Отцы и дети критика: Критика о романе «Отцы и дети» Тургенева, отзывы современников

Критика о романе Тургенева Отцы и дети

1. Сочинения
2. По литературе
3. Тургенев
4. Критика о романе Тургенева Отцы и дети

Первая публикация произведения вызывает неоднозначные и бурные мнения в кругу литературного сообщества, выражающиеся в отсутствии единогласия в оценке романа, доходящего до полярно противоположных суждений и полемик. В качестве ключевого объекта критических статей выступает главный действующий персонаж романа в образе Евгения Базарова, вызывающий разногласия среди литературоведов долгий период времени, доказывая его своевременно появление и злободневность.

С точки зрения некоторых рецензентов, в том числе и Писарева Д.И., базаровский образ представляет собой сочетание центральных мировоззренческих принципов демократов-разночинцев, в котором писатель рассматривает не только его положительные достоинства, но и выделяет недостатки. В статье Писарева Д.И. утверждается мысль об отсутствии в настоящий момент условий для проявления способностей Базарова, что является для героя жизненной трагедией.

Критик выражается о Базарове как мощной личности, обладающей огромной потенциальной энергией и довольной собственным внутренним миром, не считаясь с общественным мнением, не принимающего ее. Писарев Д.И. становится первым критиком, снявшим с образа Базарова присвоенную ему карикатурную характеристику, доказывая отличие Базарова от людей лишнего типа в лице Рудина, Онегина, Печорина.  Критик придерживается мнения в отношении авторского замысла романа, заключающегося в раскрытии ложного пути, по которому двигается нынешнее молодое поколение, замечая, что у писателя отсутствует благоволение к собственному герою.

Одним из критиков, оценивающих работу писателя в положительном ключе, является публицист и философ Страхов Н.Н., считающий произведение вершиной тургеневского творчества, выразившим в первую очередь чистую поэзию, лишенную посторонних размышлений, и представившим книгу, читающуюся жадно на одном дыхании, отражающую смысловое значение вне времени. Критик воспринимает основного персонажа в качестве яблока раздора, являющегося живым воплощением истинного русского характера, отличаясь простой и меткой речью, а также насмешливым русским складом ума.

Кроме того, позитивно к роману относится и рецензент Катков Н.М., опубликовавший собственное мнение в журнале «Русский вестник», заключающееся в тонком описании автором, талантливо уловившим характерные черты текущего момента, необходимость усиления консервативных принципов общественной жизни, поскольку нигилистические взгляды, с его точки зрения, должны быть признаны проявлением общественной болезни.

В числе критиков, анализирующих роман, числится и Герцен А.И., рассматривающий образ Базарова в сравнении с представителями декабристов, в которых он видит великих отцов, а главного героя произведения считает блудным ребенком, выражающим неструктурированную логику и научные знания, лишенные тезисов. Собственное мнение высказывает и рецензент из разряда либералов Анненков П.В., сравнивающий героя романа с Обломовым и считающий данных персонажей, имеющих внешние отличия, одинаковыми по натуре.

Среди негативных отзывов полемиков о произведении особое место занимает позиция литературоведа Антоновича М. А., отказывающего роману в признании в нем художественного достоинства, обвиняя автора в клеветнических наветах на молодое поколение, возведенных в ранг карикатур, и нежелании принятия прогрессивного мировоззрения.  С точки зрения критика, писатель изображает Базарова в виде обжоры, пьяницы и картежника, тем самым, укоряя представителей молодого поколения в безнравственности и распущенности. При этом литературовед придерживается мнения о неприятии писателем собственного героя, который ему явно несимпатичен, поскольку автор принадлежит к когорте представителей отцовского поколения.

Также журналисты журнала «Современник» рассматривают роман в качестве пасквиля на существующее общество того периода времени, придерживаясь мнения о недостаточно полном раскрытии автором образа главного персонажа.

Своеобразной позицией отличается мнение Достоевского Ф.М. в отношении произведения, высказавшего мнение об авторе как теоретике, сильно оторвавшемся от реальной действительности, описавшем главного героя несчастным человеком. При этом литератор не стремится провести детальный анализ характерных черт Базарова, сравнивая его с Раскольниковым, сводя свою точку зрения к этико-психологическому рассмотрению содержания романа.

Демократическая интеллигенция девятнадцатого века принимает произведение с восторженной реакцией, делая из него образ кумира современного поколения, выделяя его разумный эгоизм, презрение к традиционному авторитету и сложившимся общественным порядкам. Разночинская молодежь воспринимает описанный писателем образ Базарова как раскрепощенную, рациональную, практическую личность, выражающуюся во внешнем аскетизме, бескомпромиссности и умении манипуляции над окружающими, выбирая его в качестве примера для подражания.

При этом многие литературоведы отмечают эстетическое значение произведения, отличающегося авторской художественной чуткостью.

Авторское мнение в отношении собственного персонажа также является неоднозначным, поскольку, по признанию писателя, он не может определиться с симпатиями или антипатиями к Базарову. При этом автор разделяет выражающие героем взгляды, не считая, что искажает художественную правду и пересаливает. В одной из статей писатель признается, что написание романа повлияло на отношение к нему русской молодежи, при этом не стремясь возвышать некую идею, а имея целью создание живого образа.

Несмотря на разнообразие мнений и суждений в отношении произведения, роман в настоящее время не теряет современной актуальности в качестве рассмотрения проблематики взаимоотношений людей разных поколений и остается популярным среди большого количества читателей.

Отзывы современников

Другие сочинения:

← Образ и характеристика Дикого-Барина в рассказе Певцы↑ ТургеневАнализ произведения Ася →

Критика о романе Тургенева Отцы и дети

Несколько интересных сочинений

Критика романа «Отцы и дети» И. С. Тургенева (Отцы и дети Тургенев)

Не успел роман Тургенева по­явиться в свет, как сразу же началось чрезвычайно активное его обсуждение на страницах печати и просто в разговорах читателей. А. Я. Панаева в своих «Вос­поминаниях» писала: «Я не запомню, чтобы какое-нибудь литературное произведение наделало столько шуму и возбудило столько разговоров, как повесть «Отцы и дети». Они были прочитаны даже такими людьми, которые со школьной скамьи не брали книги в руки».

Споры вокруг романа (Панаева не совсем точно обозначила жанр произведения) сразу приобрели по­истине ожесточенный характер. Тургенев вспоминал: «У меня по поводу «Отцов и детей» составилась довольно любопытная коллекция писем и прочих документов. Сопоставление их не лишено некоторого интереса. В то время как одни обвиняют меня в оскорблении молодого поколения, в отсталости, в мракобесии, извещают меня, что «с хохотом пре­зрения сжигают мои фотографические карточки», — другие, напротив, с негодованием упрекают меня в низкопоклонстве перед самым этим молодым по­колением».

Читатели и критики так и не смогли прийти к единому мнению: какова же была позиция самого автора, на чьей он стороне — «отцов» или «детей»? От него требовали определенного, точного, однознач­ного ответа.

А так как такой ответ не лежал «на поверхности», то и доставалось больше всего са­мому писателю, который не сформулировал своего отношения к изображаемому с желательной опре­деленностью.

В конце концов, все споры сводились к Базаро­ву. «Современник» откликнулся на роман статьей М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени». Не­давний разрыв Тургенева с этим журналом был одним из источников убеждения Антоновича в том, что писатель сознательно задумал свое новое произ­ведение как антидемократическое, что он намере­вался нанести удар по наиболее передовым силам России, что он, отстаивая интересы «отцов», просто-напросто оклеветал молодое поколение.

Обращаясь непосредственно к писателю, Антоно­вич восклицал: «…господин Тургенев, вы не умели определить своей задачи; вместо изображения отно­шений между «отцами» и «детьми» вы написали панегирик «отцам» и обличение «детям», да и «де­тей» вы не поняли, и вместо обличения у вас вышла клевета».

В полемическом запале Антонович утверждал, что роман Тургенева слаб даже в чисто художест­венном отношении. Как видно, Антонович не смог (да и не хотел) дать объективную оценку роману Тургенева. Возникает вопрос: резко отрицательное мнение критика выражало лишь его собственную точку зрения или же было отражением позиции всего журнала? Судя по всему, выступление Анто­новича носило программный характер.

Почти одновременно со статьей Антоновича на страницах другого демократического журнала «Рус­ское слово» появилась статья Д. И. Писарева «База­ров». В отличие от критика «Современника», Писа­рев увидел в Базарове отражение наиболее сущест­венных черт демократической молодежи. «Роман Тургенева,— утверждал Писарев,— кроме своей ху­дожественной красоты, замечателен еще тем, что он шевелит ум, наводит на размышления… Именно потому, что весь насквозь проникнут самою полною, самою трогательною искренностью. Все, что напи­сано в последнем романе Тургенева, прочувствовано до последней строки; чувство это прорывается по­мимо воли и сознания самого автора и согревает объективный рассказ».

Пусть даже писатель не испытывает особых сим­патий к своему герою — Писарева это совершенно не смущало. Гораздо важнее то, что настроения и идеи Базарова оказались на удивление близкими и созвучными молодому критику. Восхваляя в турге­невском герое силу, самостоятельность, энергию, Писарев принимал в полюбившемся ему Базарове все — и пренебрежительное отношение к искусству (Писарев и сам так думал), и упрощенные взгляды на духовную жизнь человека, и попытку осмыслить любовь через призму естественно-научных взглядов.

Писарев оказался все же более проницательным критиком, чем Антонович. При всех издержках ему удалось более справедливо оценить объективное зна­чение романа Тургенева, понять, что в романе «От­цы и дети» писатель отдал герою «полную дань своего уважения».

И все же и Антонович, и Писарев подошли к оценке «Отцов и детей» односторонне, хотя и по-разному: один стремился перечеркнуть какое бы то ни было значение романа, другой до такой степени был восхищен Базаровым, что даже сделал его своего рода эталоном при оценке других литера­турных явлений.

Недостаток этих статей заключался, в частности, в том, что в них не была сделана попытка осмыс­лить внутренний трагизм тургеневского героя, то растущее в нем недовольство собою, разлад с самим собой. В письме к Достоев­скому Тургенев с недоумением писал: «…Никто, кажется, не подозревает, что я попытался пред­ставить в нем трагическое лицо — а все толкуют: зачем он так дурен? или зачем он так хорош?»

Пожалуй, наиболее спокойно и объективно от­несся к тургеневскому роману Н. Н. Страхов. Он писал: «Базаров отворачивается от природы; не ко­рит его за это Тургенев, а только рисует природу во всей красоте. Базаров не дорожит дружбою и отре­кается от родительской любви; не порочит его за это автор, а только изображает дружбу Аркадия к самому Базарову и его счастливую любовь к Кате… Базаров… побежден не лицами и не случайностями жизни, но самою идеею этой жизни».

Долгое время преимущественное внимание обращалось на социально-политическую проблематику произведения, резкое столкновение разночинца с миром дворянства и т. д. Изменилось время, изменились читатели. Перед человечеством возникли новые проблемы. И мы начинаем воспри­нимать тургеневский роман уже с высоты нашего исторического опыта, доставшегося нам очень доро­гой ценой. Нас в большей степени волнует не столько отражение в произведении конкретной исто­рической ситуации, сколько постановка в нем важ­нейших общечеловеческих вопросов, вечность и ак­туальность которых со временем ощущаются особен­но остро.

Роман «Отцы и дети» очень быстро стал известен за границей. Уже в 1863 г. он появился во фран­цузском переводе с предисловием Проспера Мериме. Вскоре роман был издан в Дании, Швеции, Гер­мании, Польше, Северной Америке. Уже в середине XX в. выдающийся немецкий писатель Томас Манн сказал: «Если бы я был сослан на необитаемый ост­ров и мог бы взять с собой лишь шесть книг, то в числе их безусловно были бы «Отцы и дети» Турге­нева».

Обзор «Об отцах и сыновьях»: тревожный взгляд на семью джихадистов в доме знаменитого сирийского документалиста Талала Дерки. Выполняя благоприятное обещание своего дебюта в 2013 году, лауреата премии Большого жюри Сандэнса «Возвращение в Хомс», продолжение Дерки показывает, что он снова посещает свою разоренную родину, чтобы изучить создание антиправительственной силы: на этот раз не остроконечного мятежника.

повстанцы, а несформировавшиеся юноши, находившиеся под абсолютным влиянием своего отца, бойца Аль-Нусры. Результат столь же безнадежен, как и любой портрет сплоченной семьи и преданного отцовства, умело сочетающий сенсационность с домашней близостью и искренне открывающий глаза в своем изображении унаследованного исламистского пыла.

Конечно, чтобы прокатиться по фестивальному кругу так же широко, как и дебют Дерки, попутно начав дискуссии о соучастии и доверии к документальному кино, «Отцы и дети» сочетают в себе художественную мощь и откровенную шокирующую ценность, что должно привести к нишевому распространению. . С коммерческой точки зрения существует противоречие между отвратительной мрачностью фильма как впечатления от просмотра и его широким потенциалом для разговора: во-первых, сам уровень личного доступа в опасную зону, обеспечиваемый Дерки, вызывает удивление и недоумение.

В начале фильма режиссер объясняет, как он убедил члена Фронта Аль-Нусра и отца восьмерых детей Абу Усаму в том, что он сочувствующий джихадистам фотожурналист, который хотел создать поддерживающий документальный портрет. Однако, обрисовав в общих чертах свою уловку, Дерки впоследствии меньше обращает внимания на свое присутствие в процессе. Это доказывает благоразумие: большая часть ужасающих кадров, снятых кинематографистом Кахтаном Хассуном пытливой и любопытной камерой, не требует дальнейших комментариев или редактирования. Тем временем зрители должны проанализировать сложное несоответствие между случайной нежностью фильма как семейного портрета и отчуждающими принципами предрассудков и насилия, которые в конечном итоге связывают этот выводок прежде всего.

Абу Усама явно обожает свою стайку мини-мужчин, ни один из них не проявляет более страстного подражания в своей преданности, чем буйный и задиристый 10-летний Усама. (Никаких призов за угадывание некоторых личных героев Абу: как он объясняет камере в какой-то момент, он молился о сыне в день 11 сентября, настолько воодушевлен и ликуя он был событиями того дня.) Другие мальчики в значительной степени следуют образцу Усамы, хотя молодой Айман, кажется, сделан из более деликатного материала: он признается, что был единственным из группы, кто пропускал школу, когда Абу Усама останавливает их, заявляя о военной подготовке юниоров Аль-Нусра, законах шариата и заучивании наизусть. Корана более важные образовательные приоритеты.

Семья живет в жуткой, бесплодной пустыне на севере Сирии, явно усеянной обломками конфликта, недалеко от фронта — даже когда мальчики играют и дебоширят на открытом воздухе, их опустошенное окружение дает им еще более невинные игры атмосфера конфликта. (Не говоря уже об их более тошнотворных шутках, которые доходят до игры в цыпленка с грубой самодельной миной: мальчики были воспитаны так, что они почти не видят разницы между войной и приключением.) То, что женщин семьи никогда не видели и даже не узнавали на экране, может быть обязательным условием, но также чувствует себя вполне уместным в этом агрессивном патриархате.

Вдали от усадьбы Дерки регулярно проверяет, как Абу Усама сводит с ума обязанности на фронте, наблюдая, не задавая вопросов и не осуждая, как он беспристрастно стреляет в невидимых людей из своего снайперского гнезда, распевая «Аллах велик» при каждом убийстве, или жестоко мучает пленных членов Сил национальной обороны. Позже в фильме ужасная неудача в бою предупреждает его сыновей о том, что их отец ошибался, и о реальных опасностях войны, которые были представлены им как мачо-игра.

Этого недостаточно, чтобы остановить их во всех смыслах этого слова: некоторые из самых нервирующих (и с точки зрения логистики потрясающих, с точки зрения полученного доступа) кадры фильма происходят из изнурительного учебного лагеря джихадистов, где находятся Усама и Айман. в конечном итоге отправлены маршировать, сражаться и прыгать через буквально огненные обручи: прямо изображены формирующие стадии бесчеловечного физического и психологического срыва, который делает возможным безоговорочное мученичество Ан-Нусры, хотя мальчики не воспринимают это одинаково.

Кто-то может задаться вопросом, есть ли в фильме существенное человеческое и политическое понимание, помимо поразительного описания радикального процесса: то, что «Об отцах и детях» показывает зрителям в тылу врага, не является неожиданным, но сбивает с толку тем, что представлено в такой редкой, близкой деталь. Вопрос о том, есть ли сочувствие во взгляде Терки, является предметом споров, как и вопрос о том, должно ли оно быть: в любом случае, несмотря на масло и песок на линзе, это ясный, яркий и непоколебимый взгляд.

Либералы, радикалы и создание литературного шедевра

Тургеневу было тридцать три года, когда вышли «Записки спортсмена», и жизнь удалась. Его деспотичная мать умерла за два года до того, и он унаследовал состояние, которым распоряжался щедро: любил хорошо поесть, дошел до того, что приобрел за тысячу рублей известного повара, и не прочь был одолжить деньги. своим друзьям. Некоторые люди находили его чересчур стремительным угодить или отвратительно тщеславным; Толстой, недолго живший с Тургеневым в Петербурге, не выносил того внимания, которое тот уделял своему внешнему виду. Но, с другой стороны, Тургенев был принципиальным и смелым. В 1852 году у него произошла первая серьезная стычка с властями после публикации слишком хвалебного некролога Гоголю, которого многие считали сатириком царизма. Это, помимо политики его рассказов о крепостных, было слишком для Николая I. Тургенев был арестован и провел месяц за решеткой в ​​Петербурге, после чего был заключен в свое имение. Арест и публикация его книги выдвинули его на передний план русской литературы. Достоевский, всего на несколько лет моложе Тургенева, отбывал тогда гораздо более длительный и суровый срок в Сибири; Толстой, который был на десять лет моложе Тургенева, все еще проигрывал деньги в карты.

Романы и рассказы Тургенева в последующие несколько лет пользовались большим успехом. «Рудин», его первый роман, нарисовал портрет идеалистической, но неэффективной интеллигенции 1840-х годов, не способной посвятить себя ни политике, ни любви. (Заглавный герой, Дмитрий Рудин, был частично основан на Бакунине.) «Дворянское гнездо», история разочарованной любви, показала старое русское дворянство в лучшем виде, растоптанное в своих тонких чувствах менее щепетильными людьми, но держащееся к их морали и их достоинству. В это время Тургенев также публиковал рассказы и иногда очерки. Он был в своей славе. «Его искусство отвечало запросам всех, — писал позже великий русский литературовед Д. С. Мирский. «Это был средний термин, средний стиль, который тщетно искали сороковые годы. Он в равной мере избежал ловушек гротескной карикатуры и сентиментальной «филантропии». Он был совершенен».

Этот роман с читающей публикой не мог продолжаться долго. Следующий роман Тургенева, «Накануне», написанный в 1860 году, был встречен гораздо менее благосклонно. Еще одна история о любви и политике, которая начинается с того, что двое молодых людей, скульптор по имени Шубин и ученый по имени Берсенев, борются за руку симпатичной молодой женщины по имени Елена. Она явно предпочитает серьезного Берсенева взбалмошному Шубину, и все вроде бы хорошо, за исключением того, что Берсенев не может перестать говорить о своем удивительном школьном друге Инсарове. Инсаров — болгарский ссыльный и революционер, выжидающий в России до тех пор, пока он не сможет вернуться на родину и привести свой народ к свержению турецкого ига. Берсенев настаивает на том, чтобы Елена встретилась с Инсаровым; когда она, наконец, это делает, она влюбляется в него, и они вместе убегают освобождать Болгарию. Инсаров умирает по дороге, но Елена идет дальше без него. Больше никто из семьи ее не видел.

Политически настроенные молодые читатели были разочарованы, особенно национальностью Инсарова. Почему он болгарин? «Мы понимаем, почему он не может быть поляком», — писал радикальный критик Николай Добролюбов, намекая на зарождающееся движение за независимость Польши от Российской империи. — А почему он не русский — в этом вся проблема.

«Было бы здорово, если бы мы могли делать это анонимно онлайн?»

Карикатура Лайама Фрэнсиса Уолша

Рецензия Добролюбова на роман состояла из семнадцати тысяч слов и была опубликована в главном литературном журнале России, «Современник », в котором Тургенев много лет участвовал и редактором которого был его близкий друг. В журнале были опубликованы «Очерки спортсмена» и его первые два романа; это был дом и Белинского, и Герцена, и Толстого. Но в середине 1850-х, не отставая от передового мнения, она резко повернула влево. В этом ее вели два молодых литературоведа Добролюбов и Николай Чернышевские. В отличие от Тургенева и Толстого и большинства других писателей того времени, Добролюбов и Чернышевский не были помещиками; их отцы были священниками, и оба окончили школу богословия. Это отличало их как в социальном, так и в политическом плане от старшего литературного поколения.

Новые радикалы были нетерпеливы по отношению к своим предшественникам, а смерть Николая I и замена его Александром II, молодым царем-реформатором, только усилили их терпение. Как это часто бывает, небольшая реформа привела к призывам к более широкой реформе. Молодое поколение было не в настроении ждать добрых намерений царя. Они были революционерами, и это повторялось снова и снова в очень длинных рецензиях на книги, мишенью которых все чаще становился Тургенев.

В последующие годы Тургенев утверждал, что «Отцы и дети» были вдохновлены встречей с молодым русским врачом в поезде; врач поразил Тургенева тем, что заботился о его планах лечения болезней скота гораздо больше, чем о литературе. Но другим образцом для Базарова, которого в то время все признавали, был Добролюбов, а следовательно, и другие молодые радикалы. Тургенев видел в них грубый, но могучий материализм, противопоставляющий потребности крестьянства смутным утешениям искусства. Друг Тургенева Белинский провозгласил, что искусство должно иметь общественное назначение; новые радикалы иногда были готовы вообще отказаться от искусства. Как говорит Базаров, «порядочный химик стоит двадцати поэтов».

Последняя часть предыстории романа была скорее личной, чем литературной. Тургенев никогда не был женат. Как и его предыдущий персонаж Рудин, он участвовал в различных флиртах, которые приводили его на грань предложения, в том числе с сестрами Бакунина и Толстого, но он всегда уклонялся. И, как это было принято, он спал с крепостными в поместье своей матери. Однако самая продолжительная его привязанность была к замужней женщине по имени Полина Виардо, знаменитой французской оперной певице, с которой он познакомился в Санкт-Петербурге в начале 1840-х годов, а затем последовал за ней по Европе; он часто жил в доме Виардо как близкий друг семьи, а иногда и любовник Полины.

Но в свои двадцать с небольшим у него был внебрачный ребенок, дочь, от женщины в поместье его матери. Неофициально он признал девушку и взял на себя материальную ответственность за нее. Когда ей было восемь лет, он отправил ее во Францию ​​к Виардо. В 1850-х, когда он сам начал обустраивать дом во Франции, он и его дочь, которую теперь звали Полинетта, стали проводить больше времени вместе. Тургеневу это не нравилось. «Она не любит музыку, поэзию, природу — или собак — и это все, что мне нравится», — пожаловался он другу в России. Это не делает ее плохим человеком, продолжал Тургенев. «Она заменяет недостающие ей качества другими, более положительными и более полезными качествами. Но для меня — между нами — она снова Инсарова. Я уважаю ее, и этого недостаточно». Упоминание Инсарова, болгарского революционера из «Накануне», в сочетании с датой этого письма (октябрь 1860 года, когда Тургенев начал работу над «Отцами и детьми») побудили по крайней мере одного видного тургеневского исследователя утверждать, что «Отцы и дети» — тоже книга об отношениях Тургенева с дочерью.

Временами книга кажется неровной. Базаров оскорбляет и досаждает братьям Кирсановым — отцу Аркадия, Николаю, и дяде, Павлу, — а потом становится скучно и уговаривает Аркадия пойти с ним в город. Там они пьют, едят и встречают симпатичную аристократку по имени Одинцова, в которую оба влюбляются. «Какое тело!» — замечает Базаров. — Хотел бы я, чтобы она лежала на моем секционном столе. Она приглашает их в свое поместье. Эта часть книги, где Тургенев возвращается на привычную почву людей, вздыхающих друг над другом, самая слабая. Но тут Базаров и Аркадий едут в гости к семье Базаровых. Оказывается, грозного Базарова боготворят его родители. Его мать расплакалась при виде его. Отец раздражает Базарова своей заботливостью. Когда старый доктор Базаров набирается смелости спросить Аркадия, что он думает о своем сыне, и когда Аркадий честно говорит ему, что, по его мнению, Базаров когда-нибудь станет знаменитым человеком, отец переполняется волнением. Естественно, Базарову вскоре надоедают родители, и он уезжает к Одинцовой, а потом еще и к Кирсановым.

Отцы в «Отцах и детях» — это не деспотические или далекие отцы предыдущего поколения — это не отец Тургенева. Не являются они и злобными крепостными владельцами «Записок охотника». Они любящие, устаревшие и неэффективные. На самом деле они либералы. И до сих пор они не могут общаться так, как им хотелось бы, со своими сыновьями. Возможно, они слишком мягкие. Свою юность они провели в долгих беседах о Гегеле. Отстраненные от подлинной политической деятельности деспотичным государством, они обратились к самим себе. Когда Базаров видит, как отец Аркадия читает Пушкина, он насмехается. Для Тургенева, который в студенческие годы дважды мельком видел Пушкина в Петербурге перед смертью поэта, это было на грани кощунства. Но Базаров прав! Может быть, Николаю Кирсанову следует читать что-то другое, а не Пушкина, пока его имение разваливается.

А сыновья? Аркадий любит отца и стремится найти с ним общий язык; в конце концов он женится, возвращается домой и берется за управление имением. Что касается Базарова и отношения к нему Тургенева, то понятно, почему люди были сбиты с толку. Базаров блестящий и динамичный; он говорит что-то интересное почти каждый раз, когда открывает рот. Он тоже в принципе порядочный парень — когда он стреляет Павлу Кирсанову в ногу после того, как пожилой мужчина вызывает его на дуэль, тот тут же лечит рану. В конце книги он заражается тифом от больного и умирает слишком молодым. (Добролюбов, литературный мучитель Тургенева, умер от чахотки в конце 1861 года.) В книге много такого, что вызывает у читателя симпатию к Базарову.

При этом Базаров необъяснимо груб. Он зевает людям в лица. (По словам Чернышевского, Добролюбов как-то оборвал разговор с Тургеневым, который был намного старше его, сказав: «Мне скучно говорить с вами».) Базаров также для человека, преданного науке и революции, очень возбужден. Почти у каждой женщины, упомянутой в его присутствии, он спрашивает: «Она красивая?» Он мог бы сказать в свою защиту, что этот вопрос прорезает много романтической чепухи. «Посмотрите на анатомию глаза, — говорит он Аркадию. «Где ты найдешь тот загадочный взгляд, о котором говорил? Это все романтическая чепуха, заплесневелая эстетическая гниль». (А потом: «Пойдем посмотрим на моего жука».) Но есть в книге и прямая политическая критика Базарова. Большую часть времени он говорит о нуждах крестьянства. Он посвятит свою жизнь людям. И все же он элита. Обсуждая с Аркадием глуповатого передового аристократа их поколения, Базаров говорит: «Мне нужны такие толстяки, как он. Не богам же тратить время на выпечку горшков, не так ли?» Аркадий в шоке. «Только теперь, — пишет Тургенев, — узрел он бездонную глубину базаровского тщеславия». В будущем это тщеславие снова проявится в виде ленинской теории революционного авангарда.

Тургенев романистически развивал линию мысли, проходящую через все его творчество. Убеждения замечательны, а твердые убеждения, пожалуй, даже более того. Но есть момент, когда вера может перерасти в фанатизм. Тургенев видел это у Белинского, а в Базарове воссоздал и драматизировал.