Человек-зверь (роман) — Википедия
«Челове́к-зверь» (фр. La Bête humaine) — семнадцатый том цикла о Ругон-Маккарах французского писателя Эмиля Золя, роман-нуар и в то же время произведение, описывающее французскую железную дорогу девятнадцатого века. Главным героем произведения является Жак Лантье, сын Жервезы Маккар (героини романа «В западне») и её любовника Огюста Лантье. Роман был опубликован в 1888 году, его действие разворачивается в 1868–1870 годах.
Данный роман не входил в первоначальный список романов, которые автор планировал включить в цикл. Первое упоминание о книге встречается в записке, которая датируется 1871 или 1873 годом (это уже третий список произведений цикла. Текст ещё не имел собственного названия, но писатель уже планировать совместить описание жизни железной дороги с элементами судебного романа. Главным героем был назван Этьен Лантье (из романа «Жерминаль»), но впоследствии Золя ввёл в родословие Ругон-Маккаров новый персонаж[1]. При создании материала писатель использовал элементы реальных судебных дел
«Человек-зверь» является наиболее полной реализацией литературной концепции влияния наследования черт предков на жизнь человека, которую Золя развил на основе работ доктора Проспера Лукаса, и в то же время типичной реализацией натуралистического метода документирования, представленного в социальных романах. Роман также является интерпретацией взглядов писателя на проблемы технического прогресса и человеческой натуры.
Русский перевод названия произведения не совсем соответствует намерениям автора, для которого слово la bête в данном контексте означало животное и вписывалось в уже существующий роман «В западне» ранний контекст разговоров о людях-животных: алкоголиках, руководствующихся примитивными инстинктами, или даже людях в целом, в котором инстинкты (по разным причинам) преобладали над рациональным. В романе «человек-зверь» (Жак) также сталкивается с «очеловеченным» паровозом Лизон, чьё движение, скорость, а затем разрушение в железнодорожной катастрофе автор описывает как историю жизни и смерти женщины [3].
Чтобы лучше узнать окружающую среду железнодорожников, Эмиль Золя ездил на локомотивеГлавный герой[править | править код]
Эмиль Золя совершил в «Человеке-звере» некоторую непоследовательность: он ввёл героя, который изначально не планировался в цикле, его нет в списке героев, составленном до начала работы. Жак Лантье не фигурирует в романе «В западне», посвящённом истории его матери и её бурным отношениям с Огюстом Лантье, где упоминаются два его брата — Клод и Этьен. Эмиль Золя планировал написать роман об убийце, который, в соответствии с популярной теорией XIX века, унаследовал преступление от своих родителей — алкоголиков. Согласно первоначальным планам, «человеком-зверем» должен был стать младший брат Жака — Этьен, герой «Жерминаля». Золя, работая над «Жерминалем», слишком привязался к этому персонажу, чтобы сделать его выродком и преступником в последующих частях, разрушая уже созданный образ благородного рабочего-активиста.
Генезис сюжета[править | править код]
Создавая в 1868 году один из начальных набросков запланированной серии романов, Золя поместил в число запланированных героев из семьи Маккар — рядом с художником и проституткой — также убийцу. Эта концепция была затем указана в письме издателю. Герой, тогда Этьен Лантье, должен был стать «убийцей по наследству», преступником, в котором возник инстинкт убивать из-за алкоголизма его родителей. Автор утверждал, что подобные случаи были ему известны. Во время своей журналистской работы он несколько раз сообщал о судебных делах и был крайне заинтересован как в подозреваемых, так и в функционировании пенитенциарной системы; первоначально «роман об убийце» должен был касаться судебной системы.
Анри Винсено отмечал, что близкое соседство дома Золя в Медане и недавно открывшейся железнодорожной линии из Парижа в Гавр вызвало интерес писателя к развитию железной дороги, он даже стал одержим поездами как новыми элементами социальной реальности и в то же время символами и носителями прогресса. В течение короткого времени Золя даже был склонен полагать, что быстрое движение, которое возможно по железной дороге, предотвратит войны и гуманитарные катастрофы. Писатель провёл много времени, наблюдая за поездками на поезде, включая экспресс до Гавра, который сыграет решающую роль в получившемся романе. Он много раз посещал вокзалы в Париже и машинное отделение в Батиньоле, рисовал и описывал структуру железнодорожной линии и железнодорожного моста, а также интересовался спецификой жизни железнодорожников. В 1878 году, во время встречи с Эдмондо де Амичисом, он рассказал ему о запланированном произведении, в котором должны были появиться многочисленные сцены, связанные с железной дорогой, включая описание усилий машиниста и локомотив с местом происшествия. Последняя концепция имела тесную связь с одним из кошмаров, изводящих Золя, который он неоднократно доверял своему врачу —иррациональный страх перед поездом в туннеле: он боялся, что два входа в туннель рухнут, заживо похоронив пассажиров транспортного средства.
В 1882 году проект романа о поездах был настолько конкретизирован, что Золя смог представить общий фон работы, фактически использованный позже в «Человеке-звере»: пустые равнины, через которые проходит экспресс, одинокий дом у рельсов и женщина с флагом на железнодорожном переезде, что создавало ощущение изоляции. Два года спустя, по воспоминаниям братьев Гонкур, Золя уже работал над романом, главным героем которого был железнодорожник, в котором должен был появиться мотив забастовки и судебная власть. Это наводит на мысль о первоначальной связи между «Человеком-зверем» и «Жерминалем», что представляется вполне вероятным в свете планов Золя, связанных с фигурой Этьена Лантье, который в книге «В западне» готовился работать машинистом поезда. Автор решил сделать его шахтёром только при сборе материалов для «Жерминаль».
Окончательный проект романа был создан, когда Золя объединил железную дорогу с уже запланированным романом о «человеке-звере», совершающем преступление, и романом о судебной власти. Обоснование литературной концепции произошло под влиянием растущей философской дискуссии об убийстве и «праве на убийство» выдающимися личностями (роман Достоевского). Одновременно бурное развитие получили судебная медицина, антропология и криминология, а в 1887 году огромную популярность приобрели исследование «Преступный человек», написанное итальянским антропологом Чезаре Ломброзо, и работы Габриеля Тарда, посвящённые аналогичным темам. Золя поддерживал тезисы, содержащиеся в обоих томах о социальной и антропологической основе преступления, которое может быть вызвано как чисто внешними факторами, так и наследственным бременем. В 1886 году писатель уже специально анонсировал роман о преступности и железной дороге. Интерес к работе до её создания был настолько велик, что к автору пришли представители профсоюзов, железнодорожники, которые надеялись, что планируемый роман сыграет важную роль в пропаганде эксплуатации железнодорожников, так же, как «Жерминаль» повысил интерес к судьбе шахтёров.
Влияние подлинных историй[править | править код]
Заметки автора показывают, что Золя сознательно использовал в истории «Человека-зверя» по меньшей мере три подлинных уголовных дела, известных ему из прессы: дело супругов Фейнару, убийство префекта департамента Эр Баррема и известного польского политика Пуансо. Из первой истории писатель воспользовался мотивом убийства из мести: Габриэла Фейнару изменяла своему мужу с сотрудником его аптеки, и после раскрытия романа муж заставил её принять участие в убийстве любовника. Это случилось в заброшенном доме в Шату. Убийства Баррема и Пуансо были совершены в поездах, а их преступники так и не были найдены. Оба случая, однако, стали поводом для развязывания насильственных антиправительственных кампаний. Использование достоверных эпизодов ускорило работу по созданию основного действия романа, который был набросан как последний.
Схема железнодорожной линии Париж-Гавр, на которой разворачивается историяГлавный герой произведения, Жак Лантье, работает машинистом на станции в Гавре, управляя локомотивом, который он ласково называет Лизон. Жак скрывает свою психическую болезнь от всех: он хочет овладеть женщиной, а затем убить её. Только работа — скоростной поезд — может отвлечь его мысли от желаемого убийства.
Однажды Лизон не может покинуть Гавр из-за поломки; получив вынужденный отпуск, Жак приезжает в деревню к своей тете со стороны отца, Фази Мизар, жене управляющего местного железнодорожного вокзала Круа-де-Мофра. Тётка подозревает своего мужа, в то что он с некоторого момента отравляет её, желая получить более 1000 франков приданого, которым она никогда не хотела делиться с ним. Женщина спрятала деньги в известном только ей месте и объявляет Жаку, что она скорее умрёт, чем отдаст часть этой суммы. Жак также встречает её дочь Флору, которая влюблена в него. Соблазненный ею, он снова чувствует желание убить молодую женщину, но в последний момент ему удается сбежать от неё. Он достигает железнодорожных путей, где на мгновение видит сцену убийства в поезде, выходящем из туннеля. Ему кажется, что его собственное воображение дало ему это, однако, через несколько сотен метров, Мизар и его помощники находят труп на путях, который оказывается одним из королей железнодорожной промышленности —Гранмореном.
Убийство было делом рук начальника станции в Гавре — Рубо — и его жены Северины. В тот день Рубо узнал, что его жена Северина, приемная дочь Гранморена, подвергалась сексуальному насилию со стороны опекуна. Он заставил ее написать письмо, в котором Северина попросила Гранморена покинуть Париж с экспрессом до Гавра. В туннеле Барантен прямо перед Круа-де-Мофра происходит убийство. Смерть влиятельного и богатого человека — огромный политический скандал: в связи с гибелью Гранморена сразу же были подняты истории о его педофильных наклонностях. Северина, которая по завещанию умершего получила от него имущество в Круа-де-Мофра, становится одной из подозреваемых наряду со своим мужем. Обоих допрашивает следственный судья Денизе, и Жак призван быть свидетелем. Хотя он узнаёт убийц, он слишком очарован Севериной, чтобы предать её суду. Умышленно вводит в заблуждение следователей. Сначала Денизе хочет продолжить расследование, утверждая, что виноват рецидивист Кабюш, житель района Барантен. У него был серьёзный мотив: его невеста Луизетта, сестра Флоры, после замужества Северины стала служанкой в доме сестры Гранморена и была изнасилована им, а защищаясь, поранила себя, что вместе с общим шоком вызвало её смерть. Однако Ками-Ламотт, влиятельный партнёр Гранморена, убеждает следователя отклонить дело как слишком рискованное с политической точки зрения. И тот следует этому совету, хотя у него в руках доказательство вины Северины: письмо, в котором она просит Гранморена покинуть Париж.
Жак и Северина становятся любовниками, счастье заставляет молодого машиниста перестать чувствовать желание совершить преступление, и он считает, что исцелён. Муж Северины в конечном итоге узнает обо всём, но не протестует; после убийства он стал игроком, испытывающим неодолимую тягу к игре, и пьяницей. В браке всё чаще и чаще доходит до ссор. Тем временем Флора, узнав о любовнице Жака, решает убить их обоих в железнодорожной катастрофе, которую провоцирует при возгорании в Круа-де-Мофра. Поезд врезается в повозку с камнями; около десятка погибших, но Жак и Северина не пострадали. Обескураженная неудачей Флора, сознавая возможную ответственность за возникновение аварии, совершает самоубийство, бросаясь под поезд.
Северина убеждает Жака убить её мужа и сбежать с ней в Америку. Жак, однако, не способен хладнокровно убивать, хотя он чувствует рецидив болезни со времени, когда Северина подробно описала смерть Гранморена. Когда первая попытка убийства по этой причине не удалась, Северина готовит ловушку для мужа дома в Круа-де-Мофра. Считая, что это убедит её любовника убить её мужа, Северина соблазняет его и флиртует; в результате Жак, поддавшись безумию, убил её, а затем сбежал. Сразу после этого Кабюш вошел в дом, где его застали с бездыханным телом девушки на руках. Его обвинили в убийстве — вместе с оказавшимся неподалеку от места преступления Рубо, который подошёл к дому в этот момент с Мизаром. Жак, вновь вызванный в качестве свидетеля, не говорит правду суду, спокойно обрекая Рубо на каторжный труд на протяжении всей оставшейся тому жизни. Расследование смерти Гранморена возобновляется — теперь Денизе больше не сомневается в вине Кабюша, хотя Рубо ради снятия обвинения в убийстве жены признаётся в совершённом им ранее преступлении. Однако его версию расценивают как маловероятную. Здесь тоже невинный человек осужден.
Через несколько месяцев начинается война с Пруссией; Жак отвечает за транспортировку солдат на фронт. Когда поезд с солдатами несётся на полной скорости, между Жаком и механиком Пекэ идёт борьба из-за женщины. Оба выпадают из поезда и гибнут под колесами. Тем временем уже никем не управляемый состав, в котором мобилизованные распевают песни, на всех парах мчится вперёд.
Герои и их устройство[править | править код]
Виадук в Барантен по маршруту из Парижа в Гавр, описанному в романеПерсонажи «Человека-зверя» полностью определяются своим происхождением, унаследованными чертами характера и, в меньшей степени, окружающей средой или конкретными обстоятельствами. Хорошо видно, что Золя создал героев романа с целью доказать конкретные предвзятые идеи, которые раскрывают даже физиономии большинства главных героев (у Жака и Мизара «физические черты убийц», лицо Северины выражает разрушенные изящество и невинность, Флора — воплощение простой сельской девушки). Существование «убийственных инстинктов» также подтверждается повторяющейся темой «животного», присущей психологии персонажей, вызывая их внезапные личностные кризисы и заставляя их действовать разрушительно. Хотя тема «внешней силы», называемой «это» (fran. ça), которая вызывает определённое поведение человека, появилась уже в более ранних томах цикла, в «Человеке-звере» она повторяется наиболее последовательно и вызывает самые экстремальные формы поведения. Персонажи не очень глубоко описаны психологически, кроме анализа их поведения в некоторые моменты действия, их характеристика производится только путём накопления информации о занятости, интересах, внешности и т. д.. Золя основывает описание каждого персонажа на нескольких отличительных особенностях (физических или психологических), которые он вызывает при каждом появлении данного персонажа — например, Рубо неоднократно описывается как человек, совершающий жёсткие жесты, Флора — как «девственница и воин», а Северина — как женщина с тревожным выражением глаз.
Тема убийства[править | править код]
«Человек-зверь» и «Преступление и наказание»[править | править код]
Иллюстрация к «Преступлению и наказанию» Достоевского — роману, вдохновившись на написание «Человека-зверя»«Человек-зверь» считается вершиной натуралистической концепции наследования — показывает человека, который только благодаря генетическим факторам, усиливающим «первоначальные инстинкты», вынужден совершать преступления. Мартин Бернард сделал интересное сопоставление «Человека-зверя» с «Преступлением и наказанием», указав на различия в мотивации героя — убийца как выражение общих различий в тенденциях в современной западной и русской литературе. Кстати, Золя не только знал роман Достоевского, но и, согласно сохранившимся заметкам, хотел, чтобы ранее запланированный «роман об убийце» был сопоставим с романом русского писателя. Однако, в отличие от Достоевского, чей Раскольников создает философское обоснование совершённого убийства, Золя рассматривает убийство возможным только в момент «гуманизации» человека, мгновенной победы инстинкта над разумом. Герой романа, хотя и психически болен, не способен убивать хладнокровно и, совершая преступление, навязанное ему убийственным инстинктом, помноженным на болезнь, почти физически ощущает «животную» сторону своей природы. Аналогичным образом, другие, казалось бы, благополучные преступления являются следствием аналогичных мотивов: убийство Гранморена является результатом ревности, а Северина планирует убийство своего мужа, одержимая похотью. Таким образом, роман должен был выразить конфликт между животной и рациональной природой человека, который символизируется в песенных поездах, символом прогресса и силы человеческого разума. Автор подчеркивает, что разрыв с порядочным человеческим поведением необратим: Рубо, по прошествии времени после убийства, начинает пить, терпит любовника своей жены, не заботится о семье, пренебрегает работой, в которой когда-то был примером.
Особая ссылка на Достоевского в романе — это фигура судьи Денизе, амбициозного и интеллигентного человека, который с его «рациональным» взглядом на преступление и попыткой разоблачить убийц Гранморена, а затем Северины, каждый раз строит, казалось бы, логическую последовательность событий, которая приводит к неправильному человеку. Результатом такого способа рассуждения — вместе с ложными признаниями Жака в обоих случаях — является первое подозрение, а во втором — осуждение невинных людей. Такое совпадение является одновременно критикой французской судебной системы.
«Человек-зверь» и «Преступный человек»[править | править код]
Золя совершенно явно черпал элементы концепции преступления из Ломброзо. Он даже взглянул на физические показатели «предрасположенности к преступности», которые видны у Жака, Мизара, Рубо, а возможно, и у Флоры — речь идёт о таких признаках, как низкий лоб, отсутствие волос на лице, острые черты лица и т.п. Он подчеркнул, что никакая степень развития цивилизации или даже ежедневный контакт с последними изобретениями не устранят врождённых, иногда пугающих человеческих инстинктов. Жак остаётся предрасположенным к убийству, хотя работает в окружении поездов — символов прогресса. Ситуация аналогична в случае Рубо. Даже изобретения человеческой технической мысли несут признаки разрушительных инстинктов людей: поезда, несущие прогресс, являются одновременно мощными машинами, трудно управляемыми и обладающими огромным потенциалом в плане возможностей уничтожения.
Роман вызвал противоречивые оценки — если Анатоль Франс в рецензии для «Le Figaro» писал о том, что эпический талант Золя сравним с гомеровским пафосом[2], то Ромен Роллан говорил о «грязном романтизме», присутствующем в произведении[4]. Следует заметить, что роман является одним из наиболее популярных в серии — к 1972 году он занимал четвёртое место по числу проданных экземпляров среди других произведений цикла о Ругон-Маккарах[5].
- Зверь в человеке / Die Bestie im Menschen — немецкий фильм, снятый режиссёром Людвигом Вольффом в 1920 году.
- Человек-зверь / La Bête humaine, французский фильм, снятый режиссёром Жаном Ренуаром в 1939 году. В главной роли Жан Габен.
- Человеческое желание / Désirs humains, американский фильм, снятый режиссёром Фрицом Лангом в 1954 году. В главной роли Гленн Форд.
- Человек-зверь / La Bestia humana, аргентинский фильм, снятый режиссёром Daniel Tinayre в 1957 году.
- Жестокий поезд / Cruel Train, английский телефильм, снятый режиссёром Малколмом Мак-Кеем в 1995 году.
- ↑ С. Емельяников. Ругон-Маккары. (недоступная ссылка)
- ↑ 1 2 H.Mitterand, Etude sur La bête humaine E. Zola, Les Rougon-Macquart. Histoire naturelle et sociale d’une famille sous le second Empire, vol.IV, Paris, Gallimard 1996.
- ↑ Pierre Cogny, La bête humaine [w:] Émile Zola, Pages choisies, Paris, Hachette 1955
- ↑ Claude Roy, Le génie de l’amour sublimé Zola, Paris, Hachette, 1969
- ↑ R.Ripoll, Commentaires. E.Zola, La bête humaine, Fasquelle, Paris 1984
- Эмиль Золя. Собр. соч. в 26 т. — М., 1960. — Т. 13.
Читать онлайн «Человек как животное» автора Никонов Александр Петрович — RuLit
Александр Никонов
Человек как животное
Много нас по подобию Божию, И все-таки каждый с изъяном. Будем считать, что изъянами Обязаны мы обезьянам.
Олег Григорьев
«Никонова можно убить. Даже нужно. А книги его сжечь. Это добавит им скандальной популярности. Я не согласен ни с одним его словом, кроме союзов и предлогов. Но читаю до конца. Слишком сильно затягивают факты — неизвестные, сенсационные, шокирующие, опрокидывающие привычный мир».
Михаил Веллер, писатель
«Талантливый человек, поцелованный при рождении Богом в ту самую зону, которая впоследствии определяет литературный талант».
Аркадий Арканов, писатель-сатирик
Идея этой книги была внезапной, как понос. Так всегда начинаются хорошие книги…
Просто однажды, слушая излияния своего доброго знакомого о его пунктирной семейной жизни и взаимоотношениях с деньгами и женщинами, я подумал, что все его жизненные загогулины вызваны не его решениями, а сработавшими инстинктами той обезьяны, что сидит внутри каждого из нас.
Вся наша жизнь — и в малом, и в большом — устроена по слепку того зверя, от которого мы произошли. Произойди мы от другого существа, например от овцы, весь облик цивилизации был бы совершенно другим. Потому что каждому виду присуще свое видовое поведение. Повадки травоядных в корне отличаются от повадок хищника. А поведение хищника — от поведения всеядного стадного существа, живущего в кронах деревьев, каковыми мы с вами по базовой конструкции и являемся.
Поэтому, черт побери, было бы крайне интересно посмотреть на человека и цивилизацию, которую он создал, глазами зоолога или этолога — специалиста по поведению животных. И тогда мы с вами увидим отражение всеядного стадного млекопитающего, прыгающего по деревьям, на всем, что нас окружает, — на предметах, на взаимоотношениях, на земном искусстве и на бытовых мелочах, на религии и на высочайших взлетах духа.
Ну что? Занесем лупу над глобальным человейником, как назвал нашу цивилизацию один философ?
Часть 1
Мы есть то, что едим
Дорогие дети!
Не следует спрашивать: «Что такое животное?» – а нужно спросить: «Какого рода объект мы обозначаем как животное?» Мы называем животным все имеющее следующие свойства: питается, происходит от подобных себе родителей, растет, самостоятельно передвигается и умирает, когда приходит срок. Поэтому мы относим к животным червяка, цыпленка, собаку и обезьяну. Что же сказать о людях? Подумайте об этом с точки зрения перечисленных выше признаков и затем решите сами, правильно ли считать нас животными.
Альберт Эйнштейн
Я сейчас не собираюсь доказывать каждому грамотному, умеющему читать и думать гражданину очевидное — что человек есть животное. Вряд ли среди читателей моей книги найдется хоть один, который бы прошел в жизни мимо этого замечательного факта: мы звери, господа!
Помнится, еще в школе на уроке биологии я спорил со свои недалеким одноклассником, доказывая ему, что человек суть животное. Он упирался против этой очевидности и верить ей не хотел.
— А кто же еще, если не животное? Робот, что ли? — удивлялся я упорству туповатого приятеля.
Сейчас с этим не спорят даже глубокие церковники: да, говорят они, человек — это животное. А некоторые даже добавляют, что Господь создал человека на той материальной базе, которой на тот момент обладал, — животной. Зато вдохнул в него душу! Которая, мол, и выделяет человека из всего прочего животного царства.
Человек действительно сильно отличается от всего звериного мира. Разительно отличается! Поэтому туповатый одноклассник и спорил со мной, никак не желая соглашаться со своей животностью: на детей, которые гораздо ближе к животным, чем социализированные и дрессированные социумом взрослые, тот факт, что человек есть животное, производит шоковое впечатление — такой вот парадокс. Когда-то целый класс американских школьников, шокированный рассказом учителя биологии о том, что люди есть животные, написал письмо Эйнштейну, попросив его рассудить их спор с учителем. То, что ответил детям Эйнштейн, вы уже прочли в эпиграфе…
Отличия между людьми и другими животными настолько бросаются в глаза, что задавать вопрос о том, чем наш вид отличается от прочих, на первый взгляд даже как-то глупо: мы в штанах ходим, кушаем вилками и вон какую цивилизацию построили! Мы разумные, а не зверье какое-нибудь!
Моя сестра, которая зело любит животных, пару лет назад увлеклась чтением научно-популярной литературы. На вопрос, отчего вдруг такой интерес к науке, ответила:
«Зверь внутри» — Самопознание — Статьи — Центр психологической помощи «Инсайт»
В каком-то фильме, который я смотрел, меня зацепила фраза одного из героев: «Внутри каждого из нас живёт зверь. И важно, чем ты его кормишь!». По сюжету фильма смысл фразы был про «добрых» и «злых» людей.
Намного позже у меня «всплыла» эта фраза. Действительно, если опустить полемику про «добрых и злых», то интересная теория выстраивается. По сути, мы (в смысле, люди как биологический подвид), тоже животные. Билатеральные вторичноротые хордовые позвоночные млекопитающие, только высокоразвитые. С другой стороны, если задуматься, и условно назвать «зверем», то наше внутреннее состояние, в котором мы чаще находимся, можно сказать, живём.
Какой зверь внутри вас? Не про породу или вид, а про качества и характер. Добродушный или агрессивный, раздражительный или спокойный, решительный или осторожный, медлительный или стремительный, своенравный или покладистый? Этот перечень можно продолжить.
В принципе, в психологии то, о чём я говорю, называется психотипом личности и паттернами поведения. Но не будем углубляться в науку. Продолжим?
Есть «звери» примитивные — поесть, поспать, заняться сексом. А есть интеллектуальные — им интересно всё неизведанное, они изучают окружающее и пробуют новое. Есть приспосабливающиеся — как хамелеон, например. И, похоже, что этот «зверь внутри» может меняться, если меняемся мы.
Чем вы кормите своего зверя? Раздражением на окружающих, на жизнь, на себя, или позитивом и благодушием? Недоверием и подозрительностью, или открытостью и искренним интересом к миру? А может обидами, недовольством или разочарованностью?
Есть такая теория: мы получаем от окружающего мира, то, что отдаём в этот мир. Есть народные мудрости: «что посеешь, то и пожнёшь», или «относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе» и др. Согласны вы с этим, или нет, не имеет значения. Потому что некоторые вещи в нашей жизни просто есть, и они происходят определённым образом, независимо, согласны вы с этим, или нет, и верите вы в это, или нет. И мы своим отношением, действиями и мыслями формируем то, что с нами происходит.
Но, повторюсь, это одна из множества теорий устройства мира. А в теории гештальт-подхода (это направление психологии, которому я учился и в котором я работаю), всё вышесказанное укладывается в Теорию поля. Если попробовать описать ее просто и вкратце, то каждая мысль, чувство и действие человека влияет на его окружение, на окружающих его людей. Причём даже если эти люди непосредственно не контактируют с этим человеком. Мало того, зачастую, они могут не знать о мыслях и чувствах этого человека, и находится за сотни километров от него. Возможно, это звучит фантастически, но это подтверждается фактами. Я сам за время своей практики психолога сталкивался с этим феноменом несколько раз.
А если вернуться к образу «зверя внутри нас», то практически любой человек может менять свои привычные способы поведения и реакции. Конечно, тут есть несколько нюансов.
Первый — и, наверное, самый главный — обязательным условием к изменениям является сила желания самого человека, сила его намерения что-то изменить в себе.
Второй нюанс — поменять паттерн поведения самому довольно сложно. Можно путём тренировок и внутренней борьбы заставить себя, заниматься спортом или сесть на диету, но это борьба с собой. И это «внешние» изменения. А, внутренние свои «механизмы», например чрезмерную стеснительность, или беспричинное раздражение, или замкнутость, и т.п. «побороть» сложнее. Потому что их «корни» находятся глубоко в человеке. И добраться до них зачастую без квалифицированной помощи просто невозможно.
Третий нюанс — оказать помощь может практикующий психолог, который может помочь увидеть скрытые мотивы и выгоды, подсознательные механизмы того или иного «привычного» поведения человека. И «трусливый зайка» может стать если не «бесстрашным львом», то, вполне возможно, «храбрым зайцем».
Андрей Луппа
Культура выживания, или Кто такой зверь внутри нас: psiholog_yurij — LiveJournal
Вы когда-нибудь видели, как другой страдает от чего-то, что болит у него в душе? Что бы вы смогли сделать для такого человека? Хлопнуть по плечу и заезженной фразой «Да всё будет хорошо!» сделать вид, что вам якобы небезразлична его ситуация?
Или же вы можете собрать в себе силы, отодвинуть свои перманентно первые интересы и дать хоть немного почувствовать другому, что его понимают и поддерживают? Или в глубине души рады, что плохо сейчас не вам, а другому, отчего появляется улыбка или даже смех?
Где соотношение между нашими животными порывами — позлорадствовать, усмехнуться, когда другому плохо, — и культурными, человеческими проявлениями сочувствия и сострадания?
Культура — это способ сосуществования, которое выбрало человечество в целях самосохранения.
З.Фрейд
Современный человек — это огромный эгоизм (желание, чтобы все обслуживали наше «хочу») и одновременно — ограничение на употребление другого в своих интересах, большой культурный слой, наработанный человечеством за время своего существования.
Как объясняет Системно-векторная психология Юрия Бурлана, человек отличается от животного ощущением ближнего (себе подобного). В первую очередь мы ощущаем другого с неприязнью — это и есть наш «человеческий» зверь внутри нас. Нигде в мире нет такого животного, которое бы радовалось, либо со смеху катилось оттого, что другое животное упало или лишилось чего-то. Зато человеку это вполне свойственно.
И сейчас можно услышать от кого-нибудь: «Вот уроды кругом, всех бы поубивал», «Ха-ха! Вы видели, как он упал? Вот придурок». Наши неприязненные порывы рвутся наружу. Хамство, оскорбления, драки в прямом эфире — это все наглядно нам демонстрирует нашу животную природу. Однако культура и социальный страх перед наказанием все ещё выполняют сдерживающую функцию в обществе.
Человек с приобретённым в процессе воспитания в детстве слоем культуры способен почувствовать чужую боль и не выражать неприязнь по отношению к другим.
Культура как ограничитель неприязни
Как говорит системно-векторная психология Юрия Бурлана, среди нас есть люди, которые внесли главный вклад в создание культуры, то есть внесли в общество запрет на убийство неприязненного типа. Это обладатели особенной психики — люди со зрительным вектором. Благодаря своей врождённой эмоциональной амплитуде они способны переживать всю палитру эмоций — сопереживание, сострадание, эмпатию. Либо как противоположность — тревогу, страхи, фобии. Только люди со зрительным вектором способны ощутить, что такое настоящая любовь.
Именно зрительник научает других людей сопереживанию. Человек со зрительным вектором способен чувственно пережить чужую боль внутри себя. Способен состраданием и любовью к другому человеку разделить чью-то боль на двоих. Что делает таких людей психологами, психотерапевтами, медсестрами, врачами, актёрами, режиссёрами, создателями всевозможных фондов спасения.
Культура: в общем и в частности
Современное искусство должно вызывать у зрителей сильные чувства, до слез трогать их души, снижать в обществе возрастающую неприязнь. Не демонстративно показывать отвратительные вещи, а давать внутренний ориентир для широких масс. Именно таким способом режиссёры передают этот навык с помощью кино и театра, а актёры — своей игрой, переживая всю полноту образа или ситуации.
Если деятели искусства позитивно воздействуют на общество в целом (в случае правильных ориентиров деятелей), то деятели медицины воздействуют на частного, конкретного человека. Ведь основным посылом культуры является повышение ценности человеческой жизни, как отдельного человека, так и общества в целом. Воздействуя не только на тело пациента всевозможными процедурами, лекарствами или операциями, но и исцеляя душу, сопереживая больному, принимая его боль на себя.
Для всех остальных же культура — это и есть то, что нас сдерживает, даёт некую дистанцию друг от друга. Она учит нас тому, что относиться к другому человеку, когда ему трудно, больно, тяжело, можно не только без неприязни, но и с сопереживанием.
Конечно, сложно представить себе сегодняшний мир без культуры. Культуры, не только которая в виде скульптур, живописи, или правил, как правильно держать бокал вина в ресторане, а той культуры, которая спасает человечество от самоистребления.
Узнать больше о роли культуры в жизни отдельного человека и в масштабах общества, а также почему у нас возникает неудовлетворённость культурой, вы сможете на бесплатных онлайн-лекциях по системно-векторной психологии Юрия Бурлана. Регистрируйтесь по ссылке
Автор статьи: Даниил Турубара
Статья написана с использованием материалов онлайн-тренингов по системно-векторной психологии Юрия Бурлана
Читайте также:
Как перестать стесняться — пошаговый путь к себе лучшей
Когда в месяце два счастливых дня: день аванса и день зарплаты
Как изменить свой характер, если ты зациклен на чистоте
Кто вы — Человек-камень, человек-растение или человек-зверь?
Экология жизни. Психология: Человечество в целом — это венец опыта, накопленного в результате прохождения через более простые формы. В этом так называемые эволюционистские научные теории, модные в наш век, согласны с древнейшими философскими и теологическими учениями.
Из книги «Письма Делии и Фернану»
Хорхе А. Ливрага (Х.А.Л.): Вы меня спрашивали о различных типах людей, об их внутренней природе.
Как известно, то, что мы называем человеком, — это не начало и не конец, но лишь мгновение в эволюции Монады (Эона), которая приходит из глубины изначальных времен и устремляется в грядущее. Как говорил божественный Платон, человек несет в себе память о первом Золотом Веке и в то же время предчувствует и ожидает приход нового. Но пока он не наступил, человек подвержен влиянию изменчивого фактора, называемого временем, которое вовлекает его в свой круговорот.
Человечество в целом — это венец опыта, накопленного в результате прохождения через более простые формы. В этом так называемые эволюционистские научные теории, модные в наш век, согласны с древнейшими философскими и теологическими учениями. Но официальная наука говорит о биологических формах, а древняя мудрость — о том, что содержат эти формы, — вот главное отличие. Взглянув глубже, мы видим, что разногласие заключается в том, что материализм отрицает существование бессмертной души, в то время как для эзотерической философии бессмертие души является основным постулатом.
Мы — сторонники второго подхода и считаем, что то, что сегодня является душой человека, когда-то очень давно населяло животные формы, еще раньше — растительные, а во времена столь отдаленные, что нам даже трудно представить их себе, — структуры минералов. Этот общий, коллективный феномен включает в себя, естественно, и индивидуальные процессы. Это означает, что каждый человек несет в себе опыт минерального, растительного и животного царств как основу своей нынешней сущности. И поскольку Природа обладает свойством цикличности и постоянного возобновления, каждый человек бессознательно хранит глубоко внутри себя нечто от камня, от растения и от животного.
Именно совокупность этих элементов вместе с осознанием, пусть смутным, вечного предназначения, космического странствия за пределы того, что мы зовем жизнью и смертью, и делает человека человеком, а не просто суммой трех пройденных этапов эволюции.
К этой сумме добавляется искра духовного сознания, без которой человек со всем его опытом был бы похож на маяк без огня. Однако опыт минерального, растительного и животного царств, хранящийся в коллективном бессознательном, существует и в индивидуальном бессознательном, и преобладание одного из этих начал, отражаясь в действиях человека и его психологической мотивации, позволяет нам выделить различные типы людей.
В бессознательном человека хранится опыт минерала, растения, животного.
Человек-минерал: его главная забота — существовать, выживать любой ценой. Он живет внутри самого себя и для самого себя, при этом не испытывая больших страхов. Он редко думает о смерти. Он не видит в жизни никаких загадок, ему все кажется понятным, решенным или хотя бы объяснимым, его не волнуют явления, выходящие за рамки повседневного. Ему нет дела ни до прошлого, ни до будущего; он живет только в настоящем, обусловленном случайными событиями. Как и любой камень, он не способен двигаться самостоятельно и под воздействием импульса — будь то толчок извне или внутренняя реакция, атавистическая или унаследованная, — показывает всю свою психологическую инерцию. Он механически повторяет действия, потому что не способен ни на что новое.
Ему нужна атмосфера монотонного однообразия; перемены нарушают его самодостаточность. Если он кажется красивым, то это лишь поверхностное впечатление: его красота — своего рода патина, след взаимодействия с окружающей средой. Принцип его действий — сопротивление. Предоставленный самому себе, он, как правило, катится вниз. При всей его неподвижности зов его теллурической природы вызывает в нем тягу к бездне и постоянное ожидание падения. Гармоничное сочетание с другими людьми-камнями позволяет проявить его основное достоинство — прочность структуры, а его собственная жизнь становится отчаянным вызовом времени, которое течет, кажется, никак не затрагивая его.
Делия (Д.) и Фернан (Ф.): Неужели люди-камни бесчувственны? Неужели абсолютно бесчувственны сами камни, неужели они безмолвны, не способны рассказать о своей боли, не способны плакать, независимо от того, является ли это достоинством или недостатком?
Х.А.Л.: Не ищите в этом мире абсолютных ценностей. В нем нет и никогда не будет ничего однозначного. Абсолютная бесчувственность или абсолютная чувствительность устранили бы границу относительного — своеобразную оболочку, подобную той, что имеет пузырек газа: без нее газ улетучился бы; такую же оболочку имеет все проявленное и без нее не может существовать. У камня очень слабая чувствительность, но она есть, так же как и у всего, что существует.
Если ударить по скале киркой, скала не будет кричать, однако ее голосом, ее плачем будет тот звук, который мы услышим, нанеся удар. Любое живое существо, любой предмет будет стонать и плакать, когда меняется его состояние или внешние условия — в том числе во время рождения или смерти (само название будет зависеть от того, откуда вы смотрите). Способность плакать — не достоинство и не недостаток, это свойство всего проявленного. Со всем проявленным всегда сопряжена определенная доля страданий, а любая форма страданий — это одновременно и двигатель для познания, и свидетельство неведения. И это неизбежно. Неизбежно для всех и вся.
Человек-камень: его главная забота — выживать любой ценой.
Обратимся теперь к человеку-растению. Он одержим идеей собственного роста и расширения сферы своего влияния. Неторопливо и неустанно трудится он, создавая волокна, соединяя их пучок за пучком, чтобы создать ствол — прочную опору для дальнейшего роста. Для него все старое остается позади, внизу — так на деревянистом стволе финиковой пальмы старые листья со временем отмирают, но при этом, подобно ступенькам, служат опорой для новых зеленых побегов. Человека-растение не влекут странствия, не манят великие приключения; он растет внутри себя самого, движимый постоянным, безмолвным и настойчивым стремлением.
И пусть стремления его вертикальны или хотя бы направлены вверх, корни его сплетаются в глубинах земли в другую, неподвижную вертикаль. Вот неизменная поддержка для его путешествия, опора в его циклически повторяющемся опыте.
Внутренние волокна его древесины стабильны, но его листва непрестанно колышется от малейшего дуновения ветра. Он зависит от окружающей среды, он живет внутри нее и ради нее. Его гибкость ограничена, и ограничена прочность, но то, что в нем гибко, отличается по своему строению от его твердой части; такая естественная двойственность приводит к тому, что при всем его непостоянстве сохраняется единая, постоянная линия исторического развития.
Любит он молча и умирает в молчании. Необходимость его присутствия осознается лишь когда его нет рядом.
Д. и Ф.: Тогда что такое лес? Существуют ли люди-леса?
Х.А.Л.: Лес — это не просто совокупность деревьев, ведь объединение и взаимное дополнение всегда гораздо больше, чем простейшая сумма отдельных частей. Не существует понятия «человек-лес», но группа людей-растений действительно может образовать лес. Тогда они взаимообогащают друг друга своими качествами, а все их сообщество создает атмосферу взаимной защиты и защиты тех, кто с ними связан. Но среди всех видов и типов людей-растений можно было бы выделить и множество подвидов. Есть люди, созданные для одиночества, которые, подобно кипарисам, даже рядом с другими не создают впечатления леса; а есть люди-растения, похожие на кустарник: у них столь запутанная система веток и беспокойная листва, что даже в одиночку они создают ощущение хаоса и толпы.
На нашем историческом этапе люди-деревья встречаются, пожалуй, чаще других; они никоим образом не влияют на ход истории, но именно они больше всех подвержены ее воздействию.
Человек-растение: одержим идеей собственного роста и расширения сферы своего влияния.
Человек-зверь объединяет в себе положительные качества домашних животных и отрицательные черты хищников. Он вынослив и агрессивен, он никогда не бывает уравновешенным и редко — рассудительным; его терпение очень быстро переходит либо в пассивное созерцание, либо в неистовую агрессивность. У человека-животного невероятно развито чувство самосохранения, сосредоточенное вокруг одного центра — собственного Я, снедаемого исключительным эгоизмом.
Он всегда руководствуется психологией войны, будь то экономическая борьба, вооруженный конфликт, любовное соперничество или война религиозная. Для него существуют лишь победители или побежденные, он не принимает никакого другого закона или условия, кроме самоутверждения любой ценой.
Его беспокойный характер будит в нем тягу к странствиям, к разнообразию, к изменениям среды обитания. Если человек-животное не может путешествовать физически, он странствует при помощи своей живой, богатой фантазии, плоды которой с трудом отличает от реальности. Он не может четко определить границы своего вымышленного мира, поскольку точкой отсчета для его сознания является его собственное Я, а все окружающее кажется ему не очень-то реальным или во всяком случае малозначительным.
Ценность чего бы то ни было определяется близостью к его Я: самое близкое и самое дорогое для человека-животного и будет наиболее реальным, независимо от того, существует ли оно на самом деле. «Не-Я» для него практически равнозначно «не-существованию». И только Я является мерой всему.
Д. и Ф.: А в чем же проявляется агрессивность домашних животных? Могут ли они быть более эгоистичными, чем хищники?
Х.А.Л.: Вы уже поняли, что в Природе мы порой сталкиваемся с «обманом зрения», с определенными психологическими иллюзиями: например, мы не боимся волчонка или тигренка, наоборот, они вызывают у нас нежность и умиление. Так же и дикие животные, если только они не обезумели от голода, никогда не нападают на грудных детей. Об этом рассказывают не только древнейшие предания всех стран и народов (в том числе эзотерические, например про Ромула и Рема), но и современные бульварные романы (вспомните Тарзана, выкормленного обезьянами).
Человек-животное, будучи «домашним», более или менее бессознательно пользуется своим «очарованием»; это своего рода оружие, вид агрессии без применения силы: сильных парализует и завораживает беспомощность и беззащитность слабых. Такой способ противоположен агрессивному насилию, но с точки зрения выживания конечный результат и эгоистические намерения одни и те же.
Играя в слабость, человек-животное добивается таких же, пусть даже менее грандиозных, преимуществ; эта слабость только кажущаяся, он слаб только с виду. И сознание его, полностью сосредоточенное на своем Я, уже вовлечено агрессию или только провоцируется на так называемую агрессию без насилия. Все это лишь разные формы одного и того же эгоизма.
Д. и Ф.: Стало быть, человек-животное всегда эгоистичен? Даже когда он объединяется с другими и создает сообщество?
Х.А.Л.: Очевидно, что он готов объединяться с единственной целью — лучше защитить самого себя. В любой группе его стиль поведения — индивидуалистическая критика и попытки самоутверждения, которые только внешне будут гаснуть перед лицом коллектива. Если общество не устраивает его или там появляются разногласия с его Я, человек-животное либо сбегает оттуда, либо использует это общество для того, чтобы найти себе более удобное убежище. Человек-животное может много путешествовать, но внутри самого себя он всегда скован и неподвижен: никакое внутреннее движение, никакой внутренний путь не заставит его изменить глубинную основу своего биологического утилитаризма.
Человек-зверь: только «Я» является мерой всему.
Д. и Ф.: Значит, у каждого человека есть большой внутренний мир, и этот мир определяет тип его поведения, его характер. Ты всегда говорил нам, что никакое Обучение, никакой опыт не бывает абсолютно новым, не является простым накоплением знаний.
Ты говорил, что из удивительных переплетений судьбы мы если и не выносим «новые» формы опыта в прямом смысле слова, то все же эти формы не похожи ни на одну из предыдущих. Итак, у нас есть Человек-камень, Человек-дерево и Человек-зверь. Но что же такое Человек-человек? Человек-камень, очевидно, связан с тем, что алхимики называли «Земля», человек-растение — с «Водой», человек-животное — с «Воздухом». А что же такое Человек-«Огонь»? И как он связан с Новым Человеком, о котором ты часто говоришь нам?
Х.А.Л.: Душа всегда стремится оторваться от земли. Стремится подняться с каждым разом все выше и выше. Все люди, живущие сейчас на земле, являются современниками, но не «ровесниками» — возраст души у всех разный, и поэтому в каждом человеке преобладает то или иное качество, в зависимости от его внутренней природы. Обратите внимание: камень всегда стремится вниз, растение тянется вверх, а животное перемещается в горизонтальной плоскости.
Если мы соединим эти три силы, три части нас самих, они станут Четвертым Путем, перекрестком: одна из наших частей даст древнюю, идущую из глубины веков вертикаль, направленную вниз, другая — вертикаль, направленную вверх, но неподвижную, а третья — движение на плоскости, способной подниматься или опускаться.
Все эти возможности объединяет в себе Человек-Огонь: он не цепляется корнями за землю, но опирается на нее, он способен подниматься вверх, но также может двигаться в сторону и передавать свое движение другим. Человек-Огонь нестабилен, он может одновременно петь и кричать, разрушать и создавать, он топчет ногами землю, на которую опирается, и при этом тянется к звездам. Это переходный этап от того, что есть, к тому, что должно быть. Человек-Огонь — это типичный пример Человека-Философа, из которого и должен вырасти Новый Человек.
Д. и Ф.: Что же такое Новый Человек? Можно ли уже определить его основные качества? Живет ли он уже в нас? Будет ли это какая-то новая физиологическая раса, подобно так называемым негроидной или монголоидной?
Х.А.Л.: Давайте представим себе беременную женщину: естественно, она ощущает внутри себя другое существо; это существо питается тем же, что и она, дышит при помощи ее легких, но она чувствует, что оно растет и постепенно начинает делать собственные движения.
При этом, даже не имея ни опыта, ни специальной подготовки, женщина внутренне уверена в том, что это существо с ее помощью появится на свет. Она знает, что ребенок будет похож на нее, но все же это будет не она сама. Она знает, что он придаст ей сил, но в то же время заставит ее плакать. Она одновременно и любит, и боится его. Мать не знает абсолютно точно, что и как произойдет, но природа делает свое дело.
Перенесем этот образ на ту человеческую расу, которая сейчас правит миром. В ее недрах постепенно вызревает новая раса. Первые проявления новой расы причиняют ей боль, но древний инстинкт не позволяет думать о том, чтобы освободиться от этой боли путем искоренения нового поколения, ведь это наше будущее и наша надежда, от которой мы никогда не откажемся полностью.
Процесс этот очень похож на появление ребенка: из нынешнего человечества, переменчивого и многообразного, родится другое, несущее Огонь еще более вертикальный — своего рода «Холодный Огонь» постоянной телеологической вертикали. Прежде чем появится раса в прямом смысле слова, должен сформироваться новый «род», новая духовная общность.
Психологические и физические отличия проявятся гораздо позже, подобно тому как тень орла на земле становится видна только тогда, когда он набирает высоту. До этого пройдет еще не одно тысячелетие. Сам процесс весьма сложный, но в его основе лежат довольно простые механизмы, ибо конечная цель ясна: совершенствование нынешнего человека и переход к Человеку Новому. Творец Природы, Логос, уже с начала времен представлял в своем воображении, каким будет Новый Человек, но правильно оценить шаги к нему мы не в силах, поскольку не способны увидеть далекие горизонты.
Иногда эти шаги кажутся нам противоречивыми — развитие то ускоряется, то замедляется, — и мы придумываем себе, что процесс остановился. Но любые противоречия проясняются, если посмотреть на них сверху; не может разрешить их только тот, кто остался в плоскости самих противоречий.
Человек-человек: объединяет в себе весь опыт предшествующих царств и еще нечто большее.
Конечная цель ясна: совершенствование нынешнего человека и переход к Человеку Новому.
Д. и Ф.: А существует ли что-то от этого Нового Человека в нас самих, или, может, сейчас рождаются люди, уже принадлежащие к этому новому «виду»?
Х.А.Л.: В ваших вопросах уже прорывается взгляд Нового Человека, но чтобы глаза души полностью открылись, требуется время. Конечно же, в вас, как и в любом акропольце, есть кое-что от Нового Человека, но пока это нечто непостоянное, точечное, оно проявляется случайным образом и не удерживается долго.
Я говорю о тех грандиозных и мучительных замыслах, которые одолевают вас по ночам, о страстном желании покорить мир во имя Идеала, об эмоциональных всплесках, заставляющих вас преодолевать любую усталость, лишь бы завершить начатое, наконец, о послушании, которое уже у вас в крови, — все эти и еще многие ваши естественные проявления являются первыми проблесками в вас Нового Человека.
Поэтому многие ваши слова и дела вам кажутся будто бы чужими, а иногда вы интуитивно понимаете что-то, что не можете ни четко сформулировать, ни обосновать. Но я не думаю, что в наше время существует готовый «образец» Нового Человека, да и вряд ли он появится внезапно… Если бы он появился, он мог бы изменить ход истории за считанные годы, избавив нас от «средневековья», до которого мы скатились за несколько веков братоубийственных войн и геноцида.
Одним взмахом он разорвал бы наши оковы… Мы же пилим их медленно и мучительно, встречая нападки со стороны приверженцев материализма, а иногда получая кратковременные передышки, чтобы залечить свои раны.
Д. и Ф.: Нас удивляет еще кое-что. Ты часто используешь в своих объяснениях притчи, аллегории, даешь примеры с очень широким смыслом. Конечно, мы, как и другие твои слушатели, так понимаем лучше, но тем, кто далек от «Акрополя», твои объяснения зачастую кажутся слишком уж короткими и простыми, и они говорят, что иногда ты заставляешь их чувствовать себя детьми. Бывает даже, что человеку становится неудобно от того, что он так внимательно тебя слушал, хотя в твоем присутствии он чувствовал себя совершенно счастливым. Ты можешь рассказать нам, почему так происходит?
Х.А.Л.: Сегодня мир переживает апогей технического прогресса; технический прогресс вытесняет, подменяет собой многое, в том числе и развитие многих отраслей науки. Уровень техники иногда настолько высок, что наука не в состоянии даже объяснить, как действует то или иное устройство. Такое опережение уже само по себе опасно, но реальная угроза не в этом, а в том неприятии, недоверии, с которым живут люди, — будучи прагматиками и требуя конкретных результатов, они становятся похожими на детей: им проще и удобнее что-то увидеть или потрогать, чем понимать.
Философия как наука остановилась на уровне бесплодного субъективизма XVIII–XIX веков. Поскольку у этого субъективизма нет духовных корней, он является не более чем материалистическим калейдоскопом и делит природу на такие виды, которые существуют лишь в лабораторных условиях или в головах их исследователей. Именно поэтому на протяжении 25 веков люди всегда охотнее обращались к тем философам, которые были естественными и человечными.
Но сегодня их избегают или читают украдкой, чтобы не казаться старомодными. Для практической, повседневной жизни пространные размышления философов-субъективистов совершенно непригодны. Даже немногие высказывания Иисуса, Будды, Пифагора изменили больше судеб, чем долгие мудрствования картезианцев.
Человек-Огонь — вот пример Человека-Философа, из которого должен вырасти Новый Человек.
Я стараюсь избегать псевдофилософских рассуждений и предпочитаю учиться у Природы, дающей нам простые примеры, которые можно использовать в жизни. Но только при условии, что человеку хоть на какое-то время удастся освободиться от предвзятости, стать естественным и попытаться прожить эти примеры на собственном опыте. Если же он наденет тяжелую маску интеллектуализма, он потеряет простоту и чистоту восприятия. Мы же должны обращаться к Природе, выражаться естественно, говорить именно о том, о чем говорим.
Я разделяю идею основополагающего Единства в Природе и поэтому каждый естественный пример, взятый из этой Естественной Природы, считаю ценным. Именно поэтому я использую в своей речи аналогии, притчи, примеры. Ибо все в мире взаимосвязано, а Философия нужна для того, чтобы открыть это Основополагающее Единство во Всем, а не для того, чтобы расчленять и препарировать все на свете. Для меня то, что Есть, безусловно равно тому, что Существует.
Основа нашего учения должна быть пропитана Идеалом, подобно тому, как пропитан маслом фитилек лампадки — только поэтому он горит и называется фитилем. Иначе он останется лишь кусочком веревки и никогда не сможет давать свет. Без Идеала нет Философии.
Современному человеку не хватает Идеала, и поэтому он жаждет его. Даже в глубине самых примитивных проявлений человека проглядывает поиск Идеала. Но необходимы столь глубокие перемены, от стольких вещей нужно избавиться, что сам поиск оказывается очень трудным. Однако лишь за трудные дела стоит браться, ибо существует таинственная связь между трудным и ценным. Но откуда бы мы черпали силы, не будь у нас Идеала, который, подобно звезде, указывает нам путь в ночи? Вновь и вновь возносясь на небесный свод, эта Звезда не дает нам двигаться по замкнутому кругу; благодаря ей мы можем идти к нашей Цели. Эта Звезда и есть Идеал.опубликовано econet.ru
Автор: Хорхе Анхель Ливгара
P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление — мы вместе изменяем мир! © econet
Присоединяйтесь к нам в Facebook , ВКонтакте, Одноклассниках
найти десять различий — Naked Science
Мы – обезьяны
Джордано Бруно сожгли на костре, а труды Галилея после его отречения старались забыть, как страшный сон. Но пришли Торричелли, Борелли, Ньютон, Эйнштейн. Они продолжили дело Галилея, и сегодня уже никто не сомневается в их истинности. Даже церковь в 1822 году, наконец, официально признала, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Коперник написал свои первые работы в начале 1500-х годов. Не прошло и 300 лет.
Труды Дарвина называли кощунственными, а церковнослужители посчитали своим долгом распространять нелепые слухи о том, что великий ученый якобы отрекся от своего учения на смертном одре. Сегодня «кощунственная» теория эволюции считается окончательно доказанной. В течение ста лет экспериментов и исследований вероятность ошибочности теории постоянно снижалась. Сегодня она уже практически неотличима от нуля. Но если в истинности выводов астрофизиков не сомневается никто, то биологи до сих пор вынуждены вступать в дискуссии с богословами, политиками и шоу-менами, доказывая давно доказанное. Так, в современном, технологически продвинутом обществе не утихают споры о том, надо ли преподавать детям в российских школах основы креационизма наравне с теорией эволюции, поскольку это «несправедливо», и дети должны получать «альтернативные» знания о происхождении человека и животных. На эти, как и принято у креационистов и их сторонников, нелогичные доводы можно ответить лишь одним: почему бы в таком случае не преподавать детям теорию плоскоземельцев (сторонники идеи о том, что Земля плоская, существуют и сегодня!) или, скажем, основы алхимии?..
Фрейда не признают до сих пор. Но, как говорил сам «трагический Вотан сумерек буржуазной эпохи»: «Голос рассудка тих, но он будет повторять, пока его не услышат».
Впрочем, мало кто догадывается, но начало психоанализа с его «животным» в человеке положил, по сути, не кто иной, как Чарльз Дарвин, высказав на тот момент совершенно крамольную мысль о том, что разница между психическими функциями человека и высших животных является количественной, а не качественной. Иными словами, гениальный биолог хотел сказать, что от животных нас отличает не нечто особенное, присущее только человеку, а лишь то, что этого «особенного» у нас просто больше, чем у наших воистину младших братьев.
Несколько лет назад экс-сенатор США Сэм Браунбек заявил, что человек – не эволюционная случайность, а в нем отражается «образ и подобие» наивысшего существа. О чем-то похожем любят говорить и многие российские политики.
Очень многие до сих пор воспринимают факт того, что все мы произошли от обезьян, как нигилистический выпад и личное оскорбление. Спешим их обескуражить окончательно – мы вовсе не произошли от обезьян, мы и есть – обезьяны.
©Getty Images
Умные животные
«Конечно, наука и сегодня не может похвастаться полной расшифровкой всех тайн человеческой психики, – пишет в своей книге «Эволюция человека: Обезьяны, нейроны и душа» известный российский биолог Александр Марков. – Нерешенных проблем еще много. Главная из них в том, что нейробиологи не могут пока даже теоретически себе представить, как из нейронов и синапсов может быть сделан воспринимающий субъект – «я». Но тенденция налицо: один за другим важнейшие аспекты человеческой личности, до самого последнего времени считавшиеся недосягаемыми для естественных наук (например, память, эмоции и даже мораль), уверенно переносятся в сферу материального, раскрывают свою физиологическую, клеточную, биохимическую природу и эволюционные корни. Одним словом, сегодня наука уже вплотную подобралась к «самому святому» в человеке, и некоторые эксперты опасаются, что это может привести к новому обострению конфликта религии и науки».
В этой связи, в первую очередь, стоит сказать о том, что исследования последних лет позволили ученым обнаружить, что многие – чуть ли не все – аспекты мышления и поведения, которые во все времена считались «чисто человеческими», есть также и у животных. Никакой непреодолимой пропасти между животным и человеком в сфере психики нет. Так что Дарвин, писавший о «количественном» характере различий между мышлением человека и животных, как в воду глядел – по крайней мере, во многом он точно был прав. Уже появились учебники, посвященные элементарному мышлению животных.
Для того чтобы понять, как формировались высшие психические функции, в том числе мышление, у человека, необходим сравнительный анализ тех же функций у животных. На что же способны наши природные собратья?
Эксперименты по изучению мышления животных начались еще сто лет назад – в 1913 году. Именно тогда основоположница зоопсихологии Надежда Ладыгина-Котс впервые обнаружила способность шимпанзе к обобщению и абстрагированию, то есть к ведущим операциям мышления. А в 1914 году начались опыты, в ходе которых основатель гештальт-психологии, немецкий и американский психолог Вольфганг Кёлер, впервые доказал способность шимпанзе экстренно решать задачи по добыванию приманки с помощью орудий.
Мыслить логически
Во все времена считалось, что среди прочего человек отличается от животных умением строить свое мышление на причинных, а не ассоциативных связях. Это означает, что из множества совпадений человек может выделить истинную причину того или иного события. Именно эту преграду философы и психологи называли главным барьером, отделяющим животный разум от человеческого.
В последние годы этологам удалось доказать, что барьер этот не так непреодолим, как кажется. Эксперименты показали, что не только высшие животные, такие как обезьяны, но и живые существа с менее развитым интеллектом, способны выявлять причинно-следственные связи. Одно из таких исследований было проведено в 2006 году на крысах. В вышеупомянутой книге о нем рассказывает Александр Марков. Сначала в комнате, где находились крысы, включали свет, затем раздавался гудок. Следующим этапом обучения была немного измененная ситуация: в комнате включали свет, после чего в кормушке появлялась крысиная награда – сахарный сироп. То есть экспериментаторы создали ситуацию, которую при умении разбираться в причинно-следственных связях, крысам было бы разумно толковать следующим образом: «Свет – причина звука, и он же – причина пищи».
Если у крыс нет способности к различию причины и следствия, то у них может сформироваться только ассоциативная связь света со звуком и пищи со светом. Возможна и третья ассоциация – пищи со звуком. И после того, как раздавался гудок, крысы действительно искали в кормушке сироп. Но это ни о чем еще не говорит: крысы в этом случае могут как понимать причины появления награды, так и просто сформировать ассоциативные связи.
Впрочем, хитрые ученые задачу усложнили. Они предоставили крысам возможность самим регулировать появление звука, установив в клетке специальный звуковой рычаг. И что же? Если крыса сама нажимала на рычаг, то не бежала к кормушке, проверить появился ли ее любимый сиропчик. Если звук раздавался без ее вмешательства – крыса тут же бежала к кормушке.
«Вывод напрашивается сам собой, – пишет Александр Марков. – Если бы работала простая ассоциативная связь «звук-свет-пища», то крысе было бы все равно, по какой причине раздавался звук. Звук просто наводил бы ее на мысль о свете, а свет связан с пищей, и крыса шла бы к кормушке искать сироп. Но она оказалась в состоянии понять, что звук, который она сама вызвала с помощью рычага, не приведет к появлению сиропа. Потому что причиной награды является свет, а света не было».
На тех же крысах ученые провели и второй, более полный эксперимент, в ходе которого у животных изначально тренировалось восприятие модели причинной связи «звук – причина света, свет – причина пищи». Как видим, в этом случае логично выкинуть из цепочки бесполезный свет, и оставить звук – истинную причину появления сиропа. К радости экспериментаторов, крысы так и сделали – они тыкались мордочкой в кормушку и в случае, если нажимали на звуковой рычаг сами, и если звук раздавался без их участия. То есть крысы поняли, что звук и есть причина появления пищи, и стали пытаться «вызывать» пищу самостоятельно.
«Такую модель принятия решений, как считают исследователи, нельзя интерпретировать с позиций ассоциативного мышления. Это не ассоциации, а настоящая логика», – пишет Марков. Кстати, зачатки логики были обнаружены даже у рыб.
©Getty Images
Сопереживать ближнему
Способность к сопереживанию (эмпатии) тоже всегда считалась исключительно человеческим качеством. И этот стереотип удалось разрушить ученым. То, что сопереживать ближнему способны высшие приматы, уже давно признано большинством исследователей, но есть данные, что те же качества проявляют и другие млекопитающие, а еще птицы (например, курицы).
Об этом, к примеру, свидетельствуют, эксперименты, проведенные сотрудниками психологического факультета и Центра исследований боли Университета Макгилла (Канада) в 2006 году.
Они мучили мышей тремя разными способами, вводя несчастным животным инъекции уксусной кислоты, формалина, а также обжигая их лапки о тепловой луч (все три вида «мучений» не представляли угрозу жизни и здоровью мышей, и вызывали умеренный болевой синдром). Животные страдали не зря. Выяснилось, что мыши сильнее реагируют на собственную боль, если видят, что их сосед тоже мучается. Интересно, что этот эффект наблюдался только в том случае, если мыши были знакомы друг с другом, то есть находились в одной клетке не меньше двух недель. Ученым удалось доказать, что частота подергиваний от боли и вылизываний уколотого места связана не с подражанием, а именно с эмпатией, сопереживанием своим сородичам.
Понимать чужие поступки
В ходе экспериментов, проведенных в начале 2000-х годов, выяснилось, что у 14-месячных детей есть способность к понимаю чужих поступков. Чтобы проверить наличие той же способности у высших приматов, в 2007 году американские этологи провели эксперименты с тремя видами обезьян – макакой резусом, тамарином и шимпанзе. (обо всех экспериментах, а также подробнее об этой теме вообще читайте в книге Александра Маркова «Эволюция человека: обезьяны, нейроны и душа»).
Было обнаружено, что все три вида приматов совершенно четко отличают «случайные» жесты экспериментатора от «целенаправленных». Интересно, что все обезьяны, которые участвовали в эксперименте, оказались способны анализировать чужие поступки, в том числе нестандартные. Они справлялись с этой задачей не хуже 14-месячных детей.
Как полагают ученые, обезьяны Нового Света (в том числе и тамарин) отделились от обезьян Старого Света (наших предков) примерно 40 млн лет назад. Поэтому авторы исследования сделали вывод, что понимание мотивов чужих поступков сформировалось у приматов уже очень давно. Вероятно, это качество появилось в связи с общественным образом жизни приматов: не понимая поведения другого в таком тесном коллективе, как обезьяний, выжить очень непросто.
©Getty Images
Пользоваться орудиями
Хищные млекопитающие тоже весьма умны. В одном из австралийских НИИ камера наблюдения зафиксировала, как дикие собаки динго целенаправленно пододвинули стол, находящийся в вольере, для того, чтобы встать на него и добраться до приманки. Такие способности иногда проявляют и обычные домашние собаки. Тем не менее, хищники все же уступают в интеллекте высшим и даже низшим обезьянам, что ясно и из строения их мозга. Недавно были также получены данные и по слонам, которые тоже способны передвигать различные предметы для того, чтобы достать корм. И это тоже понятно, учитывая сложность и размер мозга слона (подчеркнем, что размер мозга любого существа должен быть соотнесен с размером его тела; мозг слона – большой для габаритов этого животного, а вот по человеческим меркам он очень невелик).
С млекопитающими более-менее понятно, но как дело обстоит у птиц, например, у ворон, которые традиционно считаются очень умными животными. Подчеркнем, что мозг птиц очень отличается от мозга млекопитающих: в нем нет характерных извилин, отличается он и по форме, и по внутренней структуре. Отмечено достаточно большое количество случаев спонтанного использования орудий и даже их изготовления у птиц и в неволе, и в природных условиях. Так, новокаледонская ворона, так же как и галапагосский вьюрок, в природе используют четыре вида орудий собственного изготовления (в том числе своеобразные крючки из сломанных ими же веточек) для того, чтобы достать из-под коры насекомых.
В 2002 году произошла безумная сенсация в мире зоологии – постоянно включенный видеорегистратор зафиксировал, как ничему специально не обученные новокаледонские вороны (в неволе) сами множество раз изготовляли крючок из изначально прямого куска проволоки и с помощью него доставали им труднодоступную приманку. Важно подчеркнуть, что в природе ворона отламывает уже «готовые» крючки-веточки, в данном случае же ворона изготавливала крючки сама из материала, который не встречается в дикой природе. Поэтому авторы исследования, основанного на этих кадрах, пишут, что у новокаледонских ворон перед изготовлением орудия, похоже, уже есть мысленный его образ.
Интересно, что та же задача (изготовление крючка из прямого куска проволоки для извлечения приманки) затем была предложена грачам – птицам, которые практически не замечены в орудийной деятельности, поэтому никакой наследственной предрасположенности к этому не имеют. И, тем не менее, при предъявлении грачу проволоки – он точно так же изготовил из нее крючок (хотя и совершенно другим способом, чем это сделала ворона) и достал приманку.
Так что, использование и даже изготовление орудий характерно не только для нескольких видов млекопитающих – не приматов, но и для птиц с высоким уровнем развития мозга. Высокое разнообразие видов, способных на это, по словам известного российского биолога Зои Зориной, говорит о том, что в использовании и изготовлении орудий играет роль именно развитый мозг, а не частные, отдельно взятые случаи.
Но, конечно, самые талантливые из животных орудийных дел мастера – это приматы. Многие обезьяны способны разбивать камнями орехи, раковины, птичьи яйца, вытирать листьями грязные фрукты, пользоваться жеваными листьями как губками для того, чтобы достать воду из труднодоступных мест, бросать камни во «врагов» и т. д.
©Getty Images
Помогать ближнему
Эксперименты показали также, что многие животные (например, общественные насекомые) способны на бескорыстную помощь близким родственникам, а иногда и неродным особям (хотя последнее встречается крайне редко). До недавнего времени считалось, что все это тоже свойство лишь человеческой натуры. Но в том же 2006 году ученые из Института эволюционной антропологии им. Макса Планка (Лейпциг) поставили ряд экспериментов, которые показали, что не только маленькие дети, но и молодые шимпанзе охотно помогают человеку и делают это абсолютно бескорыстно. Сотрудники того же института в течение почти 30 лет наблюдали группы лесных шимпанзе в их естественных условиях – в национальном парке Берега Слоновой Кости, и пришли к выводу, что шимпанзе довольно часто берут на воспитание приемных детенышей. Такой поступок, как известно, весьма «дорогостоящий» даже для людей, что уж говорить про дикую природу. Приемный родитель должен кормить малыша, таскать его на себе, защищать от опасностей, часто рискуя при этом собственной жизнью. За 27 лет специалисты зафиксировали 36 детенышей-сирот (у которых по тем или иным причинам умерла мать, которая была их единственной защитой и кормилицей). Из них были усыновлены 18, 10 из которых выжило. Приемными становились как девочки-шимпанзе, так и мальчики. Интересно, что среди приемных родителей были не только самки, но и самцы. Такое странное для выживания поведение ученые связывают с условиями жизни всей популяции. Чем опаснее среда, в которой живет та или иная группа шимпанзе, тем чаще наблюдаются случаи усыновления. Так что, забота о сиротах выгодна, вероятно, для выживаемости всей группы. Естественно, это не отменяет самого факта проявления бескорыстного альтруизма.
Многие животные также способны строить планы на будущее и критически оценивать себя и свои способности. Это тоже те качества, которые во все времена приписывались исключительно человеку.
Странные обезьяны
Довольно интересным представляется то, что в неволе обезьяны быстро осваивают очень разные, в том числе и весьма сложные виды орудийной деятельности. Однако в природе этого никогда не наблюдается. Еще более удивительная странность заключается в невероятно широком разнообразии индивидуальных различий в инструментальных способностях представителей одного и того же вида. «Похоже, в природных популяциях «технические гении» мирно сожительствуют с «непроходимыми техническими тупицами», причем едва ли кто-то из них чувствует разницу… Знаменитые обезьяньи «гении», такие как шимпанзе Уошо, горилла Коко или бонобо Канзи, – это именно гении, а вовсе не типичные представители своих видов. Даже одно и то же животное может то показывать чудеса изобретательности, то проявлять необъяснимую тупость (к примеру, пытаться разбить орех вареной картофелиной)», – пишет Александр Марков.
По его мнению, интеллект, по-видимому, не является критичным для выживания большинства животных, он – «некий эпифеномен, побочный эффект более важных для их жизни характеристик мозговой деятельности». Иначе в природных популяциях животных не было бы такого чрезвычайного размаха изменчивости по этому признаку. «Хотя, с другой стороны, разве у людей иначе?»,- задается вопросом Марков.
Обезьяны-девочки в неволе предпочитают играть в кукол и плюшевых зверей, а мальчики предпочитают «мужские» игрушки. Считается, что отчасти это обусловлено социальным научением, отчасти – врожденными склонностями. Не так давно, впрочем, было обнаружено, что девочки-шимпанзе играют в «кукол» и в дикой природе. Куклами им служат разнообразные деревяшки.
Антрополог Дуайт Рид из Калифорнийского университета (Лос-Анджелес), как и многие другие ученые, полагает, что интеллектуальные способности особенно сильно зависят от объема кратковременной рабочей памяти (ОКРП). В вашей КРП сейчас находятся последние несколько слов этого текста, которые вы можете повторить с закрытыми глазами, не задумываясь и без запинки. Множество экспериментов показало, что ОКРП человека равен примерно 7, тогда как у наших ближайших родственников, шимпанзе и бонобо, ОКРП равен примерно 3. То есть они способны оперировать одновременно максимум только двумя-тремя понятиями, пользоваться только двумя-тремя орудиями одновременно. Так, за всю историю научных наблюдений даже самые гениальные и знаменитые из обезьян – шимпанзе Ним Чимпски и бонобо Канзи, которые овладели речью – освоили специально разработанную для них систему знаков-слов. Несмотря на это величайшее достижение, обе обезьяны на всю жизнь остались приверженцами очень односложных предложений, состоящих, как правило, из одного слова – например, «дай», гораздо реже – из двух, например, «дай банан», и уж совсем редко из трех. Из четырех и более слов (исключая повторяющиеся) гении обезьяньего мира предложения не составляли никогда.
Несмотря ни на что, единого критерия умственных способностей, которые были бы общими для всех животных, нет. Нельзя определить, кто умнее: дельфины, обезьяны или попугаи. Одни животные справляются с одним типом задач лучше, с другим – хуже. Мы тоже не являемся исключением. Сойки или белки, припасающие запасы в тайниках, способны запомнить куда больше точек на местности, чем мы.
Обезьяны, даже самые гениальные, склонны действовать автоматически, долго не размышляя, повинуясь наученным, отлаженным действиям. Чаще всего они начинают думать – и тогда становится ясно, что они способны на большее – когда попадают в нестандартную ситуацию, непривычные условия среды и т. д.
Помимо всего остального, ОКРП должен повышать новаторско-изобретательский потенциал. Поэтому автор книги «Эволюция человека: обезьяны, нейроны и душа» высказывает также предположение – возможно, грань между человеческим и нечеловеческим мышлением заключается в том, что мы в меньшей степени подвержены стереотипам и догмам, не зацикливаемся на одном и том же решении задачи или объяснении явления, мы чуть чаще «включаем мозги»? Этой способностью, увы, как можно догадаться даже из начала статьи, каждый из нас наделен в разной степени.
Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl + Enter.
Скопировать ссылку
Александр Никонов — Человек как животное » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации
Александр Никонов — известный писатель, автор знаменитых бестселлеров «Конец феминизма» и «Кризисы в истории цивилизации». Мастерски дискутируя на острые и неоднозначные темы, автор выступает в своих произведениях апологетом здравого смысла. Талантливые провокации Никонова возмущают, вызывают желание найти опровержение, оспорить, но самое главное — заставляют думать. “Человек как животное”, вне сомнений, вызовет негативную реакцию у многих представителей нашего “человейника”. Но что есть книга, как ни своевременный толчок к тому, чтобы задуматься?
Александр Никонов
Человек как животное
Много нас по подобию Божию,
И все-таки каждый с изъяном.
Будем считать, что изъянами
Обязаны мы обезьянам.
«Никонова можно убить. Даже нужно. А книги его сжечь. Это добавит им скандальной популярности. Я не согласен ни с одним его словом, кроме союзов и предлогов. Но читаю до конца. Слишком сильно затягивают факты — неизвестные, сенсационные, шокирующие, опрокидывающие привычный мир».
Михаил Веллер, писатель«Талантливый человек, поцелованный при рождении Богом в ту самую зону, которая впоследствии определяет литературный талант».
Аркадий Арканов, писатель-сатирикИдея этой книги была внезапной, как понос. Так всегда начинаются хорошие книги…
Просто однажды, слушая излияния своего доброго знакомого о его пунктирной семейной жизни и взаимоотношениях с деньгами и женщинами, я подумал, что все его жизненные загогулины вызваны не его решениями, а сработавшими инстинктами той обезьяны, что сидит внутри каждого из нас.
Вся наша жизнь — и в малом, и в большом — устроена по слепку того зверя, от которого мы произошли. Произойди мы от другого существа, например от овцы, весь облик цивилизации был бы совершенно другим. Потому что каждому виду присуще свое видовое поведение. Повадки травоядных в корне отличаются от повадок хищника. А поведение хищника — от поведения всеядного стадного существа, живущего в кронах деревьев, каковыми мы с вами по базовой конструкции и являемся.
Поэтому, черт побери, было бы крайне интересно посмотреть на человека и цивилизацию, которую он создал, глазами зоолога или этолога — специалиста по поведению животных. И тогда мы с вами увидим отражение всеядного стадного млекопитающего, прыгающего по деревьям, на всем, что нас окружает, — на предметах, на взаимоотношениях, на земном искусстве и на бытовых мелочах, на религии и на высочайших взлетах духа.
Ну что? Занесем лупу над глобальным человейником, как назвал нашу цивилизацию один философ?
Часть 1
Мы есть то, что едим
Дорогие дети!
Не следует спрашивать: «Что такое животное?» – а нужно спросить: «Какого рода объект мы обозначаем как животное?» Мы называем животным все имеющее следующие свойства: питается, происходит от подобных себе родителей, растет, самостоятельно передвигается и умирает, когда приходит срок. Поэтому мы относим к животным червяка, цыпленка, собаку и обезьяну. Что же сказать о людях? Подумайте об этом с точки зрения перечисленных выше признаков и затем решите сами, правильно ли считать нас животными.
Альберт ЭйнштейнЯ сейчас не собираюсь доказывать каждому грамотному, умеющему читать и думать гражданину очевидное — что человек есть животное. Вряд ли среди читателей моей книги найдется хоть один, который бы прошел в жизни мимо этого замечательного факта: мы звери, господа!
Помнится, еще в школе на уроке биологии я спорил со свои недалеким одноклассником, доказывая ему, что человек суть животное. Он упирался против этой очевидности и верить ей не хотел.
— А кто же еще, если не животное? Робот, что ли? — удивлялся я упорству туповатого приятеля.
Сейчас с этим не спорят даже глубокие церковники: да, говорят они, человек — это животное. А некоторые даже добавляют, что Господь создал человека на той материальной базе, которой на тот момент обладал, — животной. Зато вдохнул в него душу! Которая, мол, и выделяет человека из всего прочего животного царства.
Человек действительно сильно отличается от всего звериного мира. Разительно отличается! Поэтому туповатый одноклассник и спорил со мной, никак не желая соглашаться со своей животностью: на детей, которые гораздо ближе к животным, чем социализированные и дрессированные социумом взрослые, тот факт, что человек есть животное, производит шоковое впечатление — такой вот парадокс. Когда-то целый класс американских школьников, шокированный рассказом учителя биологии о том, что люди есть животные, написал письмо Эйнштейну, попросив его рассудить их спор с учителем. То, что ответил детям Эйнштейн, вы уже прочли в эпиграфе…
Отличия между людьми и другими животными настолько бросаются в глаза, что задавать вопрос о том, чем наш вид отличается от прочих, на первый взгляд даже как-то глупо: мы в штанах ходим, кушаем вилками и вон какую цивилизацию построили! Мы разумные, а не зверье какое-нибудь!
Моя сестра, которая зело любит животных, пару лет назад увлеклась чтением научно-популярной литературы. На вопрос, отчего вдруг такой интерес к науке, ответила:
— Да ты сам прикинь, сколько удивительного люди сделали на этой планете, начиная от простейшей гаечки, которую тоже надо было изобрести. Мы вышли в космос, узнали, почему светят звезды. И подумать только — все это сделал зверь! Обычный животный зверь…
Но у этого зверя был неплохой инструмент — разум. С помощью разума мы захватили всю планету — от влажных экваториальных областей, которые когда-то были нашей родиной, едва ли не до самых полюсов, где царят жестокие холода. Овладев огнем и научившись защищать свое голое тело от непогоды искусственными шкурами, называемыми одеждой, мы раздвинули свой ареал обитания до размеров всей Земли.
Мы властно оттеснили в сторону другие виды, когда-то обитавшие там, где теперь обитаем мы. И мы теперь — практически повсюду! Многие виды вымерли, не выдержав конкуренции с нами, или же попросту были нами физически уничтожены. Зато другие виды мы размножили до неимоверности — вместе с собой. Судите сами…
Людей и так называемых «домашних животных», которых мы разводим искусственно, примерно на пять порядков (в сто тысяч раз) больше, чем животных схожих с нами по массе и типу питания. Если вы посмотрите на приведенный ниже график, то увидите, что зависимость между численностью вида и размерами его представителей обратно пропорциональная. То есть чем крупнее вид, тем меньшее количество особей этого вида живет на планете. Мы же вываливаемся из этого закона.
Человечество не только захватило всю планету. Оно трансформирует облик самой планеты. О том, что человечество стало геологической силой, меняющей природные ландшафты, писал еще академик Вернадский. И это не было поэтической метафорой ученого. Мы действительно преобразуем планету в самом буквальном смысле. Судите сами…
Географически Европа — это зона тайги и смешанных лесов. Но леса тут были сведены под пашню еще до Средневековья, они остались лишь в горах и заповедниках. Вместо сплошного лесного покрова в Западной Европе теперь лишь небольшие лесные «заплатки».
Мы распахиваем целинные степи и строим бетонные джунгли городов. Мы заливаем искусственными морями равнины с целью накопления воды для этих городов и получения электрической энергии. Мы в самом прямом смысле слова срываем горы в поисках полезных ископаемых и выкапываем гигантские котлованы для открытой добычи угля. Наконец, как подметила моя сестра, мы вышли за пределы планеты. И даже в какой-то степени изменили лик своей звездной системы: за последние сто лет радиоизлучение нашей Солнечной системы повысилось вдвое, к удивлению потенциальных звездных наблюдателей из других миров. А все потому, что Маркони с Поповым изобрели радио.
Причем, что интересно, человечество начало менять облик планеты, трансформируя целые природные ландшафты не вот-вот, «буквально вчера», поднявшись на высоты индустриальной цивилизации и вооружившись экскаваторами и бульдозерами, а сотни и тысячи лет назад. С копьем и палкой-копалкой.
Глава 1
Ластик человечества на контурной карте мира
Все пустыни друг другу от века родны,
Но Аравия, Сирия, Гоби —
Это лишь затиханье Сахарской волны,
В сатанинской воспрянувшей злобе…
И когда наконец корабли марсиан
У земного окажутся шара,
То увидят сплошной золотой океан
И дадут ему имя: Сахара.
Еще в каменном веке, непринужденно помахивая кремневым топором, человечество уничтожило всех мамонтов и шерстистых носорогов на территории Евразии. А переместившись по Берингову перешейку в Америку, выбило всю мегафауну и там.
Куда бы ни приходили люди, они начинали с уничтожения крупной фауны. В той же Евразии, кстати, нами были напрочь выбиты, помимо мамонтов и носорогов, пещерные медведи, пещерные львы, гигантские олени… В обеих Америках человечество уничтожило мамонтов, мастодонтов, саблезубых тигров, гигантских ленивцев, гигантских грызунов, лошадей и верблюдов. Все более-менее крупное оказалось выбитым.