«Моя жизнь превратилась в ад». Молодые матери о послеродовой депрессии — Сноб
13% женщин страдают от послеродовой депрессии, у 10% депрессия начинается еще во время беременности. В России, где психические расстройства принято считать блажью, молодые матери сталкиваются с непониманием и осуждением. «Сноб» записал пять историй женщин, которые мечтали убить собственных детей и умереть, но пережили это
Фото: David Cheskin/TASS«Мне хотелось, чтобы меня спасли от моего материнства»
Марина, 24 года, Всеволожск. Была в депрессии три года
У меня двое детей, воспитываю их одна, родители помогают. О ребенке я мечтала очень долго и плакала, когда тесты показывали отрицательный результат. Я жутко завидовала беременным подругам. Ребенок был моей навязчивой идеей. Когда, наконец, я забеременела, то была на седьмом небе от счастья. Мою радость не омрачило даже расставание с отцом ребенка. Ничто не предвещало депрессии.
Беременность проходила легко, без токсикозов, угроз выкидыша, отеков и лишнего веса. Это было хорошее время: я бездельничала, занималась спортом, ходила на концерты и в театр.
Где-то на 30-й неделе беременности гормональный фон начал меняться. Сначала у меня появились тревога и страх. Я боялась, что ребенок умрет или я умру, что я не смогу его обеспечить, никогда не встречу достойного мужчину, меня отчислят, мне придется взять академ, я не смогу закончить учебу… Я перестала спать ночами. Решила досрочно сдать сессию, но перенервничала, что не сдам сложный экзамен. Мне и моему врачу привиделась угроза выкидыша, и я легла на сохранение в роддом. Там была гнетущая атмосфера, да еще я сессию не сдала. По ночам я плакала. Мне было страшно, грустно и одиноко.
После выписки меня продолжила мучить тоска и тревога. В день родов я рыдала и рожать пошла совсем не с тем настроем, какой планировала. Мне кажется, в депрессии отчасти виноваты всякие стимуляции и эпидуральная анестезия, потому что нарушается гормональный баланс.
Когда ему было два месяца, я стала писать подругам, что моя жизнь превратилась в ад. Я все время плакала. Потом у меня начались приступы агрессии: я срывалась на маму. Мне хотелось, чтобы меня спасли от моего материнства и разделили со мной тяготы и трудности. Когда ребенку было пять месяцев, мне было тяжело все: гулять, куда-то ездить, ходить в бассейн. Я не общалась с ребенком, на автомате кормила его грудью, носила в слинге и с ним спала. Никакой эмоциональной близости у нас не было. Я тупо лежала на диване и смотрела сериалы, дав ему грудь. Это было очень удобно: в эти моменты его как бы не было. При этом я постоянно чувствовала себя виноватой, и это усугубляло мое состояние. Через месяц я обратилась к психологу, который сказал, что никакой депрессии у меня нет.
Я нашла другого психолога. Через месяц она сказала, что мне понадобится лекарственная терапия. Я пошла к психотерапевту, который предложил обойтись без таблеток: твоя проблема не медицинская. Я согласилась и еще почти год жила в подвешенном состоянии, мне было то хуже, то лучше. В какой-то момент я влюбилась в лечащего врача, у нас были отношения, хотя он был женат. Так у меня возникло чувство вины не только перед ребенком, но и перед Богом. При этом я радостно ушла в отношения, потому что они очень отвлекали от материнства. Закончилось это попыткой суицида. Я наглоталась таблеток, запила их вином и сутки пролежала без сознания. Очнулась от того, что ребенок бил меня планшетом по голове (мы были одни дома, моя мама уехала в отпуск).
Отец моего второго ребенка вообще однажды сказал, что вся моя депрессия — промыслы дьявола
Мне назначили лекарственную терапию. Я стала принимать антидепрессанты, транквилизаторы, нейролептики. Стало лучше, появилась эйфория. Я жалела о том, что упустила столько времени из жизни своего ребенка, начались игры и общение. Потом началось привыкание к таблеткам, и я их бросила. Через полгода у меня случилась вторая попытка самоубийства. Меня увезли в больницу. Потом я опять попала в ПНД. Постепенно депрессия сошла на нет и перешла в стабильное унылое состояние подавленности от своего материнства. Я снова пила таблетки.
После расставания с психотерапевтом я встретила другого мужчину. Он был готов помогать с ребенком, поэтому мы очень быстро стали жить вместе и даже поженились. Это были очень токсичные отношения, но я продолжала в них существовать, потому что муж разгружал меня с ребенком.
При этом он плохо к нему относился, кричал, бил. Я вышла из декрета на работу. Нейролептики были очень тяжелые, я все время хотела спать, была в полупьяном состоянии и не могла работать, а однажды заснула прямо за столом. Муж потребовал, чтобы я бросила таблетки. На работе требовали то же самое. Я бросила сначала нейролептики, потом транквилизаторы и антидепрессанты, хотя психиатр считал, что мне надо продолжать их пить. Через месяц я узнала, что беременна. Я была в ужасе. Мне казалось, что второй ребенок — путь в ад, самоубийство. Но потом я поняла, что если сейчас не возьму в руки свою жизнь, то никогда уже этого не сделаю. Пить таблетки во время беременности я не могла, а делать аборт не стала. Я не осуждаю женщин, которые делают это вынужденно, но не скрываю раздражения к регулярным абортам из соображений комфорта. Тем не менее думаю, что запрещать аборты нельзя. Брошенные дети, ненужные, дети, страдающие от насилия в семье, — не меньшее зло. Сама бы я аборт не сделала никогда. При всем моем сложном отношении к детям и материнству, это для меня совершенно неприемлемо.
Вторая беременность была очень тяжелой, но депрессии со вторым ребенком у меня не было и нет. Когда я чуть больше устаю, расстраиваюсь, пугаюсь, мне кажется, что вернулась депрессия, хотя на самом деле я просто устала и не выспалась. Я не могу сказать, что сейчас со мной все нормально. Есть легкая депрессия, но с этим можно жить. Без таблеток.
Я постоянно сталкивалась с непониманием. Самый мягкий вариант: ты не чувствуешь того, что ты чувствуешь, тебе просто лень (это я слышала даже от первого психолога). Отец моего второго ребенка вообще однажды сказал, что вся моя депрессия — промыслы дьявола, а пить таблетки — грех, потому что это наркотики. А уж о том, что это просто блажь, говорят постоянно.
«Жизнь из цветной внезапно стала черно-белой, хотя ребенка очень хотела»
Мария, 28 лет, Ижевск, была в депрессии около года
До беременности я вела активный образ жизни: училась в аспирантуре, работала.
Я старалась везде успевать. После беременности пришлось немного притормозить, но меня это не особо напрягало. Мне всегда хотелось родить самостоятельно. О том, что это не получится и меня будут кесарить, я узнала за полтора месяца до родов. С этого и началась моя депрессия.
Это наш первый с мужем ребенок, запланированный и желанный. Беременность в целом прошла замечательно. Муж меня очень поддерживал. Еще в начале беременности я сказала ему: если меня накроет послеродовая депрессия, меня не слушай и разруливай ситуацию. Предчувствие было, потому что у меня довольно часто бывают перепады настроения, а иногда я зацикливаюсь на неприятных ситуациях и рефлексирую. Потом, когда я находилась в депрессии, я почему-то этого не осознавала. Как будто так и должно быть.
Мне сделали кесарево. Больше 12 часов я не видела ребенка. Организм, видимо, решил, что беременность прервалась: ребенка нет, значит, произошло что-то страшное. На третий день после родов меня как будто по голове ударили.
Несколько раз у меня были суицидальные мысли. Было ощущение, что, если бы я умерла, хуже никому бы не стало
Первый месяц после родов мы по настоянию моих родителей жили у них дома. При них даже нельзя было показывать, что мне грустно или я устала, потому что сразу же следовала фраза: «Да как ты вообще можешь так говорить! Вот некоторые женщины родить не могут, а у тебя такой замечательный ребенок! Ты еще и выпендриваешься». Мама меня, конечно, любит, но любит своеобразно. Мне кажется, для ее поколения характерна ориентация на ударный труд, на пользу обществу и на то, что подумают люди.
Из всех родственников лучше всего меня понимал и поддерживал муж. В первые четыре месяца после родов я ничего не могла делать по дому. У меня были проблемы с грудным кормлением, я все время лежала на диване, положив ребенка на грудь. Муж возвращался с работы, покупал продукты, готовил, убирался и ни разу меня не упрекнул. Я очень ему благодарна. Конечно, у меня случались моменты просветления, но это было нечасто. Муж всегда давал мне выплакаться. Вечером ребенка укладывали, а потом я ему в плечо утыкалась и ревела, что жизнь бессмысленна и я так больше не могу. Муж меня успокаивал. Без него я бы из этого состояния не вышла.
У подруг детей не было, поэтому разговаривать на эту тему с ними я не пыталась. Я общалась в интернете, читала статьи о послеродовой депрессии и усталости и о том, что это случается со многими.
Несколько раз у меня были суицидальные мысли. Было ощущение, что, если бы я умерла, хуже никому бы не стало. Один раз я стояла возле окна и подумала, что вот выпрыгнуть — и все это закончится.
Но потом сразу же: я выпрыгну, а ребенок останется один дома, муж придет с работы только поздно вечером — мало ли, что случится!
Сильные чувства, любовь к ребенку появились после восьми месяцев. Вину чувствую до сих пор. Первые полгода жизни ребенка для меня выпали, я практически ничего не помню. Если бы у меня не было фотографий, я бы не вспомнила, каким мой ребенок был через месяц или два после рождения. Я чувствую себя виноватой за то, что не смогла дать ему любовь в первые месяцы жизни, «доносить», как говорят психологи.
Я переписываюсь иногда с медсестрой из Нидерландов, которая ухаживает за новорожденными. У них отношение к послеродовой депрессии совсем другое. Когда я ей рассказала, она была в ужасе: «Как?! И никто из врачей тебе не помог?! И тебя не отправили на курсы?!» Странно было объяснять человеку, что в нашем обществе депрессия вообще считается не болезнью.
Сейчас я в декрете, подрабатываю на фрилансе, занимаюсь рукоделием. Планирую дописать кандидатскую.
Я хочу еще одного ребенка. Уже буду знать, к чему готовиться, и, если снова почувствую такие симптомы, обращусь к специалисту.
Вообще, я считаю, что у женщины должно быть право на аборт. Ситуации бывают разные, а даже перевязка маточных труб не дает стопроцентной гарантии отсутствия нежелательной беременности. Мне бы не хотелось прибегать к прерыванию беременности, но зарекаться я не могу, поскольку, опять же, ситуации бывают разные.
«Ребенок теперь не в животе — от него не отвяжешься»
Елена, 23 года, Барнаул, в депрессии семь месяцев
Я в депрессии с момента родов и не вышла из нее до сих пор. Муж очень хотел ребенка, я — нет, вообще. С тех пор как я узнала о своей беременности, это чувство только усиливалось. Наверное, поэтому адаптироваться после родов было сложно. Когда я приехала из роддома, постоянно думала, что этот ребенок ненужный, он теперь не в животе и от него не отвяжешься. Я виню себя за эти мысли. У нас с мамой были хорошие отношения.
Любовь и заботу я чувствовала постоянно. Моих родителей нет в живых, а родители мужа приходят раз в неделю посмотреть-полюбоваться малышом, но не помогают.
До родов я занималась переговорами с заказчиками — это довольно активная работа. Но у меня злость не потому, что эту часть жизни у меня отняли, а потому, что я не могу вволю поспать, заниматься своими делами. Ребенок посягнул на мое личное пространство. Сейчас весь мой мир раскрашен черным. У меня нет никакого желания что-то делать, и смысла в своих действиях я не нахожу. Меня больше не радует то, что радовало раньше. Муж и ребенок меня раздражают. Причем на ребенка даже злость бывает, плохо контролируемая. Иногда мне хочется его ударить. Я не могу сказать, люблю ли я его или нет. Все как-то неоднозначно. Бывает, что не люблю, но моментами вспыхивает «люблю!». Когда ребенку было два месяца, я пошла к психотерапевту. Он сказал: «Ты кормишь грудью, я ничего не могу тебе прописать». А муж считает, что переводить ребенка на смеси, во-первых, вредно для здоровья, а во-вторых, слишком дорого.
Врач отправил меня на курсы, но ходить я на них не стала — не понравился психолог. Я думаю снова пойти к психотерапевту, когда перестану кормить грудью. Про группы поддержки в городе я не слышала. У нас лечат психокоррекцией: это разговоры с психологом и таблетки.
Если снова забеременею, пойду на аборт, не раздумывая
Иногда я думаю о смерти. Несколько раз уже была и петля готова, но что-то в последний момент останавливало — наверное, моя нерешительность.
Муж с пониманием относится к моей депрессии. Поддерживает, старается облегчить мое состояние. На форумах в интернете я свою ситуацию не обсуждаю. Пыталась как-то, но там мне сказали, что я все придумала и депрессия — не болезнь. Только одна девушка сказала что-то ободряющее, а остальные 20 на меня накинулись: «Лучше ребенком займись». А заниматься ребенком у меня просто нет желания.
Сейчас я в декрете. Хочу отдать малыша в ясли и выйти на работу. Муж со скрипом, но идею поддерживает.
Будем думать, как это лучше организовать.
Я никогда не делала аборт, но если снова забеременею, сделаю, не раздумывая.
«Любовь к ребенку появилась, когда он начал разговаривать со мной, то есть когда на человека стал похож»
Екатерина, 24 года, Москва, была в депрессии три месяца
Я родила на четвертом курсе. Мы с мужем очень хотели ребенка. Я советовалась с мамой перед тем, как забеременеть. Она говорила: «Детишки — это счастье! Я с тобой отдыхала». Но у меня получилось не так.
Сначала все было хорошо. Беременность протекала легко. Ближе к родам у меня начались панические атаки, я не могла спать, мне все время казалось, что меня выгонят из университета — я не брала академ. Хотя все были настроены ко мне доброжелательно, мне казалось, что кругом враги.
Рожала я вместе с мужем, все прошло без проблем. Из роддома поехали к моей маме, чтобы она нам помогала. Но она много работала, ей было не до нас. Так что через месяц мы уехали обратно в общежитие.
Там жили семейные пары, в общем, условия вполне комфортные. Но как было учиться, когда ребенок не отлипал от меня ни на секунду и спал только на мне? Попытки сбагрить его маме или мужу были бесполезны. Я готовилась к экзаменам с ним под мышкой. Сессию сдала. Детки до трех месяцев спят много, можно было найти время. Потом надо было писать диплом. Но ребенок подрос и уже просыпался ночью, так что я даже ночью не могла учиться. Укладывание спать занимало от часа и больше. Я сижу с ребенком все это время в темной комнате, то грудь дам, то покачаю. Кладу в кроватку — начинает орать. И так по 50 раз: положила-взяла. Ребенок засыпает. Знаю, что проспит максимум час. За это время мне надо помыться-поесть-заняться дипломом. Через 20 минут он просыпается. И в этот момент мне хочется его убить. Слабо помню тот период: я плохо соображала и делала все на автомате. После защиты меня накрыло. Ребенку был уже год, с ним стало ощутимо легче. Муж помогал. Но я была в каком-то анабиозе: лежала и смотрела в потолок.
До антидепрессантов дело не дошло. В тот момент, когда я думала, что надо идти к психиатру, меня отпускало.
У нас с мужем была мечта родить минимум троих. Хочется, конечно, еще, но, когда вспоминаю всю ту жесть, становится страшно
После окончания университета я еще год сидела с ребенком и только недавно вышла на работу. Я работаю два-три дня в неделю на полставки. С ребенком в это время сидит мама. Она, по-моему, до сих пор не может избавиться от иллюзии, что все дети — сплошное мимими. Когда я говорила, что хочу сдохнуть и ненавижу все это, она отвечала, что вот у нее такого не было. Маме вроде как и жалко меня было, но она меня не понимала и не понимает: когда сидишь с ребенком два дня в неделю — это одно, когда круглосуточно — совсем другое.
Любовь к ребенку появилась, когда он начал разговаривать, мимику копировать, то есть когда он стал похож на человека. Говорят, что ребенок чувствует, когда его не любят. По-моему, если говорить о совсем маленьких детях, это хрень.
У нас с мужем была мечта родить минимум троих. Мы были такими юными романтичными идиотами. Грустно отказываться от мечты. Но все забывается, и дети — они же милые. Хочется, конечно, еще, но когда вспоминаю всю ту жесть, становится страшно. Я решила, что если будет второй, надо сразу брать няню и отдыхать хоть в какие-то дни. К абортам я отношусь плохо, сама никогда бы не сделала. Я за запрет или хотя бы за отказ от финансирования абортов по ОМС.
«Муж катил коляску, я шла за ним и рыдала от безысходности»
Татьяна, 26 лет, Симферополь, была в депрессии восемь месяцев
Моя мама прошла через послеродовую депрессию. После родов мама, по словам бабушки, резко начала меняться: она уходила в себя, была тревожной и не могла за мной смотреть. Меня растила бабушка, а мама с каждым днем отдалялась. Когда я стала чуть старше, мама пошла к врачу, который прописал ей психотропные препараты. Мама подсела на них — сейчас у нее II группа инвалидности.
Мой ребенок был очень желанный.
Мы с мужем очень ждали его, готовились к беременности. Роды прошли идеально. Когда я впервые посмотрела на сына, подумала, какой же у него некрасивый нос, и почувствовала неприязнь. Я не понимала, почему должна следить и ухаживать за ним, не хотела к нему подходить. Мне хотелось плакать. Я вроде бы должна была чувствовать радость, но ощущала горе. Когда сыночку был месяц, муж катил коляску, а я шла за ним и рыдала от безысходности. У ребенка были сильные колики и атопический дерматит, он постоянно плакал. Это усугубляло ситуацию. Один раз мне хотелось избить мужа, хотя я очень мирная и мухи не обижу.
Все заботились обо мне беременной, а когда появился ребенок, все исчезли. Никого не интересовали мои чувства
Я читала, что в Японии в первый месяц после родов ребенком занимаются родственники, а мама лежит и за ней ухаживают. Это очень правильно. Все заботились обо мне беременной, а когда появился ребенок, все исчезли.
В крайнем случае спрашивали, как дела у сына. Никого не интересовали мои чувства. Свекровь говорила: «Я вырастила двоих детей, у меня даже стиральной машинки не было! Ты обязана вырастить! Тебя теперь нет».
Муж взял отпуск и первый месяц помогал мне, сидел с ребенком, гулял. Теперь я понимаю, что мне от него нужна была другая помощь — сочувствие. Меня надо было обнять и сказать: «Ты такая молодец! Я вижу, как тебе плохо». Я понимала, что со мной что-то не так. Я поговорила с мужем, и мы за плату попросили мою подругу готовить и убирать в доме, потому что я была физически истощена. Это меня разгрузило, и я начала приходить в себя.
Депрессия обостряет страхи. У меня есть знакомые, которые, вспоминая то ужасное время послеродовой депрессии, больше не хотят детей. Из-за этой депрессии рушатся семьи. Без поддержки из этой ситуации выйти сложно. Психотерапия очень важна. Моя мама в нужный момент не получила ее.
Дети — большое счастье! Сейчас я чувствую абсолютную любовь к своему ребенку.
Столько узнаю о нем каждый день, наблюдаю, как проявляется характер. Думаю о том, чтобы родить второго.
Я считаю, что с момента зачатия ребенок — это не клетка, а человек, поэтому я против абортов. Понимаю, что бывают патологии, угроза жизни матери. Тогда семья сама решает, нужен аборт или нет. Если просто запретить аборты, начнутся подпольные — это не выход. Лучше родить и отдать ребенка бездетной паре, а не губить жизнь.
Депрессия во время беременности | МАМА ЛАРА
Прежде чем начнете читать данную статью, обязательно ознакомьтесь с предыдущими двумя (1, 2), иначе будет сложно понять логику моих рекомендаций.
Хотя давать советы – часто бесполезное, а с точки зрения науки психологии, просто недопустимое дело (психолог должен помочь каждому человеку найти собственный путь, сделать свои, индивидуальные выводы из сложившейся ситуации), я все же возьму на себя смелость дать несколько рекомендаций беременным или уже родившим женщинам, столкнувшимся с депрессивным состоянием.
Депрессия – это нормально!
Помните, что депрессия в течение 3-4 месяцев (это могут быть последние месяцы беременности, и тогда речь пойдет о дородовой депрессии, или первые месяцы жизни с малышом, и это будет послеродовая депрессия) – нормальный этап в жизни каждой женщины, рожающей любого по счету ребенка. Благодаря процессам, происходящим в данный период в психике, спустя 3-4 месяца произойдет изменение внутренней репрезентации. Иными словами, вы подниметесь на новую ступень, и это принесет с собой огромный прилив энергии. Иногда простое осознание того, что происходящее с нами считается нормой и бывает со всеми, уже помогает пережить сложные времена.
Находим позитив!
И до- и послеродовая депрессии никогда не протекают так тяжело, как депрессии, связанные с потерями (исключением, конечно, является рождение больного, неполноценного ребенка), поскольку в этот период всегда вплетаются радость ожидания или позитивные переживания, связанные с уже рожденным малышом.
Нужно ловить эти радостные моменты и эмоционально опираться именно на них.
Например, вас накрыла дородовая депрессия, но вы замечаете, что отвлекаетесь и даже получаете большое удовольствие, подолгу выбирая и приобретая детские вещички, или, может быть, когда сами шьете и мастерите что-нибудь для вашего малыша. Обязательно выделяйте для таких занятий побольше времени, не слушайте ничьих советов о том, что готовить приданое заранее – плохая примета, ведь именно тогда вы чувствуете себя счастливой.
Или другой пример: одной из самых распространенных странностей беременных женщин является стремление уединиться, чаще всего где-нибудь на природе или хотя бы в парке.
Одна беременная из моей группы, родившаяся и всю жизнь прожившая в городе, последние месяцы беременности ездила в частный сектор, еще сохранившийся в нашем городе, и часами гуляла там, наслаждаясь запахом печного дыма.
Нужно с большим уважением относиться к подобным своим странностям и находить время и возможности, чтобы их удовлетворять и получать от этого радость.
Никто до сих пор не может точно объяснить происхождение тех или иных странных желаний беременных, но во все времена их старались уважать, и сейчас декретный отпуск – как раз то время, когда любая женщина так или иначе может прислушаться к себе.
Раздражение и злость
Часто депрессивные состояния характеризуются повышенной агрессивностью, т.е. вы можете испытывать сильные раздражение и злость. К сожалению, очень часто и это раздражение, и эта злость выплескиваются на наших близких, хотя они этого и не заслуживают. В результате могут портиться отношения с теми людьми, от которых вы могли бы получать поддержку.
По-хорошему, каждой женщине в такой ситуации лучше отправиться на прием к психологу, чтобы разобраться в источнике этого состояния. Возможно, корнями оно уходит в детство или вовсе во внутриутробный период, когда беременной вами была ваша мама.
Быть может, вы злитесь не на своего мужа, старшего ребенка или свекровь, а на кого-то из вашего далекого прошлого.
Но поскольку далеко не все могут получить квалифицированную психологическую помощь, нужно искать другой выход. И он есть.
Существует два универсальных способа «слива» агрессии: двигательная активность и крик.
Недаром, прокричавшись и разбив несколько тарелок, можно почувствовать себя успокоенной. Но если говорить о более конструктивных вариантах, то это, конечно, хорошие физические нагрузки, будь то специальные занятия в зале или бассейне или просто длительные пешие прогулки, а также громкое пение песен. Потому так популярны караоке и кричалки на стадионах, что позволяют человеку выплеснуть накопившуюся негативную энергию. А можно пойти в лес или на берег реки и просто покричать что есть мочи «Эй, эге-гей!» или что-нибудь подобное.
В более выгодном в данной ситуации положении находятся женщины, которые много работают физически. Городские же жительницы, профессиональная деятельность которых часто интеллектуальная, а быт организован так, что физические нагрузки становятся минимальными, в большей степени страдают от невозможности выплеснуть негативную энергию.
Вот и получается, что сначала покупаем стиральную и посудомоечную машины, пылесос и прочую технику, а потом дополнительно тратимся на фитнес.
Если вам повезло, и вы живете в собственном доме, то всю ненужную энергию хорошо потратить, не боясь, что это навредит вашему малышу, на работу по дому или в огороде.
Позитивная энергия в борьбе с депрессией
Кроме того, во время депрессии психика нуждается в большом количестве другой, позитивной энергии. Речь идет о силе любви и жизнелюбии, которые поддерживают человека в сложный период и помогают ему в итоге выйти на новый уровень личностного развития.
И здесь возникает вопрос, где такую энергию взять. Вопрос ресурсов, пожалуй, самый сложный. Недаром именно из-за недостатка этой энергии многие люди избегают столкновения со сложными, порою горестными переживаниями. Именно поэтому самая распространенная проблема в переживании острого горя – это застревание психики в периоде отрицания или поиска замены утерянного объекта (подробнее об этом).
Депрессивный период – самый энергозатратный, и если у психики человека нет ресурса позитивной энергии, то и нет возможности его пережить.
Вопрос поиска такой энергии весьма индивидуален. В конкретном случае, в период переживания до- или послеродовой депрессий (процесса очень женского) силы для этого вкладываются в женщину ее матерью, а также всем женским родом ее семьи.
Хорошо, если женщины вашего рода сильные. Под силой я подразумеваю полное принятие своей женственности и материнскую реализованность. Это когда внучка получает от своей бабушки примерно такой посыл: «Как хорошо, что ты родилась девочкой! Счастье любить мужчину и быть любимой им! Счастье рожать детей!»
Плохо, если в вашей семье посыл иной. Но безвыходных ситуаций нет, и в этом случае можно поискать нужную энергию в другом месте. Во все времена молодые женщины тянулись к умудренным жизнью бабушкам, набираясь от общения с ними опыта, тепла и любви.
Внимательно посмотрите, в вашем окружении обязательно найдется такая женщина, или даже не одна, у которой вы сможете многому научиться, а главное – получить ту самую необходимую вам энергию.
Ну а если и это не вариант? Тогда задумайтесь…
Недаром у всякого народа была своя вера. У русского народа вера православная, а значит, у каждой русской женщины есть защита и любовь Пресвятой Богородицы. Конечно, вопрос веры очень личный, но иногда это единственное, что может дать силы пережить трудный период жизни.
Будьте внимательнее к себе и своим чувствам!
И последнее, что мне хотелось бы сказать в этой статье. Если вы были внимательны, то поняли, что большинство данных мною советов реальнее использовать во время беременности, нежели в первые месяцы жизни с ребенком. Когда 24 часа в сутках рядом с тобой находится малыш, нуждающийся в постоянной заботе, не очень-то побежишь кричать на берег реки, вдыхать печной дым или заниматься фитнесом.
Именно поэтому я советую не избегать негативных переживаний во время беременности. Вынашивая своего ребенка, обратите внимание, отследите не задержались ли вы на стадии отрицания или поиска замены потерянного объекта (подробнее об этом в предыдущей статье).
Для преодоления этих периодов очень полезно общение с другими беременными: на курсах, специальной гимнастике, в женской консультации, просто на улице или на сетевых форумах.
И обязательно вовремя уходите в декретный отпуск! Именно то, что вы останетесь наедине с собой, спровоцирует те самые переживания и эмоции, которые хоть и тягостны, но так вам необходимы, чтобы своевременно освоиться в новой роли, роли матери.
Очень надеюсь, что цикл статей, посвященных до- и послеродовой депрессиям окажется кому-нибудь полезным. Жду ваши комментарии.
Каково это быть в депрессии во время беременности
Дорогая молодая мама:
Я помню, как увидела синий плюсик на тесте на беременность. Это было положительно. Я ждал счастья. Это не пришло. Вместо счастливых слез у меня тут же, в ванной, случилась паническая атака. Жало от вины, которое я чувствовал в тот момент, никогда не исчезало.
Моему первому сыну только что исполнился год. Я только что уволился с работы за два дня до этого.
Я была на противозачаточных! Мы хотели еще одного ребенка, но сроки. О, время. Почему это не могло произойти позже, когда все было более улажено? Когда мы были готовы? Когда мы могли отпраздновать это и не беспокоиться о наших финансах и будущем?
У меня никогда не будет таких ответов. Я не выбирала сына. Но это нормально. Он выбрал меня. Я знаю это сейчас.
Если вы одна из тех будущих мам, которые стоят в ванной с положительным тестом на беременность и задаются вопросом, как, черт возьми, вы и ваш крошечный надвигающийся узелок собираетесь пройти через это, позвольте мне быть первым, кто скажет ты… будешь.
Как женщина, которая сталкивалась с тяжелыми депрессивными эпизодами из-за биполярного расстройства II типа на протяжении всей своей взрослой жизни, я часто задавалась вопросом, не подтолкнут ли меня гормоны беременности, а затем послеродовая депрессия к моему худшему настроению.
Так что я была приятно удивлена тем, насколько счастливой я была во время своей первой беременности.
Комфортный? Нет. Но счастлив? Да, славно так.
Со вторым я ждал этих счастливых ощущений. Прошел первый триместр, и моя тревога росла. Наступил второй триместр, и тревоги и депрессивные мысли завладели моим мозгом, как мухи роятся над едой в жару.
Я пытался навязать счастье. Когда вы беременны и ваш живот достигает точки, когда всем остальным становится очевидно, что из вас родится ребенок, тогда все начинают говорить вам об этом.
«Когда ты должен родить?»
«Это мальчик или девочка?»
«Есть имена на уме?»
Я бы фальшиво улыбнулась, потерла бы свой круглый живот с естественной материнской манерой и ответила бы на все их вопросы. Я надеялся, что, услышав свой собственный голос, он вызовет в воображении то нервное и возбужденное предвкушение, которое должны испытывать все матери. Но то, что пришло, ничего подобного.
Чего не знали все эти незнакомцы и друзья, так это того, что я был в ужасе. В ужасе от этого ребенка.
В ужасе от еще одного травматического опыта родов, подобного тому, который случился с моим первым. В ужасе от будущего, которое было неопределенным по многим причинам. Потеря работы и дохода. Дом сидит несвежий на рынке. Муж работает шесть дней в неделю, чтобы мы не потеряли все.
Это было слишком. Я был морально и физически истощен. И не нормальный тип истощения беременных. Я хотел натянуть одеяло на голову и уснуть. Спите в течение первого, второго и третьего триместра. Сон через рождение. Спите в течение первого месяца, а пока мы на нем, может быть, первый год.
Вот тогда я поняла… Я не просто беременна. Я беременна и в депрессии.
Истинная депрессия. Грусть. Безнадежность. То, что не должна чувствовать ни одна будущая мать. Это был я. Мне было так стыдно. Я продолжал думать про себя, Ты знаешь, сколько женщин готовы на все, чтобы забеременеть, как ты? Избавься от этого!
Но теперь я понимаю, что беременная женщина, страдающая депрессией, может «вырваться из нее» не больше, чем женщина, не беременная и страдающая депрессией.
Именно тогда я помчался в офис своего акушера и начал плакать, не в силах набраться смелости, чтобы заговорить. Стыд того, что я говорил, окутывал мои собственные слова.
«Я хочу быть счастливой», — рыдала я. «Я люблю своего ребенка и очень хочу, чтобы он больше не чувствовал себя так».
Мой врач посмотрел на меня заботливым взглядом и объяснил, что я не первая беременная женщина, у которой депрессия. «Я постоянно наблюдаю случаи дородовой депрессии, — сказала она.
Вот оно. Жалкий диагноз в жалкое время.
Я хранил эту грязную тайну при себе, чтобы не обидеть других людей, и обнаружил, что есть и другие депрессивные беременные женщины! Все это время я чувствовал себя таким одиноким. Все это время я скрывал свою печаль, и для нее не было причины.
Мой врач прописала очень низкую дозу лекарства и рассказала мне о своем опыте применения этого препарата при беременности и родах. Она видела отличные результаты у матерей, и я поверила ей на слово.
Через три недели после начала приема лекарств, а также возобновления еженедельной терапии я почувствовал себя лучше. Я начала говорить о своем ребенке, думать о своем ребенке, готовиться к родам. На пути к оздоровлению и стабильности произошел забавный случай. Я наконец влюбилась в маленького мальчика внутри меня. Не то чтобы я не любила его все это время. Просто мне потребовалось некоторое время, чтобы точно прочувствовать эти чувства, потому что они были отягощены депрессией.
Мой второй сын, Бригам Дуглас, родился 2 мая, почти год назад, когда я пишу это письмо. Я никогда не забуду ту мгновенную связь, которую мы разделили, когда наши взгляды впервые встретились. Вот он, всего несколько секунд от роду. Но он уже научил меня терпению и доверию больше, чем кто-либо другой на этой земле.
Если вы беременны и думаете, что у вас может быть депрессия, знайте, что вы не одиноки. Поговорите со своим врачом и доверьтесь своим инстинктам. День рождения вашего ребенка тоже может быть радостным.
Молли Шальцис, работающая мама двух прекрасных мальчиков, родившихся с разницей в 21 месяц. Пытается справиться с насыщенной жизнью с двумя детьми в возрасте до трех лет, а также борется с биполярным расстройством. Замужем за человеком, сделанным из клея, который помогает ей держать его вместе. Писатель. Путешественник. Мечтатель. Пытаюсь не споткнуться о грузовики тонка. Ее блог называется «День в Молливуде».
Сделайте пожертвование в пользу программы «Послеродовой прогресс».
Моя подруга всегда хотела стать мамой; Затем у нее началась предродовая депрессия
От миссис Фругалвудс: Я не публикую посты, написанные другими людьми, поэтому сегодня исключение. Когда моя подруга Эмма рассказала мне о своей борьбе с предродовой депрессией и тревогой, я попросил ее написать об этом. В прошлом году я поделилась своим сырым опытом, когда мне поставили диагноз «послеродовая депрессия», и получила сотни, если не тысячи, ответов, в которых говорилось что-то вроде: «Я прошел через то же самое» или «Прочитав это, я набрался смелости позвонить своему врачу».
или «Я собираюсь начать принимать лекарства, которые мне прописали от ПРЛ», и, что особенно важно: «Я думала, что я ужасная мать и единственный человек, который так себя чувствует». Вы не одиноки. Мы не одни.
Триггерное предупреждение: этот пост содержит информацию о депрессии и суицидальных мыслях, которые могут вызывать у некоторых людей триггер.
Сегодняшний пост написала Эмма Патти. Вы можете найти больше ее проницательных работ здесь и следить за ней в Instagram здесь.
Я беременна
Вот первый момент, когда я поняла, что со мной что-то не так: я гуляла в лесу со своим близким другом. Мой желудок сжался от страха, но я знал, что не могу больше откладывать рассказ ей.
«У меня есть новости, — сказал я, — я на шестой неделе беременности».
Эмма (справа; держит собаку) и ее подруга в походе
Мой друг начал кричать и прыгать вверх и вниз. Ее лицо было озарено радостью, и она хлопала в ладоши. Просто улыбнись, сказала я себе.
Мои зубы были сжаты так сильно, что я мог сказать, что это выглядело неправильно. Вместо этого я просто продолжал обнимать ее, чтобы она не видела моего лица и не знала, что что-то не так.
«Это потрясающе!» она закричала. «Я так счастлив!» Проходившие поблизости люди останавливались, чтобы поглазеть.
— Я знаю, — сказал я, — я тоже. Я заставил себя вяло хлопнуть в ладоши.
Я не знал, почему я не прыгал от радости и не хлопал в ладоши. Я не знала, почему я была так несчастна. У меня были все составляющие счастья: крепкий брак, успешная карьера, финансовая стабильность, друзья и семья, здоровое тело… а теперь и запланированная беременность.
Все, что я знала, это то, что я была на шестой неделе беременности и не хотела этого.
Вот что пугает в предродовой депрессии: она очень распространена, но о ней никто не слышал. Подсчитано, что до 23% беременных женщин могут страдать от предродовой депрессии, но меня не спрашивали об этом ни на предродовых консультациях, ни у моего акушера-гинеколога, ни у терапевта, ни у акушерки, ни у друзей или семьи, ни у меня.
доула. Я не читала о предродовой депрессии ни в одной из своих книг о беременности.
Я хорошо разбирался в воспитании привязанности, вариантах родов, пренатальной йоге, могу ли я залезть в джакузи и стоит ли мне пить этот бокал вина или нет… но мысль о том, что беременность может вызвать у меня глубокая депрессия или невероятное беспокойство? Никогда не приходило мне в голову.
Сначала я очень, очень устал. Еще до того, как я узнала, что беременна, моя писательская карьера пошла в гору. Я получил статью в New York Times, меня приняли в программу для начинающих писателей, и я начал работать над романом. Я был сосредоточен, энергичен, взволнован.
А потом я забеременела.
Вниз по спирали
Через несколько дней после того, как я узнал об этом, я был настолько затуманен, что не мог вспомнить, почему я вообще чем-то был взволнован. Я потратил час, пытаясь встать с постели перед телефонным звонком, я отменил планы и проводил дни, свернувшись калачиком на диване или на полу.
Я перестал отвечать на электронные письма и проверять телефон.
Я перестал заботиться обо всем, что меня заботило раньше. Моя работа, мои друзья, то, что я пишу, мои планы на следующий год… Все это казалось мне фильмом, который я видел много лет назад, смутно знакомым, но я не мог его точно определить.
- Аспирантура? Из окна.
- Отмечать свадьбу моего друга? Извините, не могу.
- Это кругосветное путешествие, которое я всегда планировал? Ушел. Уничтожен.
- Burning Man, наконец!? На столе.
- Заканчиваю свой роман? Ха! В моих мечтах.
Все пропало. Я начала думать, что если у меня будет этот ребенок, то я навсегда останусь зомбированной Эммой, а некогда возбужденная энергичная радостная Эмма будет стерта с лица земли.
Лежу утром в постели и думаю, почему я вообще не сплю? И тогда, почему я вообще жив?
Затем, в восемь недель, началась утренняя тошнота.
За исключением того, что это была дневная болезнь.
Это означало, что я могла есть только тосты и не могла носить ничего, что касалось бы моего живота. Меня рвало на праздничных вечеринках и посреди ночи. Вся моя жизнь превратилась в долгую, извилистую автомобильную поездку, которая никогда не закончится. И я должен был быть счастлив… Потому что все, о чем я говорил, были счастливы! Вроде так зримо и ошеломляюще счастлив. Я пытался поворачивать лицо и рот и задаваться вопросом: «Выгляжу ли я сейчас счастливым?» Я повторял слово «ура» снова и снова, пока они хлопали и обнимались.
Я не знала, как рассказать мужу о своих чувствах. Поэтому я просто перестал говорить. Вместо этого я винил во всем тошноту. Он был так счастлив: пел ребенку, строил планы и думал об именах. Его счастье только подчеркивало, насколько несчастной я была.
Я чувствовал себя совершенно одиноким. И стыдно.
Что за человек намеренно занимается незащищенным сексом со своим мужем специально для того, чтобы родить ребенка, а потом забеременеет и решит, что не хочет этого ребенка?! Я продолжал думать о том, как много женщин изо всех сил пытаются зачать ребенка, и вот я, бессердечный, чрезвычайно плодовитый монстр, который сказал: «Да, я больше не знаю обо всей этой детской истории…» Затем я думал, что за беременная мать может иметь внутри себя еще одно живое существо и думать, мне все равно, что внутри меня эта штука?
Я была на десятой секунде беременности и уже чувствовала себя худшей матерью на свете.
Я тоже все время беспокоился: о рождении, о генетических дефектах, о землетрясении, которое, как все говорят, со дня на день обрушится на Портленд, о пожаре в доме, вызванном свечой. Я часами рассматривала возможные сценарии: что, если бы мой муж умер? Что, если землетрясение случится, когда я буду рожать? Что, если бы мне пришлось ехать одной в больницу, и я была бы настолько беременна, что не могла бы поместиться за рулем автомобиля? Что, если я умру при родах? Что делать, если у ребенка фетальный алкогольный синдром? А если кто-то украл?
Если мой муж возвращался с работы домой с опозданием на тридцать минут, я снова и снова звонила ему, плача, убежденная, что он сгорел в автокатастрофе. Я сидел ночью в постели, прислушиваясь к малейшим звукам. Это было открытие окна? Шаг? Дверь со скрипом открывается?
Когда я говорила с людьми об этих страхах, они возражали логично: злоумышленники довольно редки, пожарная сигнализация предупредит меня о пожаре в доме, муж, вероятно, звонит по работе и т.
д. А я сидела и кивала , стыдно и разочарованно. Почему никто не видел, как я был напуган? Что все может пойти не так в доли секунды?
Что со мной не так?
Примерно через двенадцать недель мой муж наконец сказал: «Кажется, вы не очень довольны тем, что беременны».
Я кивнул и посмотрел в окно гостиной.
«Что происходит?» он спросил.
Я пыталась рассказать ему не все, а часть: усталость, темноту, страх, отсутствие связи с ребенком, сожаление, что я прожила недостаточно.
— Я еще даже экстази не пробовала, — сказала я, плача.
— Но ты даже не хочешь принимать экстази, — сказал он.
«Не в этом дело!»
Эмма на 32 неделе беременности
Он не понял. Как я могла чувствовать себя такой подавленной, когда он был в таком экстазе. Как я могла сказать, что хочу ребенка, и говорить об этом годами, а теперь сказать, что, может быть, я не хотела ребенка. Как я мог быть таким несчастным в то время, когда мы оба должны быть такими счастливыми.
У меня не было ответов, поэтому мы просто перестали разговаривать. Однажды я ехал домой и подумал, я не хочу убивать себя, но я бы не обиделся, если бы я попал в автомобильную аварию и никогда не проснулся.
Я попыталась вспомнить чувство радости — долгое свидание за чашкой кофе с другом, вечер кино в постели, массаж, поход в лес — все то, что я любил делать раньше. Но я не мог вспомнить, почему они мне когда-то нравились. Пешие прогулки — это весело? Зачем мне сидеть в постели и смотреть фильм? У меня вообще есть друзья?
Я смотрел на младенцев в кафе или на тротуаре и удивлялся, зачем мне вообще понадобилась одна из этих странных маленьких громких штук. Почему мне так хотелось понюхать маленькую пушистую головку? Подруга попросила меня подержать ее ребенка, чтобы она могла поесть, и я почувствовала, что сжимаюсь. Ребенок был таким тяжелым. Мои руки начали болеть. Я просто хотел вернуть его матери.
Хуже всего было то, что я знала, что должна испытывать все эти чувства радости и счастья, и чувствовала себя обманутой из них .
Я стал ревновать других женщин, которые были беременны и возбуждены. Мне казалось, что кто-то украл мое счастье и оставил меня в темноте. И каждая светящаяся беременная женщина, и каждый детский подарок, который мой муж приносил домой с работы, были напоминанием о том, что всем предстоит испытать что-то, чего не было у меня.
Однажды я была в гостях у подруги, и она спросила, как у меня дела, и я так испугалась, что решила сказать ей правду: я не хотела ребенка и была в такой депрессии, что думала, что могу хочу умереть.
Она выслушала мой разговор, а затем сказала: «Это не похоже на тебя. Ты хотела ребенка с восьми лет».
«Я знаю!» Я сказал. «Сейчас не могу вспомнить, почему. Зачем кому-то хотеть ребенка?!
Она посмотрела на меня и сказала: «Я просто скажу это. Ничего страшного, если ты хочешь сделать аборт».
Я ответил: «Я думаю, у него уже есть ногти на ногах».
Я знала, что не собираюсь делать аборт (даже если в тот момент идея не быть беременной была очень заманчивой).
Тот факт, что она сказала это вслух, что она будет смотреть на меня во всей моей неряшливости, во всей моей полной противоположности-инстаграмной-жизни и не отворачиваться, что-то внутри меня сдвинулось.
В поисках ответов
Той ночью, лежа без сна, пока мой муж спал рядом со мной, я погуглила «Беременная депрессия» и нашла форум, где беременные женщины пишут о том, как они несчастны и что они думают, что не хотят своих детей. . Или что им так грустно, что они не могут перестать плакать и не знают, почему. И даже несколько постов женщин, беременных вторыми детьми, которые думали, что хотят только одного ребенка. И другие мамы говорили им, что это вполне нормально и пройдет.
Я лежал с открытым ноутбуком и плакал от облегчения, что я не единственный, кто так себя чувствует.
Я положил руку на живот — на своего растущего ребенка с крошечными ногтями на ногах — и прошептал что-то, что я буду шептать снова и снова в течение следующих нескольких месяцев: мы справимся с этим.
Эмма и ее муж
На следующий день я начала читать все, что могла, о предродовой депрессии и тревоге. Пока я читала, я наткнулась на такой факт: в первом триместре вы получаете прогестерон, эквивалентный 400 противозачаточным таблеткам в день. К моменту родов вы принимаете эквивалент 1000 таблеток в день. Одна тысяча.
Прочитав это, я позвонила мужу и спросила: «Помнишь, когда я принимала противозачаточные таблетки?»
«О боже». он сказал. — Ты совсем сошел с ума. Это было ужасно». Он был прав. Это было ужасно. Я был взволнованным, измученным, изменчивым, подавленным, маниакальным. Я продержалась около месяца, а затем решила, что больше никогда не буду принимать противозачаточные средства.
«Ну, мой организм вырабатывает около 400 таких таблеток за последние три месяца». Послушай, я хотел сказать, я не схожу с ума. Я не плохая мама. Я просто на гормональном трипе.
Это был первый момент, когда я поняла, что во время беременности твой разум — это не твой разум.
Я не мог заставить себя чувствовать себя по-другому или рационализировать свой путь к здравомыслию. Но мне также не нужно было воспринимать вызванные гормонами чувства как доказательство того, что я не хочу ребенка или что я плохая мать. Моя предродовая депрессия и беспокойство не исчезли волшебным образом, как только я понял, что это такое.
Нет, он застрял. Меня перестало тошнить, и ко мне вернулась энергия, но даже когда я сижу и пишу это — на 31 неделе беременности — я все еще в окопах своей депрессии. Я могу не спать, не прислушиваясь к вторжению, но только потому, что мой муж сменил все замки и купил дюбели, чтобы держать окна закрытыми.
Обращение за помощью
Помогает то, что теперь я могу открыто говорить об этом: моей акушерке, доуле, терапевту, друзьям и семье, а также мужу. Я нашла язык, чтобы объяснить, что со мной происходит: у меня предродовая тревога и депрессия. Да, я счастлива, что у меня есть ребенок. Но я также страдаю гормональным дисбалансом, из-за которого мне трудно испытать это счастье.
Лекарства могут быть вариантом лечения пренатальной депрессии . Если бы я знала, что происходит во время моей беременности, я бы, наверное, начала какое-то лечение. Я решила не принимать лекарства, потому что к тому времени, когда мне их предложили, мои симптомы значительно уменьшились, и я не хотела проводить последние несколько месяцев беременности, приспосабливаясь к лекарствам.
Разговор об этом помог мне понять, насколько это распространено. Друзья начали рассказывать мне о своем опыте, когда они сомневались в своей беременности, испытывали сильное беспокойство во время беременности или боролись с послеродовой депрессией. Будучи уязвимым из-за своих проблем, я заглянула за занавес Instagram, за которым многие из нас прячутся. Теперь я знаю группу матерей, которые рядом со мной, проживают свою запутанную, запутанную, трудно поддающуюся описанию реальную жизнь, как могут.
Я перестала сомневаться в том, что буду хорошей мамой и хочу ли иметь ребенка.
Я научилась находить доказательства своей любви в меньших вещах: отстаивать себя и своего ребенка перед медицинскими работниками, принимать витамины для беременных, прилив беспокойства, который я испытываю, когда они ищут сердцебиение, не позволять собаке вставать на пол. бэби-шип (как она любит делать).
И иногда я вижу ребенка в кафе или в тележке в Target, и она протягивает свой крошечный мизинец, и я понимаю, что у меня будет один из них, и у него будут крошечные пальчики, и Я чувствую, как у меня сжимается горло, и в ушах звенит, и все мое тело начинает покалывать, и я думаю: что это за чувство?
И тут я понимаю, что это радость.
___________
Пренатальная тревога и депрессия сложны, и это не исследовательская или медицинская статья о них. Это только мой личный опыт. Если вы считаете, что вы или ваш друг можете иметь дело с предродовой тревогой и депрессией, вот несколько ресурсов:
- Связь Бэби Блюз
- Депрессия во время беременности
- Клиника Майо: депрессия во время беременности
- Беременность и предродовая депрессия: почему никто не предупредил меня, что мне будет так плохо?
- Меня смущает моя предродовая депрессия.
