Уже ничего: Что можно сделать, когда уже ничего нельзя

Читать онлайн «Что можно сделать, когда сделать уже ничего нельзя», Лиана Алавердова – ЛитРес

Посвящается всем, кто потерял близких
и кто страдает от этой утраты.

Предисловие

Дорогой читатель! Вы взяли в руки необычную книгу. Она непроста для чтения. В ней поднимаются сложные и трагические вопросы. Знакомство с этой книгой потребует от вас определенного мужества. Но ее надо прочитать. Прочитать, чтобы понять и осмыслить одну из наиболее тяжелых проблем человечества – проблему самоубийства. Возможно, вам покажется, что знать эти вопросы – удел специалистов. Зачем портить себе настроение, ведь лично к вам это не относится. Что ж, береги вас Бог! Однако гарантий, что это страшное событие никогда не коснется ни вас, ни ваших близких, друзей, знакомых, не даст никто. К сожалению, суицид – явление не столь уж редкое.

Сухая статистика: каждый год на Земле по своей воле уходят из жизни около одного миллиона человек, еще 20 миллионов совершают покушение на самоубийство. Следующая попытка для многих из них станет фатальной. Среди самоубийц много подростков и детей, много людей в самом расцвете сил. Суициды занимают первое место среди всех причин насильственной смерти, включая убийства, несчастные случаи и даже гибель на войне.

Что же заставляет человека самостоятельно уйти из жизни – высшего и лучшего, что дано ему Богом? Как и почему это случается? Что можно сделать, чтобы предотвратить это противоречащее самой природе человека действие, чтобы спасти своего любимого человека? Этот вопрос не только и не столько к специалистам, сколько к каждому из нас. Ибо мы, несущие в своей душе Бога, не можем оставаться равнодушными. От нас зависит очень многое!

Автор этой книги – прекрасный, умный, интеллигентный человек, выросший в благополучной, дружной и заботливой семье, на долю которой неожиданно выпало, пожалуй, самое тяжелое жизненное испытание – самоубийство близкого человека. Достойно пережить такую трагедию – удел сильной личности. Именно такова Лиана Алавердова. Она не только выдержала это испытание, но и сумела найти в себе мужество обратиться к поиску причин случившейся беды, постараться ответить на многие вопросы, зачастую сложные даже для специалистов. Результатом этой работы стала книга, которую вы держите в руках. И это не исповедь отчаявшегося человека, это – искренняя попытка разобраться в причинах трагедии, не жалея своих еще не заживших душевных ран.

Меня как ученого, врача, занимающегося проблемами суицида, потрясло, насколько тщательно автор анализирует жизнь своего брата, пытаясь найти те причины, те факторы, которые привели его к трагическому исходу. Лиане удалось каким-то непостижимым образом соединить в этом анализе научную беспристрастность с болью и горечью личной утраты. При этом автор оперирует самыми современными научными сведениями из области суицидологии и делает это на уровне специалиста самого высокого уровня. В книге доступным языком рассказывается о множестве факторов, способствующих возникновению суицидального поведения, ведь самоубийство – это не гром среди ясного неба, это не какое-то неожиданное событие. Суицидальное поведение – это процесс, который может длиться значительную часть жизни, а собственно суицид становится лишь его трагическим финалом. Автор представляет все эти важные сведения через призму воспоминаний о жизни своего брата, что наполняет глубоким смыслом научную информацию.

Основное внимание в книге (и в этом ее главное достоинство) уделено тому, как себя вести при первых признаках надвигающейся беды, что предпринять в этом случае, к кому обращаться за помощью, а также другим исключительно важным для людей советам. Эта информация очень важна, ведь ее знание – залог спасения жизни человека!

Лиана Алавердова не ограничивается только этими рекомендациями. Учитывая, что книга может попасть в руки людей, уже переживших подобную трагедию, и базируясь на собственном тяжком опыте и опыте других, автор дает очень важные советы о том, как родственникам погибшего пережить трагедию, как найти смысл в дальнейшей жизни, как уйти от тяжести собственной вины в случившемся (которой, как правило, и не существует).

Хочется особо отметить, что несчастье не сделало Лиану обиженной на существующий мир – оно заставило ее полюбить этот мир еще больше! Ибо любовь и доброта есть высшая форма нашей духовности, существования Человека с большой буквы! Эта книга важна для тех, у кого возникают мысли о досрочном завершении своей жизни. Эта книга важна для родственников и близких, у которых всегда есть шанс оказать помощь в подобной ситуации. Эта книга важна для множества людей, которые пережили подобную трагедию. Эта книга написана во Спасение! Прочитайте ее, она того заслуживает!

В заключение хочется сказать, что у вас в руках третье, переработанное и дополненное, издание книги, выходящей под новым названием. Автор впервые делится своим многолетним опытом участия в волонтерской работе по предотвращению суицидов, разнообразными формами помощи людям, потерявшим близкого человека, а возможно, и привлечет оставшихся в живых и их родственников к благородной волонтерской деятельности.

Борис Положий,

доктор медицинских наук, профессор, заслуженный

деятель науки России, руководитель Отделения суицидологии

Московского НИИ психиатрии – филиала Национального

медицинского исследовательского центра психиатрии

и наркологии им. В. П. Сербского, научный координатор

Сотрудничающего центра ВОЗ по проблемам суицидологии

в РФ, почетный член Немецкой академии психоанализа (DAP)

Автор сердечно благодарит российских психологов Бориса Сергеевича Положего и Евгения Борисовича Любова за понимание и поддержку.

От автора

Почему я взялась за эту книгу

Пятнадцать лет назад, 3 декабря 2004 г., мой единственный любимый брат Вадим, Вадик, как его звали друзья и домашние, покончил с собой. Это событие было самым ужасным, что произошло в моей жизни. Оно рассекло ее на «до» и «после» и во многом изменило меня как личность. Прошло какое-то время, и я, пытаясь объяснить себе и окружающим, что произошло, написала книгу. Самый первый, сырой вариант вышел в интернет-журнале «Популярная психология» под названием «Мальчик с мечом деревянным». Переработанный текст стал книгой «Самоубийство: до и после. Для тех, кто переживает утрату». Книга стала своего рода психотерапией, она помогала мне справляться с моим горем, проговаривая то, что было немыслимо и непредставимо для меня всю мою предыдущую жизнь. Написать эту книгу подвигло меня еще и то обстоятельство, что на русском языке, насколько мне известно, почти отсутствует литература, рассчитанная на рядового читателя, на такую мрачную тему, как самоубийство, а тем более не найти книги в помощь тем, кто пережил самоубийство близкого человека. Существует по крайней мере несколько объяснений (или оправданий?) дефицита литературы по данному вопросу. Не вдаваясь в подробности, скажу, что была и остается такая причина, как стигматизация психических заболеваний и самоубийства. Тема эта настолько больная, что люди избегают говорить о ней, скрывают или отрицают случившееся.

А между тем Остров под названием «Самоубийство любимого человека» обитаем. Он заселен душами тех, кто страдает от чувства утраты и вины, кто задается вопросами «почему» и гадает «а если бы». Этим душам надо дотянуться друг до друга, услышать друг друга и понять, что они не одни в мире. Я пыталась рассказать, что и как происходило со мной и с другими, чтобы на этих примерах читатель мог увидеть, как выжить, преодолеть горе.

Уже не верила, что найду российских специалистов, кого моя книга могла бы заинтересовать, как вдруг, на мое счастье (о чудо!), книгу поддержал Борис Сергеевич Положий, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, руководитель Отделения суицидологии Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского Минздрава России. С его предисловием книга вышла в 2013 г. в Чикаго. Все же меня терзала неудовлетворенность, что российский читатель не может держать в руках книгу. Ведь писала я на русском языке, для русскоязычного читателя. В США, где я живу, издано немало книг на тему потери близких от самоубийства, есть мемуары, есть советы, как помочь тем, кто мучается от депрессии, словом, целая гора литературы создана на эту табуированную и тяжелую тему, противную человеческой природе и естеству. В России же, насколько мне известно, картина другая. Частотность самоубийств на душу населения не меньше, а выше, чем в Америке, а говорить об этом вслух не хотят. Издательства отказывались издавать мою книгу. Причины? Слишком мрачная тема; не соответствует профилю издательства; кем был мой брат, чтобы вызвать специфический интерес? Некоторые отказывали и вовсе без объяснения причин.

В декабре 2013 г. в Москве состоялся 5-й Национальный конгресс по социальной и клинической психиатрии, организованный Государственным научным центром социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского. Меня пригласили выступить и рассказать об опыте волонтерской работы в США, и я приехала в Россию «двадцать лет спустя». Рассказывая на конгрессе о волонтерской работе в помощь тем, кто пострадал от самоубийства близких, я упомянула, что, к моему глубокому сожалению, ни одно издательство в России не заинтересовалось изданием моей книги. И вдруг я слышу выкрик из зала: «А меня вы заинтересовали!»

Это был профессор Евгений Борисович Любов, в те годы заведующий отделом суицидологии Московского НИИ психиатрии. Так завязалась наша переписка, результатом которой стала книга «Брат мой, брат мой». Если бы не профессор Евгений Любов, сподвигнувший меня на дополнительную работу над текстом книги и сам его изрядно перелопативший, то в России этот материал не увидел бы свет. С помощью профессора и под его редакцией книга вышла измененной, переработанной и под другим названием – «Брат мой, брат мой… Горюющим после самоубийства близкого» – в издательстве «Новые возможности» (2014). Я глубоко благодарна Борису Сергеевичу Положему и Евгению Борисовичу Любову, Нелли Борисовне Левиной – председателю правления московской организации «Новые возможности», а также спонсору проекта Евгению Хрусталеву. Книга была набрана вручную членами московского отделения общероссийской общественной организации самопомощи «Новые возможности». Капля в море, вернее, в океане горя и слез. Интересующихся отсылаю на сайт, где книга находится в свободном доступе. (Режим доступа: http://nvm.org.ru/nashi-izdaniya‐3/brat-moy-brat/ (дата обращения: 29.08.2020)).

Прошло еще несколько лет. Книгу многие прочли, я получала иногда совершенно неожиданные письма с выражениями благодарности, как и письма от тех, кто претерпел сходную катастрофу. Сегодня существенную роль в моей жизни играет волонтерская работа – помощь тем, у кого близкие погибли от суицида. Я посчитала нужным поделиться своим опытом в надежде, что с книгой ознакомятся люди, находящиеся в том же положении, в котором некогда оказалась я. Мне захотелось переделать книгу, включив в нее материалы о том, как выжившим после катастрофы не просто влачить существование, а жить полнокровной жизнью, ценя каждый ее миг. Эту новую книгу я и предлагаю российскому читателю.

«Я уже ничего не боюсь» – Weekend – Коммерсантъ

«Цой» Алексея Учителя, до премьеры оказавшийся в центре скандала, тем не менее добрался до российских экранов. Это кино о Цое почти без Цоя — он появляется на экране всего на пару минут в документальных кадрах, снятых самим Учителем для фильма «Рок» в 1987 году. Главным героем «Цоя» стал водитель «Икаруса», в который врезался «Москвич» музыканта 15 августа 1990 года. О замысле фильма, в котором свидетель становится героем, общении с Виктором Цоем и скандалах с родственниками и депутатами Алексей Учитель рассказал Константину Шавловскому

Предыдущая фотография

Фото: ТПО «Рок»

Следующая фотография

1 / 2

Фото: ТПО «Рок»

Вы сначала снимали Виктора Цоя в «Роке», а потом сделали «Последнего героя», фильм к первой годовщине его гибели. Почему спустя 30 лет вы снова возвращаетесь к этому герою?

Действительно, я был знаком с Виктором Цоем и снимал его в фильме «Рок». А когда случилась эта трагедия, поехал в Латвию и тогда же в первый раз увидел водителя «Икаруса», в который врезался «Москвич» Цоя. Очень коротко тогда мы с ним пообщались, но потом долгие годы человек этот и его растерянное лицо не выходили у меня из головы. Постепенно это впечатление от встречи и выросло в идею фильма, которой я поделился уже лет десять назад с Александром Гоноровским. Он написал сценарий, текст был опубликован в журнале «Искусство кино». По разным причинам тогда я снять его не смог и уже, честно говоря, не думал, что вернусь к нему. Но не так давно я убедился в том, что такой фильм нужен — продюсер картины «Последний герой» к одной из годовщин решил выпустить ее в повторный прокат. К этой идее я отнесся скептически, и когда шел представлять фильм в петербургский кинотеатр «Аврора», думал, что там будет горстка фанатов в зале.

Оказалось, что билеты проданы на три дня вперед, но самое удивительное — я увидел много молодых лиц, тех, кто родился уже после гибели Виктора. И это меня вернуло к тому самому замыслу. Потому что, мне кажется, в нашей истории не было второго такого человека, кроме Гагарина, чье влияние — я сейчас говорю не только о музыке и стихах — со временем только бы возрастало.

Почему вы сразу поехали на место аварии — это интуиция документалиста?

Мы, кстати, тогда практически ничего не снимали, хотя поехали с камерой… Не знаю, наверное, интуиция, даже инстинкт. Вот почему Семен Аранович, режиссер с моей родной Ленинградской студии документальных фильмов, рискуя очень многим в своей жизни и карьере, снимал похороны Анны Ахматовой? Есть кадры, которые остаются в истории навсегда. И я чувствовал, что все, что связано с гибелью Виктора Цоя, останется в истории.

А чем вас все-таки зацепил этот водитель?

Я увидел человека, для которого за считаные секунды все перевернулось — весь его быт, уклад, все, чем он жил.

Вот он выехал из-за поворота, кто-то в него врезался — и жизнь разделилась на до и после. Кстати, уже перед съемками я попросил своих латышских продюсеров найти его, хотелось увидеть его еще раз. Выяснилось, что он живет где-то очень далеко, чуть ли не в двух часах езды от Риги, и он нехотя согласился встретиться с нами, а снимать себя категорически запретил. Кто-то однажды его обманул, поговорил с ним и напечатал какую-то гадость, и вот с тех пор он ни с кем не общался. Мы с оператором Юрием Клименко и художником Леной Жуковой приехали к нему уже под вечер. Во дворе стоял «Икарус», естественно, не тот самый, но он до сих пор его водит, хотя ему уже за 70. Нас встретил такой мрачный человек, хорошо говорящий по-русски, и где-то через минут сорок он оттаял. Чайку нам налил, предлагал по рюмке, но мы уже не стали. И вдруг он говорит: ну если хотите — снимайте. А мы были без камер — только с телефонами, которыми Клименко в итоге снимал его по очереди, пока не сели все аккумуляторы. И еще часа два с половиной мы у него просидели.

О чем говорили?

Он абсолютно советский человек. Вот это меня поразило. Больше всего он вспоминал свою службу на подводной лодке, как они до сих пор каждый год с сослуживцами встречаются. Я ожидал чего угодно, только не этих воспоминаний. Про аварию он сказал все то же самое, что нам и так было известно. Но я понимал, что он всю жизнь думал об этом. И были и угрозы, и считали его виноватым, и нападали на его дом — все это было на самом деле. Но вот любопытно. Он рассказал, что в тот день отвез на «Икарусе» бригаду строителей в аэропорт, а на обратном пути свернул с шоссе и заехал в Тукумс, в город, рядом с которым произошла авария, за тортиком, потому что в этот день собирался отмечать с женой 20-летие свадьбы. И вот если бы за этим тортиком он не заехал, аварии бы не произошло. Женя Цыганов, которому я пересказал эту историю, прямо зацепился за этот тортик и очень хотел, чтобы мы сняли этот эпизод. Но я отказался, потому что мне было важно, что история наша начиналась с удара, а не с предисловия.

Я хотел, чтобы водитель врезался в эту жизнь так же неожиданно, как это и произошло на самом деле. И только тогда он становится героем картины, а пока покупает тортик в Тукумсе — он еще не герой.

В этой драматургической конструкции, где главным героем фильма, основанного на реальных событиях, становится случайный, в общем-то, свидетель — вы ориентировалась на какие-то работы коллег?

Нет, никаких референсов не было у меня. То, что герой Цыганова становится главным героем фильма «Цой», хотя к жизни Цоя он никакого отношения не имел,— мне-то казалось, что это и есть самое интересное. Посмотреть на рок-кумира глазами человека, который ничего о нем не знал, но сыграл в его судьбе роковую роль, да и для него самого это событие оказалось ключевым моментом жизни. И потом он гроб с Цоем и его семью везет из Тукумса в Ленинград — и никто не догадывается, что за человек сидит за рулем. Именно это все меня сценарно и зацепило. Из этого столкновения, в общем-то, и выросло все кино.

Почему семья так воспротивилась фильму?

Сразу скажу, что по закону мне никакого согласия от родственников на этот фильм не требовалось. Юридически. Потому что имя и образ Цоя принадлежат всем и каждый имеет право высказаться на эту тему. Но мне важны человеческие отношения. Я знал Цоя лично, снимал его сына Сашу в фильме «Последний герой», и, кстати, песенку, которую поет сын Цоя в фильме «Цой», мне действительно на камеру спел сам Саша на тех съемках почти 30 лет назад. А Марьяна, его мама и жена Виктора, работала у меня в административной группе на «Роке». Поэтому я связался с ним сначала на этапе обсуждения сценария, потом показал ему материал со съемок, так что пусть и не целиком всю картину, но что-то он видел. Его реакция была отрицательной. Если честно, мне непонятно почему. Я везде подчеркиваю, что все, что происходит внутри автобуса,— это выдуманная мной история. А те документальные кадры, которые в начале фильма мы поставили, не могут память Цоя оскорбить ну никаким образом.

Но главное тут вот что: Александр Цой имеет право быть сколько угодно не согласным со мной, с фильмом, критиковать его, ругать, не принимать. Но это должно остаться на его и моей совести. А писать письма президенту, министру культуры и так далее с требованием запретить показ — это все какой-то дурной сон.

Но сюжет этот не то чтобы необычный: родственники редко бывают довольны биографическими фильмами.

Повторюсь: возмущаться можно — нельзя запрещать. Парадокс еще и в том, что когда-то Цоя и его товарищей так же запрещали, не давали им петь то, что они хотели и как они хотели. Есть какая-то горькая ирония в том, что 30 лет спустя родственники пытаются запретить картину о Цое.

А что именно не понравилось Александру, какая у него аргументация?

«Уберите оттуда кадры с Цоем и все упоминания о нем — и делайте свое кино». Хотя название «Цой» — это даже не фамилия. Одно время я думал назвать фильм «Цойжив», в одно слово. Тем более что мой фильм — вообще-то не байопик. У меня Цой — это скорее символ.

Символ чего?

Какой-то ясности, которой сегодня так всем не хватает. Когда я снимал Цоя в фильме «Рок», я понимал, что он талантлив, оригинален, необычен. Но лично мне в музыкальном плане были ближе другие герои: Гребенщиков, Адасинский, Шевчук, «Аукцыон». А сейчас я слушаю группу «Кино» и чувствую, что все, о чем поет Цой, стало за эти 30 лет намного глубже и объемнее.

Предыдущая фотография

Фото: ТПО «Рок»

Следующая фотография

1 / 10

Фото: ТПО «Рок»

Называя фильм «Цой», вы не боитесь, что фанаты придут смотреть байопик Цоя и, мягко говоря, не найдут того, за чем шли?

Я уже ничего не боюсь, правда. Думаю, и хорошо, что они не увидят байопик. Если это фанаты — они и так все знают лучше нас. Но зато они увидят, что Цой — это не только песни и музыка. И может быть, для них это будет ценнее, чем посмотреть на разыгранный хорошими артистами эпизод из жизни Виктора. Хотя и это можно сделать интересно — судя по фильму Кирилла Серебренникова «Лето», замечательному, кстати. Подходы могут быть разные, но да, это Цой — такой вот Цой, который берет нас за горло и за живое до сих пор.

С чем, по-вашему, связан внезапный интерес кинематографистов к ленинградскому року и, шире, ленинградскому мифу конца 1980-х — начала 1990-х, от «Лета» Серебренникова до «Кто-нибудь видел мою девчонку?» Никоновой?

Потому что это было удивительное время. Когда мы первый и, надеюсь, не последний раз почувствовали, что мы попали как будто в свободный полет. Начали ощущать что-то другое. Новое. Фильм «Рок» начинается с лиц, которые я снимал перед Дворцом молодежи — мы их много сняли, такой калейдоскоп. И меня поразило в них то, что они были какие-то несоветские все. Я тогда почувствовал, что происходит какая-то смена в сознании, очень необычная и важная. Думаю, что туда все смотрят и возвращаются, потому что сейчас не хватает вот этой свежести какой-то. Это ностальгия и тоска не по той свободе, когда все разрешили, а по внутренней свободе, внутренней перемене, которая произошла и проявилась сразу во всем. Я сам все это прошел вместе с фильмом «Рок» и моими героями. Они же ведь мне колоссально много дали.

А «Рок» как воспринял Виктор?

Мне кажется, все герои этой картины, что редко бывает, особенно в нынешние времена, хорошо ее восприняли. Мне хотелось показать, что они, помимо того, что поют, еще и обыкновенные люди. Не обыватели, нет, но они могут воспитывать детей, у них есть родители, работа и так далее. И вот это для всех стало открытием — что они не только на сцене существуют. И мне кажется, что и им было это тоже интересно — показать себя в таком качестве. Поэтому никаких проблем со сдачей фильма героям у меня не было.

Зато были проблемы со сдачей фильма в Госкино — я читал, что Лигачев требовал вырезать оттуда какие-то кадры.

Да, действительно, Егор Лигачев, главный идеолог страны в то время, как-то посмотрел фильм, после чего мне сказали, что нужно убрать эпизод с группой «Аукцыон», которая выступала перед заключенными в зоне, и там были сняты их лица на фоне агитационных плакатов. Наверное, не понравился контраст — то, что пели, и то, что стоят такие суровые лица на фоне коммунистических лозунгов. Поэтому сказали — вырезать. А поскольку время уже поменялось, то я помчался в программу «Взгляд», и там, не видя даже материала, пустили этот эпизод в прямой эфир. И на следующий же день мне подписали в Госкино фильм.

В этом тоже есть ирония: времена меняются, а ваши фильмы по-прежнему хотят запретить то чиновники, то наследники.

Ну у меня и до «Рока» была, кстати, история будь здоров с получасовым фильмом «Сколько лиц у дискотеки». Тогда пришлось дойти до Демичева, министра культуры. Вот поразительно, что мы говорим о государственной цензуре, и она в завуалированном виде существует, конечно, но сегодня до кино есть дело всем: депутатам, которые запрещают книги и выставки, так называемым активистам. И я даже не про «Матильду» говорю.

Но «Матильда» все-таки очень яркий пример, и в целом это удивляет больше всего: ваше творчество ведь сложно назвать радикальным, как вам удается от фильма к фильму вызывать эту энергию протеста на себя?

Я думаю, это неизбежно, когда в фильме идет речь о человеке, чья жизнь или творчество волнует общество. Правда, с «Дневником его жены» так не было — буниноведы, конечно, ругались, но хотя бы запретить фильм не требовали. Но я, конечно, уже думаю, что же будет со следующей картиной, которую я задумал.

О ком?

О Шостаковиче.

Байопик?

Тоже не совсем. Это будет фильм о чувстве страха.

Блокада?

Мало. В основном — 1930-е и 1950-е.

Когда я пытался, кстати, вспомнить фильмы с похожей на «Цоя» драматургией, я вспомнил один значительный фильм, который рассказывает про большое историческое событие и предчувствие важной перемены в обществе, но назван, наоборот, по имени водителя, который не появляется в кадре.

Какой?

«Хрусталев, машину!»

Да, действительно. Совершенно правильно. Никогда бы об этом не подумал.

ничего, никуда. | Официальный сайт

ничего, нигде. | Официальный сайт

Ваш браузер не поддерживает видео тег.

Музыка Видео Тур Мерч ТЕКСТ Подключить

© 2022 ничего нигде Политика конфиденциальности Условия эксплуатации Выбор рекламы Политика в отношении файлов cookie
Настройки файлов cookie

Музыка

Посмотреть все

CYAN1DE
футов. Пит Венц

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

M1SERY_SYNDROME (один дубль)

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

M1SERY_SYNDROME

ПОЛУЧИТЬ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

memory_fracture

ПОЛУЧИТЬ ЭТО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

кувалда

ПОЛУЧИТЕ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Частички тебя

ПОЛУЧИ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Trauma Factory Live

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

Травматологический завод

ПОЛУЧИТЬ ЭТО СЕЙЧАС

делается об. 1

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

ЖАСТНОСТЬ КРОВИ

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

разрушитель

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

Жнец

ПОЛУЧИТЬ ЭТО СЕЙЧАС

Кто ты?

ПОЛУЧИТЬ ЭТО СЕЙЧАС

Облом

ПОЛУЧИТЬ СЕЙЧАС

ничего, нигде. LP

ПОЛУЧИТЬ ЭТО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Посмотреть все

Видео

Посмотреть все

CYAN1DE при участии Пита Венца

M1SERY_SYNDROME

ПАМЯТЬ_РАЗРЫВ

Кувалда

ЧАСТИ ВАС

С НОГ НА ГОЛОВУ

подделка друг

кровь

притворяться

фонари (4444)

смерть

кошмар

Разрушение

Ужас

Молоток

Руинер

Отходы

Отклонитель

Черепаха

Надежды вверх (ft. Dashboard Confessional)

Прозрачность в керосине

Посмотреть все

Подключить

ничего, чего вы еще не знаете определение | Словарь определений английского языка

pron

1 неопределенный ничего; ничего, как подразумеваемый или определенный класс вещей
я ничего не могу вам дать

2 ни части, ни доли
не иметь никакого отношения к этому преступлению

3 неважное и неважное дело
это не имеет значения , это ничего

4 указывает на отсутствие чего-либо ощутимого; ничтожность

5 указывает на отсутствие смысла, ценности, ценности и т. д.
ни к чему

6 нулевое количество; ноль

7 ♦ быть ничем

а не касаться и не иметь значения для (кого-либо)

b быть не так хорошо, как

8 ♦ иметь или не иметь никакого отношения к не иметь никакого отношения к

9 ♦ не иметь (не иметь) ничего на

a не иметь никаких обязательств для сохранения

b быть раздетым или голым

c Неформальный неблагоприятно сравнивать с

10 ♦ на пустом месте
Неформальная почти мгновенно; очень быстро или скоро

11 ♦ не что иное, как не что иное, как; только

12 ♦ ничего не делать
Неформально выражение увольнения, неодобрения, невыполнения просьбы и т. д.

13 ♦ ничего, если не по крайней мере; обязательно

14 ♦ не меньше или не меньше прямо; действительно

15 ♦ (есть) ничего за это (есть) нет выбора; другого курса нет

16 ♦ нет ничего лучше общее выражение похвалы
нет ничего лучше чашки хорошего чая

17 ♦ в этом нет ничего это очень просто, легко и т.д.

18 ♦ ничего не думать о

а считать рутинным, легким или естественным , не говоря уже о , а также; даже не считая
он был тепло одет в рубашку и тяжелый джемпер, не говоря уже о его толстом пальто

20 ♦ не останавливаться ни перед чем быть готовым ко всему; быть беспринципным или безжалостным
adv

21    ни в коем случае; совсем не
он совсем не был похож на своего брата
      n

22 Неофициальный человек или вещь, не имеющие значения или значимости

23   ♦ милые пустяки   слова нежности или любви
     (древнеанглийское nathing, nan thing, от nan none1 + thing1)
Ничто обычно не принимает глагол в единственном числе, но когда за ним следует форма множественного числа существительного, обычно используется глагол во множественном числе: это была большая комната, где продавались только сувениры

ни на что не годный
н

1 безответственный или бесполезный человек
прил

2 безответственный; бесполезный

Английский словарь Коллинза — определение английского языка и тезаурус &nbsp

Смотрите также:

ничего кроме, ничего не делать, ничего не испытывать отвращения, быть ничем

Collaborative Dictionary Определение английского языка


эксп.	выражение, используемое при обращении к чему-то, что вряд ли произойдет в ближайшее время (не в тот промежуток времени, когда можно сопротивляться задержке дыхания)	Например: «Скоро ли восстановится экономика?» — «Не задерживайте дыхание».
я бы.	юмористический способ порекомендовать кому-либо не заниматься чем-то, в чем он вряд ли будет хорош или успешен, и, таким образом, скорее придерживаться того, что он может делать лучше всего, а именно своей работы	Пр. : Хотя она всю душу вложила в пение в караоке, несколько жестокие, но тем не менее сознательные друзья сказали ей: «Не бросай дневную работу!»
сокр. акрон.	мне плевать
н.	предустановленное программное обеспечение или приложения, которые вам не обязательно нужны	[Комп. ]
сокр. акрон.	Сокращение от «Я не знаю».	[Сем.]
эксп.	используется, чтобы сказать кому-то, что вы знаете о предмете не больше, чем они	Пример: Джилл: «Как долго мы должны печь этот пирог?» Джейн: «Твоя догадка так же хороша, как и моя».
н.	механизм блокировки определенных функций для людей, которые не платят, особенно на бесплатных моделях, например, для газет
эксп.	Я понятия не имею; я понятия не имею	[Неофициальный] Например: Почему она расстроилась? — Бьет меня!
эксп.	считать, что две стороны ничего не должны друг другу
н.	значит жидкость не прозрачная: в этом чае есть кусочки, я не люблю йогурт с кусочками	assez proche de l’idée de ‘il y a à boire et à manger’
прил.	по отношению к людям, которые привязаны, но не хотят быть слишком близкими с кем-то, от кого они зависят	психология
прил.	термин, используемый для описания образа жизни состоящих в браке или не состоящих в браке пар, которые проживают в разных отношениях, но не живут под одной крышей.	[Псих.] аббревиатура: лат. например пары LAT, отношения LAT
н.	дополнение к договору в целом, которое вы не хотите, чтобы все видели	[Нога.]
эксп.	если вы не можете что-то сделать, вы не можете этим заниматься (вы слишком ленивы, чтобы это делать)	разговорный, британский, очень распространенный
нареч.	очень мало; очень мало; говорят, чтобы указать, что что-то находится в небольшом количестве / количестве или незначительно	Например. Вы весите как ничто; Это стоит как ничего; Это большое дело, но ты делаешь вид, что это ничего не значит.
эксп.	не важно; не имеют значения или эффекта; быть бесполезным