вынуждены были признать очевидное: имя Фуко притягивало толпы студентов. Аудитории ломились, как, например, в ноябре 1981 года, когда Фуко выступал в Лос-Анджелесе, в университете Южной Калифорнии — за неделю до появления статьи в «Time». Обсуждению исследований Фуко было посвящено три дня. В работе круглого стола приняли участие историки, в том числе Мишель де Серто[526].
В 1982 году Фуко провел шесть недель в Берлингтоне (Вермонт) — в университете, затерянном в лесах Севера. Весной 1983 года он опять в Беркли. Он на вершине славы: публичная лекция «Культура самого себя» собрала полный зал. И это не метафора. Фуко выступает в театре, а не в университетской аудитории. Зал вместил две тысячи человек. Только Леви-Стросу удалось достичь большего: его аудитория составила более трех тысяч человек. Фуко теперь читает лекции по-английски. Однако «шоу» не вызывают в нем большого энтузиазма, и он пытается сформировать рабочие группы, команды исследователей.
Осень 1983-го: последняя поездка, и снова в Беркли. Фуко приглашен отделениями французского языка и философии. Хотя большинство американских философов, видя, что он оторвался от них на огромное расстояние, его не признают. Frog fog — так отзывается местная знаменитость о французской мысли. Восхитительная по своей лаконичности формула, не поддающаяся переводу. Но все же попробуем. Она означает примерно следующее: «туман лягушатников». Иначе говоря, французская философия «континентальна», то есть туманна, и специалисты по логике и теории языка причисляют ее к «литературе», к традиции Бергсона и Сартра, чтобы затем смахнуть одним мановением руки. Фуко слушают главным образом студенты-историки, из тех, кто учился у Питера Брауна, специалиста по поздней Античности, книгу которого об Августине Фуко знал чуть ли не наизусть[527]. Или ученики Рабиноу с отделения антропологии. Фуко читал лекции о либерализме и вел семинары, посвященные «искусству управлять» в двадцатые годы. Студенты поделили между собой страны: Германия, Англия, Соединенные Штаты, СССР…
Кроме того, он прочел лекцию о важности «правдоречия» в античной Греции, о проблеме «правдивости», взятой в ее отношениях с «заботой о себе» и этикой, и об эволюции понятия «истина» во времени. Об этом же Фуко говорил и на лекциях в Коллеж де Франс. Видимо, данная тема особенно занимала его в последние годы жизни.
Студенты обожали знаменитого профессора, любившего поболтать с ними. Фуко доступен для общения: у него, как и у других профессоров, есть office hours, то есть часы, когда студенты могут прийти побеседовать с ним. Его легко застать в кабинете Дуайнел-холла, на отделении французского языка, где он охотно отвечает на вопросы, выслушивает просьбы, дает советы, делится идеями. «Сначала мы не осмеливались подойти к нему, — рассказывает Дэвид Горн, — но в какой-то момент решились, и все прошло замечательно. Мы даже ходили вместе пообедать или поужинать…»
Фуко проводит много времени в библиотеке. Каждый раз, возвращаясь во Францию, он восхваляет американские библиотеки, с их многочисленным и компетентным персоналом, библиотеки, полные сокровищ, где все устроено так, чтобы было удобно работать. Это упсальская Каролина Редивива, но возведенная в десятую степень. Фуко работает часами: читает, делает выписки, пополняет картотеку, запасается документами. Он заканчивает «Историю сексуальности» и вынашивает новые проекты: он предполагает далее вести исследование либерализма и написать новую книгу. «Я уже сделал несколько набросков», — сообщает он Дрейфусу и Рабиноу. Это книга о сексуальной морали в XVI веке и о роли «работы над собой», заботы католической и протестантской церквей о совести и душе.
Фуко оказал и продолжает оказывать большое влияние на Соединенные Штаты. После смерти философа в Нью-Йорке и Беркли прошли конференции, собравшие десятки исследователей и сотни студентов. Рабочая группа, которую Фуко создал в Беркли, продолжает функционировать, а информационный бюллетень «History of the Present» регулярно публикует результаты ее исследований, а также неизвестные тексты Фуко и статьи, посвященные ему. В 1981 году «Time Magazine» писала о культе Фуко. И через десять лет увлечение Америки этим философом не утратило пылкости.
Он получал удовольствие от работы в Америке и от Америки. Смаковал свободу, царившую в Нью-Йорке и Сан-Франциско, с их кварталами гомосексуалистов, располагавшими ворохом своих журналов и газет, барами и увеселительными заведениями… Община геев была огромна, хорошо организована и настроена решительно защищать свои права. И потом, что немаловажно, Соединенные Штаты — это страна, где гомосексуализм не имеет ограничений по возрасту, где он не является привилегией молодых. Это поражало всех европейцев, приезжавших в Сан-Франциско: мужчины лет шестидесяти в джинсах и кожаных куртках прогуливаются, держась за руку, поддерживая друг друга, обнимаются на улице… В Париже, во Франции гомосексуалист должен был быть молод и красив, чтобы открыто заявлять о своей ориентации.
Фуко жаждет всецело жить своей гомосексуальностью, с которой ему когда-то было так трудно примириться, приобщиться к выставленным напоказ образу жизни и культуре, процветавшими в Нью-Йорке и Сан-Франциско. Он прямо говорит об этом в интервью, которое дает лос-анджелесской газете геев «The Advocate»: «Сексуальность является частью нашего поведения, нашей свободы. Она — то, что мы создаем, и она не ограничивается познанием тайного лица желания, но ведет дальше, к новым формам отношений, любви, созидания. Секс не является чем-то фатальным: он открывает возможность для созидательной жизни. Недостаточно провозглашать себя геем, нужно еще создавать мир геев». Фуко много говорит о «субкультуре СМ», то есть садомазохизме: «Практика садомазохизма — это созидание удовольствия, а сам садомазохизм — настоящая субкультура. Речь идет о процессе изобретения, о стратегических отношениях как источнике физического удовольствия». Да, эту «возможность использовать тело в качестве источника разного рода удовольствий нельзя недооценивать».
Фуко упоминает и о наркотиках. «Нет никакого смысла в том, чтобы выступать за наркотики или против них, — объясняет он. — Наркотики являются частью нашей культуры. Это как музыка: она не бывает хорошей и плохой». По всей видимости, знакомство Фуко с «хорошими наркотиками» не ограничивалось выращиванием «марихуаны» на балконе парижской квартиры, о чем писалось в «Time Magazine». Клод Мориак передает разговор с Фуко, состоявшийся в 1975 году, и комментирует:
«ЛСД, кокаин, опиум — он все перепробовал, за исключением, конечно, героина, но кто знает, не проявит ли он слабину в нынешнем круговороте?»[528]
А Полю Вейну Фуко признавался, что находился под действием опиума, когда в июле 1978 года его сбила машина на улице Вожирар, рядом с домом. Его отвезли в больницу, и он попросил сообщить о происшедшем Симоне Синьоре, которой он должен был передать текст очередной петиции. Каково было удивление актрисы, когда ей позвонил полицейский и, извинившись за беспокойство, сказал: «Некий месье Фуко просил передать вам, что с ним произошел несчастный случай». — «Как, вы не знаете, кто такой Фуко? Это великий французский философ!»
Самым интересным в интервью, которое Фуко дал газете «The Advocate», является, пожалуй, рассуждение об истории гомосексуальной дружбы:
«В настоящее время меня очень интересует проблема дружбы. Со времен античности на протяжении многих веков дружба являлась важным видом социальных отношений, внутри которого мужчины располагали некоторой свободой, возможностью выбора, и это были вполне аффективные отношения. Полагаю, что в XVI или XVII веке этот тип дружбы исчез, по крайней мере, из мужского социума. […] Я полагаю, что гомосексуализм, секс между мужчинами, стал проблемой в XVIII веке. Гомосексуализм вошел в конфликт с полицией, правоохранительной системой и т. д. Причина, по которой гомосексуализм превратился в социальную проблему, — исчезновение дружбы. Пока дружба являлась чем-то важным и принималась социумом, никто не акцентировал внимание на том, что мужчины занимались любовью. Был между ними секс или нет, не имело никакого значения. Но дружба как культурно обусловленный тип отношений исчезла, и возник вопрос: „А чем это занимаются эти двое?“ Я уверен, что исчезновение дружбы как вида социальных отношений и объявление гомосексуализма социо-политико-медицинской проблемой составляют единый и неделимый процесс»[529].
В Америке Фуко был счастлив: он наконец-то примирился с самим собой. Он доволен работой. Он живет полной жизнью. В начале восьмидесятых годов Фуко серьезно подумывает уехать из Парижа и из Франции, которые его все больше и больше раздражали, и осесть в Америке. Он ни от кого не скрывает, что мечтает поселиться в калифорнийском раю. Утопающем в солнце, прекрасном…
Но именно в этот момент новая чума начала свой опустошительный поход.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >