История одного развода – История одного развода..Часть третья,заключительная (с поправкой) — запись пользователя АксютА (rep_ksenya) в сообществе Семейные проблемы в категории Развод как последняя мера

Татьяна Веденская — История одного развода » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Единственный мужчина, умный, талантливый, красивый, энергичный, в общем, самый-самый… вдруг стал ненавистен. Раздражает страшно! Глаза бы на него не смотрели. Как это могло произойти? Почему? И куда теперь деть мужа, которого столько лет любила и вдруг разлюбила? Вот такие непростые вопросы мучают героиню нового романа Татьяны Веденской Елену Демидову. Пытаясь найти на них ответы, она пересматривает свою жизнь и с удивлением обнаруживает, что сама, собственной персоной, своими руками приготовила себе разочарование…

Книга также издавалась под названием «Игра на раздевание».

Татьяна Веденская

История одного развода

По статистике, в России девять браков из десяти со временем распадаются.

Нет такого закона, который бы удовлетворял всех.

Ливий Тит

Часть первая

Диверсант

Глава 1

Вечерний спектакль в одном акте

Кто-то из великих сказал: от любви до ненависти один шаг. Так вот, я никак не могу вспомнить, когда именно я его сделала. Коротенький шажок, простая смена знака «плюс» на «минус». Я просто жила-жила, занималась привычными делами и не заметила, как однажды около рутинного «люблю» сама собой образовалась маленькая приставка «не». Впрочем, это очень на меня похоже – жить, не замечая ни собственных чувств, ни собственной усталости. Усталость – роскошь, непозволительная для работающей женщины, поэтому я держалась изо всех сил, пытаясь охватить необъятное. Работа, магазины, дом, уборка, стирка, звонки, звонки, бесконечные звонки. По работе, от клиентов, от подруги (последняя зовет в фитнес-клуб – ей за привод кого-нибудь из знакомых дадут скидку). А куда мне фитнес: я по утрам с трудом разлепляю веки – сказывается хроническая бессонница. Иногда мне кажется, что у меня все – хроническое. Вся моя жизнь.

Наверное, это могло бы длиться бесконечно. Бег на месте, ей-богу. Но почему-то сегодня я пришла домой, разделась, скинула с усталых ног туфли на высоком каблуке, налила себе чай и вдруг подумала:

«Ба, а я ведь ненавижу Андрея!»

Эта мысль так потрясла меня, что я забыла вовремя остановиться и перелила чай на стол. Воровато огляделась по сторонам, как будто меня могли застать на месте преступления. Рядом не было никого, но мысль моя была настолько громкой, что мне стало страшно – вдруг услышат соседи. Или почувствует Андрей – мой муж, с которым я вполне сносно прожила больше пятнадцати лет. Господи, неужели уже пятнадцать?! Нет, я не в том смысле, что я все забыла. У меня не амнезия и не склероз. Несколько месяцев назад я целый день готовила салаты, а потом слушала поздравления с юбилеем свадьбы и рассеянно улыбалась. Просто цифра – пятнадцать лет – это ужасно много! Разве можно прожить с кем-то рядом целых пятнадцать лет? И сколько из них в таком случае я ненавижу его? Не могу сказать. Однако точно, что это жгучее чувство ненависти появилось не сегодня, не сейчас. Раньше, гораздо раньше.

Я вытерла стол, отжала тряпку и отчетливо вспомнила, что, по крайней мере, вчера я его уже ненавидела. Да, точно. Вчера, когда приехала с работы измотанная многочасовым производственным совещанием на заводе клиентов нашей фирмы. Едва я зашла в дом, как поняла, что Андрей снова сидит пьяный и курит на кухне. В такие моменты я ненавидела его всей душой!

– Я ведь просила не курить на кухне! – вспыхнула я, как сено от спички. Этот разговор мы вели с ним едва ли не в тысячный раз.

– Да брось ты, – лениво отмахнулся от меня Андрей. – Подумаешь. – Он опять пил в одиночестве, уставившись в маленький кухонный телевизор.

– Ненавижу, когда ты так делаешь, – процедила я сквозь зубы, наскоро пытаясь сварганить себе бутерброд, прежде чем разгорится очередная ссора.

Табачный дым уже пропитал всю кухню, занавески снова надо будет стирать.

На нашей кухне все до последней мелочи было продумано, куплено и воплощено мной. Это было мое любимое детище, а телевизор – самая моя большая радость. Готовить и смотреть маленький телевизор на стене – что может быть лучше? Но только не тогда, когда на кухне торчит муж. Да еще пьяный, с бутылкой дорогого коньяка, который мне вчера подарили клиенты.

– Ты зачем взял коньяк? Я его собиралась передарить директору. И что мне теперь, новый покупать? Может, ты мне его купишь? – не сдержалась я.

– Перебьется твой директор, – усмехнулся Андрей и снова уставился в телик, словно меня и в помине не было на кухне. Он смачно затянулся и выпустил очередную порцию дыма.

Кровь прилила к моему лицу. Я многое могла бы ему сказать в тот момент. Я могла бы намекнуть, что перебиться надо было бы ему, потому что он на такой коньяк не заработает и за месяц. Могла бы напомнить, что, пока он бессмысленно торчит дома и пьет, его сын завалил контрольную по русскому языку и рискует остаться на второй год. Но я ненавижу безобразные сцены. Так что я просто подошла к Андрею, вытащила из его руки сигарету и бросила в раковину, наполненную посудой. Пререкаться с мужем – занятие бессмысленное и бесперспективное. Тем более с пьяным. Я посмотрела Андрею прямо в глаза и твердо сказала:

– Не кури на моей кухне. Понял?

Он нахмурился, сжал губы, потом буркнул под нос что-то вроде «достали вы меня все» и поплелся в коридор, к лифтам. Судя по его походке, коньяк не был первенцем. Не могло Андрея так развезти с пары рюмок – коньяк, судя по всему, он открыл только что. Я заглянула в мусорку и обнаружила там батарею пустых бутылок из-под пива. Ну да, как я и ожидала!

Так прошел вчерашний вечер. В целом, как обычно. Без эксцессов. Ведь пьянство мужа давно стало нормой.

Я спокойно допила чай и посмаковала на языке слово «ненавижу». Оно вкусно перекатывалось с кончика языка на его серединку и обрывалось вытянутыми в бантик губами, когда я тянула звук «жу». Потом я попробовала сказать просто «не люблю». И тут же поняла, что я уже сто лет никого не люблю, даже саму себя. О чем тут говорить, это никакая не новость. Нет, Андрея я именно ненавижу. Нелюбовь – это всего лишь вежливая отстраненность, тогда как ненависть – чувство активное, провоцирующее на действие. На какое действие? Этого я пока не знала.

– Есть кто дома? – раздался в коридоре Мишкин голос.

Сын вернулся с вечерней прогулки. Конечно, по-хорошему ему надо было бы запретить выходить из дома. Пусть бы сидел весь день за столом, исправлял все те нереальные толпы двоек-троек, которые он нахватал в четверти. В этот раз улов был отменным. Но что-то мешало мне поступать с сыном жестко. В конце концов, переходный возраст – штука огнеопасная. Не время закручивать гайки. Иногда мне казалось, что Мишка как хрупкая хрустальная ваза – чуть толкни, разлетится вдребезги.

– Я, Миш.

– Мам, а есть чего пожрать? – смешно щурясь на свет люстры, спросил он.

– Слепота ты моя, опять у Витьки от компьютера не отходил? – усмехнулась я. – Так недолго и вообще без глаз остаться.

– У него последний «пень», мощности больше в двадцать раз. И память. А у нас даже жалкий «дум» виснет, – пожаловался Мишка.

Я знала, что он бредит новым компьютером. Но покупать его не собиралась. Это уж точно будет непедагогично.

– Сначала исправь двойку по русскому. И нормально закончи четверть, а там поговорим.

Книга История одного развода читать онлайн бесплатно, автор Татьяна Веденская на Fictionbook

По статистике, в России девять браков из десяти со временем распадаются.

Нет такого закона, который бы удовлетворял всех.

Ливий Тит

Часть первая
Диверсант

Глава 1
Вечерний спектакль в одном акте

Кто-то из великих сказал: от любви до ненависти один шаг. Так вот, я никак не могу вспомнить, когда именно я его сделала. Коротенький шажок, простая смена знака «плюс» на «минус». Я просто жила-жила, занималась привычными делами и не заметила, как однажды около рутинного «люблю» сама собой образовалась маленькая приставка «не». Впрочем, это очень на меня похоже – жить, не замечая ни собственных чувств, ни собственной усталости. Усталость – роскошь, непозволительная для работающей женщины, поэтому я держалась изо всех сил, пытаясь охватить необъятное. Работа, магазины, дом, уборка, стирка, звонки, звонки, бесконечные звонки. По работе, от клиентов, от подруги (последняя зовет в фитнес-клуб – ей за привод кого-нибудь из знакомых дадут скидку). А куда мне фитнес: я по утрам с трудом разлепляю веки – сказывается хроническая бессонница. Иногда мне кажется, что у меня все – хроническое. Вся моя жизнь.

Наверное, это могло бы длиться бесконечно. Бег на месте, ей-богу. Но почему-то сегодня я пришла домой, разделась, скинула с усталых ног туфли на высоком каблуке, налила себе чай и вдруг подумала:

«Ба, а я ведь ненавижу Андрея!»

Эта мысль так потрясла меня, что я забыла вовремя остановиться и перелила чай на стол. Воровато огляделась по сторонам, как будто меня могли застать на месте преступления. Рядом не было никого, но мысль моя была настолько громкой, что мне стало страшно – вдруг услышат соседи. Или почувствует Андрей – мой муж, с которым я вполне сносно прожила больше пятнадцати лет. Господи, неужели уже пятнадцать?! Нет, я не в том смысле, что я все забыла. У меня не амнезия и не склероз. Несколько месяцев назад я целый день готовила салаты, а потом слушала поздравления с юбилеем свадьбы и рассеянно улыбалась. Просто цифра – пятнадцать лет – это ужасно много! Разве можно прожить с кем-то рядом целых пятнадцать лет? И сколько из них в таком случае я ненавижу его? Не могу сказать. Однако точно, что это жгучее чувство ненависти появилось не сегодня, не сейчас. Раньше, гораздо раньше.

Я вытерла стол, отжала тряпку и отчетливо вспомнила, что, по крайней мере, вчера я его уже ненавидела. Да, точно. Вчера, когда приехала с работы измотанная многочасовым производственным совещанием на заводе клиентов нашей фирмы. Едва я зашла в дом, как поняла, что Андрей снова сидит пьяный и курит на кухне. В такие моменты я ненавидела его всей душой!

– Я ведь просила не курить на кухне! – вспыхнула я, как сено от спички. Этот разговор мы вели с ним едва ли не в тысячный раз.

– Да брось ты, – лениво отмахнулся от меня Андрей. – Подумаешь. – Он опять пил в одиночестве, уставившись в маленький кухонный телевизор.

– Ненавижу, когда ты так делаешь, – процедила я сквозь зубы, наскоро пытаясь сварганить себе бутерброд, прежде чем разгорится очередная ссора.

Табачный дым уже пропитал всю кухню, занавески снова надо будет стирать.

На нашей кухне все до последней мелочи было продумано, куплено и воплощено мной. Это было мое любимое детище, а телевизор – самая моя большая радость. Готовить и смотреть маленький телевизор на стене – что может быть лучше? Но только не тогда, когда на кухне торчит муж. Да еще пьяный, с бутылкой дорогого коньяка, который мне вчера подарили клиенты.

– Ты зачем взял коньяк? Я его собиралась передарить директору. И что мне теперь, новый покупать? Может, ты мне его купишь? – не сдержалась я.

– Перебьется твой директор, – усмехнулся Андрей и снова уставился в телик, словно меня и в помине не было на кухне. Он смачно затянулся и выпустил очередную порцию дыма.

Кровь прилила к моему лицу. Я многое могла бы ему сказать в тот момент. Я могла бы намекнуть, что перебиться надо было бы ему, потому что он на такой коньяк не заработает и за месяц. Могла бы напомнить, что, пока он бессмысленно торчит дома и пьет, его сын завалил контрольную по русскому языку и рискует остаться на второй год. Но я ненавижу безобразные сцены. Так что я просто подошла к Андрею, вытащила из его руки сигарету и бросила в раковину, наполненную посудой. Пререкаться с мужем – занятие бессмысленное и бесперспективное. Тем более с пьяным. Я посмотрела Андрею прямо в глаза и твердо сказала:

– Не кури на моей кухне. Понял?

Он нахмурился, сжал губы, потом буркнул под нос что-то вроде «достали вы меня все» и поплелся в коридор, к лифтам. Судя по его походке, коньяк не был первенцем. Не могло Андрея так развезти с пары рюмок – коньяк, судя по всему, он открыл только что. Я заглянула в мусорку и обнаружила там батарею пустых бутылок из-под пива. Ну да, как я и ожидала!

Так прошел вчерашний вечер. В целом, как обычно. Без эксцессов. Ведь пьянство мужа давно стало нормой.

Я спокойно допила чай и посмаковала на языке слово «ненавижу». Оно вкусно перекатывалось с кончика языка на его серединку и обрывалось вытянутыми в бантик губами, когда я тянула звук «жу». Потом я попробовала сказать просто «не люблю». И тут же поняла, что я уже сто лет никого не люблю, даже саму себя. О чем тут говорить, это никакая не новость. Нет, Андрея я именно ненавижу. Нелюбовь – это всего лишь вежливая отстраненность, тогда как ненависть – чувство активное, провоцирующее на действие. На какое действие? Этого я пока не знала.

– Есть кто дома? – раздался в коридоре Мишкин голос.

Сын вернулся с вечерней прогулки. Конечно, по-хорошему ему надо было бы запретить выходить из дома. Пусть бы сидел весь день за столом, исправлял все те нереальные толпы двоек-троек, которые он нахватал в четверти. В этот раз улов был отменным. Но что-то мешало мне поступать с сыном жестко. В конце концов, переходный возраст – штука огнеопасная. Не время закручивать гайки. Иногда мне казалось, что Мишка как хрупкая хрустальная ваза – чуть толкни, разлетится вдребезги.

– Я, Миш.

– Мам, а есть чего пожрать? – смешно щурясь на свет люстры, спросил он.

– Слепота ты моя, опять у Витьки от компьютера не отходил? – усмехнулась я. – Так недолго и вообще без глаз остаться.

– У него последний «пень», мощности больше в двадцать раз. И память. А у нас даже жалкий «дум» виснет, – пожаловался Мишка.

Я знала, что он бредит новым компьютером. Но покупать его не собиралась. Это уж точно будет непедагогично.

– Сначала исправь двойку по русскому. И нормально закончи четверть, а там поговорим.

– Ты же знаешь, что я не успею, – возмутился Мишка.

У нас с сыном были разные позиции по поводу учебы. Я считала ее самым главным для него, он же считал ее бесполезной тратой времени и проводил все свободное (я подозреваю, что и несвободное время тоже) за компьютером.

– Если бы ты захотел, то все бы смог. Ты умный мальчик.

– Да, я умный мальчик и поэтому должен учиться. Учиться и учиться, чтобы потом со мной случилось то же, что и с папой. – Сын стал в позу.

– У тебя своя жизнь, и ты сам решишь, чем тебе заниматься. Но если ты не окончишь нормально школу, у тебя не будет никакого выбора, – пыталась удержаться я в рамках беседы.

Обычно я срываюсь на крик и превращаю все в ругань. Особенно если в беседах такого рода участвует Андрей. Он молча слушает наши с Мишкой препирательства, а потом вставляет:

– Ни черта нет пользы от этой учебы. Вырастешь, мама приткнет тебя к себе, и все будет тип-топ. – После чего спокойно ретируется. А я остаюсь с сыном и пытаюсь продолжить «беседу», сохраняя хотя бы видимость спокойствия. Впрочем, оставаться спокойной мне удается редко. Теперь я начинаю взвиваться и кричать по любому поводу, особенно если перед этим меня вызывали на промыв мозгов в школу. А что я могу сделать, если даже отец внушает сыну, что учеба – бесполезная трата времени?!

– Ма-ам, не начинай, – скривился сын и моментально испарился из кухни, на ходу дожевывая бутерброд.

Это я от него слышу постоянно: мам, не начинай; мам, не заводись; мам, это все-таки моя жизнь; я не буду медалистом, я буду программистом.

Если бы так, если бы так…

Я посмотрела на часы и торопливо принялась совать посуду в посудомойку. Не ровен час, вернется муж, а я еще не поняла, как мне себя вести.

Я его ненавижу. Прекрасно. Что дальше? Как это должно изменить мою повседневную жизнь? И должно ли или, наоборот, все останется по-прежнему?

«Милый, ты представляешь, я тут поняла, что просто не выношу тебя. Вау! Видеть не могу! Правда, круто?»

Нет, в самом деле, как мне себя вести? А может, когда он снова раскидает свои грязные ботинки по коридору, заляпав пол, мне подойти и разбить о его голову супницу? Ту уродливую дешевую супницу, которую подарила на юбилей свадьбы его мать, обронив в качестве тоста свою очередную гениальную сентенцию:

– Может быть, отсутствие супницы мешало тебе, дорогуша, все эти годы держать в доме нормальный обед? В таком случае я это исправила!

Я стояла тогда с распахнутым ртом и пыталась состроить подобающую шутке улыбку. Вокруг краснели и отводили взгляд мои друзья и, что гораздо хуже, коллеги по работе. Что-что, а способность вывести меня из себя Андрей точно унаследовал у своей матушки. Зато теперь у меня есть супница и я могу разбить ее о голову мужа. Хотя нет, ничего этого я, конечно же, не сделаю. Ни за что. Потому что я трусиха. Да-да, самая настоящая трусиха, которая ненавидит мужа, причем давно, и ничего не делает с этим. Ровным счетом ничего.

В конце концов, разве мало семей живут без любви? Но как-то же перебиваются. При желании мы с Андреем могли бы видеться раз в год по обещанию. Я рано ухожу и поздно возвращаюсь. Слава богу, квартира у нас трехкомнатная, поэтому мы могли бы разбрестись по комнатам, как тараканы, и не видеться неделями. Если бы еще Андрей перестал зависать на кухне с бутылкой и сигаретами.

 

«Ты когда последний раз видела папу?»

«На прошлую Пасху. А что, он все еще здесь живет?»

Вот было бы здорово, если бы в один прекрасный день я вернулась домой с работы и узнала, что Андрея тут никогда и не было. Что все эти изматывающие годы были обычным сном, стряхнув который я снова окажусь свободной семнадцатилетней абитуриенткой МГТУ им. Баумана, волнующейся из-за экзамена по физике. Лучше бы я его провалила! Многое бы пошло иначе в этом случае.

Андрей вернулся лишь к полуночи. В тот момент я уже сладко спала и видела десятый сон. Как ни странно, я всегда прекрасно засыпала, если Андрей где-то задерживался. То есть когда-то я ждала его, волновалась и даже подогревала остывавший ужин по десять раз за вечер. В то время еще не были так распространены мобильные телефоны и нельзя было просто позвонить и уточнить, где находится муж – может, завис где-нибудь около метро и догоняется пивом с коллегами по работе.

Потом у нас появились мобильники. Сначала у меня – он был нужен мне по работе. А потом и у Андрея. С того момента я могла бы позвонить ему и узнать, где его черти носят. Но к тому времени мне это уже было неинтересно.

Кстати, а тогда я еще любила его? Или уже нет?

Андрей вошел в комнату, хлопнул дверью и принялся ходить из угла в угол, шебурша какими-то бумажками. Я проснулась и подумала: а не из-за него ли у меня вечная бессонница? Надо бы попробовать спать в гостиной, может, я наконец начну высыпаться? К чему из последних сил делать вид, что мы семейная пара. Спать в одной кровати и слушать, как ненавистный тебе человек ворочается, мечется по подушке, скрипит во сне зубами. Есть у Андрея такая неприятная привычка. Особенно если он ложится спать «под градусом». А это в последнее время не редкость.

– Может, не будешь грохотать? Мне завтра рано вставать, – недовольно пробурчала я.

– А мне, по-твоему, не надо вставать? – раздраженно отреагировал он. Чтобы начать раздражаться, нам достаточно пары предложений.

– Иди, почитай свой журнал в кухню. Не мешай мне спать!

– Даже и не собирался, – усмехнулся Андрей, отчего я окончательно проснулась. Трезвый он еще хуже, чем когда выпьет.

– Знаешь, давай без оскорблений. А то ведь я могу тебе ответить, – бросила я.

– Я ничего ТАКОГО в виду не имел. Спи, дорогая. Трудоголик ты мой! Кормилица! – В его голосе было столько яду, что можно было задохнуться, находясь рядом. Эпицентр радиусом в метр. Ядерный гриб.

– Кто-то же должен тянуть семью, пока ты предаешься своей трепетной обиде на жизнь, – не сдержалась я.

Андрей побледнел и сжал губы.

– Спокойной ночи, – процедил он и вышел, с яростью хлопнув дверью.

Хорошо, что в свое время я не стала экономить на дверях, а то бы они давно слетели с петель. Шарахать ими со всей дури стало доброй традицией нашего дома.

Я вскочила и крикнула вдогонку:

– Мог бы хоть сыном заняться, раз больше от тебя никакого толку! Его скоро из школы попрут, и в этом будешь виноват ты.

Ответа я не дождалась. Может быть, Андрей меня не услышал? Наверняка услышал, просто не счел нужным продолжать бой. Что ж, сдаваться – это вполне в его стиле. Сейчас он будет оскорбленным изваянием сидеть на кухне и снова дымить, чтобы достать меня хотя бы этим. Андрей – преподаватель в институте, и если бы захотел, то подтянул бы Мишку в два счета. Я знаю, каким прекрасным учителем может быть мой муж, когда хочет. Если бы не он, вылетела бы я из Бауманки после первого же курса. Может, это было бы и к лучшему. Так что он просто плюнул на Мишку. На единственного сына, между прочим. Которого в детстве просто обожал.

Утром, открыв глаза безо всяких дополнительных усилий, по моей личной доброй воле, я выяснила, что, во-первых, я прекрасно выспалась. А во-вторых, господи, я проспала все на свете.

Почему и каким образом мой будильник, заведенный на нужные мне шесть утра, не прозвонил, долго выяснять не пришлось. Хлопнув дверью, Андрей забрал с собой не только журнал, но и будильник.

– Это он специально, – ворчала я, в спешке натягивая колготы и вспоминая, что именно я пропустила. Совещание с руководством! По вторникам оно у нас в девять утра. Черт, черт, черт! Сколько же времени? Я доскакала на одной ноге (вторая уже была в колготках) до кухни и посмотрела на часы. Оказалось, что мой измученный нагрузками организм благополучно продрых до одиннадцати утра.

– Блин! Кошмар! – Я судорожно принялась набирать номер офиса.

Может, что-нибудь случилось и совещание перенесли? О чем я, господи, его никогда не переносят!

Моя секретарша Алина, как всегда, отсутствовала. Курение – идеальный повод сократить рабочий день на несколько часов. Кажется, ее перекуры скоро превысят по длительности трудовой период ее дня. Я набрала прямой номер босса – президента нашего представительства.

– Алло! Дмитрий Валерьевич? Здравствуйте, да. Это Елена Петровна. Да. Вы извините, что не смогла позвонить раньше, но никак не могла вырваться. Да, меня вчера вызвали на переговоры. Да, новый проект. Я не успела вас предупредить. Переговоры многообещающие. Я напишу отчет. Спасибо.

Главное правило – никогда не признавайся в том, что просто проспала. Всегда есть тысячи сказок, с помощью которых опоздание может повысить твой авторитет. Конечно, было бы лучше свалить все на секретаршу, сделать вид, что я сообщала ей о том, что меня не будет на утреннем совещании, но, раз уж мне не удалось до нее дозвониться, сойдет и так. Прямой звонок руководителю – тоже корректный вариант. Теперь он знает, что я не дрыхну дома, а тружусь на благо фирмы с утра до ночи. Не забывая при этом про совещание. Я снова нажала номер своей приемной. Алина наконец отозвалась:

– Алле!

– Сколько раз я просила тебя представляться и называть фирму! – Я не стала тратить время на приветствия.

– Елена Петровна, извините. Я думала, вы на совеща… то есть я исправлюсь, ой… извините, – заблеяла Алина.

К сожалению, секретаршу выбирала не я, мне просто прислали эту девицу из отдела кадров. И сказали, что она в некотором роде имеет отношение к нашему куратору из «органов». В общем, ее профпригодность не подлежит сомнениям и все такое…

– Представьтесь как полагается, – сухо потребовала я. Раз я не могу ее уволить (во всяком случае, пока она состоит в отношениях с куратором), то могу хотя бы понервировать.

– Конечно, – притихла она. – Представительство компании «Эф ди ай систем», приемная Демидовой, Алина, чем могу помочь?

– Отлично. Старайтесь, чтобы именно это звучало в телефоне. Для международной корпорации нашего уровня вашего «алле» недостаточно.

– Конечно, не волнуйтесь, – заверила меня Алина.

Мне кажется, она втайне меня ненавидела. Но это ее проблема. Шла бы в секретари к своему куратору, тогда бы в ее обязанности деловой этикет вообще не входил.

– Я не волнуюсь. Мне интересно, где вы были последние десять минут. Вас не было на месте, телефон не отвечал.

– Я… я… отлучалась за документами, – окончательно растерялась Алина.

Раз так, я достигла цели. Должна же от нее быть хоть какая-то польза. Она не умеет нормально стенографировать, печатает на компьютере двумя пальцами и не владеет специфической терминологией нашей компании. Пусть хотя бы сидит около телефона и отвечает на звонки.

– Если еще раз вы отлучитесь до обеденного перерыва, я буду вынуждена вас оштрафовать. Понятно?

– Да, – еле слышно ответила Алина.

Наверное, в этот момент она мечтала сделать восковую куклу с моими чертами, чтобы исколоть ее иголками. Но в моей жизни и так все идет через одно место. Сделать мне еще хуже невозможно.

– Прекрасно. Если мне будут звонить, скажите, что я на выезде и записывайте сообщения. Если вы не сможете разобрать какие-то слова, попросите повторить. И пожалуйста, не давайте никому моего мобильного номера. Договорились?

– Ладно, – промямлила Алина. Почувствовала, видать, что туча прошла мимо и гроза не разразится.

Я была слишком выспавшейся, чтобы реально злиться на кого-то. Тем более что все организовалось очень удачно. Раз я на переговорах, останусь-ка я дома и проведу пару часов в тишине и комфорте. Приму ванну, выпью кофе, посмотрю какое-нибудь кино. У меня скопилась целая стопка всяких новинок, которыми меня регулярно снабжают друзья. Но посмотреть их у меня нет времени. Когда-нибудь я разом использую все недогулянные отпуски и буду сидеть перед телевизором месяц.

Я положила трубку, потянулась и стащила надетые на одну ногу колготки. Буду ходить босиком, есть прямо из сковородки и пялиться в большой плазменный телевизор в гостиной. Я так долго мечтала о нем, но почти никогда не включала. Получалось, что я купила его мужу. За какие такие подвиги? За то, что он с поразительным постоянством осваивает мою заработную плату? Или за то, что он никогда не моет за собой посуду, хотя у нас в доме есть посудомойка и достаточно просто запихнуть в нее тарелки?

«Все! Надо как-то успокоиться. Наверное, я слишком много работаю, раз мое терпение меня подводит», – подумала я, вставляя в DVD-проигрыватель диск с «Хорошим годом» Ридли Скотта.

Мой приятель Марк говорил, что я должна посмотреть этот фильм, если почувствую, что перестаю справляться. А у меня возникло стойкое ощущение, что сейчас настал именно такой момент. Если меня снова начал возмущать тот факт, что в нашей семье деньги зарабатываю я, значит, я действительно переработала. Ведь в этом факте не было ничего нового или неожиданного. Так было всегда. Я работала, чтобы наша семья вела достойное существование, пока Андрей занимался поисками себя. Он искал себя, а я искала деньги на жизнь. Каждый занимался своим делом, и всех это устраивало. Что же изменилось? Пожалуй, только то, что больше я его не люблю. Нет, не так. Я его ненавижу.

«Хороший год» оказался именно таким, каким я его и представляла. Романтичным до приторности, но удивительно красивым фильмом, сделанным скорее не как фильм, а как некая подложка к пейзажам Франции. После него мне сразу захотелось сесть в самолет и улететь в Прованс. Хоть на пару дней, так, чтобы там были только я и Марк. Ну и пейзажи, конечно. Марк говорил, что Прованс в жизни еще лучше, чем в фильме Ридли Скотта. Неужели возможно лучше? И что мне, собственно, мешает прямо сейчас пойти и купить билет на самолет? Сын? Его и за уши не оттащить от компьютера, я ему нужна только в качестве источника пищи. Андрей? Ха-ха, не смешите меня.

– Вот возьму и уеду, – размечталась я, наполняя ванну водой.

Деньги у меня есть. С некоторых пор я стала откладывать небольшие суммы, немного откусывать от моей зарплаты, которая до этого вся без остатка растекалась по квитанциям за квартплату, выплатам кредита за машину, на которой ездит в свой институт Андрей и прочим платежам. В какой-то момент я поняла, что моих заработков едва хватает на то, чтобы обеспечить высокий уровень комфорта моим иждивенцам. А я при этом бегаю по распродажам, чтобы купить фирменные вещи со скидкой. Заместитель главы представительства по интеграции систем автоматизации в российское производство имеет право покупать вещи без скидок! С аппетитами моего мужа не хватит никакой зарплаты, а я работала на иностранную корпорацию и получала большую, но фиксированную зарплату.

«Доколе?» – задумалась я однажды, когда мой супруг слил с нашего общего счета, куда поступает моя зарплата, несколько сотен долларов и отбыл в командировку в Турцию на международную конференцию. Их командировочных с трудом хватало на трехзвездочную конуру, а Андрей решил не оставлять себя любимого без отдельного номера с душем и бассейном в здании отеля.

На мой вопрос: «Почему на мои деньги?» – он удивленно поднял бровь: «А на чьи?». «Действительно!» – пожала я плечами.

О том, что эти деньги слетели с моего счета, я узнала, стоя перед кассой одного бутика с красивым вечерним платьем в руке. Его отдавали с пятидесятипроцентной скидкой!

– Недостаточно средств на счету, – прокатав карту пять раз, развела руками кассирша.

Вот после того раза, когда я, красная от стыда, вылетела из магазина, я и стала снимать ежемесячно некоторые суммы наличными. На всякий случай. Почему это у меня не может быть достаточно средств для своих нужд? Муж – большой мальчик, неужели же я действительно должна всю жизнь тащить его на себе? Я согласна кормить его, оплачивать квартиру и его бесполезную работу, доходов с которой еле хватает на его обеды в институтской столовой, сигареты («Davidoff») и бензин (девяносто пятый «Ультра»). Остальное – мое! И если мне удалось за последние полгода скопить около пяти тысяч лично для себя, можно действительно задуматься об отпуске. Вот сейчас позвоню Марку и скажу:

 

«Послушай, Марк, как ты относишься к тому, чтобы вместе прошвырнуться по Провансу?»

А он ответит:

«Элен, ты серьезно? Мы не виделись больше года! Это просто чудесная мысль!»

Я вылезла из ванны, вытерлась и надела любимый шелковый халат. Я привезла его из Германии, куда ездила на стажировку по интеграции нашей системы в крупные заводские комплексы. Идея улететь к Марку нравилась мне все больше. Я была просто уверена, что он придет в восторг от моей идеи. На получение французской визы уйдет около месяца. К тому моменту уже начнется апрель. Весной Прованс должен быть просто фантастическим.

Я подошла к стеллажу в гостиной и аккуратно вытащила первый слой книжек с верхней полки. Эта полка была заставлена исключительно моими книгами по работе и техническими справочниками. Сын в них не понимал ни слова, а мужу на мою работу было глубоко плевать. Именно поэтому для тайника я выбрала верхнюю полку, где стоял справочник по сопромату, оставшийся у меня еще со студенческих времен.

– Тут должно быть даже больше пяти штук, – прикинула я. Откладывать стратегический запас я начала около восьми месяцев назад.

Я стерла пыль с обложки и раскрыла книжку. Прованс будоражил мое воображение. Наконец-то я позволю себе что-то исключительно ради себя самой. Я перетряхнула страницы справочника. Потом перетряхнула их еще раз. И еще. Я трясла книгу за корешок, перелистывала страницы, просмотрела даже остальные книги с верхней полки. Денег не было. Андрей все-таки добрался и до них!

История одного развода..Часть третья,заключительная (с поправкой) — запись пользователя АксютА (rep_ksenya) в сообществе Семейные проблемы в категории Развод как последняя мера

Пропустила важную часть,исправляюсь «ВОССТАНОВЛЕНИЕ»




О детках. Старший сын, в целом, спокойно отнесся ко всему происходящему между нами. Иногда, бывали вопросы «а почему?», иногда говорил, что хотел бы, чтобы папа жил с нами, что скучает. А вот младший рвал сердце. Каждый раз, когда БМ уходил, истерика дикая, с визгом «папаааааааа». До этого, ребенок, который шарахался от мужчин (даже крестного не признавал) стал кидаться ко всем мужчинам, кто приходил в сад за своими детками. Обнимет за коленки, прижмется и стоит «папаа,папаа». Столько раз уводила его и сама ревела. В то же время, ненавидя БМ за ВСЁ.
  
О БМ. Сам он из деревни. Родители живут там же. Последние месяцы все катался в деревню, то маме плохо, то родителям помочь, старые уже. Я была не против. Сама ездила редко. . Ну и другая, собсно, оттуда же . Мы с ней знакомы. Бывшая его одноклассница, когда то там были отношения. В разводе, двое сыновей, только старше моих. Вот такая ирония судьбы.


О родителях БМ. Ни разу! Не позвонили, не спросили, как внуки. Его мама на сл.день, после того, как он бросил нас, кинулась удалять меня из соц.сетей из друзей, молча. На пятилетие, как и на шестилетие старшего внука не поздравила, про младшего вообще молчу, он, как-будто и не существует.. На этом все)
 


Прошло 4 месяца.


Боль, обида, злость.. все эти чувства приходили ко мне попеременно, а иногда и вместе. Иногда, мне казалось, что все прошло и жизнь налаживается, где-то даже начала находить плюсы. А иногда... словно столкнули с крыши многоэтажки и ты падаешь… Я всерьез, в такие моменты раздумывала обратиться к психологу, потому что мне казалось я не справляюсь, не могу. Но это становилось все реже и реже.. И жизнь начала налаживаться. За всеми этими стрессами я стремительно похудела на 23 кг. Нет, это не смотрелось ужасно. Потому что я была в очень приличном весе. Теперь я выглядела намного лучше. Сменила стрижку. С сыновьями стало попроще, пошли в сад. Старший сидел все это время дома. И вот в пять лет пошел в тот же сад, что и младший (ясельная группа). Маленький становился все самостоятельнее, отпали кормления, подгузники. Стало побольше свободного времени. Мама, моя поддержка, мой личный психолог, мое теплое крылышко, которое закрывало от всех невзгод…как я безумно благодарна ей за поддержку, за слова, за советы, за действия.. да за ВСЁ!!! Откровенно говоря, если бы не она, то я бы сломалась. Личная жизнь у меня складывалась попеременно. Зарегистрировалась на сайте знакомств. Хоть и толку там мало, но общение, периодические выходы в кафе и на прогулки меня бодрили и поднимали вверх упавшую самооценку. Я сама не знала (да и до сих пор не знаю) чего хочу от мужчин, каких отношений. Знаю, что семейных отношений пока не хочу. Что касается БМ, то он, с периодичностью появлялся. Безусловно, иногда внося смуту в мою устаканенную, вроде бы, новую жизнь. Доходило до абсурда. То он угрожал судом, что я не даю ему старшего сына в ТУ семью. То предлагал секс. Под предлогом увидеться с детьми, приезжал тогда, когда я была выходная, и дети были в саду. Намекал о том, что ему НАС не хватает. Я ему отказывала, потому что не понимаю таких взаимоотношений. То я была жена, то теперь должна с какого-то фига быть его любовницей, тоже мне шейх! Детьми, к слову, не занимался. По приезду (когда они были дома) никуда с ними не выезжал (один раз возил старшего в торговый центр, порезвиться в детском уголке), хотя я препятствий не чинила. Не играл. Просто сидел и смотрел, как они играют друг с другом. Час отсидит и уезжал. Но, надо отдать должное, приезжал не с пустыми руками к ним, сладости и все такое. На д/р и н/г подарки покупали вскладчину. На новый год приехал, чтобы пойти к старшему на утренник. Такая образцово-показательная семья. Возле сада, перед тем, как разъехаться всплакнул и сказал, что как много он потерял. Разъехались.
  


Приехал 31 числа, одел костюм Деда Мороза, выслушал подготовленные стихи, надарил подарков. Дети были в восторге! Посидели, попили чай, уехал. Ну, конечно же, без разговоров о том, какой он дурак, не обошлось.


Мое сердце пелооооо. И не в том дело, что остались какие-то чувства. А в том, что я ждала этого. И я дождалась. Я лучше. Я!!!


В общем, его «окучивание» меня происходило с ноября по февраль. Он за восемь лет брака не был таким, как в этот период. Я начала задумываться. Может дать (уже не помню, какой по счету, если считать прежние косяки в браке) шанс. Все же дети. Они так рады. А я.. ну, как-нибудь, со временем научусь доверять. Забудется, успокоится. И вот НЕТ. Не повторяйте ошибок других!!!! Люди не меняются! Если не было у человека приоритетов ранее, то и не появятся со временем.


«ОШИБКА»


В начальных числах февраля, все достигло апогея. Был разговор с ним. По его инициативе, в котором, он уже прямым текстом сказал все то, что я жаждала услышать. Он ошибся. Лучше меня нет, скучает по детям. Был в каком-то сне, проснулся и ужаснулся, что натворил. И т.д. И прямое «Я хочу домой, прости, пусти». Теперь уже он плакал, а я сидела и смотрела. Ощущение торжества, жалости.. и какого-то сомнения. И как-то он по-другому выглядит и говорит, хотя вроде, все тот же.



После раздумий, я выдвигаю ряд условий. Естественно, никакого общения там, никаких поездок в деревню без меня, все регламентировано и, моего общения с его родителями не будет. Я восемь лет думала, что лучше худой мир, чем добрая война и сносила колкости и плохо завуалированные оскорбления свекрови. Считала, что родители есть родители. Да и живут они далековато, видимся раз шесть в год. Можно и смолчать, чем ставить мужа меж двух огней - матери и жены. Но в новой жизни я не буду молчать, как и терпеть ее у себя дома. Со всем согласился, день Х, прикатил с вещами.


Не буду особо описывать радость детей, это само собой. Столько восторга! Они ходили за ним по пятам, показывая кто, что и как может. Кто чему научился за это время, перебивая друг друга. Первые два дня все было относительно хорошо. Мы долго разговаривали, решив все выяснить, задать все интересующие друг друга вопросы, чтобы закрыть какие-то темы и не вспоминать их больше. Но.. это выглядело так.. неестественно. Вроде, все то же, как будто и не было этих восьми месяцев. Но в то же время ВСЕ по-другому. Как: то же кино, но с другими актерами. Через день после его возвращения я попадаю в ДТП. В меня, стоячую на светофоре, влетает пятитонник на скорости 80 км/ч. Благо, была одна. Сама почти без травм, растяжение мышц спины и шеи. Машина из 15 превратилась в 14, весь зад вмят. Если бы не запаска, зад ушел бы в салон. Звоню ему, приезжает уже на пост ГАИ. Первый вопрос - надеюсь, ты не думаешь, что это из-за меня? (типа рок) Пока протоколы, оформления. Вот тогда как-то у меня щелкнуло. Нет, он был взолнован, но… не так, как когда переживаешь за любимого человека. Через день он уезжает в командировку (работа такая, 3 дня в Москве, четыре дня дома, в Волгограде). Я пока катаюсь в страховую, осмотры, договариваюсь с сервисом на просмотр на яме для выявления скрытых повреждений. Все сама, как всегда.


Перед днем его возвращения переписка в вайбере опять сухая.. Словно мы 40 лет в браке. Только по делу, ни слова лишнего. Я чувствую, как во мне копится раздражение. По ходу, стараюсь только я. Приезжает, вечером не лезу, даю время на отдых после дороги. Утром сл. дня садимся для разговора. Я высказываю, что ничего не изменилось. Я не чувствую от него каких то эмоций к себе, дети опять раздражают своими шумными играми, он снова ушел в себя. Говорю, что у нас не получается. Ты не стараешься, а я больше не хочу ничего тянуть одна. Либо все вместе, либо врозь. Я другая. И в отношениях будь ты мужиком, а не я. Это ты ушел и ты должен мне что-то доказывать, а не наоборот.


Соглашается. Говорит, что я стала другая. Чувств ко мне, оказывается, нет и там он привык уже. (За восемь лет брака он ко мне не привык, а там за восемь месяцев привык, смешно). Говорю, чтобы собирал вещи сам и сам уже искал машину для переезда. Свою, хоть и битую, я не дам. Собирает, находит, уезжает.


Свои эмоции описать сложно. Было обидно, но больше разбирала злость. Дети в саду, он даже не удосужился дождаться, объясниться и попрощаться с ними. Опять я все должна объяснять. Как то так, чтобы при всей своей злости не облить его грязью перед ними. Опять он свалил в тяжелый период. Что перед днем рождения сына, оставив меня без копейки. Получил свои отпускные и свалил. Что сейчас.. с разбитой машиной, я не знаю, что с ней делать, куда обращаться.


Забрала вечером детей с сада. Объяснила, какой папа говно, что все же у нас не получается, маму больше не любит. Их любит, а маму нет. Мелкий в рев. Старший обнял и сказал «Не переживай. Я рад, мам, значит я опять главный. Вот вырасту, женюсь на тебе и никогда не брошу.


Наша «совместная» жизнь, после его возвращения, по факту-4 дня.


А я думала.. думала, что не жалею о попытке. Во-первых, я поняла наглядно - дважды в одну реку не войти. И, человек, не меняется. Я лучше, чем он и такому нечего делать рядом с нами. Все было не зря. Попытка стоила того, чтобы уже все отпустить, и жить будущим, а не прошлым. Не жить воспоминаниями о том, как когда-то было. Не жить его словами, которые обесценились в ноль. Просто перешагнуть и идти дальше. Жить. Я почувствовала такоооое облегчение. Словно до этого на мне лежал шкаф, а его подняли. Стало легко и радостно. Я не знаю, да и пофиг (ес честно), о чем думал он, в тот день, уйдя снова, а я была только рада. Рада, что мне больше не надо будет решать ЕГО проблемы. Рада, что мне без разницы на ЕГО долги, ЕГО настроения и тараканов. И, впервые, вместо «Я одинокая» мне подумалось «Я свободна».





«СЕЙЧАС»


А сейчас я живу, живу полной жизнью! С БМ мы сталкиваемся на работе, ибо работаем в одной компании. Он ищет встреч. С периодичностью пытается подкатывать. Так смешно на это смотреть. И вот иногда, я думаю…ГДЕ были мои глаза?! По КОМ я лила слезы и ИЗ-ЗА КОГО, из моей свободной жизни выпал почти год!!! Анализируя семейную жизнь, я прихожу в ужас!!! Почему я все это глотала, почему я все это тянула?! С чего я взяла, что с ним лучше и проще, чем без него?! Конечно, у меня есть проблемы, по части выполнения каких- то мужских обязанностей по дому. Приходится кого-то просить, искать. Машину битую я продала, получила выплату со страховой и купила б/у иномарку. Бывают и денежные затруднения и морально иногда тяжело без мужского плеча, но все же…Уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало!!


У БМ началась череда проблем, ему разбили машину в хлам, долбят банки. Что-то там еще, говорили общие друзья, я не вникаю.


Детьми он, практически, не интересуется. Заезжает раз в два месяца на полчаса-час. Мальчишки привыкли, разговоры и воспоминания о папе все реже. Старший не хочет ему звонить (на шесть лет купили телефон), папа за полгода тоже, ни разу не набрал сыну, просто поговорить.


Проблемы со здоровьем все ушли, как только я перестала нервничать. Откровенно говоря, отношения с мужчинами не складываются. Наверное, не время. Я не готова никого пускать в свою душу. Поклонников много, но никого я не рассматриваю серьезно. Не хочу.


Я живу намного интереснее, чем жила два года назад! В моей жизни больше новых людей, больше событий, эмоций. Ощущение, что раньше я смотрела только прямо, а теперь еще и по сторонам.



Мои маленькие мужчины растут, радуют меня! Моя мама всегда рядом, всегда меня поддерживает. Я хочу идти домой. Дома тепло, уютно и радостно!!!! Все плохое заканчивается, все переживания уходят. Что не происходит - все к лучшему, даже если на тот период тебе кажется, что рухнула вся жизнь.


Я писала это на протяжении нескольких месяцев. Для себя. Бросала,начинала заново. Я не выкладывала ситуацию в момент переживания здесь, потому что не хотела ни слов поддержки, ни тем более- критики. Сидя на ББ,читала,иногда проблемы других семей. Девчонки, которые льют слезы и все прощают,хочется просто сказать-НЕ СТОИТ! Не тратье свое время,свою жизнь,свои нервы,красоту на тех, кто ВАС не достоин!!!

подарки на новый год для ясельной группы

История одного развода — Измена — Эротические рассказы

Женщина, лежавшая рядом, не просто раздражала, она вызывала острую ненависть, ярость, желание задушить подушкой, чтобы уж разом покончить и с храпом, и с запахом изо рта. «Господи, тридцать лет! Тридцать лет я живу с этой жабой! Уму непостижимо!» Эта мысль преследовала Олега Петровича последние полгода, а за прошедшие две недели превратилась в навязчивый кошмар. Особенно гадко было на душе после исполнения супружеского долга, будь он не ладен! И не то чтобы долг этот требовал от Олега Петровича какого-то особого самоотречения и насилия над собой. Нет! Он вполне исправно возбуждался два раза в неделю, лаская бесформенное огромное тело жены, изученное до мелочей во всех его закоулочках, со всеми его запахами, звуками и даже послевкусием. Но вот потом, когда всё бывало кончено, и они отваливались друг от друга как две сытые свиньи от корыта, вот тогда-то и настигала его лютая меланхолия и презрение к себе. «Мне пятьдесят три года. Неужели это всё, что осталось мне в жизни?! Неужели ничего больше не будет?!!» — ледяная волна липкого ужаса накрывала Олега Петровича по самую едва наметившуюся лысину. Он вставал с постели, напоследок мстительно ткнув жену в рыхлый бок и оборвав набирающую обороты могучую песнь храпящего бурлака.

Стоя на балконе в синих сатиновых трусах, этом классическом символе семейного рабства, Олег Петрович продолжал ковырять свои раны, выпуская аккуратные колечки сигаретного дыма в фиолетовое июльское небо. Нет, он не был примерным семьянином, хранящим верность одной женщине всю свою сознательную жизнь после бракосочетания. Олег Петрович никогда не упускал возможности прижать смазливенькую сотрудницу в пустом коридоре и даже с разной степенью успеха лазил в трусы к своим коллегам на корпоративных вечеринках, но всё это было не то. Не то! Душа и тело хотели чего-то нового, неизведанного, захватывающего дух и побивающего все рекорды мужской состоятельности.

В голове Олега Петровича неожиданно родился план. Он был прост и ясен, состоял всего из трёх позиций, первая из которых гласила: «Надо уволить Любу из бухгалтерии». Олег Петрович загасил сигарету о балконные перила, бросил окурок вниз и, удовлетворённо плюнув с десятого этажа, отправился спать.

***

Любовь Ивановна Хрякова, в девичестве Пустодырова, вполне оправдывала обе свои фамилии. В девушках Люба поставила себе цель сделать карьеру комсомольской богини, что при её внешности было задачей не из лёгких. Высокая, мосластая, с длинными руками и большим размером ноги, она брала мужиков распахнутостью своих объятий и отсутствием претензий «после того, как».

Первый секретарь райкома, товарищ Пименов, член ЦК ВКПб с тысяча девятьсот махрового года, слезая с Любы как-то после обильного комсомольского застолья по случаю годовщины Ленинского комсомола, растроганно проговорил: «Ну, дева, уважила старика! Давненько мой мальчонка такого не вытворял. Проси, что хочешь!» И Люба не растерялась. Должность инструктора по культурно массовым мероприятиям стала первой ступенькой в её карьерной лестнице. А дальше — проще. Как-то сама собой плелась биография, и до заветной цели оставалось совсем недалеко. Как вдруг… Черт бы побрал этого краснодарского крикуна с его ускорением и перестройкой! Всё, «что было нажито непосильным трудом»: заветная должность (вот-вот, почти, не сегодня-завтра!), связи, положение в обществе и заискивание масс, всё превратилось в прах под развалинами могучей империи.

Однако, не всё. Ведь как чувствовала, что общественное нужно непременно подкрепить личным. Стоя уже одной ногой на вершине своих карьерных устремлений, Люба, впрочем, нет, уже Любовь Ивановна, вдруг решила сходить замуж за своего зама. Олежек был младше на год, смотрел своей начальнице в рот и стал до обидного лёгкой добычей Любови Ивановны Пустодыровой, поднаторевшей к тому времени в половых стратегических битвах союзного значения.

Первый раз это случилось в её кабинете, куда молодой зам забрёл по неосторожности после рабочего дня с докладом о проделанной работе и (какая непростительная оплошность!) без стука. Начальница стояла в неглиже перед зеркалом и, наклоняя голову поочерёдно, то вправо, то влево, удовлетворённо разглядывала своё отражение. При этом она неторопливо оглаживала свой солидный бюст руками, приподнимая то правую, то левую грудь и размещая их поудобнее в новом итальянском бюстгалтере, предложенном ей по спекулятивной цене добычливой секретаршей. Заметив в зеркале обалдевшее от неожиданной картины лицо Олежки Хрякова, Любовь Ивановна, не теряя достоинства, развернулась и двинула на растерявшегося противника всю боевую мощь ракетных установок четвёртого размера, упакованных в соблазнительные черные кружева.

(Далее следует сцена, посильная лишь перу маэстро Бонжуркина. Что-нибудь этакое на массивном письменном столе из морёного дуба, с опрокидыванием зелёной настольной лампы и малахитового чернильного прибора).

В положенный срок, запугав итак уже готового на всё Олежека якобы постигшей её беременностью, Любовь Ивановна наконец сменила надоевшую ей девичью фамилию на более благозвучную — Хрякова. Кстати, о беременности. Будучи Пустодыровой по определению, Любовь Ивановна к деторождению была не способна. Видимо богатырский рост и сороковой размер ноги косвенно свидетельствовали о каких-то гормональных неполадках в её организме.

Несмотря на отсутствие детей, а может быть как раз благодаря этому обстоятельству, брак оказался удачным. В момент развала Союза Советских Социалистических Республик Олег Петрович Хряков и его супруга, как большинство комсомольских работников высшего уровня, оказались в нужное время на нужном месте и отхватили себе в кормление хороший бизнес по поставкам канцелярских товаров одного из ведущих американских производителей в Москву и регионы. Став генеральным директором ЗАО «Три «Д» Олег Петрович на удивление грамотно повёл дела и раскрутил компанию до приличного годового оборота. Во благо пошли и связи в таможенном комитете и в налоговой полиции. (Не зря, не зря Олег Петрович в своё время рвал печёнку и прочие органы на комсомольских оргиях! Как чувствовал, что собратья по коллективному разврату возглавят жизненно важные для молодого предпринимателя структуры и инстанции).

Надо ли говорить, что жена Люба, перековав мечи на орала, возглавила бухгалтерию, чтобы придать махинациям мужа видимость законности и делового партнёрства. Тут как нельзя кстати пришлось экономическое образование, абсолютно бесполезное в годы культурно-массового становления её личности.

Итак, к моменту описываемых событий, чета Хряковых представляла собой гармонично развитую ячейку общества, благополучную, если не сказать процветающую, в финансовом отношении и имеющую всё, о чём рядовой обыватель не мог даже мечтать. И всё было бы хорошо и чудесно, если бы не странные приступы тоски о несбывшемся и эмпирические поиски смысла жизни, мучившие Олега Петровича вот уже, как мы успели заметить, полгода и обострившиеся две недели назад. Что же такого могло произойти за эти проклятые две недели, что сделало дальнейшее существование преуспевающего бизнесмена средних лет в прежнем формате (как теперь пишут во всех модных журналах) его жизни решительно невозможным?

* * *

Леночку Лядову совершенно не интересовали сверстники. У неё тоже была Цель. Да, именно такая, с большой буквы «Цэ». Что проку в этих сексуально озабоченных юнцах? Им бы только трахаться по шесть раз на дню, а чтоб цветок какой девушке лишний раз подарить или, там, колечко, так этого не дождёшься, хоть всю — — — -у себе до мозолей сотри. А Леночке хотелось всего и сразу. Нет, вы не подумайте, она не была алчной, боже упаси! Но ведь, надо же себя уважать. Зачем растрачивать молодое спелое тело на каких-то юных оборванцев, из которых ещё не известно, будет ли прок, если кругом столько богатых стареющих буратин, так и норовящих сунуть свой длинный нос в Леночкино декольте или ещё куда поглубже. Конечно, акулы масштаба Абрамовича или Вексельберга … 

История одного развода

Молодая супружеская пара, прожив в браке три года, пришла к решению расстаться. Процесс развода они засняли на фотоаппарат в мельчайших подробностях и поведали о том, что им пришлось пережить в этот день — день развода. Вот их рассказ и фото… Посмотрим?

От автора:
Изначально это был сложный союз лидер/лидер…

В этом была сила этого союза, и его слабость. Почему слабость? Брак, как ни крути, всегда требует компромиссов. И вот с этими компромиссами всегда случаются проблемы. Так или иначе, но спустя три года абсолютного счастья, мы оказались в кабинете по бракоразводным процессам…Происходит всё так. Зашли в кабинет, сели на стульчики перед приятного вида женщиной. Хотите разводиться? Да. Никто никого не отговаривает, а просто уточняют информацию. Пишете заявление. Каждый своё. С собой, разумеется, приносите свидетельство о браке и паспорта.

У вас принимают заявления. Пошлину нужно заплатить за развод. Сделать это можно прямо в здании ЗАГСА вот в таком аппарате. За наличные.

И дают ровно месяц «на подумать». Делается это для того, чтобы избежать эмоциональных разводов после ссор, например. По правилам, в назначенный день (через месяц) хотя бы один из разводящихся должен прибыть на подтверждение развода с паспортом. Если никто не приходит, заявления аннулируются. Часто не приходят? Нет. Крайне редко. Чаще забывают день, прибегают на следующий и требуют печать и свидетельство о разводе. Но по правилам, всю процедуру в этом случае нужно проходить сначала.

Ближе к дате у всех было весьма грустное настроение на самом деле. Спасение пришло неожиданно! Буквально за день до развода я с утра набросал развесёлую ироничную песнь-гимн. И так она мне самому настроение подняла, что я тут же помчался к талантливому другу Пашке на его домашнюю студию, чтобы записать жизнеутверждающую композицию.

С Паулом и его супругой Анной мы всё прописали минут за сорок. Смеялись)) Закончили. Тут же послал жене. Смеялись вместе уже по телефону))) Расслабила она нас каким-то удивительным образом))) Огромное ей за это спасибо!

Назавтра у супруги получилось добраться до ЗАГСа раньше меня. Она и оформила сделку с государством, по мотивам которой мы, как ячейка общества, были вычеркнуты из реестра семей Российской Федерации. Зато потом я подхватил её с горячим ужином (корейка ягнёнка гриль с картофельным пюре и чесночной спаржей), который и приготовил собственными руками, завернув в фольгу. Мы ехали в пробке, слушали песенку, ржали, танцевали, ужинали из фольги и мало напоминали людей, которые официально сложили полномочия супругов буквально только что.

А окончательную точку в этой истории я поставил только сегодня. Доехал до ЗАГСа, без каких-либо очередей зашёл в кабинет к молодому специалисту Юлии Игоревне, где и завершил необходимые процедуры. Расписался в получении свидетельства и получил разводной штамп в паспорт.

Теперь я холостой товарищ на все 146 процентов))))

Сняв с руки кольцо, я увидел внутреннюю гравировку. Безусловно, я оставлю его на память о тех секундах, минутах, днях, неделях, месяцах и годах, которые были пропитаны ощущением счастья во вполне себе официальном браке. И как важно было остановиться до того момента, когда непроизвольно нарастающий негатив начинает пожирать даже добрые.» воспоминания. Спасибо.

Источник

История одного развода

Это очень грустная история любви, произошедшая с двумя русскими эмигрантами, а если быть точнее, то это моя версия того, что произошло на самом деле. И поверьте, дело вовсе не в стране, в России или Америке, а в порядочности и любви…

Действующие лица: Надежда, Антон

Надежда

Невысокая, с рыжими пушистыми волосами женщина, немного полная. Небольшой острый носик, слегка тронутые помадой губы. Одета в голубую трикотажную кофточку и черные брюки. Говорит быстро, слегка захлебываясь. При этом нервно сжимает тонкие пальцы.

Конечно же, я не знала, что так получится. Когда меня спрашивают, я так и отвечаю. Глупые какие вопросы, ну если бы я знала, разве бы я позволила ему это сделать? Они еще все время спрашивают, почему я забрала заявление. Потому что еще надеялась. Что он согласится со мной, что еще любит меня, что он не уедет. Но… Все началось, когда родился старший ребенок, Славушка. Антон сказал, что мне нужно пойти работать, потому что денег на всю семью не хватает. Это было смешно, потому что почти вся моя зарплата уходила на няньку. Когда я с ним спорила, он начинал ужасно кричать, и я поняла, что уж лучше уступить.

Антон много раз ругался, что я не пошла работать программисткой, когда мы приехали. Я энергетический институт закончила. Он все надеялся, что я могу переучиться и пойти программировать. Но сначала мне виза не позволяла работать, а потом мне уже совершенно не хотелось забивать свою голову этими вещами. Зато с подругами мы решили сделать бизнес — скупать на сейлах вещи здесь, и переправлять в Россию. Только очень трудно было найти человека, который бы согласился перевезти товар. Мы надеялись, что раскрутимся, начав с копеечного оборота. Сначала получали что-то, но это было не очень много. Мы и забросили это дело.

Антон злился. Он, конечно, не говорил, что я сижу на его шее, но усиленно намекал. Ну мы и так уж хотели заводить детей, поэтому я родила Славушку. Надеялась, что Антон не будет гнать меня работать. Зря я так думала. Нет, дело не в том, что он жадный, или еще что-то. Просто он считал, что сидеть у него на шее нехорошо. Я выучилась на курсах парикмахерских, и стала в салоне работать, на полдня. Я вышла на работу, когда Славушке полтора годика исполнилось. Ну а еще через полтора года Дима родился. Антон приходил домой поздно, и всегда ругался, что дома не убрано. Но с двумя детьми тяжело приходилось. Я очень уставала, и на работе все на ногах, и к детям придешь – усталая. С ними же поиграть надо, и поговорить. Ну, сядешь, немножко интернет посмотришь, с людьми пообщаешься. Потом уже, кажется легче.

Антон

Высокий, худощавый мужчина, брюнет, слегка сутулится. На лбу небольшие залысины. Говорит глухим, низким голосом, так, что приходится прислушиваться, чтобы понять. Одет в серый свитер и джинсы. На коленях лежит кожаный портфель, на который он положил руки.

Надежда – очень безответственный человек. Я не мог допустить, чтобы наши дети жили с ней. Вы себе просто не представляете, насколько она легкомысленна и ленива. По приезду в США она некоторое время не могла работать из-за отсутствия рабочей визы, и сидела дома. Я думаю, это вынужденное безделье развратило ее. Я неоднократно предлагал Надежде пойти учиться на программистские курсы, однако всегда встречал яростное сопротивление. Она отговаривалась тем, что якобы голова ее не приспособлена к программированию.

Вместо этого она постоянно разъезжала с подругами по распродажам, выискивая одежду подешевле. Мотивируя это тем, что планирует наладить бизнес с Москвой. Ну, естественно, из этого ничего не вышло. Лишняя трата денег, и забитые ненужными кофточками и брюками шкафы.

О чем можно говорить, если за три года она умудрилась практически не поднять свой уровень языка с институтских времен?

Надежда – плохая хозяйка. Когда она не работала, у нее еще хватало времени на уборку квартиры. Впоследствии же, после рождения ребенка, она совершенно забросила все хозяйственные обязанности. Часто, входя в квартиру, я наступал на раскиданные вещи, игрушки. Не было никакого режима питания, приходилось идти на кухню и разогревать себе что-нибудь из остатков. Естественно, я не мог допустить, чтобы мои дети росли у безответственной матери-неряхи.

Я считаю, что наиболее пагубно сказалось на ней увлечение интернетом. Первое время я даже поощрял ее, когда она заводила знакомства с различными людьми, узнавала полезную информацию. Однако, со временем ее стало затягивать все больше и больше. Она перестала уделять внимание дому, детям, совершенно забросила все свои обязанности. Кроме того, я выяснил, что у нее завелись какие-то таинственные друзья-мужчины. Скорее даже поклонники. Все это мне не нравилось, а главное, не нравилось, какое влияние это оказывает на семью.

Надежда

Для меня мои мальчики – это все. Когда я приходила с работы, они бросались ко мне, бедненькие мои, насидевшиеся с нянькой. Детей я обожаю. Поэтому с Антоном у нас все время были скандалы. Он ругался на меня, что я их якобы балую. Но это же дети, на них нельзя орать со всей силы.

Антон очень ругался на старшего, когда тот его не слушался. Кричал, что заставит ему подчиняться. Славушка был тогда совсем маленький, он ничего не понимал, плакал. Потом от этих криков у него начался нервный тик. Антон каждый вечер работал допоздна, поэтому в выходные «воспитывал» детей. Славушке, как старшему, доставалось меньше внимания и больше ругани.

Нам все время не везло с няньками. Приходили то молодые девчонки, которые целыми днями сидели у телевизора и за детьми не следили, или стервозные дамочки с высокими требованиями. С работой у меня творилось что-то невообразимое, постоянно приходилось менять график. Наконец, я нашла более-менее подходящую старушку, которой смогла доверить своих детей. Но и то это были какие-то муки. Дима постоянно болел, я с ним возилась. Ну естественно, моя зарплата только-только покрывала няньку. Нет, ну конечно еще игрушки я покупала мальчишкам, кой-какую одежку.

Но Антон все равно был недоволен. Он простить не мог, что я не пошла на «нормальную» по его словам работу. Но я-то понимала! Что я на этой работе сдохла бы. Тут, в парикмахерской, я хотя бы с людьми была. Да и английскому училась постепенно. Он очень педантичный. Требовал постоянно идеального порядка в квартире, стола, застеленного скатертью, и чтобы я ему ужин подавала. С полотенцем в руках. Ну первые три-четыре года я пыталась соответствовать. Вылизывала всю квартиру, пылесосила и мыла. Но с детьми! Конечно, уже руки опустились. А слушать его постоянные нудные сентенции было невыносимо просто.

Ну, мне нужно было куда-то выплескиваться. Вот я и забиралась в интернет. Тем более, когда детей уложу, а его бывает и нету еще. В чате поговоришь, хоть отойдет. Ну да, конечно, были у меня друзья. Но знаете, все так невинно… Немножко пофлиртуешь, туда-сюда, и все. Один, правда, поклонник очень настойчивым был. В интернете даже телефон наш нашел. Ну и что, болтали иногда, ничего такого… Подумаешь.

Я бы и не начала ни с кем ничего заводить, если бы не Антон, на самом деле. Все это после того, как у него на работе появилась эта Катя. Ой, ну прямо фу-ты нуты… Он постоянно приходил, и – Катя то, Катя – се, у Кати Пи Эйч Ди, у Кати ребенок, а она все успевает… У-уууу, сил моих нет. И что эта Катя? Тощая как вобла, и глаза навыкате. Мать-одиночка. Мужик, явно, сбежал.

Но если не пошла я в аспирантуру после института, так теперь уж и дура что ли? Невозможно было выслушивать постоянно, какая эта Катя суперпревосходная. И подумайте, потом я обнаружила, что он стихи ей писал! Я прямо очумела, когда увидела. Он, конечно, отговаривался, что это типа на день рождения. Но там же слова какие были – Дорогая! Прекрасная! Ух-ххх…

А потом-то что случилось.. Эта Катя всего на год приехала — командировка. И все уши прожужжала, что в России сейчас якобы гораздо лучше чем в Америке. Что мол Путин там все для ученых делает. Что надо всем ученым возвращаться. Ну вот, поработала она, год кончился, и она уехала.

И тут Антон вдруг тоже задудел в ту же дуду, что у него ностальгия проснулась, и начал говорить, что Родина все равно милей, что, мол надо возвращаться и двигать науку. Ясное дело, все Катя эта… Стал убеждать меня, что надо собираться в Москву. А я-то не хочу. Я тут уже десять лет прожила, мне тут все родное. Да и дети – Славушка уже в школу пошел, по-английски говорит в совершенстве. И Дима уже привык. Я ему так и сказала – никуда не поеду!

Антон

И вот так бывает, на девятом году жизни в другой стране, что ты понимаешь – эта страна тебе совершенно чужая. И страна, и работа, и женщина, которая рядом с тобой.

Все началось с того, что к нам в лабораторию приехала из Москвы Катя Волочкова. Это удивительная женщина – настоящий ученый, упорная, целеустремленная, умная. Работать с ней было одно удовольствие. К тому же – она очень хороший, надежный человек, которому можно доверять. Она – очень обязательна и аккуратна. Как-то раз мне нужно было заехать к ней домой, забрать рабочие материалы. Квартира Кати поразила своей чистотой и порядком. У ее дочери прекрасные манеры, сразу становится видно, что она хорошо воспитана. Ну это понятно – какая мать, такая и дочь.

В Америку Катя приехала всего на год – по договору с лабораторией. Ее исследовательский институт в Москве проводит разработки, подобные нашим. И она словно открыла мне глаза на Россию. Оказывается, там многое переменилось! Теперь начали выделять приличные суммы на науку. Катин отец, профессор Волочков, ведет свои исследования, и, кажется, даже опередил американцев. Наши лаборатории, по словам Кати, даже отстают от российских, те оснащены самым современным оборудованием. Президент Путин уделяет особое внимание разработкам Волочкова.

Кроме того, Катя добавляла еще, что таким ученым как я в России всегда будут рады. Квартира и приличная зарплата будут обеспечены. А лаборатория профессора Волочкова нуждается в новых, опытных, профессиональных кадрах.

Я уже давно понял, что Америка не стала мне новой родиной, несмотря на обилие сортов сыра, парное мясо и прочие «колбасные блага». Меня постоянно не оставляло чувство, что мы здесь чужие. По этой причине я отложил покупку дома, несмотря на уговоры русских знакомых и коллег.

Но давайте посмотрим, что здесь есть для русского человека? Такого, чтобы не было на родине? Да ничего! Кроме того, тут нет ни дружеских разговоров, ни товарищеского чествования при удачно выполненной работе, ни искренней поддержки сотрудников. Везде я вижу зависть, ненависть, злобу людей менее талантливых, взбирающихся по карьерной лестнице – все выше и выше. Я приехал в страну свободы, а во что она превратилась сейчас? В президентах – это ничтожество, Буш. Внешняя политика просто смехотворна, смотреть на все творящееся страшно. Меня повергают в депрессию мысли о будущем Америки. А что творится внутри страны? Засилье бюрократии. При этом каждом шагу утыкаешься в каких-то мошенников. Машину невозможно купить, чтобы тебя не надули. Не говоря уже о мелочах.

Словом, мое долго зревшее решение – оставить Америку – созрело окончательно. Надежда, конечно, препятствовала этому. Еще давно, когда я лишь начинал сомневаться в правильности отъезда в США, она всячески противилась даже предложению обдумать – нужна ли нам гринкарта, или нет. Она постоянно приводила какие-то несостоятельные доводы. И тогда я сдался. Я знаю, с ее алчностью, хитростью, изворотливостью – Америка – подходящая страна для нее. Но не для меня.

Правда, тогда, осенью, я еще надеялся на благополучный исход событий. Я предложил Надежде оставить США и вернуться на родину. Она закатила большой скандал, и подала заявление на развод.

Надежда

Антон все время вечерами сидел в лаборатории. Я звонила ему, и когда он поднимал трубку, там был слышен женский голос. Не сомневаюсь, что это с Катей он засиживался по вечерам. Уехала она в августе, а в начале сентября он мне заявил – Мы уезжаем в Россию. Прямо так, безапелляционно. Мол, ему уже и рабочее место приготовлено, и зарплата хорошая.

Я-то сразу поняла, чем дело пахнет. Сразу кинула сообщение на форум в интернете, и описала ситуацию. Ну там, ясное дело, все написали, – Ну и козел!

Да и мне понятно – ждет его там его Катька, дожидается. Тут-то она что, всего на год, в командировке. Девчонку свою английскому поучить. Ну а уж как приедем, тут и начнется… Папашка у нее профессор, девка непростая, не зря ж в Америку –то попала. По блату все. На форуме еще как-то писали – якобы Путин призыв объявил – возвращаться эмигрантам. Вот мой, видно, под это дело и решил вернуться. А на нас-то ему наплевать глубоко. Особенно на меня. Я поняла — там он меня сразу бросит, и сиди я – ни работы, ни зарплаты, и алименты – копейки. Есть у меня там подруга одна, в Москве. Концы с концами еле сводит с одним ртом. А я-то – с двумя!

В общем, посоветовали мне знающие люди, – иди в американский суд – и судись. Тебе, говорят, алименты сразу назначат такие, что и ты, и мальчишки твои будут как сыр в масле кататься. А знакомый мой, Саша, ну один, по переписке, тот вообще убеждал, – зачем тебе этот му… ак, слупи с него денежки и живи припеваючи. Ну, я в суд и пошла. Саша-то нормальный мужик, плохого не посоветует.

В суде я заявление подала, мне слушанья назначили. Антон все вроде ходил, похохатывал. Ну иногда орать начинал на Славушку. Зло срывал. А потом, после слушаний, выяснилось, что он мне должен выплачивать по 600 долларов в неделю на ребенка. И тут с ним произошла метаморфоза. Я прям обалдела. Стал такой вежливый, до необычайности. Говорит, что он в Россию ехать передумал. А будет со мной жить. И, мол, на все согласен, лишь бы я его не бросала.

Долго он меня уговаривал. Ну, вы же понимаете – сердце женское – слабое. Тем более, что я его, все же, больше попугать хотела, чем всерьез. Все-таки свой, родной муж-то. Как бы оно там не обернулось, но мальчишкам отец нужен, да и мне – опора в чужой стране. Все-таки, жизнь наша переменилась. Скандалов стало меньше. Меньше он орать стал. Видимо, боялся, что я опять подам на развод. Хотя, конечно, иногда срывался и опять скандалил. То, что дома не убрано, то что много денег потратила. Он мне раньше наличкой выдавал все время. Зарплата шла на общий счет, но я даже не пользовалась карточкой дебетовой, чтобы не было перерасхода. Антон говорил, что все кредитные дела – это мужское дело. Я даже не очень хорошо знала, сколько у нас денег на счету. Но теперь уж я потребовала, чтобы он мне разрешил карточкой пользоваться. Конечно, это удобнее, чем все время деньги носить. Правда, он все время на счету держал долларов 150 – видно, боялся, что я перетрачу.

Весной он заскучал. Я уж сама говорю, – Ну поехали в отпуск в Россию, раз уж так хочешь. Он мне говорит – Ладно, летом посмотрим, как отпуск будет.

И в июне мне сказал что, мол, Славушке надо от тика подлечиться, что здесь американские врачи ничем не помогут. Ну, так ведь и русские врачи не помогут, тик с годами уходит, его сразу не вылечишь. Но Антон уперся – он едет на месяц, потом я приезжаю, и мы меняемся. Сказал что, мол, он договорился с каким-то знакомым, что ребенка посмотрят в лучшем медицинском институте Москвы. Я вообще-то удивилась, раньше он такой заботы о детях не оказывал. Раньше только в выходные отругает их сразу за всю неделю, ну или поиграет часок в машинки. И все. Правда, последние полгода он с ними как-то ближе стал, играть начал в выходные подолгу. Мальчишки, конечно, счастливы были – с отцом-то побыть.

Ну я, конечно, сдалась. Хотя и были у меня подозрения, что он там начнет крутить с этой Катькой, но все ж таки двое детей на руках. Ну и попритих он в последнее время. Я решила – поедет, увидит, что в России не сильно что изменилось, ну и…вернется домой. И будет нормально.

Уехал он, мы перезванивались. Один раз звоню, спрашиваю — где дети? Сказал, Дима у бабушки, у свекрови моей. Славушка – у мамы, там до института лечебного ближе. Ну я думаю – обоих детей раскидал, теперь небось пошел кобелиться с Катькой. Сердце у меня было не на месте. Написала Саше е-мейл – он недалеко живет, в соседнем штате. Он приехал, ну, поговорили. Сказал, — Как я говорил, что козел твой Антон, так и есть. Конечно, мне обидно стало, что у меня муж такой. Потом я пообещала Саше, что в выходные схожу с ним куда-нибудь.

На другой день мы с Сашей в кино пошли, на сеанс на 10 часов, а Антон, пока нас не было, мне позвонил. Я пришла домой, легла спать, и звонок. Как он орал на меня. Ох, и шлюхой называл, и кем только еще. Что мне детей нельзя доверять, представляете? Я ему говорю – с подружкой ходила в кино. Ну он, кажется, все равно не поверил. Я его спросила – а с Катькой-то своей встречался? Сразу замолк.

С Сашей мы сходили все-таки в субботу в ресторан. В мексиканский, хотя я и не очень их острую пищу люблю. А в воскресенье в зоопарк. Он хороший парень-то, Саша. Шустрый такой, живой. Четыре года в Америке, говорит, думал дом купить, да для одного большой… Я так поняла, намекает…

Ну а в пятницу уже надо было в Москву улетать. Я в среду с Антоном поговорила по телефону, говорит, все в порядке. В пятницу прилетела – а их нету. Мама моя говорит – Антон Славу забрал, поехал к свекрови. А свекровь говорит – Диму забрал, поехал к теще. Я туда – сюда, нету их. Представляете? Я думала, катастрофа какая, случилось что. Потом свекор говорит – записку оставил.

Я читаю – а он пишет – Срочно вылетел домой. — Представляете? У меня в глазах все побелело, я как грохнусь!

Антон

Надежда сообщила мне о своем желании подать на развод после нашего разговора о возвращении в Россию. Я сначала не верил, что она может так поступить. Через некоторое время успокоился – ну что ж, разведемся, буду встречаться с детьми, когда Надежда будет привозить их на лето.

И тут как гром с ясного неба – суд постановил об оплате алиментов в сумме 600 долларов еженедельно. В мои планы это не входило. После развода с Надеждой я планировал покинуть США и вернуться в Москву. Но даже работа в лаборатории академика Волочкова не могла обеспечить алименты в размере 2400 долларов ежемесячно. Естественно, надежды мои на легкий развод рухнули.

Мне с большим трудом удалось уговорить Надежду забрать заявление из суда. Буквально стоял на коленях и вымаливал, чтобы она со мной не разводилась. Конечно, она устроила большой скандал, но потом, когда я убедил ее, что и материально, и для детей жить легче одной семьей, она согласилась.

Потом она словно почувствовала за собой силу – и частенько пыталась укусить в больное место, образно выражаясь. То спрашивая, не прошла ли моя ностальгия. То интересовалась, продолжаю ли я общаться с Катей. Как будто я не знал, что она постоянно и тесно переписывается с неким Сашей из соседнего штата. Впрочем, мне уже было все равно.

Единственной отрадой в моей жизни остались Катины письма. Они всегда были очень четкими, понятными, с идеальной орфографией и грамматикой. Катя безукоризненно точно описывала все, происходящие в лаборатории и в ее жизни, события, знакомила меня заочно со своими сотрудниками, сетовала, что я не могу в ближайшее время приехать.

Я сказал ей, что планирую переезд летом. Отчасти, это было правдой. У меня в голове постепенно складывались детали плана, как в детской головоломке – паззле, и наконец, сложились в целую картину.

Может быть, в преддверие близкой разлуки, может, потому что дети уже подросли и с ними стало легче общаться, я в последнее время как-то особенно прикипел к Славе и Диме. Я задал вопрос Кате, и она утвердительно ответила, что зарплаты моей в лаборатории легко хватит и на няньку, а она мне подберет надежную женщину. Признаться, мне сначала было немного страшно – оставлять страну, оставлять жену… Иногда я даже думал, что Надежда смирится, и поедет со мной, а там уж, как-нибудь, мы обретем прежнюю любовь и согласие в семье. Я пытался поговорить с ней, убедить ее. Но каждый раз натыкался на отравленный ненавистью взгляд, и понимал, – нет, я больше не люблю эту женщину.

И наконец, договорившись с ней о поездке в Россию в отпуск, я начал готовиться к осуществлению своего плана. Я купил ей билет в Москву на 10 августа. То, что детей я ей не отдам, было решено окончательно. Со мной, в России, им будет лучше. Они получат и хорошее образование, и замечательное медицинское обслуживание. Их мать слишком безответственна и легкомысленна, слишком дурно воспитана и глупа, чтобы заниматься их воспитанием. Каюсь, я проглядел момент, когда Надежда из молодой, воодушевленной девушки превратилась в ленивую неряху. Я виноват. Но в последние годы, терпя ее неаккуратность, бесхозяйственность, сопротивление всяческой работе, я свое получил сполна. И не могу это выдержать больше одной минуты после посадки в самолет Нью-Йорк — Москва.

Конечно, вопрос гигантских алиментов тоже меня тяготил. Все свои деньги я потрачу на воспитание мальчиков рядом с собой, вместо того, чтобы высылать их безответственной матери.

Словом, я оповестил банки, перевел большую часть денег в Россию, заранее договорился с менеджером наших апартаментов о прекращении рента на квартиру, сообщил на почту о смене адреса, и закончил все свои финансовые дела. В план мой входило не только снять все деньги со счетов, но и продать обе машины. Я был уверен, что Надежда не пропадет, имея близких друзей мужского пола. А мне деньги нужны на покупку хорошей квартиры в Москве, докторов для мальчиков, оплату частной школы и прочих стартовых расходов.

18 июня я вылетел в Москву. Несколько дней я жил у родителей, а затем снял номер в гостинице, недалеко от здания лаборатории профессора Волочкова. Славу я отвез матери Надежды – рядом с ними находился корпус неврологического института, куда к профессору Синельникову нас смогла устроить Катя. Слава два раза в неделю ходил на лечебный массаж и еще какие-то процедуры.

Я познакомился с рабочим коллективом лаборатории и нашел его в высшей степени интересным. Все были очень доброжелательны, а профессор сразу же определил мне временное рабочее место, где я каждый день мог изучать документацию и последние наработки. Профессор был посвящен в мой план.

Конечно, мы встречались с Катей. Дважды я был у нее в гостях, на семейном ужине с родителями. Все было в высшей степени интеллигентно. Кроме того, мы часто посещали Большой Зал Консерватории на Маяковке. Катя, как и я, обожает классическую музыку. Через некоторое время произошел еще один случай, укрепивший мою уверенность забрать детей у Надежды. Однажды утром я звонил ей, чтобы обсудить некоторые вопросы. В это время в Нью-Йорке уже наступила ночь, но к телефону никто не подходил. Я многократно перезванивал, но безрезультатно. И наконец в 3(!) часа ночи она сняла трубку. Мое возмущение было совершенно законным – лишь стоило мужу уехать с детьми, как она начинает шляться неизвестно где.

В среду я забрал детей, отвез их к Кате, и занялся выполнением второй части своего плана. В ночь на четверг я вылетел в Нью-Йорк. Затем я завершил финансовую часть операции – сдал принадлежавшие мне и Надежде машины – на дилерство, получил деньги, снял остатки с банковских счетов – те, что не перевел в Россию, окончательно договорился с менеджером жилого комплекса. Детские вещи и игрушки я отправил предварительно заказанным контейнером – через океан.

Мне удалось сделать все за один день, и уже в воскресенье я был в Москве. Затем мы с Катей немедленно купили билеты в Саратов, где живет ее тетка по матери, забрали детей, и уехали туда. Через полгода, когда все утрясется, мы вернемся в Москву, и поступим на работу в лабораторию. Через родителей я передал информацию, что детей взял на лечение, а так же забрал с собой все их вещи, игрушки и кроватки, чтобы у них не было шока от переезда. Сообщил так же, что я собираюсь вернуться в Америку к Новому Году. Но как вы понимаете, на самом деле это в мои планы не входит.

Не думаю, что я поступил нечестно. С моей женой и американским правосудием я просто не имел других шансов.

Надежда

Я была просто в шоке. В глубоком шоке. Свекровь сказала, что, возможно, он решил вернуться с детьми в Нью-Йорк. Сначала я пыталась найти его в Москве, но никакие его знакомые не видели его после прилета. В лаборатории Волочкова отвечали, что в последний раз видели его в среду. Я просто ничего не могла понять, я думала, он мог увезти детей на выходные куда-нибудь. Но потом решила – надо лететь домой.

Я никак не могла получить билет в Нью-Йорк – множество возвращающихся с каникул детей, студентов, массы народу, все рейсы забиты. Умоляя, я получила место на воскресном рейсе.

Когда я прилетела в Нью-Йорк, и приехала в свои апартаменты, меня поджидал другой удар. Наша квартира была почти совсем голой. По-настоящему – голой! Там оставалась лишь супружеская кровать, да телевизор. Комната детей была совершенно пустой!

Я медленно сползла на пол, прислонилась к стене. Такого я просто не ожидала. Он не только ушел от меня, не только вернулся в Россию, но и украл моих детей. Детей, в которых вся моя жизнь, все мое счастье. Умного, деликатного Славушку. Крепкого весельчака Диму.

Но я буду искать их, ты слышишь? Я буду искать их! И когда я их найду – я отберу их у тебя! И увезу в Америку, и ты никогда не увидишь их, не увидишь взрослых, красивых, умных парней, которые не захотят называть тебя отцом!

Алла Высоколова

История одного развода — Измена — Эротические рассказы

виденье и гений чистой красоты» — промелькнуло в голове у Олега Петровича, ранее в себе любви к поэзии не замечавшего. Виденье скромно притулилось на краешке стула, натягивая короткую юбочку на острые коленки и всем своим видом излучая покорность судьбе, в данном случае всесильному генеральному директору и владельцу ООО «Три»Д» Олегу Петровичу Хрякову. Глядя на него снизу вверх и поминутно откашливаясь, Леночка сообщила, что работать в такой замечательной компании, как «Три»Д» под руководством такого симпатичного начальника, как товарищ («Ой, господи! Что я говорю? Гос-по-дин!») Хряков, было мечтой её детства и юности. А детство у неё было тяжелым, и юность безрадостной (справедливости ради отметим, что это была чистая правда). Прочтя объявление в газете «Работа и зарплата», она поняла, это её шанс! Ведь что может быть прекраснее логистики?! («Вот дура, надо было хотя бы в словаре посмотреть, что это такое!») Далее шел совсем уже бессвязный лепет, со всхлипыванием и утиранием уголков глаз платочком. Но Олег Петрович уже не слушал. Ему хотелось только одного: защитить, утешить, согреть, распустить крылья и спрятать от всех дождей и ветров эту маленькую заблудшую овечку. Ну, что же, вполне мужское желание, заметим мы с занудством психоаналитика.

Олег Петрович, тяжело сопя, поднялся из-за стола. Лядова вскочила со стула, да так неловко, что опрокинула его и кинулась поднимать. Стремительно развернувшись к будущему боссу спиной и, чуть расставив тонкие ножки на высоченных каблуках, Елена Борисовна нагнулась над злосчастным стулом и грамотно явила взору Олега Петровича абсолютно голую розовую попку с аккуратной пухленькой пушистой щёлочкой чуть пониже круглых, как дыньки — колхозницы ягодиц.

Утром, тщательно продумывая каждую деталь туалета, Леночка остановилась на неизменной короткой юбочке — плиссе в шотландскую клетку и вполне приличной белой блузке с короткими рукавами. Лифчик надела тоже, и блузку застегнула на все пуговички, чтобы не отвлекать внимание будущего работодателя раньше времени. Думала было надеть стринги, но решила не рисковать. Удар нужно было нанести мгновенно, на поражение. А вот от чулок пришлось отказаться: жара в июле стояла в Москве такая, что впору было снять с себя кожу, не то, что чулки. А жаль! Та же самая картинка, но в обрамлении чулок на кружевных резинках, убивала сразу на повал.

Разгибаться фройляйн Лядова не торопилась, намеренно долго возясь со стулом и давая набиравшему апоплексическую бордовость Олегу Петровичу вдоволь налюбоваться разными ракурсами своих сочных чресел. Как на грех, на грохот опрокинутого стула к кабинету начальника зацокала встревоженная Марья Гавриловна. Однако, просунув фиолетовую причёску в проём двери, Победоносцева ничего подозрительного не обнаружила: смущенная девушка одергивала юбку и придвигала к столу Олега Петровича только что поднятый стул. Правда, Хряков стоял столбом, открыв рот, и был подозрительного свекольного цвета. Но разобраться в этой загадочной мизансцене Марья Гавриловне не успела, так как девушка выпорхнула в приёмную, прощебетав на ходу «Извините» и «До свидания». Олег Петрович, титаническим усилием воли придав голосу суровую начальственность, крикнул ей вслед: «Елена Борисовна! Мой секретарь Вам непременно позвонит и сообщит о принятом мной решении».

Стоя на автобусной остановке, девушка Лядова ликовала и исполняла в душе победные марши. В том, что боровичок непременно примет её на работу сомнений у неё не было. Слишком хорошо был ей знаком этот изголодавшийся взгляд язвенника, вынужденного питаться овсянкой и наблюдать, как соседи по столу впиваются зубами в сочные бифштексы. Вот оно, торжество ещё одного закона философии! Что-то там такое про соотношение «формы» и «содержания» рассказывала ей когда-то мать. Эх, господа философы! Форма — это всё, а содержание ваше — полная херня! Именно такой закон философии давно вывела для себя далеко не глупая Леночка. Даже на место старшего партнёра в юридическую компанию, занимающуюся сращиванием финансовых корпораций, Елена Борисовна Лядова претендовала бы, не моргнув глазом, если бы знала, что эта должность приведёт её к заветной Цели. Ведь стоит ей предъявить свою «форму», и «содержанием» уже никто не поинтересуется. Тётки — кадровички не в счёт, да и не для них весь этот задорный маскарад. Кстати, о Цели: с дурацким постулатом «движение — всё, конечная цель — ничто» Леночка не могла согласиться никогда и ни при каких обстоятельствах. Если не приближаться к Цели, на хрена тогда нужны все эти «движения»?

* * *

Вечером, вымыв перед сном ноги и почистив зубы, Олег Петрович задержался в ванной дольше положенного. Большое, во всю стену барской ванной комнаты, зеркало отразило плотного стареющего «Карлсона, который живёт на крыше» с довольно объемным (месяц этак шестой — седьмой) волосатым животом, кривоватыми, прочно стоящими на земле ногами и руками, лишенными бицепсов и трицепсов по причине стойкой неприязни Олежека к спорту. Правда, то, что висело у Олега Петровича ниже живота, могло вызвать зависть у самого титулованного жеребца — производителя кубанского колхоза-миллионера «Светлый путь». Спасибо зеркалу, Хряков смог разглядеть своё мужское достоинство во всей его оглушающей мощи и красоте. Словно почувствовав внимание хозяина, спящий зверь встрепенулся, качнулся и слегка изменил угол наклона. В тот же миг в голову Олега Петровича молнией ударило воспоминание, яркая, как прямой солнечный свет в лобовом стекле автомобиля, картинка: мадемуазель Лядова, упражняющаяся со стулом. (Далее Ваш выход, маэстро!. Я, сколько не пыжилась, пытаясь дать красочную сцену накрывшей Олега Петровича эрекции со всеми «вытекающими» из неё последствиями, короме жуткой пошлятины ничего у меня не вышло. А надобно бы красиво, элегантно, без матерной брани, вот так-с! Дерзайте, коллега! Я буду Вам чрезвычайно признательна за Вашу творческую поддержку.)

Словно почуяв неладное, Любовь Ивановна застыла под дверью ванной, приложив вспотевшее ухо к замочной скважине. Но ничего, кроме вполне законного плеска воды, шума унитаза и привычных хрюканий и откашливаний супруга не услышала. Едва успев отпрыгнуть на безопасное расстояние и принять непринуждённую позу заботливой домохозяйки, рассматривающей пятно на обоях, мадам Хрякова поймала спиной мощный толчок воздуха от чуть не слетевшей с петель двери. На пороге совмещённого ватерклозета, ранее удовлетворявшего санитарно-гигиенические нужды густонаселённой коммунальной квартиры, стоял её муж. Хотя, нет! Тот человек, который вывалился из ванной в одной набедренной повязке из красного полотенца с эмблемой футбольного клуба «Спартак», отличался от Олежека Хрякова, как гималайский медведь от плюшевого мишки. Лицо Хрякова было перекошено зловещей улыбкой, угол рта подёргивался, обнажая время от времени желтый клык.

— Что с тобой, Оленька? — переполошилась Любовь Ивановна, — Ты обжегся горячей водой под душем?!

— Не сметь!!! Не сметь называть меня этим дурацким женским именем! И не надо делать из меня идиота!!! — взревел пан Гималайский и добавил уже более миролюбиво, — Будто ты не знаешь, что горячую воду отключили неделю назад.

Фрау Хрякова отступила на заранее подготовленные позиции, то есть улеглась в давно разобранную супружескую постель, повернувшись спиной к половине мужа, и обиженно засопела.

Олег Петрович, как мог, тянул время, дожидаясь, чтобы жена поглубже увязла в объятиях Морфея, однако по телевизору в эту пору ничего стоящего не показывали, а выпить больше трёх стаканов чаю было ему не под силу. Часов в восемнадцать пришлось идти в спальню. Стараясь не скрипнуть предательской половицей, Хряков добрался до семейного ложа осторожной походкой беременной балерины, двумя пальцами отогнул край одеяла и юркнул в постель. Приняв горизонтальное положение, Олег Петрович приготовился расслабиться и погрузиться в сладостный сон, состоящий из одной сплошной уже известной нам картинки, как вдруг с радостным изумлением заметил, что его …