Василий шукшин цитаты: 15 цитат Василия Шукшина, с которыми приходится согласиться

Цитаты, афоризмы и высказывания Василия Макаровича Шукшина

Василий Макарович Шукшин — советский киноактер, кинорежиссер, сценарист и писатель. На его книгах и фильмах росло не одно поколение, а его цитаты раскрывают сущность человеческой души.

Всю жизнь свою рассматриваю как бой в три раунда: молодость, зрелость, старость. Два из этих раундов надо выиграть. Один я уже проиграл.

За что человек не жалеет ни сил, ни средств, ни здоровья? За удовольствия. Только в молодости он готов за это здоровье отдать, в старости — отдать удовольствия за здоровье.

Нет, Бог, когда создавал женщину, что-то такое намудрил. Увлекся творец, увлекся. Как всякий художник, впрочем.

Не стыдно быть бедным, стыдно быть дешевым.

Мы не мыслители, у нас зарплата не та.

И тут меня стукнула идея. Как только я выпиваю лишнего, меня начинают стукать разные идеи. Иной раз с похмелья все тело болит.

Нужно всегда быть честным, независимо от направления движения.

Не поворачивайся к людям спиной — укусят.

Увидел — человек нуждается в помощи, бери и помогай. Не спрашивай.

Сейчас скажу красиво: хочешь быть мастером, макай свое перо в правду. Ничем другим больше не удивишь.

Каждый настоящий писатель, конечно же психолог. Но сам больной.

Не должно наступать никогда то время, когда надо махнуть рукой и сказать что тут уже ничего не сделаешь. Сделать всегда можно.

Даже самый необыкновенный человек интересен именно тем, что он — обыкновенен.

Не старость само по себе уважается, а прожитая жизнь. Если она была.

К тупому лицу очень идет ученая фраза: » Полное отсутствие информации. »

С подлыми жить легче. Их ненавидеть можно – это проще. А с хорошими – трудно, стыдно как-то.

Самые наблюдательные люди — дети. Потом — художники.

Человек который дарит, хочет испытать радость. Нельзя не в коем случае отнимать у него эту радость.

Загадочных сперва уважают, а потом уже любят или презирают, смотря потому чем обернется эта загадочность.

Нужно жалеть или не нужно жалеть — так ставят вопрос фальшивые люди.

Человек – полный идиот. Утром встаёт – ворчит, ложится спать – ворчит. Вечно всем недоволен, хрюкает, ненавидит всех. Говорят – характер.

Те, кому я так или иначе помогаю, даже не подозревают как они-то помогают мне.

В дурачке, который ходит у нас по улице, больше времени — эпохи, чем в каком-нибудь министре.

Культурный человек — это тот, кто в состоянии сострадать. Это горький, мучительный талант.

Какой ты, такая у тебя душа.

Нам бы про душу не забыть, нам бы чуть добрее быть, нам бы, с нашими скоростями, не забыть, что люди мы.

Хамов мы сами у себя развели, нам их никто с парашютами не сбрасывал.

Вообще в жизни много справедливого. Вот жалеют: Есенин мало прожил. Ровно – с песню. Будь она, эта песня, длинней, она не была бы такой щемящей. Длинных песен не бывает.

Вот вы там хотите, чтобы все люди жили одинаково… Два полена и то сгорают неодинаково, а вы хотите, чтобы люди прожили одинаково!

Не страшна глупость правителя, ибо он всегда божественно глуп, если не знает другой радости, кроме как политиканствовать и ловчить. Страшно, что люди это терпят.

Одно дело жить и бороться когда есть, куда вернуться. Другое дело, когда отступать некуда.

Ты счастлив, когда ты смел и прав.

Правда всегда немногословна. Ложь — да.

Ни ума, ни правды, ни силы настоящей, ни одной живой идеи. Да при помощи чего они правят нами? Остаётся одно объяснение – при помощи нашей собственной глупости.

А ты не думай никогда хорошо про людей — ошибаться не будешь.

Писать надо так, чтобы слова рвались как патронный в костре.

Захочешь жить — будешь жить, не захочешь — не будешь.

Вот так живешь — 45 лет уже — все думаешь: ничего когда-нибудь буду жить хорошо, легко. А время идёт… И так и подойдешь к этой самой ямке, в которую надо ложиться, — а всю жизнь чего-то ждал. Спрашивается, чего надо было ждать, а не делать такие
радости, какие можно делать?

Глянь, сколько хороших людей кругом. Надо просто жить. Надо бы только умно жить. Я многое повидал на веку. Душа моя скорбит. Но она все помнит. Дай время, дружок, все будет хорошо.

Цитаты Василия Шукшина

* * *

Вот еще из откровений: «На свете счастья нет, а есть покой и воля».

* * *

Все ценное и прекрасное на земле создал умный, талантливый, трудолюбивый человек. Никогда еще в истории человеческой ни один паразит не сделал ничего стоящего.

* * *

Добрый, добрый… Эту медаль носят через одного. Добро — это доброе дело, это трудно, это не просто. Не хвалитесь добротой, не делайте хоть зла!

* * *

Если же кто сказал слова добрые и правдивые и его не услышали — значит, он и не сказал их.

* * *

Жалеть… Нужно жалеть или не нужно жалеть — так ставят вопрос фальшивые люди. Ты еще найди силы жалеть. Слабый, но притворный выдумывает, что надо — уважать. Жалеть и значит уважать, но еще больше.

* * *

Жизнь представляется мне бесконечной студенистой массой — теплое желе, пронизанное миллиардами кровеносных переплетений, нервных прожилок. .. Беспрестанно вздрагивающее, пульсирующее, колыхающееся. Если художник вырвет кусок этой массы и слепит человечка, человечек будет мертв: порвутся все жилки, пуповинки, нервные окончания съежатся и увязнут. Но если погрузиться всему в эту животворную массу, — немедленно начнешь — с ней вместе — вздрагивать, пульсировать, вспучиваться и переворачиваться. И умрешь там.

* * *

Истинно великих людей определяет, кроме всего прочего, еще и то, что они терпят рядом с собой инакомыслящих. Гитлер и Сталин по этой статье не проходят туда.

* * *

К тупому лицу очень идет ученая фраза: «Полное отсутствие информации».

* * *

Когда нам плохо, мы думаем: «А где-то кому-то — хорошо». Когда нам хорошо, мы редко думаем: «Где-то кому-то — плохо».

* * *

Критическое отношение к себе — вот что делает человека по-настоящему умным. Так же и в искусстве и в литературе: сознаешь свою долю честно — будет толк.

* * *

Культурный человек… Это тот, кто в состоянии сострадать. Это горький, мучительный талант.

* * *

Нам бы про душу не забыть, нам бы чуть добрее быть, нам бы, с нашими скоростями, не забыть, что люди мы.

* * *

Не наступает никогда, не должно наступать никогда то время, когда надо махнуть рукой и сказать, что тут уже ничего не сделаешь. Сделать ВСЕГДА можно.

* * *

Не помню, кто из великих сказал: на надгробиях надо писать не то, кем человек был, а кем он мог быть.

* * *

Не старость сама по себе уважается, а прожитая жизнь. Если она была.

* * *

Непонятные, дикие, странные причины побуждают людей скрывать правду… И тем-то дороже они, люди, роднее, когда не притворяются, не выдумывают себя, не уползают от правды в сторону, не изворачиваются всю жизнь. Меня такие восхищают. Радуют.

* * *

Одно дело жить и бороться, когда есть куда вернуться, другое дело, когда отступать некуда.

* * *

Нигде больше не видел такой ясной, простой, законченной целесообразности, как в жилище деда — крестьянина, таких естественных, правдивых, добрых, в сущности, отношений между людьми там.

* * *

Русского человека во многом выручает сознание этого вот — есть еще куда отступать, есть где отдышаться, собраться с духом.

* * *

Самые наблюдательные люди — дети. Потом — художники.

* * *

Смех — розовая пена на слезах жизни.

* * *

Старшее поколение делится опытом с младшим… Да, но не робостью же делиться!

* * *

Ты еще найди силы жалеть. Слабый, но притворный выдумывает, что надо — уважать. Жалеть и значит уважать, но еще больше.

* * *

Ты счастлив, когда ты смел и прав.

* * *

Уверуй, что все было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наше страдание — не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь человеком.

* * *

Угнетай себя до гения.

* * *

Человек, который дарит, хочет испытать радость. Нельзя ни в коем случае отнимать у него эту радость.

О литературе и искусстве

Говорят, когда хотят похвалить: «Писатель знает жизнь». Господи, да кто же ее не знает! Ее все знают. Все знают, и потому различают писателей — плохих и хороших. Но только потому: талантлив и менее талантлив. Или вовсе — бездарь. А не потому, что он жизни не знает. Все знают.

* * *

Надо уважать запятую. Союз «и» умаляет то, что следует за ним. Читатель привык, что «и» только слегка усиливает то, что ему известно до союза. О запятую он спотыкается… и готов воспринимать дальнейшее с новым вниманием. «Было пасмурно и неуютно». «Было пасмурно, неуютно».

* * *

Пробовать писать должны тысячи, чтобы один стал писателем.

* * *

Я знаю, когда я пишу хорошо: когда пишу и как будто пером вытаскиваю из бумаги живые голоса людей.

* * *

Армию — не тронь, милицию не тронь, партаппарат не тронь, чиновников министерского ранга не тронь. .. Ну, а мужика я и сам не буду. В России — все хорошие!

* * *

В нашем обществе коммуниста-революционера победил чиновник-крючок.

* * *

Все время живет желание превратить литературу в спортивные состязания: кто короче? Кто длинней? Кто проще? Кто сложней? Кто смелей? А литература есть ПРАВДА. Откровение. И здесь абсолютно все равно — кто смелый, кто сложный, кто «эпопейный»… Есть правда — есть литература. Ремесло важно в той степени, в какой важно: начищен самовар или тусклый. Был бы чай. Был бы самовар не худой.

* * *

60 строчек журнального текста — почти часть фильма.

* * *

Все удобное мешает искусству.

* * *

…Вслушайтесь — искусство! Искусство — так сказать, чтоб тебя поняли. Молча поняли и молча же сказали «спасибо».

* * *

Говорят: писатель должен так полно познать жизнь, как губка напитывается водой. В таком случае наши классики должны были в определенную пору своей жизни кричать: «Выжимайте меня!»

* * *

Грамматические ошибки при красивом почерке — как вши в нейлоновой рубашке.

* * *

Да, литературы нет. Это ведь даже произнести страшно, а мы — живем!

* * *

Да, стоим перед лицом опасности. Но только — в военном деле вооружаемся, в искусстве, в литературе — быстро разоружаемся.

* * *

Есть правда — есть литература.

* * *

Мы не мыслители, у нас зарплата не та!

* * *

Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но сам больной.

* * *

Надо, чтоб в рассказе было все понятно, и даже больше.

* * *

Правда всегда немногословна. Ложь — да.

* * *

Рассказчик всю жизнь пишет один большой роман. И оценивают его потом, когда роман дописан, а автор умер.

* * *

Самые великие слова в русской поэзии: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли… Глаголом жги сердца людей!»

* * *

Сейчас скажу красиво: хочешь быть мастером, макай свое перо в правду. Ничем другим больше не удивишь.

* * *

Сто лет с лишним тянули наши титаны лямку Русской литературы. И вдруг канат лопнул; баржу понесло назад. Сколько же сил надо теперь, чтобы остановить ее, побороть течение и наладиться тащить снова. Сколько богатырей потребуется! Хорошо еще, если баржу-то не расшибет совсем о камни.

* * *

Я ищу героя нашего времени и, кажется, нащупал его; герой нашего времени — демагог.

Об обществе

Восток и Запад: Когда у вас День, у нас — Ночь. Не забывайте только, что новый день к нам приходит раньше и раньше — ночь.

* * *

В трех случаях особенно отчетливо понимаю, что напрасно трачу время:

1. Когда стою в очереди.

2. Когда читаю чью-нибудь бездарную рукопись.

3. Когда сижу на собрании.

* * *

И прокурор твой, и все, кто всерьез занимается экономикой, прекрасно знают, что — воруют. Больше того, какой-то процент, кажется пятнадцать процентов, государственного бюджета отводится специально — под воровство. («Энергичные люди»)

* * *

Ложь, ложь, ложь. .. Ложь — во спасение, ложь — во искупление вины, ложь — достижение цели, ложь — карьера, благополучие, ордена, квартира… Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.

* * *

Надо совершенно спокойно — без чванства и высокомерия — сказать: у России свой путь. Путь тяжкий, трагический, но не безысходный в конце концов. Гордиться нам пока нечем.

* * *

Не нам унывать! — хрюкнула свинья, укладываясь в лужу.

* * *

Ни ума, ни правды, ни силы настоящей, ни одной живой идеи!.. Да при помощи чего же они правят нами? Остается одно объяснение — при помощи нашей собственной глупости. Вот по ней-то надо бить и бить нашему искусству.

* * *

Попробуйте без всякого отношения пересказать любую историю — не выйдет. А выйдет без отношения, так это тоже будет отношение … какой-нибудь «равнодушный реализм».

* * *

Почему же позор тем, кто подражает? Нет, слава тем, кому подражают, — они работали на будущее.

* * *

Эпоха великого наступления мещан. И в первых рядах этой страшной армии — женщины. Это грустно, но так.

О себе

Во всех рецензиях только: «Шукшин любит своих героев… Шукшин с любовью описывает своих героев…» Да что я, идиот, что ли, всех подряд любить?! Или блаженный? Не хотят вдуматься, черти. Или — не умеют. И то и другое, наверно.

* * *

Всю жизнь свою рассматриваю как бой в три раунда: молодость, зрелость, старость. Два из этих раунда надо выиграть. Один я уже проиграл.

* * *

Да, я б хотел и смеяться, и ненавидеть, и так и делаю. Но ведь и сужу-то я судом высоким, поднебесным — так называемый простой, средний, нормальный положительный человек меня не устраивает. Тошно. Скучно.

* * *

Не могу жить в деревне. Но бывать там люблю — сердце обжигает.

* * *

Никак не могу относиться к массовке равнодушно. И тяжело командовать ею — там люди. Там — вглядишься — люди! Что они делают?!! И никогда, видно, не откажусь смотреть им в глаза.

* * *

Никогда, ни разу в своей жизни я не позволил себе пожить расслабленно, развалившись. Вечно напряжен и собран. И хорошо, и плохо. Хорошо — не позволил сшибить себя; плохо — начинаю дергаться, сплю с зажатыми кулаками… Это может плохо кончиться, могу треснуть от напряжения.

* * *

Свет. Солнце… И как-то он сразу вдруг вспыхнул в сознании этот квадратный желтый пожар — весна! На дворе желанная, милая весна. Летел по улице, хрустел ледком, думал черт знает о чем, не заметил, что — весна.

* * *

Те, кому я так или иначе помогаю, даже не подозревают, как они-то мне помогают.

* * *

Я — сын, я — брат, я — отец… Сердце мясом приросло к жизни. Тяжко, больно — уходить.

Цитаты из произведений

«Алеша Бесконвойный»

Вот вы там хотите, чтобы все люди жили одинаково… Два полена и то сгорают неодинаково, а вы хотите, чтоб люди прожили одинаково!

«Чудик»

Чудик поспешил сойти с крыльца… А дальше не знал, что делать. Опять ему стало больно. Когда его ненавидели, ему было очень больно. И страшно.

Казалось: ну, теперь все, зачем же жить? И хотелось куда-нибудь уйти подальше от людей, которые ненавидят его или смеются.

«Любавины»

Какой ты, такая у тебя душа.

* * *

…ему даже казалось, что с подлыми жить легче. Их ненавидеть можно — это проще. А с хорошими — трудно, стыдно как-то.

* * *

Сидели, склонившись локтями на стол, — лоб против лба, угрюмые, похожие друг на друга и не похожие. У старшего Любавина черты лица навсегда затвердели в неизменную суровую маску. Лишь глубоко в глазах можно еле заметить слабый отсвет тех чувств, какие терзали этого большого лохматого человека. У молодого — все на лице: и горе, и радость, и злость. А лицо до боли красивое — нежное и зверское. Однако при всей своей страшной матерости отец уступал сыну, сын был сильнее отца. Одно их объединяло, бесспорно: люди такой породы не гнутся, а сразу ломаются, когда их одолевает другая сила.

* * *

Что-то остается в нас от родины такое, что живет в нас всю жизнь, то радуя, то мучая, и всегда кажется, что мы ее, родину, когда-нибудь еще увидим.

* * *

Ах, какая же это глубокая, чистая, нерукотворная красота — русская песня, да еще когда ее чувствуют, понимают. Все в ней: и хитреца наша особенная — незлая, и грусть наша молчаливая, и простота наша неподдельная, и любовь наша неуклюжая, доверчивая, и сила наша — то гневная, то добрая… И терпение великое, и слабость, стойкость — все.

* * *

Он любил сидеть у окна за столиком в поезде… и смотреть на проплывающие мимо деревеньки, села, поля, леса, перелески… Есть в этом неизъяснимое наслаждение. Рождается чувство некой прочности на земле всего существующего. Особенно, когда там, откуда едешь, все осталось в хорошем состоянии — и дела, и отношения с людьми; и когда там, куда едешь, тоже должно быть все хорошо.

* * *

Жизнь представлялась теперь запутанной, сложной — нагромождение случайных обстоятельств. И судьба человеческая — тоненькая ниточка, протянутая сквозь этот хаос различных непредвиденных обстоятельств. Где уверенность, что какое-нибудь из этих грубых обстоятельств не коснется острым углом этой ниточки и не оборвет ее в самый неподходящий момент?

«Беспалый»

Свадьба — это еще не знак качества. Это — всего лишь символ, но не гарантия. Прочность семейной жизни не исчисляется количеством выпитых бутылок.

«Залетный»

Да здравствует смерть! Если мы не в состоянии постичь ее, то зато смерть позволяет понять нам, что жизнь — прекрасна.

«Верую!»

Вообще в жизни много справедливого. Вот жалеют: Есенин мало прожил. Ровно — с песню. Будь она, эта песня, длинней, она не была бы такой щемящей. Длинных песен не бывает.

«Случай в ресторане»

Увидел, человек нуждается в помощи, — бери и помогай. Не спрашивай.

«Позови меня в даль светлую»

— Гораздо дальше идут. У меня приятель был — тот все по ночам шанец искал…

— Что это?

— Шанс. Он его называл — шанец. Один раз искал-искал, и показалось же ему, что кто-то позвал с улицы, шагнул с балкона — и все, не вернулся.

— Разбился?

— Ну, с девятого этажа… Он же не голубь мира. Когда летел, успел, правда, крикнуть: «Эй, вы что?!»

«Печки-лавочки»

У нас на квартире жил один ученый — такой умница, такой башковитый, добрый тоже такой, а ширинку вечно забывал застегнуть

«Степка»

«Ермолай щурился и, попадая рубанком на сучки, по привычке ласково матерился».

«Калина красная»

Да не переживай ты за него так! Он же человеком то никогда и не был! Он был мужик. А мужиков, их знаешь, на Руси много.

* * *

Иногда я бываю фантастически богат, Люба. Жаль, что ты не встретилась мне в эту пору. Ты бы увидела, что я эти деньги вонючие вполне презираю.

* * *

Тебе бы опером работать, отец. Цены бы тебе не было. Колчаку не служил в молодые годы? Нет? В контрразведке? Только честно. Ну, а чего мы так сразу смутились? В трудные годы колоски с колхозных полей воровал? Ну-ка в глаза, в глаза, в глаза мне!

* * *

Люди напрягают все силы, люди буквально падают от напряжения, люди начинают даже напрягаться от напряжения, покрываются морщинами на крайнем севере и вынуждены вставлять себе золотые зубы… А как же иначе?! Нужно! Но в это же самое время находятся люди, которые из всех достижений человечества облюбовали себе печку! Вот как! Славно, славно!

ИСТОЧНИК: http://www.host2k.ru/quotes.html

Они сражались за свою страну (фильм)

http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/film/theyfoughtfortheircountry

Следующий
Перейти к
Они сражались за Родину (Они сражались за Родину, иногда переводится как «Они сражались за свою землю/Родину») — советский фильм 1975 года режиссёра Сергея Бондарчука.

Июль 1942 года, юг России, Великая Отечественная война. Советы стремительно отступают, надеясь добраться до города под названием Сталинград, где они смогут отдохнуть и перестроиться. История сосредоточена на одной конкретной эскадрилье полка, перед которым стоит задача неоднократно стоять в арьергарде, чтобы замедлить немцев, в то время как остальная часть Красной Армии отступает. Три солдата, которым уделяется наибольшее внимание: Петр, веселый лотарио, который склонен искать местных женщин, чтобы соблазнить их всякий раз, когда отряд останавливается на отдых; Иван (в исполнении Бондарчука), водивший комбайн в колхозе; и Николай (Вячеслав Тихонов), который до сих пор в депрессии из-за бывшей жены, бросившей его в первый день войны.
В фильме рассказывается о том, как подразделения неоднократно занимают позиции, пытаясь задержать переход нацистов через реку Дон. Сцены широкой комедии перемешаны со сценами душераздирающих боев.

Василий Шукшин, известный писатель и режиссер, сыгравший Петра, внезапно скончался от сердечного приступа в возрасте 45 лет до окончания съемок, но, похоже, нет никаких пробелов в сюжете или использования Фальшивого Шемпа.
И приключения продолжаются: Последняя сцена показывает отряд, стоящий на вершине холма и наблюдающий за проходящей внизу остальной армией. Кто-то говорит, что они направляются в Сталинград. Полк впервые разворачивает серп-молот СССР, и фильм заканчивается.
Как известно: Петр говорит угрюмому Николаю взбодриться, что дает Николаю возможность объяснить ему и зрителям, что происходит: «Пять дней в пути. Река, а потом Сталинград. Немцы разбили наш полк».
Срез травинки: Первый кадр фильма — крупный план пурпурных цветов, растущих на сухой каменистой почве. Есть также крупные планы пшеницы, растущей в поле, а затем Иван размышляет о том, как жаль бросать / уничтожать столько щедрости.

Кровь изо рта: Как в фильме показано, что Кочетыгов, застреленный во время немецкой атаки, мертв.
Лагерь повара: Лисиченко — повар эскадрильи. Когда Петр видит, как Лисиченко копает окоп на передовой вместе с остальными бойцами, Лисиченко говорит, что без него они вряд ли удержатся, а затем хвастается овцами и капустой, которые он смог украсть и из которых потом сварит борщ. битва окончена.
Казанова: Петр, который не перестает говорить о женщинах и ищет секса всякий раз, когда отряд отдыхает. Он надеется соблазнить невидимую медсестру. Он почти занимается сексом с дояркой, прежде чем мужчины внезапно вступают в бой. Ближе к концу он пытается соблазнить суровую фермерскую женщину, но безуспешно.

Last Breath Bullet: A Last Breath Коктейль Молотова от Кочетыгова, который застрелен во время атаки немцев, но ему удается поджечь и бросить коктейль Молотова в немецкий танк, прежде чем он умрет.
Коктейль Молотова: Умирающему Кочетыгову удается зажечь и бросить коктейль Молотова, который уничтожает немецкий танк.
Старый солдат: Поприщенко, седой ветеран, который на похоронах лейтенанта говорит остальным, что он намного старше любого из них и что это его Четвертая война . (Остальные предположительно относятся к Первой мировой войне, Гражданской войне в России и Зимней войне 1939-40 годов с Финляндией.)
Контуженный ветеран: Буквально с Николаем в конце. Когда Николай возвращается в полк после того, как его доставили в госпиталь, выясняется, что он теперь глухой после того, как немецкий снаряд разорвался в его окопе. Мало того, он теперь ужасно заикается, а его голова и руки бесконтрольно дергаются. Однажды он заплакал, рассказывая Петру, что случилось. Несмотря на все это, он все равно вернулся в Band of Brothers.

Контузионная тишина: после того, как немецкий снаряд разорвался прямо у окопа Николая, следующий выстрел, когда ошеломленный Николай пытается прийти в себя и выстрелить из своего пулемета, когда враг приближается, разыгрывается в тишине. Концовка раскрывает почему: от взрыва снаряда Николай оглох.
Танковое совершенство: Бойцы часто копают ямы для винтовок и вступают в бой с немецкими танками. Первая боевая сцена начинается с жуткого кадра, на котором целая линия немецких переговоров проходит через ряд холмов перед отделением.
Необычный эвфемизм: Петра отправляют за молоком с местной фермы. У него все получается с дояркой, грузной женщиной по имени Глаша. Она отталкивает его и говорит, чтобы он перестал хватать ее, потому что они должны принести молоко остальным солдатам. Затем она смотрит прямо на него и говорит очень многозначительно: «И масло, которое ты можешь съесть потом». Петр так и не получает шанса получить свое «масло», когда появляются немцы.

Видеокредиты: начальные титры воспроизводят сцену марша отряда, при этом каждый актер играет поверх крупного плана этого актера во время марша.
Василий Аксенов, начало 1980-х – Блоги и бродячие статьи
8 мая 2019 г. 8 мая 2019 г. russianmonuments
Это еще одно из воспоминаний, которые я написал в середине 1980-х годов об интересных людях, с которыми познакомился. Я был студентом Василия Аксенова в Университете Джорджа Вашингтона в округе Колумбия в 1980/81 году.
Он только что прибыл в США после того, как его выгнали из Советского Союза, отчасти за его работу по составлению огромного сборника под названием «9».0009 Метрополь , прошедший цензуру. Это было слишком много для властей. Я думаю, будет справедливо сказать, что инцидент Метрополь был важным кирпичом, брошенным в советский Хрустальный дворец. Всего через пять лет в стране начались кардинальные изменения, приведшие к ее полному краху. Я написал несколько вещей об Аксёнове, которые можно прочитать здесь, на этом сайте, а также на другом сайте, который я держу. Этот конкретный текст меня разочаровал. Я, должно быть, чувствовал себя ленивым в тот день. Я мог бы написать гораздо больше в то время, когда опыт слышания и знакомства с Аксеновым был бы гораздо свежее. Я почему-то ограничился несколькими цитатами и анекдотами, которые, видимо, набросал. Жаль, что я упустил прекрасную возможность. Вероятно, я составил эти небольшие воспоминания где-то между 1985 и 1987, когда я написал еще несколько подобных текстов. Я взял фото с сайта photofeast.ru. Он более или менее показывает Аксенова таким, каким он выглядел бы, когда я впервые встретил его.
Аксенов Василий Павлович
Джон Фридман
У Василия Павловича короткие, толстые, короткие пальцы и странная манера речи, похожая на шепелявость, хотя это не то. Он очарователен, красив в грубой, привлекательной манере и очень добр. Он также питает большую враждебность к любому, кто когда-либо перешел ему дорогу, или к любому, кто, по его мнению, мог переступить ему дорогу. Язык Василия Павловича обмочен серебром и ядом.
Он один из самых интересных ораторов, которых я когда-либо имел удовольствие слушать. У него отличное чувство юмора, которое он включит сам так же быстро, как и любой другой. Он самоуверен («Нет такого понятия, как «деревенские писатели», это все афера, раздутая литературными боссами, чтобы заставить всех писателей заниматься чем-то, что они считают «принципиально русским»» или «Василий Шукшин был плохой отговоркой». для писателя» или «Валентин Распутин иногда имеет хорошую строчку, но он принципиально не умеет писать. Есть что-то фальшивое в его идиллических описаниях природы»).
Сформировавшись в один из самых бурных художественных периодов русской истории, Аксенов был обязательно сформирован отчасти шрамами, которые он носит в тех боях. Возможно, его мнение о Распутине больше связано со следующим инцидентом, чем с его писательскими способностями: «После того, как Евгений Попов подвергся резкой критике за участие в «Метрополь» альманахе, он шел по коридору в Союзе писателей №1. день. Распутин, помогавший ему в начале его карьеры, подошел к нему. Попов остановил его и спросил, не хочет ли он как-нибудь защититься от нападений. Распутин ответил, что хотел бы, но у него нет времени».
Есть ряд писателей из «старой гвардии», которых Аксенов уважает, несмотря на подмоченную репутацию. Первым среди них Валентин Катаев. Катаев дал Аксенову свой первый писательский шанс в конце 1950-х годов.